Она тоже почувствовала на себе его взгляд - тряхнула длинными волосами и остановилась у барной стойки как будто в нерешительности. Молодой человек подошел к ней, обаятельно улыбнулся, потом перемолвился несколькими словами и подозвал бармена. Тот кивнул, достал бутылку мартини, налил в маленький стаканчик, булькнул туда кубик льда и протянул очаровательной посетительнице. Пока она пила, парень наблюдал за ней с улыбкой и что-то рассказывал, а девушка слушала его вполне благосклонно и только изредка отрывалась от своего стакана, чтобы поддержать беседу. Наташа не слышала, о чем они говорили, но по лицу этой красотки было вполне понятно, что она не прочь продолжить знакомство. Когда на дне остался только чуть подтаявший кубик льда, он наклонился к ней, что-то шепнул на ухо. Девушка улыбнулась, кивнула, и они вместе вышли на улицу.
Наташа видела, как пара направилась к машине - темно-синему "фольксвагену". Не "мерседес", конечно, не "бентли" или "порше" - удобный, спокойный, не слишком дорогой автомобиль. Именно на таком должен ездить уважающий себя молодой человек… Он галантно распахнул перед своей спутницей дверцу и только потом сел за руль сам. Сразу видно хорошее воспитание!
Машина скрылась из вида, а Наташа еще долго смотрела ей вслед и думала про свое несостоявшееся счастье. Конечно, она понимала, что мимолетная встреча - это еще не судьба, что таких, как она, у него, наверное, десятки, если не сотни, что бегать за мужчиной недостойно порядочной девушки, и если ему нужна раскрашенная "гламурная" кукла - то скатертью дорога…
И все-таки было обидно.
Настроение у Наташи совсем упало. Куда только девалась недавняя радость? Сейчас она казалась себе такой серенькой, убогой, несчастной… А главное - обреченной на пожизненное жалкое и скучное прозябание. Как мама, которая в конце месяца вздыхает, пересчитывая остатки зарплаты, и выгадывает на всем, чтобы купить новое пальто или сапоги. Лет через двадцать и она станет такой же. Не будет в ее жизни ни прогулок на яхте где-нибудь в Средиземном море, ни цветущих каштанов в Париже весной, ни номеров в шикарных гостиницах с шелковыми простынями… Смуглый голубоглазый красавец останется такой же несбыточной мечтой. Если кто-то и появится рядом, то, скорее всего, им окажется унылый очкарик, каких называют "ботанами".
А где-то рядом ходят совсем другие девушки - красивые, смелые, обеспеченные… Им доступно все, о чем она может только мечтать.
"Ну чем, чем она лучше меня? - тоскливо думала Наташа. - Хотя, конечно… Она выглядит как модель, а я что? Самая обыкновенная, и одета с вещевого рынка, наверное, это сразу заметно…"
Она с грустью покосилась на свою кофточку и юбку. Да уж, Черкизон - он и есть Черкизон. Такой красавчик, пожалуй, и рядом с ней пройтись постесняется! Это только в сказках рядом с Золушкой однажды появляется принц, а в жизни все обстоит совсем иначе. Остается только признать, что они - люди совсем разного круга! У него, наверное, обеспеченные родители, квартира в центре города, а не в многоэтажке на окраине, где у подъезда вечно тусуются местные алкоголики, а из окна МКАД видно и вечный шум и пыль от проезжающих автомобилей…
Наташа вздохнула и повернулась спиной к окну. Может, и правду мама говорит, что нельзя иметь все и сразу? Или, может быть, "мужчина ее мечты" и эта модельная дылда давно знакомы и просто договорились встретиться здесь сегодня? Слишком уж легко она пошла за ним…
Хотя с другой стороны - какая бы отказалась?
Она уже готова была встать и уйти, но тут на пороге кафе появилась Катя. Она стояла, рассеянно озираясь вокруг, близоруко щурила глаза, пока Наташа не махнула ей рукой. Узнав ее, подруга заулыбалась, замахала в ответ… "Вот глупая! - с неожиданным раздражением подумала Наташа. - Плохо видит, а очки не носит. Хоть бы линзы себе заказала, что ли, а то ходит как ежик в тумане!"
Тем временем Катя подошла к столику и уселась напротив.
- Привет, Наташка! Ну, поздравляю. Давай рассказывай, как все было, - потребовала она.
- Ну, тут и рассказывать особо нечего… - протянула Наташа. Поступление в университет стало казаться ей уже не таким значительным и важным событием, как всего пятнадцать минут назад. - Пришла, посмотрела списки, увидела свою фамилию. Волновалась, конечно, но экзамены-то я сдала вполне прилично! Ты же знаешь - две пятерки, одна четверка, так что в проходной балл уложилась.
- Ой, Наташка, ты молодец, я тебя поздравляю! Вот и мне бы так…
Катя мечтательно закатила глаза. В науках она не блистала, даже репетиторы, что нанимали ее родители, не очень-то помогли, потому теперь на семейном совете было решено: образование для девочки не самое главное в жизни! Надо получить нормальную профессию, замуж выйти и детей рожать. Осенью Катя идет в колледж - учиться на повара, и теперь уже понятно, что их пути расходятся навсегда и старой детской дружбе вот-вот придет конец. Но сейчас, в это последнее лето, когда они еще не взрослые, но уже и не дети, так хотелось почувствовать эту близость, когда подруги становятся ближе родных сестер, когда понимают друг друга с полуслова и делятся всеми секретами…
Катя порывисто чмокнула ее в щеку.
- Давай по этому случаю - шампанского, а?
- Давай!
Скоро на столе появилась бутылка с обернутым серебряной фольгой горлышком. Официант разлил шампанское по бокалам, и на языке защипало от холодных пузырьков… Казалось, что веселое игривое вино течет в крови, мягкими толчками отдаваясь в голове. Они с Катей болтали, смеялись, вспоминая школу, одноклассников, директрису Изольду Викторовну, и совсем скоро Наташа совершенно позабыла о красивом незнакомце, так взбудоражившем ее воображение.
Они вышли из кафе, когда время уже подползало к одиннадцати. Наташа спохватилась только тогда, когда ей на мобильник позвонила встревоженная мама. Да, конечно, банкет пора заканчивать. Еще ведь и домой надо добраться!
Не успели девушки дойти до метро, как где-то вдалеке послышался удар грома. С потемневшего вечернего неба упали первые тяжелые капли дождя.
- Катька, давай быстрей! А то сейчас как ливанет… - торопила подругу Наташа. Чуть полноватая, медлительная Катя с трудом поспевала за ней.
Но поздно. Дождь хлынул сплошной стеной, и через несколько секунд они вымокли до нитки. В небе сверкали молнии, но почему-то это было совсем не страшно, а, наоборот, очень весело! Они бежали под дождем, смеялись и дурачились, и гроза казалась Наташе чем-то вроде праздничного салюта. Теплые упругие струи как будто смывали все плохое и неприятное - и страхи, и волнения, и горечь неосуществленных надежд…
Наташа явилась домой за полночь, мокрая, улыбающаяся и счастливая. Мама и бабушка поахали немного, напоили ее горячим чаем с бабушкиным пирогом и отправили спать. Уже засыпая в своей постели, она снова вспомнила темноволосого красавца, но теперь он казался таким далеким, как Том Круз или Леонардо Ди Каприо, и обида не жгла ее сердце. "Ну, нет - и не надо! - решила Наташа. - У меня еще все будет! Все ведь только начинается…"
Она сладко потянулась под одеялом и стала думать о том, что в сентябре начнутся занятия, что к этому времени надо непременно сделать перестановку в комнате, купить новые туфли, завести хороший ежедневник и начать копить деньги на компьютер… Конечно, это стоит недешево, но, может быть, поговорить с мамой, чтобы она согласилась взять его в кредит? Ведь теперь она не просто школьница, а студентка, и ей хороший компьютер был бы очень нужен! Да и маме самой станет проще сводить свои балансы.
А пока лето еще не кончилось, и можно спокойно, с чистой совестью отдохнуть. Например, поехать к Кате на дачу, почитать любимые книги, просто побездельничать…
Думать обо всем этом было приятно, и Наташа незаметно заснула. Сон ей приснился какой-то непонятный и путаный. Она была в том же кафе, но почему-то здесь ей снова нужно было сдавать экзамены и тянуть билеты, да так, чтобы не ошибиться. За столом сидит строгий экзаменатор, лица его Наташа не видела, оно было в тени, но почему-то очень его боялась. Какая-то часть ее сознания понимала, что здесь речь идет не о поступлении в институт, а о чем-то куда более важном! Может быть, о самой жизни. Надо решиться, медлить дальше нельзя. Вот и белый прямоугольник в руках… Она хотела было посмотреть на билет - и проснулась.
Вокруг было темно. В окна барабанил дождь, и молнии сверкали так, что сквозь занавеску видно. Наташа почувствовала странное, смутное беспокойство. С чего бы только - непонятно… Ведь все хорошо вроде! Она накрылась одеялом с головой, как делала, когда была совсем маленькая. В таком "домике" было тепло и уютно, и места хватало только для нее одной, а все, что происходит снаружи, больше не пугало и не тревожило. Постепенно она заснула снова, крепко и спокойно, и больше в ту ночь ей ничего не снилось.
Наташа Орлова действительно поступит в университет, но не закончит - уйдет с третьего курса после рождения первенца. Сейчас она бы очень удивилась, если бы узнала, что выйдет замуж за священника и станет матерью большого семейства, членами которого будет искренне считать не только собственных отпрысков, но и прихожан храма, где будет служить ее муж, отец Виталий. Но как говорится, неисповедимы пути Господни… Даже внешне Наташа изменится почти до неузнаваемости. Вместо джинсов и коротких ярких топиков - скромное платье, вместо встрепанных рыжих кудряшек - строгий пучок и белый платочек, но какая красота, какое достоинство появятся в ее лице! И недаром все окрестные жители, встречая ее на улице, будут останавливаться и почтительно здороваться, величая ее "матушкой". Она проживет еще долгую жизнь, в которой будут и горести, и радости, и бесконечные заботы…
До самой смерти Наташа так и не узнает, что свой самый счастливый билет она вытащила в тот жаркий летний день, когда незнакомый красивый парень ушел из кафе с другой.
Кажется, ничего не забыла.
Ирина придирчиво оглядела тщательно сервированный стол в гостиной. Теперь она решила твердо - хватит посиделок на кухне! И каждый семейный ужин старалась обставлять с некоторой торжественностью, чтобы все было красиво - и свежая льняная скатерть, и салфетки, и посуда, и начищенные до блеска серебряные ложки и вилки…
Ну и сама еда, конечно, должна быть безупречной. Сегодня ей пришлось немало потрудиться, зато обед удался на славу. Бефстроганов исходит вкусно пахнущим паром под крышкой в кастрюльке, молодая картошка, чуть обжаренная с лучком, как Витя любит, выглядит очень соблазнительно, клюквенный морс в хрустальном кувшине отливает рубиновым блеском…
Ирина старательно выкладывала на тарелку кусочки мяса, заливала соусом, посыпала укропом картошку. От еды поднимался манящий аромат, но ей самой есть почему-то не хотелось.
Виктор вышел из ванной, на ходу вытирая руки полотенцем. На лице его застыло странное, отсутствующее выражение, как у человека, занятого решением сложной задачи. Казалось, он не замечал ничего вокруг - наверное, поэтому небрежно отбросил полотенце в сторону и даже не заметил, что оно упало на пол. Ирина поспешно нагнулась, подняла и быстренько отнесла в корзину для белья.
Виктор уселся к столу, подцепил на вилку кусок мяса и стал жевать с таким же отсутствующим выражением лица. Ирина тоже принялась за еду, но почему-то вкуса не почувствовала. За все время, пока они ужинали, никто не проронил ни слова. Тягостное молчание висело в воздухе.
Понятно, почему Толик в последнее время так редко бывает дома! - вздохнула про себя Ирина. В такой атмосфере даже цветы вянут. Ну ничего, главное - семью сохранить, а там, глядишь…
Покончив с едой, Виктор так же молча отодвинул тарелку, встал и уселся на любимое место перед телевизором. Ирина быстро и ловко убрала со стола, отнесла на кухню посуду, сложила скатерть… Она не сразу заметила, что муж беспомощно шарит руками по дивану. Почему-то в этот момент он казался похожим на робота со сбившейся программой из старого фильма.
- Витя, что с тобой?
- Куда подевался пульт? Почему в этом доме ничего найти нельзя?
На лице мужа появилась недовольная гримаса. Ирина поспешно принялась искать пропажу.
- Вот он, Витюша! Под подушку завалился.
Она очень старалась быть понимающей, терпеливой, покорной и нежной, особенно теперь, когда у них все стало налаживаться.
Виктор включил телевизор и, как всегда, начал перескакивать с одного канала на другой. Перед глазами мелькали то яркие тропические пейзажи, то умирающие деревни российского Нечерноземья, то "говорящие головы" из новостей. Тележизнь шла своим чередом - две блондинки из рекламы жвачки хозяйничали в чужих ртах каким-то аппаратом, похожим на большой пылесос, неземной красоты девушки с развевающимися длинными волосами бегали по пляжу, а какой-то страшный мужик в арестантской одежде рвал рубаху на груди с криком "Порешу гниду!".
Непрерывный и бессмысленный информационный поток изрядно раздражал. Хотелось выключить этот чертов телевизор и выбросить пульт в окно, но Ирина старалась не подавать виду. Она медленно перелистывала глянцевый журнал с картинками интерьеров, пытаясь сосредоточиться. Все-таки надо, наконец, что-то выбрать… Как нарочно, ей ничего не нравилось, и чужие дома, тщательно и со знанием дела запечатленные профессиональными фотографами, казались холодными и неуютными, как магазинные витрины. Ну да, может, и красиво, но разве кому-то захочется там жить? Ей - уж точно нет.
У Виктора во внутреннем кармане пиджака требовательно и громко зазвонил мобильник. Увидев номер, он недовольно поморщился, но все же ответил и сразу же зачем-то пошел в ванную с трубкой в руке.
Очень странно. Ирина сразу насторожилась и отложила журнал в сторону. Неужели снова появились какие-то секреты? Если так - она непременно должна знать, что происходит!
На цыпочках она прошла на кухню. Стена соседствует с ванной, и, если постараться, можно услышать, о чем говорят. Подслушивать было очень стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. К тому же сейчас именно на кухне у нее уйма дел - надо навести порядок, помыть посуду…
Руки привычно мыли, протирали, расставляли, а сама Ирина как будто превратилась в слух. Каждый звук, доносящийся из-за закрытой двери, казался для нее невероятно важным. Виктор говорил тихо, но все же через тонкую стенку сквозь шум льющейся воды Ирина сумела разобрать слова:
- Нет. Не могу. Ну, я сказал - не могу сейчас! Да, объясню. Потом объясню. Оля, ну сколько можно! Да, сейчас не время. Созвонимся, конечно… Все, пока.
Услышав женское имя, Ирина почувствовала, как в голове начали стучать маленькие молоточки. Конечно, может быть, это всего лишь сотрудница или деловой партнер… Но сотрудницы не звонят в столь позднее время, если только в офисе не начался пожар или не случилось что-нибудь столь же экстраординарное. Опять любовница? Но он же сказал: "Не могу сейчас!" - значит, все-таки семья ему небезразлична. Может, эта девица преследует его? Шантажирует? Или, не дай бог, конечно, нагуляла где-то ребенка и хочет повесить его Виктору на шею?
Надо что-то делать. Может быть, попытаться поговорить с ним? Ведь когда-то они отлично понимали друг друга!
Когда муж вернулся в комнату и вновь уселся на диван перед телевизором, вид у него был удрученный и недовольный. Только сейчас Ирина впервые заметила, как одрябли его щеки и лысина, просвечивающая на макушке, стала заметно больше… Какой же он стал старый! - подумала она. Неизвестно откуда к сердцу нахлынула почти материнская жалость. Хотелось обнять его, прижать к себе, погладить по голове, словно маленького. Она протянула руку, но, стоило ей прикоснуться к нему, Виктор высвободился резко, почти грубо:
- Ах, оставь меня, пожалуйста!
Ирина покорно отстранилась. От обиды слезы навернулись на глаза, но она изо всех сил старалась не поддаваться чувствам. Ну да, конечно, у них сейчас сложный период, но, может быть, просто нужно время? Как говорила мама когда-то, "все перемелется - мука будет". Вместе они справятся, справятся непременно! Нужно всего лишь немного доверия и теплоты, и тогда они снова станут близки.
Она старалась не обращать внимания на тихий, но внятный внутренний голос, который упорно твердил: нет! И ни к чему себя обманывать. Тут скорее уж не мука, а мука! В смысле - сплошное мучение.
И все равно, все равно… Никто ведь не обижается на капризы тяжелобольного, а тут почти то же самое! Видно, что человек страдает, и она непременно должна ему помочь.
Ирина подсела рядом, накрыла его руку своей и осторожно спросила:
- Витя… Я давно хотела с тобой поговорить.
- Ну, говори.
В голосе его звучала усталая обреченность. Куда, мол, от тебя денешься?
- Скажи, что с тобой происходит последнее время?
- Ничего не происходит, не выдумывай, пожалуйста.
- А кто тебе звонил сейчас?
Вот этого говорить явно не стоило. Виктор вскочил с дивана и нервно заходил по комнате.
- Только не надо сейчас начинать скандала! Не надо! Очень тебя прошу. И так проблем достаточно. Знаешь, что у меня на фирме творится? Одни проблемы! Со здоровьем теперь вот тоже… Пообедать толком не могу, сразу плохо становится! Бутербродами перебиваюсь! И дома покоя нет от твоих дурацких разговоров. Скучно тебе, да? Больше заняться нечем, кроме как меня доставать? А вот попробовала бы, как я, по двенадцать часов, чтобы ни дня, ни ночи не видеть…
Он снова плюхнулся на диван, словно вспышка активности отняла его последние силы, и попросил устало:
- И вообще… Ты уйди, пожалуйста, не мелькай, а?
Ирина видела, как побледнело его лицо, виски запали и в глазах появилось выражение тоскливой безнадеги. Она до боли прикусила губу и вышла из комнаты. На кухне осталось полно немытой посуды, надо еще убрать в холодильник остатки ужина, а тут еще и Толик задерживается… Где он только ходит в такое время?
- Привет, родители! - раздалось из прихожей.
Слава богу, пришел! Ирина вышла к нему навстречу, торопливо вытирая руки кухонным полотенцем.
- Привет! А что так поздно? Где ты был? Есть хочешь?
- Да так, гулял ребятами… И есть не буду, мы в "Макдак" зашли.
Ирина собралась было разразиться целой тирадой насчет того, что надо не болтаться неизвестно где, а заниматься, ведь экзамены совсем скоро, что еда в "Макдональдсе" - чистая отрава и не стоило бы портить здоровье смолоду, а главное - хотела выспросить поподробнее, с кем сын проводит время и что они там делают, но… Сейчас она чувствовала себя такой усталой, разбитой, измученной, что педагогический пыл иссяк совершенно.
- Ну ладно, как хочешь… - только и сказала она.
Дверь в комнату сына закрылась перед самым носом. Ирина вернулась на кухню и снова принялась за свое занятие. Она мыла тарелки, по рукам струилась теплая мыльная пена, а по щекам текли слезы. Ну почему, почему все так неудачно складывается?
Нет, не надо думать об этом. Время позднее, она устала, лучше не мучить себя напрасными мыслями и тревожащими душу вопросами, на которые нет ответа. Лучше вымыть посуду, прибрать со стола - и спать…
А завтра начнется новый день, будь он неладен.
Ночью над городом разразилась настоящая буря. Ирина проснулась оттого, что под порывом ветра резко захлопнулось окно, да так, что стекла жалобно зазвенели.