Он довольно усмехнулся, кивая головой сам себе. Глядя на это изобилие богатых уродов, он вспоминал то, как он начинал. Тогда лишние три тысячи долларов за вечер казались ему огромным богатством, а, если за вечер выходило целых 4, он чувствовал себя королем, которому подвластен весь мир. Тогда на стоянке перед входом (правда, расположенной в чуть лучшем месте, более комфортабельной площадке центрального района – это, кстати, и погубило его в дальнейшем) стояли сплошь побитые бандитские "мерсы" и поддержанные "тойоты", которые в те годы считались настоящим шиком. Тогда кто-то из его конкурентов (а не мудрено было попасться, арендуя столь хорошее и престижное место как тот, первый его клуб), донес на него…Настучал о том, что он устраивает незаконные собачьи бои. Откупиться стоило слишком дорого. Он сел на год. И вышел из тюрьмы еще хуже, чем был.
Словом, то время было приятно вспомнить – и только… Из представительского автомобиля вылез какой-то богатый арабский шейх и неторопливо направился прямо к нему. Он пошел ему навстречу – так же неторопливо, степенно, подчеркивая свою значимость и понимая, как он много достиг.
– Мне хвалили… очень хвалили… – араб энергично кивал головой и тряс руками, на которых сверкали огромные бриллианты, – мне сказали, что нигде нельзя получить такой адреналин, как здесь.
– Это так, – он исподтишка подсматривал на его спутницу – красивую, загорелую, очень роскошную блондинку с тупым, скучающим лицом. Девица с роскошными модельными формами напоминала белую корову, неторопливо жующую сено на жирном лугу. Большинство мужчин, конечно же, остановили бы на ней взгляд… Но для него она с первого же взгляда была определена как белая корова – эта гордость престижного модельного агентства, стоящая для араба целое состояние. Глаза его явно не было затуманены – такую не жаль…
– да… вы должны поразить меня вашим зрелищем… – араб снова закивал головой, – за целое состояние…
– О, это не целое состояние! Напротив, – он жестко усмехнулся.
– Что вы имеете в виду? – хитрый араб насторожился.
– Когда вы захотите выйти отсюда на воздух, эта сумма покажется вам просто копейками, и вы будете готовы на все, чтобы выйти – даже ее утроить!
– Вы думаете? – это замечание явно не понравилось арабу, но позже араб вспомнил цель своего визита, и даже обрадовался, – знаете, а ведь мне действительно обещали самый крутой в мире адреналин… ну да… ну да…
Беседуя так, они подошли ко входу – простой крашенной двери в кирпичной стене, без каких-либо опознавательных знаков и вывесок. Они были не единственными, кто стремился попасть внутрь – люди постоянно сновали у стены, заходя в помещение.
Он прекрасно знал о том, что все они – приглашенные уроды, заплатившие столько же, сколько араб, за право войти внутрь. Он мог бы сопровождать любого из них – но сопровождал араба, который, во – первых, был новичком, пришедшим впервые, а во – вторых, чем-то уж очень его смешил.
Дверь только что пропустила парочку уже знакомых ему игроков. Один был известный политик, сделавший свое состояние на спекуляциях поддержанными и угнанными автомобилями, кражу престижных иномарок и незаконных ночных гонках. Второй был его любовником, и секретарем по совместительству: любовник явно был надоевший, кандидатурой в отставку – других не приводили сюда. На политике была военного типа экипировка цвета хаки, кожаные перчатки на руках, а на лице – окраска, как у американских коммандос. Он был опытен: без единой царапины выходил из игры в третий раз. Как человек опытный, он был вооружен: в его военной броне виднелись ножи, кастеты, полицейские электродубинки, парочка пистолетов и даже ручной израильский автомат, привезенный с Ближнего Востока. Его секретарь был в новеньком костюме от Бриони, и заметно нервничал, почему шеф его вырядился так странно.
– О!..О!.. – разволновался араб, – что это с ним?
– Он участвует в игре уже в третий раз, и третий раз благополучно покидает ее без единой царапины.
– Он мог бы стать вашей рекламой!
– О, нет. Совсем нет. У нас есть люди, которые участвуют в игре и семь, и восемь, и даже десять раз. Есть и получившие главный выигрыш.
– Да что вы говорите! Что же они, нефтяные шейхи?
– Вы угадали. В основном, это выходцы с Востока, из арабских стран. Они не считают деньги, потраченные на игру.
– Но этот человек несет с собой оружие…
– Разумеется. Вас же ознакомили с правилами игры. Вы могли принесли любое оружие, на ваш вкус. То оружие, с которым вы чувствуете себя спокойно.
– О, мое оружие всегда со мной! Самое верное, лучшее, и не подводящее меня ни разу, – усмехаясь, араб похлопал себя по карману пиджака, – деньги! Деньги, мой дорогой – вот самое надежное и верное оружие! Платиновые кредитки из крупных мировых банков. Золотые "Визы". И прочее…
Это замечание ничего не понимающего араба его насторожило, и он не удержался:
– Но вы выполнили все остальные распоряжения, которые были описаны в правилах игры?
– Вы беспокоитесь? Это не стоит вашего беспокойства! Все нужные распоряжения я оставил моему доверенному лицу. В случае моей… моей… мне прямо неприятно говорить….
– Вашей непредвиденной смерти.
– Да, конечно же… Все будет выглядеть, как автомобильная авария – известно, что я люблю гонки на дорогих машинах. Но я не понимаю…
– Понимать поздно. Вы ведь согласились играть, и подписали контракт.
– Конечно! И я не жалею. Жизнь так обыденна, так скучна… Я люблю испытывать все новое…
Перед ними открылась длинная каменная лестница, уходящая вниз. Высокие ступеньки были покрыты плесенью, откуда-то из стен капала вода. Из подземелья доносился отвратительный, ужасающе тошнотворный запах, а сама лестница не была освещена – так, чтобы у спускающихся по ней создавалось впечатление, что они идут в полную неизвестностей темноту.
– Подземелье к вашим услугам, – он улыбнулся, пропуская шокированного араба вперед – подобные "спецэффекты" с отделкой помещения были в его духе.
– Как здесь отвратительно воняет! – поморщилась девица.
– Конечно! Как в средневековом готическом замке. Все натурально – за ваши деньги. Это самое настоящее готическое подземелье замка… Замка ужасов.
– Мне нравится! – обрадовался араб, лихо начиная спуск вниз, – а ступеньки действительно ведут в подземелье?
– В самое настоящее подземелье кошмаров.
– А где же кровавые призраки? – снова поморщилась девица.
– О, дайте только время! В них недостатка не будет, – ему хотелось расхохотаться.
– Я видел много всего… – продолжал рассуждать араб, – видел собачьи бои… Видел бои без правил… Бои без правил очень распространены в Европе, многие зарабатывают на них большие деньги. Но ваша игра, как сказали мне, что-то особенное… Эти ваши бои…
– Не совсем бои. Это игра, просто смертельно опасная игра, в которой многие желают принять участие. Ставка проста – жизнь. А тот, кто выигрывает, получает не только адреналин, но и неплохие деньги.
– Да, я слышал об этом, – араб важно кивнул, – но деньги меня как-то не интересуют. Меня интересует зрелище. Меня уверили, что никогда в жизни я не видел подобного зрелища…
– Это правда. И никогда не увидите.
– А этот ваш лозунг? Ну, тот самый, который в самом начале контракта? Не приходите с теми, кого вы любите! Что это может означать?
– У этого правила самый прямой смысл. Не приходите с теми, кого вы любите. Наша игра слишком опасна, нет смысла подвергать риску жизнь любимых людей. Открою вам небольшую тайну: многие наши заядлые игроки часто пользуются случаем, чтобы избавиться здесь от своего заклятого врага. Приводят сюда своего ничего не подозревающего врага, и… улаживают свои проблемы.
– Очень интересно, – араб бросил на него внимательный, оценивающий взгляд, – я приму к сведению!
– Пожалуйста! Может, вам будет полезно.
Между тем они шли уже в полной темноте. Девица испугано прижалась к арабу, и тот с раздражением высвободил свою руку. Очень скоро они услышали первый звук: утробный, зловещий вой какого-то жуткого существа словно проник сквозь стены, вызвав в телах араба и его спутницы ледяную дрожь.
– Какой ужас! – девица тряслась, как осиновый лист. Араб не показывал свой испуг так явно, но было ясно: часть порции адреналина он успел уже получить. Ему было заметно не по себе.
– Эта игра станет уникальной, – он зловеще улыбнулся, – просто неповторимой в своем роде – как и сам бой.
Лестница закончилась. Они прошли небольшой мрачный коридор и вдруг застыли перед черной, кованной, железной дверью, намертво прилепившейся к стене. Над дверью горели ярко – алые буквы на двух языках, зловеще разгоняя сгустившуюся темноту подземелья.
"WELCOME TO HELL! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД".
8
Он очнулся от тяжелого, густого запаха крови, бьющего в ноздри. Судя по положению его тела, он лежал на холодном каменном полу. Под его ладонями были каменные плиты – он ощущал их кончиками пальцев. Еще он ощущал страшный холод – такой, словно находился глубоко под землей. И никак не мог заставить себя смотреть в темноту.
Он пошевелился – к удивлению, тело его не болело, и чувствовал он себя почти сносно. Определив это, он снова обратил внимание на окружающую его вонь. Густой, тяжелый, липкий запах крови, пролитой совсем недавно, окружал его со всех сторон. Он привык к этому запаху еще в спортзале, и безошибочно его узнавал – бой есть кровь, и тот, кто боялся ее пролить. Никогда не уживался на ринге.
Потом был запах плесени – спертого, душного помещения, которое не проветривалось очень давно. Еще пахло гниющими испражнениями и псиной – он с удивлением поймал себя на мысли о том, что пахло здесь как в нечищеной клетке зоопарка, где содержат крупных животных. Словом, ужасная атмосфера места, где он пришел в себя, вдруг стала давить на него так ощутимо, что он едва – едва удержался от рвоты.
Он сел, подогнул ноги к себе и принялся шарить руками по сторонам. Пытаясь определить, где находится, он чувствовал под руками только пол. Стен рядом не было – руки его проваливались в пустоту.
– Не мучайся…. – хриплый голос, раздавшийся откуда-то сбоку, заставил его вздрогнуть. Он не был трусом, но неожиданность этого голоса, раздавшегося в темноте…. К тому же, в голосе этом было что-то ужасное. Что именно, он не мог бы сказать, но только почувствовал: с этим голосом что-то не так. Он явно принадлежал молодому мужчине, но в нем чувствовалось что-то металлическое, не живое – так мог бы звучать магнитофон.
– Не мучайся… – повторил голос, – ты все равно ничего не поймешь.
– Кто ты? – от ужаса он заговорил шепотом.
– Такой же несчастный, как и ты.
– Как тебя зовут?
– У меня нет имени. У тебя его тоже скоро не будет. Перед смертью ты забудешь, как тебя звали. Это уйдет из памяти… Может, даже навсегда.
"Перед смертью" – от этих слов что-то оборвалось у него внутри, и, не будучи трусом, он задрожал.
– Где я нахожусь?
– В клетке.
– В клетке?! – от ужаса он потерял слова.
– А клетка – в глубоком подвале. Под землей.
– А ты… давно здесь?
– Нет. Это был мой второй бой.
– Почему – был?
– Я умираю.
Он глубоко вздохнул – от ужаса, не зная, что сказать.
– Я умираю, – повторил голос, – я был ранен. Я выиграл, но противник ранил меня смертельно. Меня бросили сюда умирать.
– Где ты находишься? Я ничего не вижу!
– Увидишь – когда побудешь некоторое время в темноте. Я лежу у стены.
– А где стена?
– Левее от тебя. От того места, где ты сидишь.
Несмотря на довольно четкое указание, он не мог заставить себя тронуться с места.
– Что тут происходит?
– Они называют это игрой. Люди, которые хотят испытать себя, платят за это огромные деньги. Они не знают, что платят за смерть. Правда, у них есть шанс выйти – если ранят победившего бойца. Я был обессилен, когда вылез из клетки. Кто-то ударил меня в бок ножом. Многие после этого спаслись.
– Подожди! Я не понимаю… Кто ты? Кем ты был?
– А ты?
– Я был боксером. Дрался много, но не был победителем. Меня в шутку дразнили Томом – говорили, что я похож на кота из мультика.
– Я о тебе слышал. Спорю, что и ты слышал обо мне.
Голос произнес очень известное имя – из спортивного клуба, который он знал. Услышав его, едва не подпрыгнул…
– Ну конечно, я слышал о тебе! Но… но говорили, что ты попал в автомобильную катастрофу. Разбился на машине…
– Нет. Мне так не повезло…. Я здесь.
– А как ты сюда попал?
– Так же, как и ты. Меня инфицировали. Мне сделали укол, а потом забрали сюда.
– Какой укол? Что ты имеешь в виду?
– Случалось тебе поранить свою руку?
– Я… Да, вроде бы..
– Препарат вводят прямо в ладонь. Если ты смотрел свою руку позже, то должен был заметить на ней черное пятно. Многие называют его черной меткой.
– Я не видел. Но я слышал о черной метке. Я думал, что это выдумка, чушь…
– Черная метка – знак смерти. Ее ставят тем, кто обречен на смерть.
– Что здесь происходит?
– Увидишь! Тебя ведь взяли сюда именно для этого…
– Бои без правил? До смерти?
Он услышал глухой, жуткий смех, который затем резко прервался.
– После того, что произойдет, ты станешь мечтать о боях без правил. Смерть в таком бое покажется тебе удовольствием. Ты станешь даже молить о ней Бога… Но Бога здесь нет, и смерть не придет.
– Я не понимаю… – он почувствовал, как от ужаса волосы дыбом становятся на его голове, – я ничего не понимаю… ты можешь объяснить подробнее? Сказать хоть что – то?
– Могу. Подползи к тому месту, где я лежу.
Он встал на четвереньки, постарался ползти. Вскоре рука его уперлась в стену – под ней запах крови был особенно тяжел. Слышалось частое, словно бы агонизирующее дыхание.
– Опусти руку, – скомандовал голос. Он так и сделал. Пальцы его попали в собачью шерсть. У стены лежало тело огромной собаки. Пса, истекающего кровью… И, не понимая, что происходит, он закричал – страшно, по-звериному, во всю глотку… Он хотел кричать… Он думал, что крик его будет громким. Но вместо крика из его глотки вырвался утробный собачий вой.
9
Факелы, горящие по периметру зала, бросали на кирпичные стены длинные тени, придававшие всему помещению особенно мрачный вид.
Может быть, сам подвал и не был большой – такой, как, к примеру, подходит для ночного клуба (он знал это лучше, чем кто-то еще, так как сам выбирал площадь). Но декор зала придавал ему такой вид, что ощущение безграничной объемности просто бросалось в глаза.
Потолок был сделан так, что часть его оставалась всегда в темноте. Подсветка стен словно расширяла пространство, одновременно придавая необходимый колорит мрачности. Сидения для зрителей, установленные под углом, располагались как бы в стороне друг от друга, визуально тоже расширяя пространство. Словом, все внутри было продумано для мелочей – он сам грохнул на декорации кругленькую сумму.
Кое – где под потолком свешивались ржавые цепи. А специальные динамики, замаскированные в стенах под камень, включаясь, оглушали пространство надсадным скрипом этих самых цепей и шуршанием летучих мышей, словно живущих под сводами крыши. Мало кто из зрителей оставался равнодушен к его спецэффектам – даже самых твердолобых прошибал холодный пот.
Он был удачливым бизнесменом. Он играл в готику. Рассаживая гостей, он всегда находился в зале, словно демонстрируя: никакой опасности нет, все это – просто игра. На многих это действительно действовало успокаивающе. Но позже, когда начинался бой, он незаметно исчезал сквозь дверь, тщательно спрятанную в стене. Это был потайной ход – никто даже не подозревал об его существовании. Ход вел наверх, затем, разветвляясь, вел и к клеткам. У него даже был дополнительный выход – на совершенно другую улицу, в трех кварталах от входа. В случае необходимости он мог скрыться от происходящего без всяких проблем – но еще ни разу ему не пришлось этим ходом воспользоваться. Неприятных, непредвиденных ситуаций не возникало – слишком высокие покровители "крышевали" его бизнес, слишком многие высокие чины стали заядлыми поклонниками его игры.
Поэтому, скрывшись за потайной дверью, он предпочитал приникнуть к небольшому, сделанному прямо в стене окошку с бронированным стеклом (из зала – это был просто кусок стены, из его тайника – отличное смотровое окно), и наблюдать все происходящее. Дверь запиралась изнутри так надежно, что в его логово никто не смог бы войти.
При виде зала лицо араба из оливкового стало серым. С огромным удивлением его туповатая спутница осматривала разношерстную, разнообразную публику, уже скопившуюся в зале. Зрителей всегда было определенное число – слишком многих он не набирал. Он научился отказывать.
И действительно: люди, сидящие в зале, представляли собой довольно странное зрелище. Как правило, в зале всегда сохранялось молчание: по контракту зрителям было запрещено разговаривать между собой.
Здесь были представительные бизнесмены в дорогих костюмах и их подстилки в вечерних туалетах и сверкающих даже под тусклым светом бриллиантах. Меха забавно покрывали вечерние наряды от дорогих Кутюрье, словно их обладательницы явились на премьеру в мировой опере, а не на бои без правил. Здесь же были и опытные посетители в военизированных костюмах, с лицами, покрытыми боевой маскировочной раскраской. Они сжимали всевозможное оружие – чего там только не было! Некоторые даже прихватили с собой оптические приборы для ночного видения, и они возвышались у них на голове.
Некоторые заранее замирали в боевой стойке, сжимая приготовленное оружие – как правило, так вели себя те, кто натерпелся страху в первый раз. И вся эта публика, смешавшись друг с другом, представляла собой невероятно забавное зрелище, способное сбить с толку любого, даже самого проницательного наблюдателя.
Люди неторопливо рассаживались на отведенных им специально местах – самоуправство не допускалось. За порядком следили специально нанятые им охранники: многие из них, сами того не подозревая, были потенциальными кандидатами на то, чтобы занять свое место в игре. Сквозь свое окошко он следил за их реакцией, за их ловкостью – в процессе отбирая подходящих.
В центре зала возвышался ринг. Это был самый обыкновенный ринг, похожий на боксерский, с одним только исключением. Сверху, накрывая его, словно колпаком, опускалась прочная стальная решетка, сделанная их густых, сверхпрочных прутьев. Верх решетки заранее был прикреплен над рингом, а защитные стенки опускались позже, по его сигналу. Сигналом служил пульт управления, спрятанный в его тайнике – он сам регулировал бой.
Решетка внешне производила впечатление сверхпрочного монолита, нерушимой конструкции, Но он прекрасно знал, что это не так. Решетка совсем не была прочной, по своей конструкции она напоминала мягкую сетку, но это еще никому не удалось разглядеть. Когда стенки решетки падали вниз, щелчком словно бы закрепляясь в полу – он знал, что зрители сразу же издают вздох облегчения, испытывая иллюзию безопасности. На самом деле эта иллюзия безопасности (абсолютно ошибочная иллюзия) была частью игры.