Копы вышли из машины, и Патрис шепнула - достаточно тихо, чтобы услышали только мы с Лукасом:
- Объясняться буду я.
Через пару минут после появления полицейских я поняла, почему Патрис сама хотела с ними поговорить. Она вот уже полтора столетия давала достаточно разумные объяснения разным сверхъестественным событиям, и этот опыт, конечно, сказывался. Патрис искусно изображала перепуганную до смерти девушку, уверенную, что столкнулась с какой-то городской бандой. Они якобы говорили что-то про инициацию, и это было в точности как в сообщениях об убийствах невинных людей, которые иногда рассылают по электронной почте.
Может, в это копы и не поверили, зато поверили в то, что она по-настоящему испугалась, и (что гораздо важнее) в то, что ни Патрис, ни ее друзья не были зачинщиками драки. Показания остальных свидетелей, в частности Скай, только подтверждали ее слова. К тому времени, как очередь дошла до Лукаса, его спросили только, как его голова и не нужно ли ему к доктору.
Он сумел достаточно спокойно ответить на эти вопросы, и, хотя я видела, что он борется с собой, Лукас смог преодолеть жажду крови, вызванную сражением. По крайней мере на время.
Едва полиция уехала, я собралась поговорить с ним, спросить, как он, но этого хотел и еще кое-кто. Скай подошла к Лукасу, сияя от возбуждения и облегчения.
- Я просто обязана тебе сказать - это было потрясающе! Ты спас мне жизнь. Не знаю, как тебя за это благодарить.
- Я рад, что ты цела, - ответил Лукас и, несмотря на то что творилось у него внутри, сумел улыбнуться девочке.
Скай просияла в ответ, и я внезапно сообразила, что она очень хорошенькая: блестящие темные волосы, светло-голубые глаза с густыми ресницами, безупречная кожа, худенькая, но не тощая…
И я резко перестала радоваться тому, что Лукас ее спас. Нет, дело не в том, что я желала Скай смерти, просто она ужасно привлекательная и, кажется, запала на моего парня. А вот это уже нехорошо.
- Ты в самом деле думаешь, что это банда? - с сомнением спросила она. - Как-то староваты они для этого.
- Думаю, возраст от глупости не спасает. - Лукас старался не смотреть ей в глаза.
Она положила ладонь ему на лоб. Я уже почти возненавидела ее, как вдруг она сказала:
- Я настолько потрясена… мне нужно позвонить моему парню… я пойду, и спасибо еще раз.
Неожиданно Скай понравилась мне в сто раз больше, чем раньше. Лукас на прощание помахал ей, и я пробормотала ему на ухо:
- Все хорошо. Мы справились. Ты не сломался. Лукас, видишь, какой ты сильный?
- Я должен побыть один. - Лукас повернулся и пошел прочь.
Мне хотелось последовать за ним, но я не стала этого делать. Его мать еще раз попыталась убить его. Ничего удивительного, что небольшая победа над собой не доставила ему никакого удовольствия.
Я печально смотрела ему вслед и тут заметила еще кое-кого - Патрис, в одиночестве сидевшую на скамейке. Она рассматривала подол своей юбки с цветочным узором в поисках дыр. Как обычно, Патрис сумела выйти из этого сражения чистой и аккуратной. Даже волосы не растрепались.
Я подплыла к ней и сказала:
- Спасибо за все.
- Бьянка? - Патрис подняла голову и посмотрела куда-то вдаль, как все, кто разговаривал со мной, если я оставалась невидимой. - Теперь ты призрак?
- Да.
Она поерзала на скамейке, устраиваясь поудобнее.
- Расскажи мне все. Начни с того момента, когда вы с Лукасом расстались. Насколько я теперь понимаю, это было совсем не так.
Никогда раньше Патрис не была моим доверенным лицом, но после того, как она не задумываясь кинулась нам на выручку, я чувствовала, что могу ей открыться. И я рассказала ей всю историю, настолько точно, насколько могла, начиная с наших тайных отношений с Лукасом и заканчивая нашей смертью и тем, что происходит сейчас в академии "Вечная ночь". Она слушала - не выражая сочувствия и не причитая, что все это Ужасно, но и не осуждая. После всего, что случилось, после всех обвинений и обид это принесло мне облегчение.
Закончив, я поняла, что и у меня есть вопросы.
- А зачем ты поймала меня в ловушку? И как ты это сделала?
- Я почувствовала, что кто-то меня преследует. Теперь-то я понимаю, что ты шла за Лукасом, но я все равно это ощутила. Что-то призрачное. И хотя я была не совсем уверена, но решила, что надо действовать. От тебя иногда веет холодом, ты это знаешь?
- А как же ты меня не испугалась? Большинство вампиров боятся.
Пухлые губы Патрис изогнулись в усмешке.
- Большинство вампиров ведут себя ужасно глупо, когда дело касается призраков. Я слышала про панику в прошлом году. Ужас, до чего глупо! Но в Новом Орлеане, где я начинала, была женщина по имени Мари Лаво, и она знала все на свете про вампиров, привидений, духов - обо всем. Когда меня превратили, я пошла к ней. - Патрис посмотрела куда-то вдаль, словно пыталась заглянуть в прошлое. - Был один мужчина, он умер… мне хотелось снова его увидеть… В общем, оказалось, что возвращать кого-то против его воли - плохая идея.
- Могу себе представить. - Мне было очень трудно приспособиться к существованию в виде призрака. А для того, кто мирно умер, это наверняка в тысячу раз ужаснее. - И ты поймала его в зеркало?
- А потом разбила зеркало, чтобы выпустить его. - Она вытащила из сумочки пудреницу, в которую меня ловила. Иней растаял, Патрис открыла пудреницу, и я увидела, что зеркальце цело и невредимо. - Потом я научилась выпускать привидения, не разбивая зеркала. Их так сложно заменять!
Вот в этом вся Патрис: волнуется из-за своей косметики, даже устраивая неразбериху на границе между миром живых и мертвых.
- А куда попадают привидения, когда ты ловишь их зеркалом?
- А я надеялась, это ты мне расскажешь, - хмыкнула она. - В зеркало, насколько я понимаю.
Мне-то почудилось, что это вообще ничто, какая-то область между жизнью и небытием, но теперь, когда я стала призраком, вещи вроде этой начинали казаться мне чем-то обыденным. Кроме того, сейчас у меня имелись более актуальные, земные заботы.
И я начала:
- Знаешь, Лукасу не помешало бы обзавестись новыми друзьями в "Вечной ночи". И я бы тоже не отказалась от возможности поболтать с кем-нибудь еще. - В особенности, подумала я, с другой девочкой. Лукас, Балтазар, Ранульф и Вик - отличные парни, каждый в своем роде, но когда общаешься только с ними, через некоторое время сама начинаешь чувствовать себя мальчишкой.
- В отличие от некоторых, я не завожу друзей среди охотников Черного Креста, - презрительно фыркнула Патрис, но царственные черты ее лица смягчились. - Хотя думаю, что раз Лукас больше не с ними, значит, поддержать его - все равно что показать Черному Кресту средний палец.
Не очень похоже на предложение вечной дружбы, но меня и это устраивало.
- И по тебе я скучала, - добавила Патрис. - Кстати, как раз сегодня вечером я про тебя вспоминала.
- Правда? - Мне стало ужасно приятно.
- Ты всегда прекрасно разбиралась в винтажных Украшениях, а я хотела сегодня сходить в магазинчик и подобрать что-нибудь к этому наряду. Ради этого стоило переехать через реку, как по-твоему?
Патрис не остановится ни перед чем, чтобы выглядеть безупречно, но меня это больше не раздражало - наоборот, стало казаться забавным, и даже классным, и таким… ну, в общем, это просто была Патрис.
- Давай я схожу с тобой. Меня никто не увидит. То, что я умерла, не помешает мне делать покупки.
Патрис оживилась:
- О, нам нужно написать это на футболках!
Я пошла с Патрис в магазин и уговорила ее купить очаровательный антикварный браслет, и хотя это было довольно приятным занятием, на самом деле я просто убивала время. Когда мы зашли в отдел одежды, я вспомнила, как мы с Лукасом приходили сюда во время свиданий. Он был таким счастливым, примеряя шикарные длинные пальто и безумные шляпы, таким беспечным. Таким живым.
Дело не в том, что я стала меньше любить его, когда он умер, - как такое вообще возможно? - я просто понимала, что жизнь - это то, что я очень любила в Лукасе, а теперь она закончилась.
Когда ученики стали собираться возле автобуса, чтобы вернуться в школу, Лукаса среди них не было. Никто, кроме Скай, этого не заметил. Все стали садиться в автобус, она подошла к сопровождающему и сказала:
- Одного человека не хватает. С ним могло что-нибудь случиться.
- Росса? Ничего с ним не случилось. - Водитель (вампир) пожал плечами, - Он меня предупреждал, что вернется в школу позже. Увидитесь с ним завтра.
Скай не понравилось, что Лукаса оставляют в Ривертоне, и я понимала почему. В любой обычной школе уже подняли бы тревогу. Даже в "Вечной ночи", если бы пропал ученик-человек, все тут же заволновались бы и организовали поисковые отряды. Но ученикам-вампирам предоставлялось больше свободы, и предполагалось, что они и сами могут о себе позаботиться.
Я понадеялась, что так оно и есть.
- Иди отыщи его, - прошептала Патрис, садясь в автобус. - Увидимся позже.
Я быстро ушла с площади и направилась в сторону леса, протянувшегося между Ривертоном и "Вечной ночью". Когда домов почти не осталось, а вокруг зашелестел ветер, я обрела уединение, необходимое мне, чтобы сосредоточиться.
Я представила себе свою гагатовую брошь, ту, что Лукас купил мне в Ривертоне. Черный камень, вырезанный в форме цветка, - камень, исполненный жизни, что когда-то пульсировала в дереве.
Вокруг меня все закружилось как дым, стали меняться оттенки, а потом проявились очертания. К моему удивлению, я оказалась не рядом с Лукасом. Брошь лежала в кармане куртки, сейчас валявшейся на земле под деревьями. Я внимательно всмотрелась, в куртку и поняла, что она вся в крови. Той, после сражения, решила я, но тут увидела, что вокруг что-то валяется. Мертвый енот. Мертвая птица. Мертвая лисица. Из их тел не только выпили всю кровь - они были разодраны на кусочки. Лукас вымещал на них свою жажду убийства - на мелких животных вместо людей.
Где-то неподалеку слышались глухие удары - тук, тук, тук; кто-то стучал по дереву, как будто молотком или, может быть, топором. Взяв в руки брошь и обретя тело, я пошла на звук и увидела Лукаса, раздевшегося До майки. Он стоял лицом к дереву и лупил его, как боксер грушу.
Я подошла ближе. Лукас не замечал меня, да и вообще ничего вокруг. Он с такой силой бил по дереву, что с каждым ударом со ствола слетала кора. Виднелись ободранные участки, блестевшие от крови. Я в ужасе поняла, что Лукас сдирает кожу на руках, и на одном пальце уже показалась голая кость. Должно быть, боль он испытывал невыносимую - и все же бил, бил, бил, без перерыва.
- Лукас! - Я подбежала к нему и схватила за руку. - Не делай этого!
Он прекратил, но на меня не взглянул. Он сильно вспотел, майка прилипла к телу, лицо в лунном свете блестело. Лукас смотрел на это дерево так, будто ненавидел его.
- Я хотел ее убить.
- Она твоя мать, - сказала я. - Она предала тебя так ужасно, как никто бы не смог… Понятно, что ты разозлился.
- Не только ее. Я хотел убить Дану и Ракель, пока они меня спасали. Я хотел убить Скай все то время, что спасал ее. И теперь я все это вспоминаю, и мне нечем гордиться, я не чувствую себя сильным. Я злюсь на себя за то, что не убил их и не выпил их кровь, когда у меня была такая возможность, и ненавижу себя за это, и я… Будь оно все проклято! Будь проклято!
Лукас снова ударил дерево так свирепо, что я поняла - он наказывает себя.
- Пожалуйста, не делай этого. - Я взяла его за руки и прижала израненные ладони к своему лицу. Окровавленные кисти выглядели как после автомобильной катастрофы. - Мне больно это видеть.
- Я пытался так искалечить себе руки, чтобы они уже не смогли восстановиться, - сказал Лукас. - Но они заживают. Пока я ломаю одни кости, другие уже срастаются, и все снова становится как раньше. Я не могу разорвать себя на куски. Я не могу от этого убежать. Выхода нет.
Он был прав, я ничего не могла возразить, поэтому просто обняла его за шею и крепко прижала к себе.
Спустя минуту Лукас тоже меня обнял и содрогнулся, словно безумие его покидало.
Только на время, понимала я. Но никакой другой помощи я не могла ему предложить. Я закрыла глаза и понадеялась, что любовь и в самом деле может победить смерть.
Глава десятая
После той ночи в Ривертоне Лукас стал спокойнее. Жестче. Хотя он продолжал испытывать потребность во мне и пытался придумать для нас какие-нибудь веселые занятия, я (и, безусловно, сам Лукас) со всей очевидностью понимала, что он не прекращает безнадежную борьбу за собственный рассудок, а мне остается только помогать ему, чем могу.
И всякий раз, когда он настраивался на то, что проведет хорошо денек-другой, что-нибудь непременно случалось.
Два дня спустя я прокралась на урок алгебры, хотя обычно пропускала его, потому что прошла этот курс год назад и считала, что этого вполне достаточно. Лукас, как обычно, расположился на заднем ряду, но сейчас его не окружал невидимый барьер. По обе стороны от него сидели парни-вампиры, оба тощие и бледные, и обращали больше внимания на Лукаса, чем на уравнения, написанные на доске.
Я спустилась ниже и услышала, как Лукас пробормотал:
- Прекрати, Сэмюэль, ладно?
Более тощий из двух вампиров, новый ученик по имени Сэмюэль, ответил:
- Не могу, ты и сам это понимаешь. Чуешь запах, да?
Второй вампир, гнусно и жутковато хихикавший себе под нос, ткнул средним пальцем в сторону девочки со светлыми волосами, собранными в хвост, сидевшей на два ряда впереди них.
- Ты только вдохни, - прошептал Сэмюэль. - Нет ничего лучше, чем девка с течкой.
Мне никогда не приходило в голову, что вампиры могут унюхать месячные у девушки. Я с ужасом подумала об унижении, которому подвергалась на протяжении двух лет, проведенных в "Вечной ночи". Будь у меня тело, я побагровела бы.
Лукас тоже выглядел оскорбленным, но не это составляло основную проблему. Сэмюэль и его мерзкий дружок не пытались смутить его. Они пытались разжечь его голод.
Сэмюэль высунулся так далеко в проход, что едва не перевернул парту, и прижал губы прямо к уху Лукаса:
- Ты же превратился только этим летом, да, охотник? Спорю, ты еще даже никого не грохнул? Никогда не пробовал свежей человеческой крови. Но хочешь, правда?
Лукас вцепился в край стола. Костяшки пальцев, с которых еще не до конца сошли шрамы, побелели. Он уставился в свои записи, но было очевидно, что он ничего не видит.
- Это место превратилось в уродский буфет "не желаете ли подкрепиться", - сказал Сэмюэль. - Столько людей. Столько девок. Не хочешь сделать глоток-другой, Лукас? Или в Черном Кресте ты стал таким лицемером, что и подкрепиться не осмелишься? - Слова "Черный Крест" он произнес с таким видом, словно у них был отвратительный вкус.
- Заткнись к чертовой матери!
Сэмюэль еще сильнее понизил голос, но не замолчал:
- Ты небось с голоду помираешь. И будет все хуже и хуже, пока от голода не начнет раздирать кишки. А симпатичная девчонка вроде этой как раз и столкнет тебя с края. Однажды ты укусишь, охотник. Однажды ты убьешь.
Лукас зажмурился.
Хватит, решила я, распласталась по полу, холодная и сильная, и взмыла вверх под партой Сэмюэля, опрокинув и стол, и его самого.
Он грохнулся на пол, книги и тетрадки разлетелись по сторонам, все захохотали. Профессор Раджу скрестил руки на груди.
- Мистер Янгер, вы никогда не научитесь решать уравнения, если не имеете представления о равновесии.
Жалкий учительский юмор, но класс все равно смеялся. Сэмюэль пришел в бешенство, однако вернулся за парту. Я не сомневалась, что по меньшей мере пару дней он ни над кем не будет насмехаться.
Лукас даже не улыбнулся. Голод взял над ним верх, и я видела, что он сдерживается изо всех сил, чтобы не напасть на девочку, сидевшую на два ряда впереди него.
Когда всех отпустили, Лукас вскочил так торопливо, что парта, заскрипев, проехала по полу. Сэмюэль и его жутковатый дружок засмеялись:
- Куда спешишь, Лукас? - полюбопытствовал Сэмюэль. - Нужно поменять тампакс?
Еще несколько вампиров засмеялись, но Скай, уже собиравшаяся выйти из класса, резко обернулась:
- Оставьте его в покое!
- Тебе какое дело, если нам не нравится этот придурок?
- Я как раз смотрю на самого большого придурка в этом кабинете, и это не Лукас.
Пока Сэмюэль и Скай выясняли отношения, Лукас сгреб свои вещи и выскочил из класса. Я кинулась следом, но не отставала только потому, что могла держаться над толпой. Лукас толкался и пихался, шел все быстрее и быстрее, не обращая внимания на возмущенные взгляды, сосредоточившись только на том, как бы выбраться отсюда.
Он обеими руками толкнул огромные деревянные двери большого зала. Золотистые и бурые листья, устилавшие лужайку, хрустели у него под ногами. Я видела, что он сейчас побежит, скроется в лесу, убьет там кучу мелких животных и будет колотить дерево, пока руки не превратятся в месиво. "Только не это, - в отчаянии подумала я. - Пожалуйста, не надо все сначала!"
В эту минуту появился Балтазар, будто материализовался перед Лукасом. Должно быть, ему пришлось бежать с вампирской скоростью, чтобы догнать Лукаса.
- Плохой день? - спросил он.
- Прочь с дороги! - прорычал Лукас.
- Нет. - Балтазар схватил его за руку и подтолкнул в сторону школы. - Ты пойдешь со мной.
- Что ты делаешь? - яростно прошипела я на ухо Балтазару.
- Не даю ему порвать себя на клочки.
- И я этого хотела, но Балтазар только сделает все еще хуже.
- Ему нужно уйти из школы! Подальше от людей! Разве ты сам не видишь?
Балтазар угрюмо усмехнулся, шагая по коридору.
Это выглядело странно: он буквально тащил Лукаса, а тот упирался, причем Балтазару хватило ума заговорить со мной вслух, испортив все окончательно:
- Я знаю, что ты мне больше не доверяешь, но с этим тебе придется смириться.
Оказалось, что он вел Лукаса в фехтовальный зал. К этому времени занятия там уже закончились, зал опустел, все снаряжение аккуратно лежало в шкафах. На полу осталось несколько матов, и больше ничего.
- Ну хорошо, - сказала я, когда дверь за нами закрылась и я сделалась видимой. - Мы ушли от толпы. Этого достаточно?
- Достаточно, - буркнул Лукас. Казалось, что он хочет сложиться пополам. - А теперь просто оставьте меня одного, ладно? Я могу… просто оставьте меня одного.
- Не пойдет, - отрезал Балтазар и ударил Лукаса в лицо.
- Я ахнула. Лукас отшатнулся, схватившись за челюсть. Глаза его потемнели, я видела, что он вот-вот утратит самообладание.
- Тебе нужно выпустить пар, - заявил Балтазар и стащил с себя свитер, оставшись в одной футболке. - Так что давай этим и займемся.
- Я не собираюсь драться. - Голос Лукаса дрожал.
Балтазар ухмыльнулся:
- Значит, я просто выбью из тебя дерьмо.