- Конечно, Грэ, - начал он с заискивающей нотой в голосе, - конечно, я немного поспешил, предположив, что эта… наша гостья - постоялица гостиницы. Я… я никоим образом на этом не настаиваю. Такое предположение напрашивается в первую очередь, но возможны и другие. Начать можно с шарфа, это у нас самая надежная улика. Остается найти владелицу.
- Именно, - задумчиво отозвался Грэтрикс.
По тону приятеля Харрисон заподозрил, что он чего-то недоговаривает.
- Ну, разве я не прав? - спросил он.
- Да-да, все верно. Мне только одно непонятно: чего ради мы станем углубляться в расследование?
Харрисон был слишком умен, чтобы прибегнуть к отговоркам. Выдумай он какой-либо предлог - к примеру, что он возмущен непрошеным визитом, тот же Грэтрикс легко раскусит эту хитрость. Так что рисковать он не стал, а пошел по самому безопасному, по всей видимости, пути.
- Честно говоря, Грэ, я ничуть не сомневаюсь, что Вернон объявит этот… этот случай спиритическим феноменом. И… и признаюсь, меня такая перспектива раздражает. Сплошное ребячество. По-моему, мы столкнулись с явлением того самого рода, за какие эта суеверная публика рада ухватиться, словно они что-то доказывают. После надлежащей обработки - это уж будьте уверены - наш дурацкий, не стоящий выеденного яйца инцидент найдет себе место в трудах Общества психических исследований как "новое свидетельство". Вернон позаботится о том, чтобы оформить его со всей обстоятельностью, как показания в суде: укажет наши имена и адреса, соберет подписи - под документом, не содержащим ни одного отступления от фактов, и в то же время, что касается истолкования, с начала и до конца лживым. Тебе известно, как он… - Харрисон вдруг осекся. - Это что за чертовщина?
Незадолго до этого он приостановился, как делал всегда, когда желал развить свою мысль. Приятели не успели еще свернуть с берега на тропу. Внимание Харрисона внезапно приковал к себе необычный звук, зародившийся в безветренной ночи, и пока они оба ждали и слушали, поначалу слабый шелест набирал силу. Это был уже не шелест, а все более явственный гул, но вот он стал слабеть и снова сделался шелестом - тихим, но заметным.
- Это что за чертовщина? - повторил вполголоса Грэтрикс.
У Харрисона вырвался нервный смешок.
- Не иначе, у нас с тобой, Грэ, вконец расстроились нервы, - натянуто промолвил он. - Испугаться шума ветра в тополях! Их полно - там, на острове. Теперь я понял: этим отчасти объясняется сегодняшняя дьявольски непривычная атмосфера. Ни разу я не заставал на озере такой тишины, чтобы молчали даже тополя.
- Ветер? - вскричал Грэтрикс. - Нет никакого ветра!
- Был. - Харрисон указал на озеро, по гладкой поверхности которого побежала там и сям мелкая рябь, игравшая искрами в лунном свете.
- Странно! - Грэтрикс вздрогнул, словно от холода.
- А что странного, Грэ, если разобраться? - возразил Харрисон, все еще с легкой тревогой в голосе. - Я… я о том, что даже в самую тихую ночь нет-нет да и налетит ветерок. Потому мы его и замечаем, что вокруг особенная тишина.
- Жутковатая тишина, - пробормотал Грэтрикс.
- Проклятье, Грэ, если ты будешь толковать на суеверный лад метеорологические условия…
- Ладно, Харрисон, хватит притворяться. Здесь нынче и в самом деле жутко. Ты знаешь, я к суевериям не склонен, но признаюсь честно, у меня мороз по коже побежал. - Грэтрикс снова вздрогнул. - Пошли, вернемся поскорее под кров. С меня уже хватит.
В ответ Харрисон только недовольно фыркнул, но, когда приятели повернули на тропу меж тисов, он снова заговорил:
- Допустим, у меня тоже нервы чуточку на взводе. Но что это доказывает? Только то, что мы до сих пор не избавились от страхов, которые унаследовали от наших диких предков.
- Тянет же тебя сегодня на рассуждения. А все из-за спора с Верноном.
- Эта публика придает такое значение субъективным реакциям, - проворчал Харрисон, продолжая развивать свою мысль. - Самая обычная психология…
Тут они выбрались на открытое пространство луга и в тот же миг услышали оклики Фелла и миссис Грэтрикс, вышедших им навстречу.
- Остальные пошли в дом, - объяснил Фелл. - У леди Ульрики случилось что-то вроде обморока, и миссис Харрисон с Верноном ее проводили. Как же долго вас не было!
- Никого не нашли, наверно? - спросила миссис Грэтрикс.
- Никого, - ответил Харрисон. - Только деталь одежды той дамы. - С видом человека, приготовившегося объяснить трюк фокусника, он продемонстрировал собеседникам тюлевый шарф.
- Где вы его нашли? - поинтересовался Фелл.
- На спине у Харрисона, - ответил Грэтрикс.
- На спине? - удивился Фелл.
- Ничего необычного, - объяснил Харрисон. - Висел, наверное, на дереве и прицепился ко мне, пока мы шарили по зарослям. Грэтрикс заметил его, когда мы вышли к озеру.
- Да, - дополнил Грэтрикс, - шарф лежал на смокинге так ровнехонько, словно какой-то шутник нарочно его накинул.
- Герберт! - вскричала его супруга. - Выходит, это проделки той женщины: она манипулировала в буквальном смысле слова у вас за спиной?
Харрисон прищелкнул языком и покачал головой, будто укоряя расшалившегося ребенка.
- И вы туда же, миссис Грэтрикс? Я… я держал вас за разумного человека. Все дело в том, что ваш благоверный прихватил с собой в обыденную жизнь кое-что из старых страхов и суеверий, коим он был подвластен, когда промышлял морским разбоем. Да-да, дело как раз в этом, хотя, если отставить в сторону теорию реинкарнации, можно объяснить такой феномен и с точки зрения биологии. Это… это случай латентной клеточной памяти, и сегодня мы столкнулись с очень сильным ее проявлением. Ваш муж не нашел другого объяснения, кроме действия сверхъестественных сил. Хотите верьте, хотите нет, но, когда легкий ветерок зашелестел тополиной листвой, Грэтрикс смертельно перепугался. Еще немного, и он принялся бы креститься и призывать на помощь святых.
- О Герберт! Неужели ты вправду веришь, что это было привидение?
Ни для кого не было секретом, что Грэтрикс избрал супругу, отнюдь не равную себе по уму, однако ее обычная манера поведения позволяла избежать множества промахов: в обществе миссис Грэтрикс хранила глубокомысленное молчание. До этой манеры она додумалась сама. Супруг никогда не пытался ее поправлять. Вот и теперь его как будто не вывела из себя ни непривычная говорливость жены, ни то, что она приняла всерьез шутку Харрисона.
- Нет, дорогая, собственно, не верю, но, по мне, наш хозяин уж очень рьяно старается доказать, что странная дама состоит из того же вещества, что и мы: из подлинной плоти и крови составлен… Забыл, как там дальше.
- Конечно, а как же, - уверенно согласилась жена. - Из чего же еще?
- Э-э… кстати, миссис Грэтрикс, - вмешался Харрисон. - Вы… э-э… хорошо ее рассмотрели? Могли бы вы ее описать… если понадобится опознание?
- Наверное, смогу, - с готовностью кивнула миссис Грэтрикс. - Платье белое, немодное - во всяком случае, старомодное; походит скорее на пеньюар. Просто смешно - в таком наряде гулять по саду. Но что за материал, я не разглядела. По виду похож на тонкий льняной тюль, а под ним, думаю, белая полотняная юбка. И шарф самый затрапезный - но он же вот, у вас в руках…
- Хм, да, - прервал ее Харрисон. - А лицо? Не удалось ли вам рассмотреть ее в профиль?
- Лицо я, помнится, не особенно рассматривала. Женщина как женщина, так мне показалось. Молодая.
Разговор продолжался на ходу, собеседники добрались уже до просевшей ограды и нескольких каменных ступенек - перелаза в сад. Впереди, у дальней границы лужайки, сияли искусственной желтизной окна гостиной, составляя контраст белому свету луны и знаменуя возврат в свой, привычный мир; даже строго распланированный, регулярный сад был творением человеческих рук. Но на аккуратной дерновой лужайке хозяин с гостями, как по команде, замедлили шаг и дружно обернулись, чтобы еще раз взглянуть на луг, тисовую рощу, участки мрачной озерной глади - другой мир, сумрачный, загадочный, застывший в неподвижности; мир, куда они так бездумно вторглись.
Все молчали, пока Харрисон не проговорил вдруг с нетерпеливым вздохом:
- Пошли-пошли! Обратно - в царство здравого рассудка.
- Хм! Да-да, - поддержал его Грэтрикс.
- Пора уже по постелям, - продолжал Харрисон. - Утро вечера мудреней.
- Мне думается… - начал было Фелл, когда все снова двинулись в путь, но Харрисон его прервал:
- А вот и Эмма, вышла, чтобы сделать нам выговор.
- Предложит нам, наверное, чего-нибудь согревающего, а то как бы мы не заболели от озерных испарений.
Миссис Харрисон приближалась торопливыми шагами, с явным нетерпением и, словно бы стремясь скорее преодолеть разделявшее их расстояние, окликнула мужа еще издали. Голос ее прозвучал неожиданно резко:
- Чарльз, мне нужно с тобой поговорить.
- Мы вам не помешаем? - спросил Фелл, торопясь вместе с остальными ей навстречу.
Миссис Харрисон оглядела его так, словно только что вспомнила о самом факте его существования, и, никак не отозвавшись на вопрос, продолжила:
- Здесь Мессенджер, из гостиницы, и с ним полицейский сержант. Они хотят немедленно с тобой переговорить.
В находчивом уме Харрисона тут же возникло возможное объяснение.
- Ага! Ясно, теперь-то мы узнаем кое-что о даме с озера.
- Речь идет о дочери Мессенджера. Она… она исчезла. Они везде ее ищут, и Мессенджер спрашивает, можно ли ему поискать в тисовых зарослях. У него, похоже, есть кое-какие предположения.
- О-о! - протянул Харрисон и обменялся с женой многозначительным взглядом. Оба обернулись и посмотрели на Фелла.
Он успел уже забыть о своих недавних мыслях и, заметив в глазах Харрисонов осуждение, растерялся.
- Я… мне об этом ничего не известно, - пробормотал он.
- Ладно, - заключил Харрисон. - Пойдем послушаем, что скажут Мессенджер и сержант. Думаю, нам предстоит новый поход к озеру.
Грэтрикс, замыкавший шествие, пробормотал вполголоса, что ни черта не понимает.
Часть 3. Объяснение
1
Когда Харрисон во главе небольшой процессии вошел в дом через остекленную дверь, мистер Мессенджер и сержант беседовали в гостиной с леди Ульрикой и Верноном.
По словам мистера Мессенджера, его дочь вышла из гостиницы предположительно между девятью и десятью, и с тех пор ее никто не видел. Он объяснил, что для особой тревоги имелись основания: дочь в последнее время очень грустила. Во-первых, недели три назад покончила с собой ее подруга, миссис Бертон, жившая в нескольких милях от гостиницы. К тому же (тут мистер Мессенджер бросил выразительный взгляд на Роберта Фелла), как ему показалось (мистер Мессенджер подчеркнуто помедлил), у нее был и другой повод для огорчения.
Харрисон слушал с озабоченным видом, что было для него весьма нехарактерно. Но стоило хозяину гостиницы умолкнуть, как к Харрисону вернулась его обычная живость.
- Должен сказать вам, Мессенджер, мы все вместе только-только с озера. Вашей дочери мы там не видели, зато встретили другую молодую женщину, совершенно незнакомую, и вела она себя… э-э… несколько странно. И я хотел бы спросить, нет ли среди ваших постоялиц кого-нибудь, кто соответствует этому описанию?
- В этот уик-энд, сэр, у нас никто не останавливался, - ответил Мессенджер.
- А не известно ли вам, - может быть, в деревне гостит кто-нибудь из чужих?
- Насколько я знаю, сэр, никого нет. - Мессенджер продолжил поспешно: - Но разрешаете ли вы, сэр, мне и мистеру Стивенсу пройти в тисовую рощу и… и на озеро? - Помедлив, он добавил приглушенным голосом: - Хотя, боюсь, сэр, мы слишком припозднились. Ее нет уже больше трех часов.
- Но мы только что оттуда, - возразил Харрисон. - Если бы она там была, мы бы, наверное, ее заметили?
- Если только… если только она не… - Мессенджер замолк и схватился за горло, словно эти слова его душили.
Стивенс, полицейский сержант, беспокойно зашаркал ногами и обратил просительный взгляд на миссис Харрисон.
- Мистер Мессенджер боится, что мисс Филлис, быть может… поступила так же, как ее подруга миссис Бертон.
Миссис Харрисон, пораженная, вскочила на ноги, но сказать ничего не успела, так как ее опередил муж:
- Надо захватить электрические фонари. Позаботьтесь о них, Грэ. Я тоже пойду. А вы как, Вернон?
- Всенепременно. - В глазах Вернона зажегся огонек, едва ли говоривший об ужасе или хотя бы о жалости.
Харрисон с отвращением от него отвернулся.
- А Фелл? Где Фелл? - спросил он.
Но Фелла уже не было в комнате.
- Он вышел через стеклянную дверь, сэр, - отозвался сержант.
Чарльз Харрисон никогда не отличался терпением, а в иных случаях, как сегодня, совсем не умел справиться со своей нервозностью. Его по-настоящему расстроила мысль, что Филлис Мессенджер могла покончить с собой. Против этой мысли восставала человечная, великодушная сторона его натуры. Но последней каплей оказалось выражение лица Вернона: мистический восторг фанатика, убежденного, будто ради него, избранного, только что свершилось чудо. Харрисону невмоготу было оставаться дольше в его присутствии.
- Я… я пойду вперед, посмотрю, что там с Феллом, - пробормотал он чуть ли не на бегу.
За порогом Харрисон припустил во все лопатки. Ему хотелось обдумать ситуацию, но мозг буквально кипел: торжествующий Вернон, несчастная Филлис Мессенджер, нерешительный Роберт Фелл - причина всех бед. События, словно сговорившись, выстраивались так, чтобы подкрепить иллюзию спиритического феномена. Харрисон не верил ни минуты, будто в роще им являлся дух утопшей Филлис Мессенджер, но понимал, какую трактовку придумает Вернон и какое впечатление это произведет на других членов компании. Нельзя было ручаться даже за то, что собственная супруга Харрисона не поддастся пагубному влиянию. Когда треклятый Стивенс намекнул на возможное самоубийство девушки, Эмма так странно вздернула брови, словно внезапно обнаружила таинственную, многозначительную связь между возможной трагедией и другими происшествиями вечера. Он нарочно поспешил прервать разговор, пока Эмма не сказала какой-нибудь глупости…
Нет-нет, девушка не умерла, не могла умереть. Они ее найдут. И все же Харрисон не задержался в роще: предчувствия влекли его дальше, к озеру. Фелл ему не попался. О Фелле он вообще забыл.
Ночь по-прежнему стояла ясная, но не было той застывшей неподвижности, которая отчего-то порождала непонятные ожидания. С запада отчетливо веяло ветерком, знакомые голоса тополей составляли постоянный шумовой фон; проходя через рощу к берегу, Харрисон слышал, как зашуршал камыш, - значит, по воде пробежала рябь. Ощущения тайны больше не было. Не было и малейшего страха. Мысль о том, что на воде, возможно, покачивается, стукаясь о камыши, некий объемистый предмет, внушала не страх, а иного рода тягостное чувство.
Но ничего подобного в виду не оказалось. На протяженных изгибах берега не просматривалось никакого движения. Тишину ночи тревожили только легкое потрескиванье камыша, веселый плеск волн и непрестанная свистящая перемолвка тополей.
Харрисон обвел взглядом темное, печально колышущееся озерное пространство, где там и сям играл на ряби, пуская вокруг муаровые разводы, желтовато-серебряный лунный свет: не было видно ни дрейфующей к берегу одежды, ни чего-либо похожего на недвижное, наполовину погруженное в воду тело.
На время остановив поиски, Харрисон сел и задумался. Наблюдая безмятежность природы, он постепенно успокоился и смог трезвее взглянуть на раздражавшую его ситуацию. Ему стало понятно, что нужно брать инициативу в свои руки, высказаться прежде, чем вставит свое слово Вернон. На примере случившегося показать, чему эти люди, без всяких к тому оснований, присваивают название "свидетельство". Произошло так, что некая посторонняя женщина, кто бы она ни была, посетила их в тот самый вечер, когда утопилась несчастная девушка (если она действительно утонула, найти тело будет тяжеленько: местами глубина озера доходит до сорока футов), - именно на таких совпадениях основаны, вероятно, расхожие байки о явлении призраков тех, кто в эту самую минуту испускает дух. Но в данном случае было бы очевидной глупостью утверждать, будто они видели призрак Филлис Мессенджер. А также и слышали! Аргумент недурной. И наконец, последнее и решающее - тюлевый шарф, самая что ни на есть реальность. Виданное ли это дело, чтобы дух оставил после себя подобную материальную улику? Кстати, где он, этот шарф? Харрисон держал его в руках, когда вошел в гостиную. Наверное, где-то там его и оставил. Поищет, как только вернется. Шарф поможет установить, кто эта незнакомка.
Тропа через рощу осталась позади, он отдалился от нее примерно на четверть мили. Харрисон вскочил на ноги, чтобы поскорей вернуться домой и отыскать ценную улику. Но как только он очнулся от задумчивости, его слух различил на шумовом фоне ночи отдаленные слабые звуки - обрывки речи, непонятные и потому схожие с музыкой.
Все еще ищут бедную девушку, подумал Харрисон и ощутил укол совести, оттого что сам перестал о ней вспоминать. Однако, едва сделав первый шаг, чтобы присоединиться к остальным, он понял, что голоса отдаляются, тают в глубинах ночи. Неужели нашли? Ему снова представилось жалкое, перепачканное тело, но тут издалека послышался громкий, веселый голос его друга Грэтрикса:
- Эй, Харрисон! Харрисон, э-ге-гей!
Этот голос никак не мог принадлежать человеку, только-только столкнувшемуся со смертью.
- Эй! Эгей! Ты где? - отозвался Харрисон.
Вскоре на берегу показалась высокая крепкая фигура Грэтрикса, спешившего ему навстречу.
- Я тебя всюду ищу, - сообщил Грэтрикс, как только немного приблизился. - Мы нашли женщину.
- Живую? - выдохнул Харрисон.
- Вполне. Не то чтобы в бодром настроении, однако в сносном здравии. Во всяком случае достаточно сносном, чтобы в компании отца и Фелла пойти в дом. - Снизив голос до шепота, Грэтрикс добавил: - Похоже, у Фелла рыльце в пушку. Каково? Мы обнаружили их обоих в укромном уголке среди тисов, не далее чем в пяти ярдах от того места, откуда вышла загадочная незнакомка. Там даже протоптан ход в зарослях. Набреди мы на него сразу, наткнулись бы на девушку и не было бы такого переполоха. Феллу, по-видимому, это убежище знакомо. Отправился прямиком туда и обнаружил мисс Мессенджер без чувств - или едва очнувшуюся от обморока.
- И сколько же она там пробыла? - поспешно задал вопрос Харрисон.
- Вероятно, все время.
- Пришла на свидание с Феллом, а?
- Похоже на то. А мы явились туда и, не иначе, испортили ему игру. Как бы то ни было, сейчас он во всем признался. А облегчив себе душу, в присутствии пяти свидетелей объявил, что намерен предложить мисс Мессенджер руку и сердце. Сценка вышла как в романе. Мессенджер-старший расчувствовался чуть не до слез.
Харрисон, похоже, его не слушал. Во всяком случае, вопрос он задал следующий:
- А не попалось ли вам чего-нибудь еще? Какого-нибудь приспособления - маски или запасного наряда?
- Боже, нет. Я первым обнаружил влюбленную пару, но ничего такого не видел. О чем ты? Ты же не думаешь…