- Это верно, - согласился Майкл. Он сделал глоток из собственной чашки с крепким кофе. - Вы бы все еще были в Германии, работая на нацистов против воли. Прекрасное будущее, не правда ли? Создавать для них оружие. А вы ведь создаете оружие, я не ошибаюсь? - Майкл знал, что Вессхаузер был оружейным экспертом, но не знал точно, в какой области.
- Я проектировщик, - опустил глаза Пауль.
- Из ваших уст это звучит весьма внушительно, - Майкл наблюдал за тем, как дым дрейфует вокруг Вессхаузера. - Я думаю, что вы все сделали правильно. Раз вы чувствовали, что руки нацистов - это не те руки, в которых должно было оказаться ваше детище, можно сказать, что выбора у вас не было. И риск, на который вы пошли, требовал большого мужества.
- Видимо, я должен гордиться собой за убийство такого количества людей. И в конце концов, я убью свою жену, дочь и сына, - Вессхаузер нервно улыбнулся, и в этой улыбке не было ни намека на веселье. - Потому что ничего другого их не ждет, - он вновь прикурил сигарету. - Я ходил капитану Бушену и просил, чтобы он сдал нас. Вы знаете, что он мне сказал?
- Нет. Что?
- Он сказал, что не допустит, чтобы его команду отдали, как овец, на заклание. Он сказал, что они умрут, как подобает мужчинам, чтобы те, кому уже пришлось пожертвовать своей жизнью, погибли не напрасно. Нет, он не собирается сдавать нас. Я стоял перед ним и умолял, но он сказал, чтобы я убрался от него подальше сейчас же, пока еще могу сделать это на своих ногах.
- Хороший совет, - сказал Майкл. Он знал и другую часть этого: Гюстав Бушен и сам отчасти считал себя мусорщиком в сравнении с аристократом Мансоном Кённигом, и осознание этого частично подстегнуло самоотверженность капитана "Софии". Майкл поймал себя на мысли, что смотрит на то место, где умер Энам Кпанга. Ему казалось, что он до сих пор видит там кровь африканца, хотя швабра давно справилась с этим пятном насилия, а тело обернули в брезент и предали морю.
- Моя дочь сказала мне, что вы говорили с ней, - Вессхаузер поправил очки, словно собирался рассмотреть Майкла под другим углом. - Рассказывали ей историю о Вулкане. Она нашла ее очень интересной. Знаете, Мариэль иногда бывает несдержанной…
- Неужели?
- О, да. Дело в ноге, конечно же. И в этом ботинке. Она очень стесняется его и пытается выделиться каким-то образом. Мы с женой… мы делаем все возможное, чтобы не давать ей чувствовать себя плохо, но… вы ведь понимаете… она навсегда останется калекой.
- Хм… - только и сумел выдавить Майкл.
- Это трудно, - с тяжелым вздохом произнес Вессхаузер. - Говорить о таком, когда речь идет о твоей дочери. Говорить о стандартах, когда твой ребенок родился с таким дефектом. Мой собственный отец был перфекционистом. Ярким примером немецкого инженера. Он говорил, что все должно быть гармонично, соответствовать стандартам, и всю жизнь я старался жить по этому принципу. Так что… трудно, когда…
- Когда под эти идеалы удается подстроить не все, - перебил Майкл.
- Да. Трудно, - кивнул Вессхаузер. - А труднее всего приходится самой Мариэль.
- Понимаю, - Майкл допил кофе. Он был готов вернуться к компании Олафа и Билли.
- Но мне мои высокие стандарты подходят, - с жаром произнес Вессхаузер, снова глубоко затянувшись. - Вот, почему они не хотят позволять мне перебраться в Англию. Я знаю, что будет очень скоро. Они не хотят, чтобы мои знания попали в руки британского флота. Они очень дорожат тем, что я знаю о торпедах.
- Хм, - вновь выдавил Майкл, не находя лучшего комментария. Он считал своего собеседника человеком с высоким самомнением, и находиться рядом с ним было неприятно. - Что ж, спасибо за ваше время, - сказал он, и холода в этих словах звучало больше, чем хотелось бы. Он взял пустую чашку с кофе и вновь поднес ее к кофейнику, чтобы наполнить.
Но прежде, чем он это сделал, слова о торпедах эхом отозвались в его голове. Он резко остановился, ведомый идеей, пришедшей в его сознание. Позади него шел человек - один из инженеров - который едва не врезался ему в спину.
- Вессхаузер, - строго окликнул Майкл, возвращаясь к столу пассажира. Блестящий взгляд зеленых глаз направился в сторону Вессхаузера сквозь дымовую завесу. - А вы можете… сделать торпеду?
- Сделать… торпеду, - повторил Вессхаузер ровным голосом.
- Да. Вы специалист. Вы же можете сделать ее? Собрать по кусочкам из того, что… ну… находится на этом судне?
Он изумился.
- Я понятия не имею, что находится на этом судне. Разумеется, здесь должны иметься некоторые взрывчатые вещества. Нужен ведь еще стальной корпус и детонатор… - он нахмурился и бросил окурок в чашку. - А что у нас есть?
- Детали машин, шариковые подшипники, большие бревна и удобрения.
- Удобрения… - недоверчиво повторил Вессхаузер.
- Верно. Около трехсот бочек. Особой ценности не представляют, я так понимаю?
- Вопрос в том, есть ли в составе нитрат аммония…
- Этого я не знаю.
- И, разумеется, у нас в достатке дизельного топлива?
- Да.
Вессхаузер кивнул. Глаза его теперь смотрели с энтузиазмом
- Вы понимаете, что нитрат аммония может сдетонировать и взорвать этот корабль, запустив его в космос? Особенно в сочетании с дизельным топливом…
Майкл сглотнул.
- Я полагаю… вы имеете в виду…
- Я имею в виду, что если удобрения производились с нитратом аммония в составе, то вы на этом судне везете почти готовую бомбу! Господи! Вы, люди, что, с ума посходили?! Что вы делаете, чтобы предотвратить окисление в трюме?
- Есть вентиляторы, - неуверенно произнес Майкл. - Но они работают не всегда…
Вессхаузер вскочил.
- Послушайте! - голос его звучал тревожно, потому что он осознал, что выход всего один. - У вас есть машинный цех? А сварочный аппарат?
- Да. И то, и другое.
- В стали недостатка тоже нет, - Вессхаузер уже говорил больше сам с собой. Однако сведения от Майкла ему все еще требовались. - Вы говорили о деталях машин. Какого рода детали?
- Об этом лучше спросить капитана… но даже он может толком не знать.
- Хорошо… ладно, - Вессхаузер нервно приложил руку к губам. - Давайте предположим, что водонепроницаемый корпус можно сделать из имеющихся материалов… и детонатор, сделанный из машинных деталей будет вполне подходящим… подождите. Подождите! - он отчаянно покачал головой. - Нет! Безумие! Нет никакой возможности сделать оружие, потому что у нас не будет способа навести торпеду, - его рука прикоснулась к лихорадочно стучащей венке на правом виске. - Математика, - пробормотал он. - В наведении торпеды слишком много математики. И даже, если нам удастся создать оружие… мы никогда не заставим его попасть в цель. Этот корабль… нет, мы не сможем нанести точечный удар по "Копью". Я мог был сделать хоть десяток торпед из подручных материалов, будь у меня время, но без системы наведения…
Вессхаузер замолчал. Он моргнул, словно в его мозгу мелькнула поразившая его вспышка.
- Вы говорили о бревнах, - почти прошептал он. - Какой они длины?
- Есть разные. От пяти до десяти метров примерно. А что?
- Герр Галлатин, - важно обратился немец. - Нам срочно нужно увидеть капитана Бушена. Идемте!
Они поднялись по лестнице к разрушенному мостику, куда проникал круживший над морем туман через разбитое стекло. Один низкий фонарь со слабой подсветкой принадлежал хозяину "Софии", который яростно держал управление дрейфующим судном и держался относительно собранно… учитывая полупустую бутылку коньяка.
- Что вам, мать вашу, опять надо?! - прорычал он…
… В каюте капитана Вессхаузер склонился над грязным куском бумаги и нарисовал схему ручкой.
- Ну, хорошо, я так понимаю, это часть торпеды, - буркнул Бушен, когда понял, что перед ним появляется на рисунке. - Я понял, что вы говорили об удобрениях, - документ, подписанный капитаном, гласил, что нитрат аммония и в самом деле наличествовал в составе перевозимых веществ. - Я понимаю, что вы имели в виду, когда говорили про корпус и детонатор… но… что вы там рисуете?
- Конструкцию, - объяснил Вессхаузер, и пламя свечи отразилась в стеклах его очков. - Для системы наведения с этого корабля. Послушайте, - сказал он, постучав ручкой по рисунку. - Это подобие лука. Нам нужен стальной разъем, прикрепленный к носовой части на уровне ватерлинии. Сделать это можно с помощью зажимов, которые сумеют вместить десятиметровые бревна. Если у нас есть пилы, это замечательно, потому что бревно должно быть квадратным с одного конца до другого, и армировано со всех сторон, чтобы сохранить жесткость. Тогда… вот… вы видите?
- Я смотрю, но ничего не вижу. И все же… - Бушен прищурился.
- Здесь, на дальнем конце бревна, должен быть другой разъем. Таким образом мы сумеем зафиксировать торпеду. Сама она будет под водой, на глубине, быть может, метра или около того. Вы понимаете, что я изобразил?
- Подобие катапульты, - пожал плечами Майкл.
- Систему наведения, - хмыкнул Вессхаузер. - Примитивную, но… да, в целом принцип похож. Торпеда на конце армированной балки крепится к носовой части судна. Если повезет, наше оружие попадет в "Копье" и пробьет его ниже ватерлинии, после чего пошлет искру взрывчатому веществу. Добавим сюда полезную нагрузку от шариковых подшипников, и потенциал повреждения "Копья" заметно увеличится. В лучшем случае этот проект можно назвать сомнительным из-за несовершенных условий труда… но, если на борту я найду нужные элементы, то я уверен, что смогу сделать эту торпеду.
Бушен нахмурился.
- Есть только одна проблема, сэр, - сухо сказал он. - Un peu de pas [В данном контексте - "Совсем небольшая" (фр.)] Мы должны будем в своем гениальном мозгу рассчитать, как сделать это, находясь менее, чем в десяти метрах от "Копья", потому что, как вы, господа, помните, у Кённига гребаные пушки для ближнего боя. И что мы получим, если "Копье" взлетит на воздух в десяти метрах от нас? - он закончил свой вопрос и запил его глотком коньяка.
- Мы должны стать охотниками, - заговорил Майкл, осознавая план немца. - Мы должны сами найти "Копье" в тумане и выбрать момент для атаки. Это единственный путь.
- В таком тумане? - переспросил Бушен. - И как вы предлагаете найти в нем корабль? Если он рассеется, нам предстоит сразу же расплатиться за это. А нужной скорости мы не разовьем, так что…
- Придется частично уповать на чудо и надеяться, что туман продержится достаточно долго, - качнул головой Вессхаузер. - На нашей стороне лишь элемент внезапности. Никто на "Копье" не будет ждать от нас таких сюрпризов. Герр Галлатин прав, это единственный путь.
- Если они не могут найти нас - а они, я уповаю на Господа - не могут этого сделать, то и мы не сможем найти их.
- Это может быть не совсем верно, - сказал Майкл. - Непрерывный сигнал помех. Может ли радист определить, откуда он исходит?
- Я понятия не имею, - буркнул капитан. Радиста на время ночи освободили от его обязанностей, а радиорубку закрыли, чтобы раздражающая какофония помех не мешала остальным своим визгом. - Может быть, он и может наколдовать что-то, чтобы понять, откуда исходит эта гадость. Но не знаю, насколько обоснованным будет это предположение.
Он русский, подумал Майкл. Он вспомнил одно высказывание, которое вынес из своей жизни в цирке: русские знают, откуда может повеять дерьмом.
- Догадка - это уже хорошо, - сказал он.
Бушен перевел взгляд с Майкла на Вессхаузера и обратно, ища здравый смысл и надежду. Он сделал еще один глоток.
- Рассветет в пять часов, - сказал он, наконец. - Что вам нужно, чтобы начать работу?
Глава двенадцатая. Прямо по курсу
Лампы были закреплены на носовой части "Софии". В их приглушенном туманом свечении мужчины работали в трех спасательных шлюпках. На тросах с пневматическими заклепками вниз спускали огромную торпеду, которая должна была спасти жизнь остаткам экипажа. Работа шла напряженная, потому что где-то неподалеку шумело и перемещалось "Копье", и большинство людей, занятых в безумной идее Пауля Вессхаузера, не верили, что им доведется встретить следующий рассвет.
Стальная клетка с клешнеобразными зажимами была закреплена на ватерлинии. Теперь, двигаясь медленно и осторожно, люди в лодках руководствовались указаниями, чтобы правильно закрепить в клетке армированные бревна. Зажимы были закрыты и дополнительно укреплены. Уменьшенный вариант такого же похожего на клетку устройства был уже водружен на дальнем конце конструкции и замаскирован под стальную балку. В клетке находился специальный паз для цилиндрического объекта, который еще предстояло вставить и закрепить зажимами.
На паре канатов опустился деревянный стул. Дилан Кустис спустился с ведром желтой краски и кистью и принялся рисовать на носу корабля пару женских глаз, обрамленных густыми ресницами, а мужчины, находившиеся внизу терпеливо ждали.
- Вы знаете, кэп, - сказал Кустис, приблизившись к капитану, ожидавшему в компании Майкла Галлатина. - Этот корабль… женщина, но в этом мало смысла. Она не может жить безликой, кэп. И если ей предстоит пойти на дно и кормить рыб, у нее тоже должны быть зубы. Должно быть лицо. А еще… вам не кажется, что ей нужны будут глаза, чтобы видеть?
Бушен согласился на это, решив, что его "София" действительно может в этом нуждаться в свой последний миг.
- Я сделаю их такими красивыми, - пообещал Кустис, просияв. - Что вы по-настоящему влюбитесь в эти глаза!
Они ждали на палубе, пока торпеду принесут из комнаты, освещенной тусклыми лампами, где воздух нагревался от сварочной горелки, где блестел ярко-синий шлифовальный станок, чтобы придать мелким деталям идеальные характеристики. Достаточно ли идеальные? Никто не мог сказать этого наверняка.
Майкл с палубы наблюдал за работами, ведущимися в носовой части группой других членов экипажа.
Бушен перегнулся через борт. Не было никакой необходимости выкрикивать команды, потому что люди и так знали, что сражаются за свою жизнь, делая все с достаточным энтузиазмом, и эта проклятая работа выполнялась ими, как самая добросовестная из всех, которую они проводили за всю жизнь.
Примерно через час должен был начаться рассвет.
Бушен спустился ниже, чтобы узнать, есть ли у акулы зубы.
Майкл услышал, как к нему приближается девушка. Никто даже не смотрел в ее сторону, пусть она и была едва ли не единственной женщиной на этом борту. Мариэль остановилась рядом с Майклом, когда тот перегибался через помятый фальшборт. Когда он посмотрел на нее, она быстро и нервно улыбнулась в ответ, а он ответил ей с поклоном. В ту же секунду Майкл заметил в другой стороне Билли Бауэрса, который явно наблюдал за девушкой. Он приближался.
Что ж, третий лишний, подумал Майкл и направился прочь. Он сделал шаг назад, и лишь после этого увидел, как Билли молча берет за руку Мариэль, а она так же молча отвечает ему тем же. Майкл задался вопросом, насколько же мощным чувством должна быть любовь, раз она пересиливает даже инстинкт выживания? А как же иначе, раз этот роман вспыхнул на почти тонущем корабле в условиях смертельной морской погони! Может быть, искра была брошена из кузницы Вулкана, подумал он. Упала на землю и зажгла все вокруг своим ослепительным светом, чтобы указать друг на друга юноше, несущему на руках девушку с красивыми глазами и светлыми волосами, а девушке - указать на него? Может быть, у них и есть будущее, предначертанное им искалеченным богом, подумал Майкл. По крайней мере, он надеялся, что это было так.
Когда забрезжил рассвет, торпеда была выкачена на тележке. Вслед за катившими ее членами экипажа шел капитан Бушен, Пауль Вессхаузер, двое инженеров, механик, электрик, операторы насоса и обычные моряки. Торпеда была чуть более трех метров в длину и, возможно, полметра в диаметре. На ее пулеобразном конце торчало три металлических штыря. Ее выкрасили в желтый пестрый цвет в сочетании с черным, но оставили специальный белый участок, чтобы на нем можно было писать. Каждый, кто работал над созданием торпеды, должен был нанести на нее свое имя. А после то же должны были сделать и оставшиеся члены экипажа.
- Давайте, - подбодрил своих людей капитан Бушен. - Походите и пишите свои имена, - он держал банку с водонепроницаемой краской, сидя рядом с тележкой.
Люди подходили и писали свои имена снова и снова, пока капитан вдруг не встал и не подошел с банкой краски к Майклу.
- Подписывай, - сказал он.
Это был приказ.
Майкл опустил кисть в краску, нашел чистое место на участке и попутно отметил, что люди писали не только свои собственные имена, но и имена раненых и убитых. Ему в глаза бросились буквы, составившие имя, отзывавшееся наибольшей досадой: Энам Кпанга.
Он вздохнул и вывел: Майкл Галлатин, а затем опустил кисть обратно и передал банку капитану, который добавил свое имя возле самого детонатора.
Переносной подъемник был закреплен в носовой части. Тяжелые тросы поддерживали торпеду, которая - Майкл в этом не сомневался - весила в районе пятисот фунтов. Если что-то пойдет не так, эта взрывоопасная акула пойдет на самое дно Северного Моря. Требовалась ювелирная осторожность в этой операции, потому что, если бы торпеда потеряла равновесие и закачалась на тросах, ее вес переломал бы кости всех участвующих в ее перемещении и уничтожил бы спасательные шлюпки. К тому же, никому не хотелось, чтобы торпеда сдетонировала, ударившись о "Софию", хотя Вессхаузер и заверял Майкла и Бушена, что его детище рассчитано на то, чтобы сдетонировать только при скорости в пять узлов и выше.
- Осторожно! Осторожно! - предостерег Бушен, когда лебедка, опускающая торпеду, пришла в движение. - Следите за тросами! - приказал он операторам подъемников. А затем громче. - Господи! Не так быстро!
Торпеда, все еще прикрепленная к кораблю, была помещена между двумя лодками и после отправлена в нужный отсек клетки, несколько человек в водолазных костюмах нырнули в холодные воды Северного моря, чтобы довести работу до конца. Оператор лебедки следил за тросами, чтобы не позволить им оборваться и отправить торпеду на огромную глубину.
Затем водолазы помогли направить торпеду в стальное гнездо. Инструменты были переданы обратно в лодки, зажимы были затянуты. Закончив работу, водолазы показали знаком сигнал успеха, и тросы можно было отцеплять. Теперь торпеда покоилась на глубине метра под водой.
Спасательные шлюпки подобрали водолазов, и экипаж, вернувшись со своей опасной миссии отправился в столовую, где мог согреться и выпить кружку горячего кофе.
Майкл оценил проделанную работу и понял, что она была хороша!
Теперь "София" была готова стать охотницей.
Через густой туман начали пробиваться ничтожные лучики серого света. Бушен приказал членам экипажа занять свои места и приготовиться к действию. Майкла он позвал за собой на мостик. В рубке он настроил режим хода на "полный вперед", и корабль принялся набирать скорость, подпрыгивая на волнах. Русский радист в своей рубке тем временем пытался по методу триангуляции определить положение объекта, от которого исходили помехи.
Майкл старался разглядеть что-либо впереди, но видел лишь туман и море.