- Было бы здорово. Я рада любой возможности увильнуть от готовки, - улыбнулась мама. - Я тогда лучше приму ванну.
Неужели обязательно было говорить это в присутствии Расти? Он, наверное, уже представлял ее в ванне. Такой уж он был парень. Я и сам был таким же. Конечно же, я не воображал ничего такого о собственной матери. И не о матери Расти - никто не захотел бы воображать ее голой. Но мама Слим была совершенно иное дело. Она была очень похожа на Слим, только выше и фигуристей. Находясь рядом с ней, я едва мог заставить себя оторвать от нее взгляд. Слим, заметив это, решила, очевидно, что это очень забавно.
Расти наблюдал, как моя мама взбегает по лестнице. Если бы это была мать Слим в такой же короткой юбочке, я бы вел себя точно так же, так что я постарался сдерживать раздражение.
- Мы, наверное, пойдем в город после того, как поедим, - крикнул я ей вслед.
Мама остановилась посреди лестницы, поставив одну ногу на следующую ступеньку, и обернулась ко мне. Готов поклясться, что Расти был в восторге от такого вида.
- Так что если нас не будет дома… - продолжил я и пожал плечами
- Только не опоздайте к ужину.
- А что на ужин? - спросил я.
- Гамбургеры на гриле, - улыбнулась она и добавила: - На твоих друзей тоже хватит, если они решат присоединиться.
- Было бы здорово, - сказал я.
Расти пожал плечами со смущенным видом и сказал:
- Спасибо. Но мне надо спросить у родителей.
- Мы можем дойти до твоего дома и спросить, - предложил я.
- Хорошая мысль, - сказал Расти.
- Тогда я буду считать, что вас будет трое, - сказала мама. - А если кто-то не придет, то остальным больше достанется.
- Здорово, - ответил я.
- Спасибо, миссис Томпсон, - сказал Расти.
В обществе взрослых он становился чрезвычайно вежливым. Почти как Эдди Хаскел из "Предоставьте это Биверу", хотя он больше походил на самого Бива, располневшего к подростковому возрасту.
- Пошли, - позвал я и повел Расти на кухню. Пройдя сразу к холодильнику, я спросил: - Лимонад или Пепси?
- Издеваешься? Пепси.
Я открыл дверцу, добыл изнутри банку и передал ему.
- А себе ты не берешь? - спросил он.
- Я выпил Колы, когда был у Ли.
Расти оторвал "ушко" и, как всегда, бросил его внутрь банки. Я опасался, что однажды он проглотит этот кусок металла и подавится, но не стал делать ему замечание. Я говорил ему об этом достаточно часто, так что, подозреваю, он делал это специально, чтобы позлить меня.
Так что я просто притворился, что ничего не видел, и подошел к телефону на стене.
- Что ты делаешь?
- Хочу позвонить Слим, узнать, почему она все еще не пришла.
- Отличная мысль.
Я набрал ее домашний номер.
Пока я слышал гудки, Расти отпил глоток Пепси, потом пробрел к кухонному столу и уселся на табурет. Посмотрел на меня и приподнял брови.
Я покачал головой.
К тому времени телефон прозвонил уже семь или восемь раз. Я решил подождать подольше на случай, если Слим была в другом конце дома или была чем-то занята. Я знал, что звук телефона никому не помешает, так как кроме Слим и ее матери в доме никто не жил. А ее мать была, скорее всего, на работе.
После, наверное, пятнадцати звонков я повесил трубку.
- Никого нет дома, - сказал я.
- Она, наверное, уже идет сюда…
И тут раздался шум водопровода, а затем - шипящий звук воды, бегущей по трубам дома. Мама начала наполнять ванную.
Расти поднял глаза к потолку, как будто наделся увидеть ее сквозь потолок.
- Эй, - окликнул я.
Он ухмыльнулся мне.
- Может, Слим тоже принимает ванную. И не слышит телефон за звуком бегущей воды.
- Может быть.
Сделав несколько глотков Пепси, он предложил:
- Что, если подождать еще пять минут и позвонить снова?
- Если сейчас она наполняет ванну, то через пять минут она будет в ванне.
- Но она, по крайней мере, услышит телефон, - пояснил Расти.
- А что, если она в душе?
- Девчонки никогда не принимают душ.
- Конечно, принимают.
- Не-а, - с плотоядным прищуром возразил он. - Они просто обожают лежать в ванной, наполненной горячей водой с пеной. Они могут сидеть там часами. При свечах. Водя кусочком ароматного мыла по всему телу.
- Ну конечно, - откликнулся я.
- Эй, я только что подумал: а тебе не хотелось бы стать кусочком мыла Слим?
- Отвяжись, - отмахнулся я.
- Нет, серьезно. Просто представь…
- Заткнись.
- А может, ты бы лучше стал мылом Ли? Скользил бы по ее телу - только подумай, какие места…
- Хватит уже, а?
- Ой, ты краснеешь!
Я отвернулся от него, снова взял телефон и набрал номер Слим. В этот раз я дождался только двенадцатого звонка, прежде чем повесить трубку.
- Пошли, - сказал я Расти.
- Куда это?
- К Слим.
- Хочешь подглядеть за ней в ванной?
- Хочу убедиться в том, что с ней все в порядке.
- Да нормально с ней все.
- Слим уже должна была дойти досюда. Не стала бы она принимать ванну с такими порезами на спине. Разве что быстренько ополоснулась бы под душем, но она должна была закончить с этим давным-давно, а досюда идти каких-то пять минут. И где же она?
- А как же наши бутерброды?
- Я не голоден, - ответил я. - А ты съел дин-донг еще в лесу.
- Это было несколько часов назад!
- Мы потом поедим что-нибудь. Пошли.
- Черт, - пробормотал Расти. Он прикончил Пепси, встал и отодвинул табуретку.
Уже на пороге я уточнил:
- Слим ведь добралась до дома, да? Ты проводил ее?
- Почти что. Мы разошлись на углу.
- На углу?
- На углу ее квартала.
- Ну отлично, - пробормотал я, распахивая сетчатую дверь.
Расти следовал за мной на крыльцо и по ступеням вниз.
- Так что, выходит, ты не уверен, что она добралась до дома?
- Ее дом был совсем рядом.
- Ты должен был довести ее до двери.
- Ну конечно.
- И, может, даже проводить ее в дом, - продолжал я. - Там нет никого, кто мог бы о ней позаботиться. Может, она зашла внутрь и потеряла сознание, или еще что-то случилось?
- Что же мне было делать, идти вместе с ней в дом? Тогда бы ты нудил из-за того, что я остался с ней наедине в доме.
Наверное, он был прав.
- Ты мог бы, по крайней мере, убедиться, что с ней все в порядке, - пробормотал я. - Вот и все. Очень медленно, четко произнося каждую короткую фразу так, как будто вот-вот потеряет
терпение, Расти ответил:
- Она сказала мне, что с ней все в порядке. Она сказала, что ей не нужна никакая помощь. Сказала идти к тебе, и что она тоже придет, как только обработает раны.
- Как она сможет обработать собственные порезы? - спросил я. - Они все на спине.
- Это ты не у меня спрашивай. Я тебе просто передаю, что она сказала.
- Черт, - сказал я. У меня пересохло в горле.
- Не беспокойся, Дуайт, - сказал Расти, но в его голосе тоже звучала тревога. - Я уверен, что с ней все нормально.
Глава 14
Несмотря на то, что у Слим не было отца, а ее мать работала официанткой в Стейк-хаусе Стирмана, она жила в лучшем районе, чем я, и в лучшем доме.
Все потому, что они получили этот дом в наследство от бабушки Слим.
Луиза, мать Слим, выросла в этом доме, и осталась в нем жить даже после того, как вышла замуж. Ее муж, гнусный кусок дерьма по имени Джимми Дрейк, не мог позволить себе отдельный дом. К свадьбе Луиза была уже беременна Френсис (Слим), а Джимми получил паршивую работенку продавцом в обувном магазине. После того как Слим родилась, Джимми не позволял Луизе работать.
На самом деле, в этом не было ничего необычного. В те времена большинство мужчин предпочитало, чтобы их жены оставались дома и занимались семьей вместо того, чтобы каждый день бегать на работу. И большинство женщин это вполне устраивало.
Но Луиза хотела работать. Ей неприятно было жить в родительском доме. Не потому, что у нее были проблемы с родителями, но из-за поведения Джимми. Он слишком много пил. Он частенько давал волю кулакам - и не только им - и ему нравилось, чтобы во время его забав были зрители.
Слим никогда не рассказывала мне всего, что происходило в их доме при Джимми, но она говорила достаточно, чтобы я мог представить себе ситуацию.
Если говорить коротко: когда Слим было три года (как ей рассказывали), ее дедушка упал с лестницы (или его столкнул Джимми) посреди ночи, сломал шею и умер. Джимми остался один с тремя женщинами.
Бог знает, чего он только не вытворял с ними.
Я слышал только о некоторых случаях. Я знаю, что он мучил и избивал их всех. Я знаю, что он занимался сексом со всеми. Хотя Слим никогда на самом деле не признавалась в этом, она намекала на то, что он заставлял их участвовать в разного рода извращениях - включая оргии, в которых участвовали представительницы всех трех поколений.
Когда все закончилось, Слим было тринадцать, и она называла себя Зок.
Однажды утром она выглядела особенно радостной. Когда мы вместе шли в школу, я спросил:
- Что происходит?
- В каком смысле? - уточнила она.
- Ты такая счастливая.
- Счастливая? Да я просто в восторге!
- Почему?
- Джимми (она никогда не называла его "отец". "папа" или "папаша") ушел прошлой ночью.
- Эй, это же здорово! - я сам пришел в восторг. Я знал, что Слим ненавидела его, хотя и не знал, почему. Это я узнал гораздо позже. - И куда он ушел? - спросил я.
- Он отправился на Глубокий Юг. - ответила она.
- Во Флориду, или куда-то вроде этого?
- Нет, гораздо южнее, - сказала она. - Глубокий юг. Я не знаю точного названия этого места, но он точно никогда больше не вернется.
- Ты уверена? - спросил я, надеясь, что она права.
- Вполне. Оттуда еще никто не возвращался.
- Откуда?
- Оттуда, куда он отправился.
- Так куда он отправился?
- На Глубокий Юг, - сказала она и засмеялась.
- Ну как скажешь, - сдался я.
- Да, именно как я сказала.
К тому времени мы оказались рядом со стоявшим на перекрестке полицейским, и прекратили разговаривать.
И хотя тема путешествия Джимми еще не раз поднималась в наших разговорах, мне так и не удалось узнать о том, куда именно он отправился. "Глубокий Юг" - вот и все.
У меня были подозрения, но я держал их при себе.
Бабушка Слим умерла в прошлом году. Она скончалась внезапно. Крайне внезапно, находясь в очереди на кассу в Супер-М. Как говорят, она перегнулась через ручку тележки, чтобы вынуть банку томатной пасты, дернулась, вскрикнула и нырнула головой вперед, в корзину - и тележка покатилась вперед, при этом бабушка торчала из нее кверху задом. Впереди стояла пара детишек, дожидавшихся, пока их мама выписывала чек. Взбесившийся "экипаж" раскидал их в стороны, сбил их мать, отбросил с дороги пустую корзину и продолжал катиться, подхватив по дороге пожилую даму, направлявшуюся к выходу из супермаркета. В конце концов, они врезались в пирамиду угольных брикетов Кингсфорда, и бабушка Слим совершила кувырок внутрь тележки.
Никто, кроме нее, во время этого происшествия не погиб, но один из детей получил сотрясение мозга, а пожилая дама - перелом бедра.
Вот как ушла из жизни бабушка Слим (не без помощи аневризмы в мозге), а Слим и ее мать остались вдвоем жить в прекрасном доме.
Мы с Расти поднялись по ступеням на крыльцо. Я вдавил кнопку дверного звонка указательным пальцем. Изнутри дома раздался негромкий перезвон колокольчиков.
И больше ничего. Ни шагов, ни голосов.
Я снова позвонил. Мы еще немного подождали.
- Кажется, ее здесь нет, - сказал я.
- Давай проверим, - сказал Расти, открывая сетчатую дверь.
- Эй, мы не можем просто так зайти! - всполошился я.
Он все равно подошел ближе и покрутил ручку основной двери.
- Смотри-ка, не заперто.
- Конечно же, нет, - ответил я. В те дни почти никто в Грендвилле не запирал входную дверь.
Расти распахнул ее и, заглянув внутрь, прокричал:
- Э-гей! Есть кто дома?
Ни звука.
- Давай же, - позвал Расти и вошел внутрь.
- Я не думаю… Если никого нет дома…
- Как мы можем знать, что никого нет дома, если мы даже не вошли? Ты же сам сказал: Слим могла потерять сознание, или что еще случилось!
Он был прав.
Так что я вошел следом за ним и аккуратно прикрыл за собой дверь. В доме стояла тишина. Я слышал тиканье часов, потрескивание половиц - и ничего больше. Ни голосов, ни музыки, ни шагов, ни звука текущей воды.
Но дом был по-настоящему большим. Слим могла быть где-то внутри, не догадываясь о нашем присутствии, а может быть, и вовсе не имея возможности пошевелиться или позвать на помощь.
- Ты осмотри этот этаж, - прошептал Расти, - а я пойду наверх.
- Я пойду с тобой, - прошептал я в ответ.
Мы перешептывались как парочка воров. Предполагалось, что мы вошли в дом, чтобы убедиться, что со Слим все в порядке. Так зачем же перешептываться? Может быть, это выходит само собой, когда находишься в чужом доме без разрешения.
Но дело было не только в этом. Думаю, у нас обоих на уме было еще кое-что, кроме заботы о Слим.
Взбираясь по лестнице, я разнервничался и почти задыхался, мое сердце стучало изо всех сил, капли пота стекали по голым бокам, руки дрожали, а ноги подкашивались.
За многие годы мы не раз бывали у этого дома, но если мать Слим была здесь, нас не приглашали внутрь. И мы ни разу не бывали наверху. Второй этаж был под запретом, там находились спальни.
Не то, чтобы мать Слим была особенно строгой. Но в те времена ни один уважающий себя родитель не позволял своим детям пригласить друзей в дом, если рядом не было взрослых. Кроме того, даже если вся семья была в сборе, друзей противоположного пола никогда не разрешалось проводить в спальню. Это было обычное правило практически в любом семействе.
Пробравшись на верхний этаж, мы с Расти, фактически, нарушали табу.
И, кроме того, это была та самая лестница, с которой упал дедушка Слим. А наверху находилась спальня, в которой Джимми совершил много ужасных вещей со Слим, ее матерью и бабушкой.
Был также крошечный шанс, что мы застанем Слим принимающей ванну.
И мы оба были без футболок. Это нормально, когда ты просто слоняешься по округе, но выглядит не лучшим образом, если ты в таком виде влез в чей-то дом.
Ничего удивительного, что я нервничал.
Когда мы поднялись по лестнице, я сказал:
- Может быть, нам стоит снова позвать?
Расти помотал головой. Он раскраснелся и вспотел так же, как я, и на лице у него было странное выражение, как будто он не мог решить, кричать ли ему от восторга или поскорее сбежать.
Молча мы подошли к ближайшей двери. За ней оказалась просторная ванная.
В помещении никого не было.
В самой ванне тоже.
Ну и хорошо, подумал я. Хотя и почувствовал легкое разочарование.
В ванной стоял приятный свежий аромат, напомнивший мне о Слим. На раковине лежал кусочек розового мыла - не он ли был источником запаха? Я хотел понюхать его, но не стал этого делать при Расти.
Мы тихонько прошли дальше по коридору, Расти впереди, а я следом. Пару раз, открывая двери, мы видели кладовки. Почти в самом конце коридора мы обнаружили вход в просторную угловую спальню.
Судя по книжным шкафам, это была комната Слим. Превеликое множество полок, практически полностью заставленных рядами книг - некоторые аккуратно расставлены, другие стоят кое-как, будто пытаются ухватиться за соседей. Разномастные издания свалены поверх поставленных вертикально. Аккуратные ряды книг в бумажных обложках; шаткие стопки томов в мягких и твердых переплетах вперемешку. Опрятные стопки журналов. И несколько других предметов, раскиданных тут и там: несколько кукол Барби, пятнадцать или двадцать мягких игрушек, приз, который Слим выиграла на состязании лучниц, устроенном Молодёжной женской христианской организацией, пара маленьких "снежных шаров", свинка-копилка в новенькой кепке "Чикаго Кабс", и особая гордость хозяйки - бейсбольный мяч, подписанный Эрни Бэнксом.