От моего дыхания в воздух вылетают маленькие белые облачка. Я стараюсь думать только о мишени, но мой ум неспокоен. Когда она была в Индии? Кого она там навещала? Любит ли она Индию? И почему я ей не нравлюсь? Я таращусь в центр мишени, пока он не расплывается у меня перед глазами.
Смотреть только на цель.
Никаких колебаний.
Пока центр не исчезнет…
Стрела взвивается в воздух с резким свистящим звуком. Она вонзается в нижнюю часть мишени и замирает, дрожа.
- Гораздо лучше, - кивает мисс Мак-Клити.
Справа от меня Фелисити стреляет, выдергивает стрелу из мишени, снова стреляет - и каждый раз с безупречной точностью. Остальные девушки восторженно наблюдают за ней. Фелисити сияет, как какая-нибудь принцесса воинственного племени.
- Блестяще, мисс Уортингтон. Вы очень сильны. Я восхищаюсь вашей силой. Как вы думаете, почему вам удается так отлично стрелять?
"Потому что ее обучала охотница в сферах", - думаю я.
- Потому что я намерена побеждать, - серьезно отвечает Фелисити.
- Хорошо сказано, мисс Уортингтон.
Мисс Мак-Клити шагает через лужайку, собирая стрелы, вонзившиеся в землю и в нижние части мишеней, и одновременно обращается ко всем нам:
- Леди, вы не должны колебаться, желая достичь чего бы то ни было. То, чего вы хотите, может стать вашим. Но вы должны прежде всего понять, чего именно вы желаете.
- Я не хочу быть лучницей, - тихонько скулит Сесили. - У меня руки болят.
А мисс Мак-Клити продолжает свою лекцию:
- Пусть мисс Уортингтон станет примером для всех нас.
- Вот и отлично, - бормочу я.
Она хочет, чтобы я стала похожей на Фелисити? Сплошная жажда действия - и никаких мыслей? Разозлившись, я вскидываю лук и пускаю стрелу.
- Джемма! - вскрикивает Энн.
Поддавшись порыву, я не замечаю, что между мной и мишенью проходит мисс Мак-Клити. Но она стремительным, как молния, движением вскидывает руку и подставляет ладонь под стрелу, которая иначе угодила бы ей в голову. И вскрикивает от боли. Кровь заливает белую перчатку. Девушки роняют стрелы и луки и мчатся на помощь. Я тупо тащусь следом за ними. Мисс Мак-Клити опустилась на землю и стягивает перчатку. В ее ладони - аккуратная дырка. Она неглубокая, но сильно кровоточит.
- Дайте ей носовой платок! - кричит кто-то.
Я предлагаю свой. Мисс Мак-Клити берет его, окидывая меня холодным злым взглядом.
- Я… мне очень жаль, - запинаясь, выговариваю я. - Я вас не заметила.
- А вы вообще что-нибудь замечаете, мисс Дойл? - спрашивает мисс Мак-Клити, морщась.
- Может, лучше позвать миссис Найтуинг? - спрашивает Фелисити, поворачиваясь ко мне спиной.
Мисс Мак-Клити пристально смотрит на меня.
- Нет, не надо. Продолжайте тренироваться. Мисс Дойл сама поможет мне перевязать рану. В наказание.
- Да, конечно… - растерянно отвечаю я, помогая ей подняться.
Мы молча уходим с лужайки. Когда мы добираемся до школы, мисс Мак-Клити заставляет меня пойти к Бригид и взять бинты, а Бригид, конечно же, не может удержаться от того, чтобы высказаться на всю катушку по поводу божьего наказания за то, что мисс Мак-Клити вздумала учить нас чему-то столь противоестественному, как стрельба из лука.
- Она должна вас учить вышивать да еще рисовать симпатичные цветочки акварельными красками, вот что я скажу, если меня спросят, хотя никто и не думает спрашивать бедную Бригид, и очень даже жаль, что это так! Вот вам бинты. Не забудьте, надо крепко затягивать!
Держа в руках все нужное для перевязки, я спешу к мисс Мак-Клити. Она вымыла руку и промокает ее чайным полотенцем.
- Я принесла бинты, - говорю я, подавая ей сверток.
Я просто не знаю, что делать дальше. Мисс Мак-Клити смотрит на меня так, словно перед ней стоит какая-то сельская идиотка.
- Мне нужно, чтобы вы перевязали рану, мисс Дойл.
- Да, конечно, - киваю я. - Вот только… мне очень жаль, но, боюсь, мне никогда прежде не…
Мисс Мак-Клити перебивает меня:
- Наложите конец бинта на рану, а потом аккуратно обматывайте его вокруг кисти, вот и все. Так, теперь перекрестите бинт и снова… ох!
Я слишком сильно нажала на ранку.
- Простите… ох, простите! - восклицаю я.
Я продолжаю обматывать ее руку бинтом, пока он не заканчивается.
- А теперь, мисс Дойл, не будете ли вы любезны принести мне другую перчатку, чтобы заменить испорченную? Перчатки лежат в моем платяном шкафу, в верхнем ящике справа, - распоряжается мисс Мак-Клити. - Только не тратьте время зря, мисс Дойл. Урок должен продолжаться.
Мне кажется очень странным пройти за обитую толстым сукном дверь, отделяющую коридор, где находятся комнаты учителей. Я чувствую себя так, будто незаконно вторгаюсь в священные земли. Комната мисс Мак-Клити - скромная и аккуратная. Я открываю тяжелые дверцы большого шкафа красного дерева и нахожу правый верхний ящик. Перчатки лежат там, как и сказала учительница, они уложены в безупречный ряд, выстроились, как солдаты… Я беру то, что нужно, и еще раз окидываю взглядом комнату, надеясь найти ключ к разгадке тайны нашей новой преподавательницы. Особо примечательным мне представляется почти полное отсутствие вещей. Ничего личного. Ничего такого, что могло бы рассказать хоть немножко о мисс Мак-Клити. В гардеробе висят хорошо сшитые костюмы, блузки и юбки, все серого, черного и коричневого цветов, ничего такого, что могло бы привлечь внимание. На тумбочке у кровати лежат две книги. Одна из них - Библия. Вторая - сборник стихов лорда Байрона. Ни единой фотографии родных или друзей. Никаких картин, рисунков… что очень странно для художницы. Как будто мисс Мак-Клити явилась ниоткуда и никому и ничему не принадлежит.
Я уже собираюсь выйти, когда замечаю это: дорожную сумку, которую мисс Мак-Клити пожелала сама отнести наверх в ночь приезда в школу Спенс. Сумка стояла под кроватью…
Я не должна этого делать. Это будет уж слишком неправильно…
Я тихо прикрываю дверь комнаты и вытаскиваю сумку из укрытия. На сумке имеется замочек. Скорее всего, он заперт, так что на том все и кончится. Мои дрожащие пальцы касаются замка, и он открывается, к моему удивлению, без усилий. Внутри я вижу совсем немногое. Рекламка книжного магазина "Золотой рассвет" в Лондоне. Странное золотое кольцо с синей эмалью: две змеи, обернувшиеся вокруг ленты. Почтовая бумага и несколько карандашей.
Листок бумаги падает на пол и залетает под кровать. В ужасе я опускаюсь на четвереньки, чтобы достать улетевшую бумажку. Я засовываю руку под подзор, вытаскиваю листок. На нем я вижу список: "Академия для девушек мисс Фэрроу. Мак-Кензи, школа для девушек в Шотландии. Королевский колледж Святой Виктории. Академия Спенс". Все названия зачеркнуты, кроме школы Спенс. Я кладу листок в сумку, как можно более аккуратно, надеясь, что ничто не выдаст постороннего вторжения, и ставлю сумку обратно под кровать, стараясь двигаться бесшумно.
- Если вы считаете, что это и значит поворачиваться побыстрее, мисс Дойл, мне бы не хотелось увидеть, как выглядит ваша неторопливость, - выговаривает мне мисс Мак-Клити, когда я возвращаюсь.
Теперь я уже не думаю, что мы с мисс Мак-Клити сможем подружиться. Она быстро натягивает свежую пару перчаток, поморщившись, когда перчатка касается бинта на раненой руке.
- Извините, - бормочу я.
- Ну, впредь постарайтесь быть осторожнее, мисс Дойл, - резко произносит мисс Мак-Клити все с тем же странным акцентом.
- Да, мисс Мак-Клити, - киваю я, не в силах сдержать зевок. Учительница сердито щурится, видя подобную грубость. - Простите, пожалуйста. Я плохо спала этой ночью.
- Все, что вам нужно, так это побольше движения. Движение на свежем воздухе - прекрасное средство для укрепления здоровья и сна. В школе Святой Виктории я всегда требовала, чтобы мои девочки гуляли и дышали морским воздухом, невзирая на погоду. Если шел дождь, мы надевали макинтоши. Если шел снег, мы надевали теплые пальто. Ну а теперь вернемся на лужайку, если вы не против.
Похоже, мисс Мак-Клити полностью лишена многих чувств, в том числе и чувства юмора. А я оказалась последней в очереди на место ее любимых учениц. Мне вдруг подумалось, что рождественские каникулы настанут еще очень не скоро.
ГЛАВА 10
В бальном зале - рождественская звезда и традиционный маскарад. Он чуть менее официален, чем театрализованное чтение рождественских историй; для маскарада все наряжаются в костюмы, извлеченные из сундуков, что хранятся в многочисленных закрытых комнатах школы Спенс. По коридорам и лестнице носятся девочки всех возрастов, одетые самым странным образом: тут и пастухи, и ангелы, и феи, и флора, и фауна. Одна малышка запустила руку не в тот сундук. Она порхает с места на место, как балерина, но при этом наряжена в просторный пиратский камзол и залатанные штаны. Энн оделась рождественским призраком из историй господина Диккенса - на ней длинная коричневая туника, подпоясанная серебристой лентой. Фелисити выглядит как средневековая принцесса - она надела чудесное красное бархатное платье с золотыми косами из тесьмы на рукавах и подоле. Она настаивает на том, что этот наряд называется "Канун Рождества", но я заподозрила, что Фелисити просто выбрала самое нарядное платье и решила назвать его так, как ей вздумается. Я сама представляю уже наступившее Рождество, то есть я в зеленом платье и с венком из остролиста на голове. Я себя чувствую немножко похожей на бродячее дерево, но Энн заверяет меня, что я выгляжу "весьма соответствующе".
- Просто удивительно, что мисс Мак-Клити не оторвала тебе голову сегодня. Вид у нее был такой, словно она готова именно это сделать, - говорит Энн, когда мы идем в столовую мимо компании сплетничающих фей и парочки волхвов.
- Я же не нарочно, - возражаю я.
У меня на шее висит амулет моей матушки - мой амулет. Я полировала кованый металл до тех пор, пока он не начал сверкать.
- Она какая-то странная. Мне она совсем не нравится. Тебе она не кажется странноватой?
Фелисити скользит по коврам, как истинно царственная особа.
- Я думаю, она - как раз то, в чем нуждается школа Спенс. Искренняя, открытая. Мне она по душе. Она меня обо всем расспрашивала.
- Ты решила, что она твой друг, просто потому, что она наговорила тебе комплиментов, - возражаю я.
- А ты завидуешь, потому что она меня выделила из всех!
- Вот уж неправда, - фыркаю я, хотя и подозреваю, что доля истины в словах Фелисити все же имеется.
Фелисити, похоже, успела стать любимицей мисс Мак-Клити, причем не приложила для этого особых усилий, в то время как я могу считать, что мне повезло, если мисс просто поздоровается со мной.
- А тебе известно, что у нее есть целый список разных школ, в дорожной сумке, которую она прячет у себя под кроватью?
Фелисити вскидывает брови:
- А ты-то как могла об этом узнать?
Я розовею:
- Ну… она была открыта…
- Ерунда! Ты нарочно вынюхивала! - дразнит меня Фелисити. И берет меня под руку. Энн встает с другой стороны. - А что еще там есть? Рассказывай!
- Почти ничего. Кольцо со змеями; оно выглядит очень старым. Реклама книжной лавки "Золотой рассвет". И список школ.
Две младшие девочки пытаются проскочить мимо нас. Они одеты ангелами, но улыбки у них зловредные. Фелисити дергает ближайшую девочку за мягкие крылья, едва не оторвав их и не сбив девочку с ног.
- Эй, не забывай о порядке старшинства! Быстро назад! Не лезть под ноги!
Испуганные девочки пятятся.
- Что еще в той сумке? - требовательно спрашивает Энн.
- Это все, - отвечаю я.
- Это все? - разочарованно повторяет Фелисити.
- Вы еще не все слышали насчет списка, - говорю я. - Все школы в нем зачеркнуты, кроме школы Спенс. Что вы на это скажете?
Фелисити отмахивается:
- Ничего. Она просто записала те школы, где искала место для себя. В этом нет ничего такого ужасно странного.
- Ты просто ищешь, к чему придраться, потому что ты ей не понравилась, - говорит Энн.
- А разве она говорила, что я ей не нравлюсь? - спрашиваю я.
Фелисити кружится на месте, и ее юбка раздувается колоколом.
- Ей и не нужно ничего говорить. Это же очевидно. А ты еще и попыталась проткнуть ее стрелой. Вряд ли такое может пойти на пользу.
- Говорю же вам, это была случайность!
Два юных ангела вернулись. И все-таки умудрились проскочить в столовую у нас перед носом.
- Эй, дьяволята! - рычит на них Фелисити.
Девочки взвизгивают и бросаются бежать, ошарашенные собственной дерзостью.
Для миссис Найтуинг это обязательная рождественская традиция - устраивать торжественный ужин перед тем, как девушки разъедутся на каникулы. В эту же традицию входит и праздник в большом холле после ужина, когда учителя попивают шерри, а ученицы - теплый сидр. Но я могла бы опьянеть и от одной только красоты большого холла, приукрашенного ради праздника. В огромном каменном камине пылает огонь. Наше дерево, пышное, радостное, вечнозеленое, устроилось в самом центре комнаты, раскинув ветви, как приветливая хозяйка, встречающая гостей. Мистера Грюнвольда, учителя музыки, уговорили играть для нас на виолончели, что он и делает с удивительной для его возраста живостью - ему ведь почти восемьдесят.
У нас в руках рождественские хлопушки-конфеты. Короткий рывок за ленточки - и они разрываются с сухим громким треском, пугая всех до полусмерти. Я никогда не могла понять, почему это считается веселым и забавным. Звучат радостные рождественские гимны. Свечи на дереве зажжены, они выглядят восхитительно. Мы подготовили подарки для учителей. Для мадемуазель Лефарж это декламация на французском. Для мистера Грюнвольда - песня. Еще имеются стихи, печенье и ириски. Но ради подарка миссис Найтуинг нам, ученицам, пришлось опустошить свои карманы. Все расступаются, и через весь холл идет Сесили, держа в руках большую шляпную картонку. Она самая старшая, и потому именно ей досталась честь поднести подарок директрисе.
- Веселого Рождества, миссис Найтуинг! - говорит Сесили, подавая директрисе коробку.
Миссис Найтуинг кладет очки на маленький столик рядом с собой.
- О! Что это может быть такое?
Она снимает крышку, раздвигает волны тонкой упругой бумаги - и извлекает на свет изумительную фетровую шляпку с фестонами и блестящим черным плюмажем. Разумеется, раздобыла эту шляпку Фелисити, кто же еще? У всех девочек дружно вырывается искреннее: "А-ах!.." В холле воцаряется атмосфера радостного изумления, когда миссис Найтуинг водружает великолепно изготовленную шляпу себе на голову.
- И как я выгляжу? - спрашивает она.
- Как королева! - кричат все девушки.
Мы аплодируем и поднимаем чашки с сидром.
- Счастливого Рождества, миссис Найтуинг!
Похоже, на какое-то время миссис Найтуинг поддается сентиментальным чувствам. Ее глаза влажнеют, но голос, когда он наконец возвращается к ней, звучит так же уверенно, как всегда.
- Благодарю вас. Это самый разумный и практичный подарок, какой только может быть, и я уверена, что буду с наслаждением носить эту шляпку.
С этими словами миссис Найтуинг снимает шляпку и тщательно укладывает ее в бумажное гнездышко. Потом закрывает коробку крышкой и убирает под стол, с глаз долой.
Наши чашки вновь наполняются сидром, и мы с Энн и Фелисити тихонько отходим в сторону и прячемся за рождественской елкой. Пряный аромат, исходящий от ветвей, вызывает щекотку у меня в носу, а от теплого сидра розовеют щеки.
- Это тебе, - говорит Фелисити, вкладывая в мою ладонь бархатный мешочек.
В нем я нахожу чудесный черепаховый гребень.
- Какой красивый! - восторженно говорю я, несколько смущенная экстравагантностью вещицы. - Спасибо, Фелисити.
- Ох! - вскрикивает Энн, открыв свой подарок.
В руке Энн - брошка Фелисити, которой Энн особенно восхищалась. Можно, конечно, не сомневаться, что у Фелисити появилась новая взамен этой, но восторги Энн от этого не становятся меньше. Она сразу же прикалывает брошь на свой костюм.
- Вот… - застенчиво говорит она после этого, протягивая нам свои подарки, завернутые в простую газету.
Она сделала для нас обеих по аппликации - это нежные, изысканные ангелы из кружев, похожие на Пиппу.
Настает моя очередь. Я совершенно не владею иглой, как Энн, и у меня нет таких средств, чтобы соревноваться с Фелисити. Но я могу предложить подругам нечто особенное.
- У меня тоже есть для вас кое-что, - говорю я.
- И где оно? - спрашивает Энн.
За ее спиной танцуют огни ламп, бросая на стены живые пятна света.
Я наклоняюсь вперед и шепчу:
- Встретимся здесь в полночь.
Они сразу понимают, в чем дело, и взвизгивают от восторга - потому что мы наконец-то возвращаемся в сферы.
Тут мы слышим громкий кудахчущий смех. Я никогда такого не слышала. Возможно, потому, что это смех миссис Найтуинг. Она сидит среди учителей, уже успевших основательно развеселиться.
- Ох, Са… Клэр, вы меня просто убиваете! - говорит миссис Найтуинг, прижимая руку к груди, как бы желая удержать смех.
- Насколько я помню, это вы все начали тогда, - с улыбкой говорит мисс Мак-Клити. - Позвольте напомнить, вы тогда были довольно дерзки.
Девушки тут же начинают бурлить и волноваться, как ручей, наткнувшийся на упавшее дерево, жадное любопытство написано на их лицах, в глазах горят многочисленные вопросы.
- А что такое? - спрашивают они. - Расскажите нам!
- А разве вы не знаете, что ваша директриса была некогда большой озорницей? - говорит мисс Мак-Клити, забрасывая приманку. - И весьма романтичной к тому же.
- Ну, ну… - бормочет миссис Найтуинг, прихлебывая из очередной рюмочки шерри.
- Расскажите нам! - умоляюще произносит Элизабет.
Остальные поддерживают ее дружным хором:
- Да, пожалуйста!
Поскольку миссис Найтуинг не возражает, мисс Мак-Клити приступает к рассказу.
- Мы были тогда на танцевальном вечере в честь Рождества. Он был великолепен. Вы помните, Лилиан?
Миссис Найтуинг кивает, прикрыв глаза.
- Да. Танцевальные карты с красными кистями. Чудесно, чудесно!
- Туда было приглашено множество джентльменов, но, разумеется, все мы сразу отдали свои сердца одному из них, с темными волосами и удивительно элегантной фигурой. Он был уж так хорош собой!
Миссис Найтуинг молчит, только делает еще глоточек шерри.
Мисс Мак-Клити продолжает:
- Ваша директриса тут же сказала: "Вот за него-то я и выйду замуж", и окинула взглядом всех нас. Мы рассмеялись, но в следующее мгновение она взяла меня под руку и торжественно прошла мимо…
- Я шла совсем не торжественно…
- …и весьма искусно уронила свою карту прямо к его ногам, сделав вид, что не заметила этого. Разумеется, джентльмен поспешил за ней. И они танцевали вместе три танца подряд, пока не вмешалась наша сопровождающая.
Мы приходим в полный восторг от этой истории.
- А что было потом? - спрашивает Фелисити.
- Она вышла за него замуж, - отвечает мисс Мак-Клити. - В то самое Рождество.