- Хиллари - архитектор, - объяснил Винер. - Она прежде никогда не была в Нью-Йорке и ей действительно хочется увидеть его. Я не могу опоздать, иначе Хиллари будет в ярости. Я вечно всюду опаздываю.
- Вы окажетесь на месте вовремя, - пообещал Кэл, сгорая от любопытства, что еще удалось узнать Винеру Вы можете с полдороги взять такси. Вы не могли бы подробнее рассказать мне о Сантерии?
- Я знаю не слишком много, - ответил Винер, когда они вышли из отеля и пешком двинулись на запад, - У меня не было возможности достаточно глубоко зарыться во все это.
- Что мне действительно хочется знать, так это каким образом африканская религия нашла последователей в Нью-Йорке или в Новом Орлеане среди людей, которые не являются по своему происхождению африканцами, - спросил Кэл.
- Это и в самом деле самая интересная часть загадки, - ответил Винер. - Я начал рассказывать об этом своим коллегам перед ланчем. Все это началось, когда, рабы завезли свою религию из Африки. Работорговцы, как вы знаете, люди цивилизованные, считали рабов просто стадом диких чернокожих скотов. Животными. Но истина состояла в том, что у племен с африканского побережья была невероятно сложная религия. Очень изощренная и утонченная. Сотни богов…
- Пантеизм, - сказал Кэл. - Как у греков.
- Что вы, по сравнению с африканцами греки выглядят Жалкими любителями. Вуду был куда более сложным культом. Во-первых, он гораздо древнее, возможно, это вообще самая древняя религия на Земле. И дело не только в том, что у них были все эти боги, а в том, что они обращались к ним непосредственно. Ну, вы знаете, вроде "пошли нам хороший урожай или победу в этой войне", и для каждого бога и каждой молитвы был особый ритуал и специальные заклинания, которые нужно произносить, когда ты обращаешься с просьбой. Это классическая религия первобытной культуры, только она глубже, чем все, о чем я до сих пор слышал. У них есть священные книги и скрижали, как в любой другой религии. Но в Вуду есть действительно все, что каждому хотелось бы в религии найти. Это попытка управлять судьбой, непосредственно общаясь с богами. Они верили и продолжают верить, что могут попросить богов непосредственно вмешаться в их судьбы.
- Что вы имеете в виду? Кто продолжает верить?
- Последователи этой религии, рассеянные по всему свету, - ответил Винер. - В этом-то и состоит вся необычность ситуации. Ничего в их вере не изменилось. Она столь же сильна, как и пять тысячелетий тому назад. Это настолько сильная штука, что независимо от того, как ее называют посторонние в том или ином месте, и какую бы страну вы не взяли, они всегда называют ее одним и тем же словом: "Религия". Единственная религия. Они игнорируют все другие вероисповедания. - Винер замолчал, глядя на Кэла. - Ну а вас-то почему это интересует?
У Кэла сначала мелькнула мысль рассказать об убийстве на складе, но он решил умолчать об этом.
- Мне просто любопытно, - ответил он. - Я видел одну из их маленьких лавочек. - Они продолжали идти вперед. - Что меня смущает, - сказал Кэл, - это то, что увиденные мной атрибуты этой религии - этой Сантерии, которая, как вы говорите, то же, что и Вуду, - вовсе не выглядят африканскими. Все религиозные символы, которые я видел, это святые. Христианские святые.
- Вы правы, это действительно любопытно, - сказал Винер, - Меня поначалу это тоже сбило с толку. - Кэл заметил, какое удовольствие доставляла Винеру возможность в чем-то просветить старшего и более известного в научном мире коллегу. - Когда рабов привезли из Африки, первое, что попытались сделать их владельцы, это уничтожить их религию. Почему? Да потому, что колонии принадлежали католическим странам. Луизиана, страны Карибского бассейна. Французская и испанская культуры. Но чего меньше всего хотелось рабам - это лишиться своей религии как раз тогда, когда они больше всего в ней нуждались. И тут, конечно, за дело берется церковь, пытаясь истребить все их верования и добиваясь этого весьма жестокими методами. Они приняли законы, запрещающие практиковать Вуду под угрозой смертной казни. И они буквально пытались вышибить дьявола - то, что они считали дьявольским, - из африканцев. Французы были почти так же решительны: они хлыстом загоняли рабов в церкви и пороли их до тех пор, пока те не принимали христианство.
- Что они в конце концов и сделали, - заметил Кэл.
- А вот и нет, - ответил Винер, - По внешним признакам они стали христианами, почитали святую Троицу и все такое прочее. Но на самом деле они продолжали исповедовать свою собственную религию. Полагаю, что было бы правильно сказать, что они замаскировали своих богов под христианских святых и поклонялись им как своим собственным.
Тут Кэл наконец понял, что же он видел в лавке.
- Вы имеете в виду, что каждый святой на самом деле представляет одного из вудуистских богов?
- Совершенно верно. Фактически Сантерия переводится как "почитание святых", - ответил Винер и нервно посмотрел на часы. - Скажите, вы уверены, что я все-таки успею на катер?
- У вас еще останется в запасе немного времени, - заверил его Кэл. - Итак, я хочу выяснить это до конца. Когда кто-то заходит в лавку, продающую предметы культа для Сантерии, и покупает фигурку святого, то она на самом деле является изображением одного из африканских богов?
- И да, и нет, - ответил Винер не слишком решительно. - Как я понимаю, статуэтка изображает обоих - и святого, и божество. Это форма религиозного синкретизма, две религии, соединившиеся в одну. Это официальная религия, и в то же время это Вуду. Клод - парень, работающий на факультетском ксероксе, - рассказал мне, что его мать ходит в церковь, молится, а выходя из церкви, набирает в маленький флакончик святой воды, чтобы использовать ее при чтении заговора, когда вернется домой.
- Заговора? Это звучит как какое-то колдовство.
- Но это не колдовство. Вовсе нет. Заговор в вудуизме - это не магическое заклинание, действующее само по себе, это своего рода молитва - обращенная к богу просьба, чтобы что-то случилось или не случилось. Смешайте вместе несколько трав со святой водой, и тогда, может быть, один из богов сделает так, что вы найдете работу, или что умрет ваш злейший враг.
Они стояли на углу 49-й улицы и Седьмой авеню, со всех сторон обтекаемые непрерывным потоком прохожих. Жар волнами поднимался от асфальта. Итальянец, продавец мороженого, предлагал свой товар из блестящего металлического ящика на колесах.
- Не хотите ли чего-нибудь холодного? - предложил Кэл, ища мелочь.
- Нет, спасибо, - ответил Винер. - Полагаю, мне и в самом деле пора поспешить. Когда Хиллари бывает сердита… - Он начал искать глазами такси, заметил свободную машину и помахал ей рукой.
- Вот ваш экипаж, - сказал Кэл, когда такси подъехало, и придержал дверцу открытой. - Большое спасибо, Джон, вы мне очень помогли.
Рука Кэла оставалась на дверце. Винер забрался в такси, и они обменялись обычными обещаниями когда-нибудь встретиться вновь. Кэл на минуту подумал, не спросить ли ему еще о некоторых вещах, которые он хотел бы знать: к кому еще может он обратиться с вопросами о Сантерии? какие книги ему следует об этом прочитать? - но Винер явно начинал нервничать, и Кэл захлопнул дверцу.
Такси отъехало, и Кэл постоял, глядя ему вслед, пока оно не скрылось за углом.
Это был знаменательный день для Криса, его первый "взрослый" ужин в ресторане.
Рики пригласила их в "Русскую чайную" познакомиться с ее женихом, Уэйном Миллменом. Он был юристом с Уолл-стрит, выглядевшим как все они: редеющие светлые волосы, небольшое брюшко, одетый с ног до головы в магазине братьев Брукс - серый костюм с жилеткой и черные туфли. Поначалу он показался Кэлу старомодным и консервативным - очки, которые он надел, чтобы прочесть меню, были в стиле "Бен Франклин" - половинки линз, а Кэл неизменно видел такие лишь у гораздо более пожилых людей, - но он непринужденно и легко держался с Крисом, и понемногу предубеждение Кэла растаяло. Когда они покончили с ужином и официант начал убирать со стола, чтобы принести десерт, Рики рассказала Кэлу, что она познакомилась с Уэйном, когда брала у него интервью для статьи о слиянии многих корпораций. Уэйн многозначительно посмотрел на нее, заказав бутылку шампанского.
- Продолжай, - сказал он. - Расскажи им.
Рики просияла.
- Сегодня у нас праздник. Мы назначили день свадьбы.
- Это здорово, - сказал Кэл, широко улыбнувшись. Он поцеловал Рики и пожал руку Уэйну.
- А я могу быть шафером? - спросил Крис без всякого смущения.
Кэлу стало неловко, но Уэйн и Рики рассмеялись. Уэйн извинился перед Крисом, что эта роль уже занята его братом, но Крис, казалось, был вполне удовлетворен, когда ему сказали, что он может быть в свите жениха и идти рядом с цветком в петлице.
- Через пять недель, считая с этой субботы, в "Сент-Реджисе", - сказала Рики. - Потом будут ужин и танцы.
- Вы собираетесь играть свадьбу в отеле? - спросил - А почему не в церкви? - Он не забыл благочестивых возражений семейства Ханауэр против его собственной женитьбы на Лори.
- Так будет проще, - ответила Рики, - устроить все в одном месте. Но, конечно, это будет религиозная церемония.
Разговор о религии напомнил Кэлу его беседу с Джоном Винером, и когда улеглось возбуждение, вызванное объявленной Рики новостью, и наступила пауза, Кэл спросил, не слышали ли они, что вудуизм широко практикуется в Нью-Йорке.
- Вудуизм? - Уэйн поставил на стол свою чашку кофе. - Это правда?
- Да, конечно, - сказала Рики. - Я слышала об этом. Один человек предложил в наш журнал статью о здешних последователях Вуду. Но эта тема нас не заинтересовала.
Крис оторвал взгляд от своего блюдца с шоколадным кремом.
- Вуду. Это когда втыкают булавки в кукол. Как в фильме "Живешь только дважды".
- Здесь есть кое-что, Орех. Это религия. - Он обернулся к Уэйну и Рики. - Я разговаривал сегодня на конференции с одним человеком. Он сказал, что это, возможно, самая древняя религия в мире. Я полагаю, что из этого может получиться хорошая тема для исследования.
Рики посмотрела на него широко открытыми глазами.
- Для твоего исследования?
- А почему вы заинтересовались этим? - спросил Уэйн.
- На самом деле это произошло случайно. Помнишь тот пожар на складе, Рики? - Кэл вкратце описал последовательность событий, приведшую его к разговору с Джоном Винером: как он увидел ритуальные предметы в руках у полицейских, узнал похожие предметы в botánica, позвонил полицейскому, который упомянул о Сантерии.
Рики сказала:
- Не понимаю, зачем тебе связываться с чем-то, имеющим отношение к уб… - Она осеклась, украдкой бросила взгляд на Криса и увидела, что он сосредоточенно копается в своем креме. - Тебе совершенно ни к чему с этим связываться, Кэл. Пусть фараоны сами расследуют.
- Рики, - ответил Кэл, - исследование культовой практики вовсе не означает, что я окажусь хоть как-то связанным со случаем на складе. Наоборот, когда я разговаривал с полицейским, я понял, что он вовсе не заинтересован в какой-то помощи со стороны. - Кэл замолчал. - Я почти уверен, честно говоря, что ему не хотелось обсуждать это дело - независимо от того, могу ли я чем-либо ему помочь.
Уэйн вынул из нагрудного кармана две сигары и предложил одну Кэлу, который поблагодарил и отказался.
- Я могу понять, почему фараоны должны быть щепетильны, - сказал Уэйн, освобождая свою сигару от целлофановой обертки.
- Что вы имеете в виду?
- Первую поправку, - ответил Уэйн; его слова прозвучали невероятно, так как он обхватил губами сигару, чтобы раскурить ее.
- Скверную травку? - переспросила Рики, повторяя то, что ей послышалось в словах Уэйна.
Крис весело хихикнул.
Уэйн кончил раскуривать сигару, держа свою золоченую зажигалку "данхилл" на полдюйма ниже кончика сигары, чтобы не подпалить обертку.
- Первую поправку, - снова произнес он и торжественно продекламировал: - "Конгресс не должен принимать никаких законов, касающихся установлений религии или запрещающих свободное отправление религиозных обрядов". Ну а из того, что сказал Кэл, понятно, что это убийство имеет какое-то отношение к религии. Это означает, что полицейским приходится проявлять крайнюю осторожность в том, как они собираются это расследовать. Они, например, не имеют никакого права допрашивать кого-либо насчет религиозной практики. Я могу вообразить, что все эти ограничения могут превратить такого рода дело в почти безнадежное, и нетрудно представить, что они не очень-то будут рады обсуждать его по телефону с посторонним человеком.
Кэл наклонился вперед.
- Но ведь речь идет об убийстве. Будут ли они осторожничать, если информация приведет к раскрытию такого преступления?
- Они будут предельно осторожны, - сказал Уэйн. - Верховный суд будет столь же тверд в этом случае, как и в отношении любого вопроса, затрагивающего конституцию: вы имеете право исповедовать любую веру и исполнять любые обряды, какие сочтете нужными. - Уэйн изучил кончик своей сигары, чтобы убедиться, что она правильно горит. - Конечно, это порождает некоторые трудности в обеспечении исполнения законов. Религиозные объединения не облагаются налогами, так? Поэтому теперь появляются такие группы, которые объявляют вас священником, а значит, вы можете не платить подоходный налог. Пошлите куда надо сто долларов, и вы получите листок бумаги, где сказано, что вы являетесь священнослужителем, а ваш дом церковью, и тогда вы можете требовать всевозможные налоговые льготы и прочие привилегии. Или возьмите эти культы любви, которые сманивают детей из семей в расположенные в сельской местности приюты и подвергают их идеологической обработке, внушая им свои убеждения. Последователи секты Муна обратились в Англии в суд, когда одна газета обвинила их печатно в похищении детей и промывании мозгов этим детям. Сектанты вчинили газете иск о клевете в печати - и проиграли. А, смею вас заверить, когда речь идет о клевете в печати, английские суды бывают очень строги. Стало быть, у суда были прямые доказательства промывания мозгов, поскольку это обвинение было подтверждено. Но в этой стране недостаточно назвать преподобного Муна и его последователей опасными похитителями детей. Вы не можете сделать так, чтобы полиция или ФБР обыскали один из их приютов и вытащила оттуда ребенка, родители которого заявляют, что он был похищен.
Кэл покачал головой.
- И все же, когда дело связано с убийством…
- Я уверен, что полиция делает все, что может, для расследования этого случая, - сказал Уэйн. - Я не утверждаю, что они не стремятся расследовать каждый случай.
Но им приходится работать очень осторожно, в строго ограниченных рамках.
Рики, видимо, была сыта по горло разговорами на столь мрачную тему.
- Эй, здесь еще осталось шампанское, - сказала она, вытащив из ведерка бутылку. - Давайте прикончим его.
- Разве можно убить шампанское? - серьезно спросил Крис.
Кэл тут же пожалел о том, что разговоры об убийстве велись в присутствии мальчика.
- Как насчет еще одного из этих пирожных, Орех?
Глаза Криса засияли, и Уэйн предложил взять его с собой наверх посмотреть, что еще можно заказать на десерт.
- Итак, - сказала Рики, когда они остались вдвоем, - ты все еще не нашел себе женщину?
Еще один раз Кэл готов был потерять терпение, сказать ей раз и навсегда, чтобы она больше к нему с этим не приставала. Но кое-что иное было у него на уме, и он просто отрицательно покачал головой.
Глава 12
Хриплый голос ответил Кэлу по телефону, что лейтенант Мактаггерт сейчас занят расследованием в городе, но попозже он должен появиться в участке.
- Я перезвоню ему сам, - сказал Кэл, отказавшись оставить дежурному свое имя и номер телефона.
Он вернулся в сад, где стоял металлический столик, за которым он завтракал, и допил оставшиеся полчашки кофе. Наверное, к лучшему, что ему не удалось связаться с этим полицейским. Предложение, которое он хотел ему сделать, было поспешной и плохо продуманной идеей, о которой лучше всего было просто забыть. Сейчас не время начинать поиски в новых направлениях. У него есть книга, которую он должен написать. У него есть работа, и он должен ее сделать.
Но эта мысль не оставляла его. Она уже застряла у него в голове, когда он проснулся сегодня утром: заняться изучением этой неведомой земли, древней племенной религии, возможно, древнейшей в мире, процветавшей здесь, в 'самом сердце современной технической цивилизации. Обнаружить эту botánica, повстречаться с Джоном Винером, услышать историю о синкретизме и о том, как самая языческая религия укрылась за ложной личиной, чтобы избежать преследований, - все это было удивительной цепочкой случайных совпадений, из тех, на которых люди делают себе имя.
Но все это не вызвало ничего, кроме пустого любопытства. Лишь беседа с Уэйном Миллманом, упомянувшем о конституционных ограничениях на расследования, связанные с религией, действительно навела его на мысль позвонить сыщику. Занимаясь своими исследованиями, подумал Кэл, он сможет помочь полиции. И такое сотрудничество может оказаться полезным обеим сторонам: если он поможет им, они захотят поделиться с ним любой информацией, которую сумеют получить о вудуизме в этом городе.
Таким по крайней мере был его план. В первом порыве вдохновения, проснувшись, он готов был отложить в сторону любые другие дела. Это новое исследование могло облегчить никогда не покидавшие его разочарование и горечь от того, что этим летом он прикован к городу и не может путешествовать. Теперь не было нужды лететь куда-то в джунгли на другой конец света. Он может предпринять свою экспедицию прямо здесь.
Кэл поудобнее развалился на солнышке и предался мечтам, как он достигнет такого же признания, какое принесло Кэт ее первое исследование. Было ли это его истинным побуждением или всего лишь амбицией? Возможность ухватиться за сенсационный материал? Он знал, что должен написать книгу о племени зоко, сделать то, чего ждала от него Лори, - его памятник ей.
Все утро после завтрака он пытался сосредоточиться на своих полевых журналах. Он делал выписки, даже попробовал набросать пару абзацев первой главы, но не мог целиком уйти в работу. Он все время поглядывал на часы.
В одиннадцать тридцать он снова позвонил в полицейский участок, и его соединили с Мактаггертом.
- Да, мистер Джемисон, - ответил полицейский. - У вас есть для нас какая-то новая информация?
На Кэла произвело впечатление, что полицейский так быстро вспомнил об их предыдущем разговоре, но у него осталось ощущение, что в вопросе Мактаггерта проскользнула нотка издевки - отмахнуться от звонившего как от очередного надоедливого психа.
- Никакой новой информации, лейтенант, - ответил Кэл, - но, возможно, я смогу раздобыть ее для вас.
- И каким же образом вам это удастся, мистер Джемисон?
- Меня зовут профессор Джемисон, - ответил Кэл, раздраженный покровительственным тоном полицейской го. - Я этнограф, и я собираюсь предпринять некоторые исследования по Сантерии. Я подумал, что их результаты могут быть вам полезны. Не могли бы мы встретиться, чтобы потолковать об этом?
Последовало непродолжительное молчание. Мактаггерт, очевидно, раздумывал, стоит ли серьезно отнестись к этому неожиданному предложению незнакомца.