Тринадцатый весь выпускной бал скучал уединенно в сторонке. Когда, к нему подлетел клерк-распорядитель, и сказал, что бы он сдал в костюмерную наряд, Тринадцатый облегчённо вздохнул.
В этот вечер он очень быстро заснул, не смотря на крики, шум, гомон душ-выпускников. Души-выпускники гуляли целые сутки. Некоторые, самые отчаянные умудрялись продлить праздник и до трёх суток. Их не страшил ни карцер, ни отправка на переподготовку.
Иванушка
Новоиспечённый отец уже целый час находился в томительном ожидании.
Выписка Алёнушки и сына была назначена на десять часов утра. Так ему сказали в регистратуре Родильного Дома. Он приехал на пятнадцать минут раньше, и вот уже ждал целый час. Несколько раз к нему выходила медсестра, и ласковым голосом просила подождать, ни объясняя, ни слова.
Иванушка устав держать в руках огромный букет роз и два торта, сложил их на широкий больничный подоконник. Во дворе больницы Иванушку ждали старенькие "Жигули". Коллега по работе и владелец "Жигулей" - Николай - то и дело вылезал из машины покурить. Иван каждые десять минут подходил к окну, и удивленно пожимал плечами. Пожатие означало, что Иван сам не понимает, что происходит, но ничего изменить не может.
Когда степень ожидания достигла высшего накала, Ваня хлопнул себя руками по бокам, и решительно направился к двери. Он решил зайти в заветную дверь. Сколько его ещё будут здесь держать? Не успел он ухватиться за ручку двери, как дверь открылась, и на пороге появилась Алёнушка. Ваня растерялся.
- Ну, наконец-то. - Вместо радости, громко объявил муж.
Алёнушка замерла на месте. Такого замученного мужа она видела впервые за всю их супружескую жизнь.
- Что с тобой? Ты заболел?
Вопросы жены вернули Ивана в реальность. Он подбежал к подоконнику, схватил в охапку цветы, и подлетел к Алёнушке.
- Я уже хотел идти ругаться. - Попытался он оправдать своё поведение.
- Зачем? Что случилось?
- Мне вчера сказали, что выписка в десять ноль-ноль. Я жду вас с половины десятого.
- Кто тебе сказал?
- Старенькая нянечка. Как её зовут, не знаю.
- А, - улыбнулась Алёнушка. - Евдокия Матвеевна. Она любит пошутить над отцами. Особенно, кто первенцев забирает.
Не сдерживая смех, Алёнушка от души засмеялась. Старая нянечка по-своему наказала Ваню за его дурное поведение.
Иван нахмурился. Он до сих пор чувствовал перед женой свою вину. Ситуацию разрядила медсестра. В руках медсестра держала огромный свёрток из пухового одеяла.
- Ну, папаша, забирайте своё создание. - Скомандовала она Ивану.
Иванушка осторожно заглянул под край ажурной пелёнки. Малыш сладко спал.
- А, поцеловать его можно? - Вырвалось у Иванушки.
- Конечно, сколько угодно.
Нежно коснувшись румяной щёчки губами, Иванушка снова укрыл личико малыша пеленкой. Счастливая семья Ивановых отправилась домой. Новоиспечённый отец забыл, про торты стоящие на подоконнике больничного окна. Медсестра забрала их сама. По её мнению это была плохая примета.
Лотта
Тринадцатому казалось, что снится сон. Вот почему-то он слышал только голоса, и совершенно не видел образы. Один голос ласковый, ласковый, а другой голос нервный и скрипучий.
Смотри, хорошенький какой голубок. - Проговорил ласковый голос.
Тринадцатый осмотрел во сне, но не увидел, не голубка, ни того, кто говорил. А, разговор, тем не менее, продолжался.
- Совсем ещё молодёнькая душа. Мантия чистая-чистая. Ни одной затяжки на мантии. Видать горя плоти ещё не познал. В счастье и справедливость ещё верит. Как же он сюда попал?
- Тебе - то что? Твоего разве нимба дело? Бери своё, и полетели, раз наше место заняли.
О - хо-хо, - простонал скрипучий голос. - И, за что мне всё это? Нигде покоя нет.
Голоса звучали рядом, но Тринадцатый не мог ни кого разглядеть. "Странный сон".
- Можно я его потрогаю? Так хочется прикоснуться к молодой мантии.
- Не смей! - Закричал скрипучий голос. - Марш отсюда!
Вскрик разбудил Тринадцатого. Перед его нимбом висели две души, по очертаниям мантии женского рода. Он потряс нимбом, прогоняя остатки сна, и пристальнее разглядел души.
У обеих был весьма потрёпанный вид. Нимбы покрылись ржавчиной. Мантии превратились в комок затяжек. Тринадцатый понял, что столкнулся с самыми старыми душами.
- Ой, Зло, смотри, он проснулся. - Обрадовалась душа с ласковым голосом. - И, такая душа хорошенькая. От неё веет Удивление. - Не обращая внимания на предупредительные взмахи мантией души со скрипучим голосом, ласковая душа, подсела поближе к Тринадцатому. На вид она казалась намного моложе скрипучей души.
- Ты кто? И, зачем здесь? - Поинтересовалась она. Её сладкий тон голоса разливался по мантии Тринадцатого истомой.
- А, я подумал, что вы мне приснились. - Не отвечая на вопрос, заявил Тринадцатый. - Вот такой странный сон - голоса есть, а кто говорит не видно
.
- Испугался? - Участливо кивнула нимбом ласковая душа.
- Мы любим так подшутить. Особенно в земном мире, когда человечек сильно потакает своей плоти. Прилетим к нему, когда он спит, и разговариваем. Сон ему не снится а, голоса наши слышит. Смешно. - Душа со скрипучим голосом рассмеялась, сотрясая свой нимб.
- Ну, что ты ему страхи рассказываешь. - Вступилась за Тринадцатого душа с ласковым голосом. - Ты, не пугайся. - Ободрила она его. - Мама шутит. Правда, шутки у неё не всегда смешные получаются.
- Это ваша мать?
- Да. А, что мы не похожи друг на друга?
- Не знаю, я впервые вижу сразу мать и дочь в небесном обличии.
- А, в земном я никогда и не была. Мама была. А, я нет.
- Хватит болтать. - Прикрикнула, вдруг, мать на дочь. - Бери, что хотела взять, и полетели отсюда.
- Что ты злишься? - Между родственными душами повисли гроздья Ссоры. - Мне что ни с кем и поразговаривать нельзя.
- Разговаривай, я не против, но лишнего не болтай. - Сердито замахнулась мать концом мантии на дочь. - Видит его первый раз, и, готова перед ним всю мантию вывернуть.
- Не кричи. - Огрызнулась дочь в ответ, и залетела под корягу.
Она отсутствовала несколько минут. Всё это время мать скребла концом мантии края нимба. Видно, старушка не очень уважала небесные озоновые ванны.
- Вот и всё. Я всё сделала, как ты велела. Можно лететь. - Прокричала она громко, обращаясь к матери, и тихо добавила уже для Тринадцатого. - Будь здесь завтра в это же время. Я постараюсь прилететь одна. Красавчик.
Опасаясь сварливой старушки Тринадцатый ничего не ответил дочери, лишь согласно кивнул в ответ нимбом.
- В дупло не смей залезть. От Зла не отмоешься. Понял? - Заявила старушка Тринадцатому, и растаяла вместе с дочерью в небесной глади.
Тринадцатый
Старушка могла бы и не предупреждать Тринадцатого. У него совершенно не было охоты раскрывать чужие тайны. А, ещё и совать в них свой нимб - тем более.
Половину дня он провёл в ожидании и одиночестве. Одиночество само нашло Тринадцатого на топком болоте. Покружив вокруг Тринадцатого, оно не спрашивая разрешения и не дожидаясь приглашения опустилось к нему на мантию. Так они и провели полдня: дополняя друг друга, и совершенно не обращая друг на друга.
Когда солнышко перешло свою пятую отметку по дневному Времени, и Сумерки стали, чаще толпится гурьбой, над болотом начали, слышатся разные голоса.
По своёму образованию Тринадцатый не имел понятия откуда могли появится на болоте голоса, поэтому не придал им никакого значения. Он просто не реагировал на них, пока не увидел своим нимбом странных существ.
Существа появлялись прямо из-под толщи болотной жижи. Грязные, в болотных растениях существа вылезали на кочки. Садились кружком, и, перебивая друг друга, о чём-то спорили. За пять минут они сумели заполонить всё рядом располагающую топь болота. Вряд ли хватило бы сил сосчитать все существа. Тем более что не которые пары - тройки с одной кочки не сумев доказать свою правоту языком переходили в рукопашный бой. Дрались с диким криком.
Нанося удары каждому из противной стороны.
Неизвестно чем бы закончились драки, если бы не одно существо, которое, выкрикнув клич, бросилось бежать, перескакивая с кочки на кочку. Вся толпа тут же побежала за ним.
С дикими воплями они пронеслись мимо Тринадцатого, и ускакали вглубь болота.
Для Тринадцатого так и осталось загадкой - кого же он повстречал на болоте? Он дал себе обещание, обязательно узнать у Меченого про странные существа. Но, когда прилетел Меченый с тяжёлой охапкой Блаженства, Тринадцатый разом забыл о своём обещании.
Муж Рогоносец и Обманутая Жена тоже не ударили в грязь нимбом. Под мантиями они принесли отборные гроздья Радости, Неги, Истомы и Восхищения. Теперь наступил черёд работы Тринадцатого. Меченый подробно объяснил и показал ему, как следует вить Эмоции в тонкую нить. Как только у Тринадцатого получилась первая ниточка, Меченый отправился отдыхать. Его примеру последовали рогоносец и Обманутая Жена.
Лотта
Всю ночь Тринадцатый перерабатывал Эмоции в нити для полёта в Отстой. Как только погасли последние звёздочки на небесном склоне, проснулся Меченый. Он осмотрел нити, покачал нимбом, и заявил.
- Молодец. Но, этого, к сожалению мало. Придётся, сегодняшний день тоже посвятит сбору. Если сегодня очень постараемся, то сможем завтра начать выкуп Неприятного.
Он, не церемонясь, разбудил Обманутую Жену и рогоносца.
- Полетели на сбор Эмоций. - Приказал он семейной паре.
- Ох, а можно мне сегодня отдохнуть? Я ведь как ни как женской мантии. Нельзя же столько работать.
Тринадцатому стало очень жаль Обманутую Жену, но Меченый и нимбом не повёл.
- Завтра отдохнёшь. Сегодня будем работать. - Прикрикнул на неё Меченый, и его мантия покрылась ядовитой зеленью. Тринадцатый видел друга в таком перепаде чувств первый раз. - Нам двоим, не справится. Времени в обрез. Поэтому, работать будем все.
Больше никто не сказал ни слова. Троица молча собралась, и вылетела на сбор Эмоций. Тринадцатый решил отдохнуть. После прикосновения со здоровыми Эмоциями у него было прекрасное настроение. Сейчас он смог бы полететь вместе со всеми на сбор, но Меченый приказал ему оставаться на месте. И, не показываться никому ни при каких условиях. А, так же охранять приготовленные Эмоции больше зеницы нимба. Выполняя приказ Меченого, он спрятал свитые Эмоции под трухлявый пень. Сверху, на пень натаскал мха, и, остался, очень доволен своей сообразительности. Никто, никогда кроме него не найдёт его сокровище. Закончив работу Тринадцатый загрустил. Ему вспомнилась Алёнушка. Очень захотелось узнать, как ведёт себя Стерва в его тельце. В плоти Стерве сейчас тепло, уютно, благодатно. И, вдруг, сам того не желая, он испытал чувство зависти. Тяжёлые гроздья вылетали прямо из под земли, и липли в мантии Тринадцатого. Сначала, он даже не понял, что такое с ним происходит. Мантия тяжелела, а Зависть поднималась вверх к нимбу. Ещё бы несколько мгновений, и от Тринадцатого остался бы один номер. Что бы справится с Завистью он усиленно начал жалеть Стерву. И, лишь только он подумал о ней с жалостью, что Стерва женского рода, а мучается в мужской плоти - от Зависти не осталось даже мокрых пятен.
Вынужденное сражение с Завистью отняло у Тринадцатого слишком много сил.
Не заметно для себя он уснул.
- Красавчик, проснись! - Пропел ласковый голос. - Я прилетела!
Он протёр нимб. Над ним зависла душа, с которой он познакомился сутки назад. Она пообещала прилететь, и сдержала своё общение. А, он - то ей не поверил - заснул.
- Почему ты не ждёшь меня? - На её нимбе появились капельки Обиды, а мантия окрасилась в серый цвет.
- Нет, нет, я ждал тебя. Очень ждал. Просто мне всю ночь пришлось работать. - Сбивчиво начал извиняться перед ней Тринадцатый.
- Я не верю, что ты меня ждал. Если бы ты, меня ждал, и хотел видеть вновь, ты бы собрал цветов.
Тринадцатый окинул нимбом болото.
- Я искал, но здесь нет таких цветов, которые бы можно было преподнести тебе. - Сам того не замечая, солгал Тринадцатый, и постарался усилием воли сдержать пунцовый цвет, который хотел было уже появится на его мантии.
- Ты прав. Здесь не растут цветы, которые я люблю. Но, ты бы мог слетать за ними. - Настаивала душа с ласковым голосом.
- Прости меня, мне нельзя покидать это болото, пока я не выполню одно обязательство.
- У тебя есть обязательство? Перед кем или перед чем, Красавчик?
- Если можно, не называй меня Красавчиком. Мой номер - Тринадцать.
- А, меня зовут Лоттой. Красивое имя?
- Да. Очень красивое имя. Оно земное?
- Так меня назвала мама. Это длинная история. Если хочешь, я расскажу тебе её. Но, с одним условием. Сначала, ты мне расскажешь о своём обязательстве, а потом, я расскажу тебе о себе. - Лотта дотронулась краем своей мантии до мантии Тринадцатого. - Не знаю, почему, но, ты мне очень понравился. - Её нимб засветился краской Откровения. - Наверное, потому что ты ещё не познал людские грехи.
- Уже познал. Сегодня ещё, будучи душой, я уже призвал Зависть. - Наивно признался Тринадцатый Лотте о своём грехе.
- Не кисни, это вполне естественно. Я давно существую на белом свете, и сколько бы Время не отбивало свой такт, ничего не меняется и не измениться.
- Давно существуешь? - Удивился Тринадцатый - Как давно?
- Со времён вселения души в плоть. Но, к сожалению, мою маму Создатель наказал за Строптивость, и мне не суждено отработать ни одной Судьбы. Не вселиться ни в одну плоть. - Лотта замолчала.
- И, ты никогда не знала человеческой жизни?
- Нет. Я, и мама обречены, существовать в мантиях. Нас даже утилизировать не могут. В нас нет человеческих Эмоций.
- Зачем же вы тогда существуете?
- Не знаю. Мечемся между землёй и небом. Иногда помогаем людям, иногда их наказываем. Что маме заблагорассудиться - то и делаем.
- Твоей матери приятнее творить зло?
- Почему именно зло?
- Она мне показалась злой. Весь мир ненавидит. И, тебя обижает своим криком.
- Нет. Она добрая. Просто боится за меня. Вдруг, ты мне плохо сделаешь, вот она и хочет меня оградить. Она ни кому не верит. Привыкла в неверии жить.
- Почему?
- Ну, она же самая первая женщина, которую сделал Создатель. Потом, когда её прогнали за строптивость, она одна на земле мучалась. Представь, как ей тяжело было. Она мне рассказывала, что на её пути повстречались два красивых молодых мужчины. Из-за неё они поссорились. Мама влюбилась в старшего брата, и понесла от него меня. А младший брат, измученный ревностью - убил старшего брата. Ещё до скандала между братьями мама обратилась к Создателю с молитвой, что бы он создал для её будущего ребёнка Душу. Я была создана, как первая Душа, для человеческой плоти. К сожалению, когда произошла трагедия, мама родила мёртвую девочку. Это у неё от горя по любимому человеку произошло. Ну, и сама не смогла оправиться после тяжких родов. Умерла сразу после родов. Так и получилось, что была я создана для плоти, но в плоть не попала. А, у мамы вообще Судьбы не было. Так вот и маемся. Зачем и почему - не знаем. Так, что ты не обижайся на маму.
- Я не обижаюсь. Трудно понять другую душу, пока в своём нимбе не разберешься. - Тринадцатого заинтересовал рассказ Лотты. Он ведь так, и не успел спросить у Меченого про странные существа, которые появились из жижи болота. А, сейчас вспомнил существа, и решил спросить у Лотты. - Слушай, неужели, на всей земле, под небесным куполом такие странные только вы одни?
- Нет, мы часто встречаем прокажённые души. Но, мама старается с ними не вступать в контакт.
- Я, вот вчера видел здесь ужасные существа. Хотелось бы знать - кто они?
- Зачем тебе? Твоё любопытство приведёт тебя к беде. Запомни прокажённые души - человеческие Пороки. Ты выше их. Чем больше душа узнаёт Пороков, тем её сильнее засасывает желание познать Порок.
- Хорошо, ты меня уговорила. Ну, хотя бы расскажи об этих существах.
- Что тут рассказывать? Это души, которые, будучи в человеческой плоти убивали своих младенцев. Своих детей.
Мантия Тринадцатого покрылась цветом возмущения. Он даже не стал пользоваться защитным щитом, что бы скрыть своё отношение к услышанной правде.
Лотта погладила Тринадцатого по нимбу.
- Не расстраивайся так. Им уже никогда не суждено стать ни душой, ни плотью. Их даже в Отстой не отправляют.
Тринадцатый молчал. Он ни как не мог успокоиться.
- Ну, хватит! Очнись! - Тормошила его Лотта. - Или я сейчас улечу, и ты больше никогда меня не увидишь. - Пригрозила она.
- Всё! - Угроза подействовала на Тринадцатого моментально. - Я больше не буду думать об этих ужасах.
- Молодец! А, теперь ты расскажи, про своё обязательство. Ведь мы друзья, а у друзей не должно быть секретов друг от друга.
- Не знаю. Я ещё никогда не дружил с жёнской особью.
- Тем более. Женщины умеют хранить мужские тайны лучше, чем женские. И, наоборот. Знаешь почему?
- Нет.
- Потому что им очень трудно отомстить друг другу за раскрытие тайны. Я слушаю тебя.
Она свернулась калачиком, у нимба Тринадцатого. Помолчав, он не зная, почему рассказал ей весь свой душевный путь. Лотта слушала молча. Иногда, Тринадцатому казалось, что она уснула. Но, он продолжал говорить, пока не дошёл до сцены встречи с ней. Лотта встрепенулась.
- А, я тебе понравилась?
- Да. - Закивал он в ответ, и гроздья Радости окружили его.
- Знаешь, я буду ждать тебя. Ты выполнишь обещание, и прилетишь ко мне прежде, чем вернуться в плоть. - Попросила Лотта. Её мантия окрасилась в лазурный цвет. - Я ещё никому ни признавалась, а тебе хочу сказать, что ты мне очень понравился.
От признания Лотты, к мантии Тринадцатого стали слетаться гроздья Счастья. Он не боясь, погладил их концом мантии. Гроздья не лопались, а, наоборот, от его прикосновения вырастали в огромные лозы. В эту минуту Тринадцатому было так же хорошо, как от общение с его матерью - Алёнушкой.
Вдруг, от воспоминания о матери у него испортилось настроение. Жгучая Тоска посыпалась каплями с мантии.
- О ком ты тоскуешь? - Встрепенулась Лотта.
- О матери. Она очень красивая. А папенька её часто обижает, молодой ещё. Понимаешь, очень хочу её увидеть. Вдруг, больше не придётся.
- Так слетай. Тут ведь не далеко. До возвращения твоих друзей я нити постерегу. Побуду здесь. Если не успеешь вовремя возвратиться, я им всё объясню. И, поработаю за тебя. Только ты там, на земле осторожно веди себя. Хорошо?
Тринадцатый сначала не поверил Лотте. Смотрел на неё из-под нимба, и не трогался с места.