Я не спорю, как должен был бы быть. Потому что я бы хотел оказаться ближе к нему. Лучше, чтобы их здесь не было, когда я сделаю это. Я подаю знак рукой Кармел, уверяя, что все в порядке, и отмахиваюсь от парней. Когда моя нога становится на покрытый плесенью дощатый настил, я почти ощущаю, как дом сужается, будто он вдыхает, пробуждаясь от долгого сна. Я поднимаюсь на последние две ступеньки и останавливаюсь один перед темно-серой дверью. Я бы хотел, чтобы у меня оказался фонарик или свеча. Я не могу сказать какого цвета дом. На расстоянии кажется, что он серый, отслаивание серой краски почти все опало на землю, но теперь, когда я нахожусь так близко к нему, он кажется прогнившим и черным. Что вовсе не возможно. Никто не красит дом в черный цвет. Высокие окна по обе стороны от двери покрыты грязью и пылью. Я подхожу к левому окну и тру ладонью по стеклу круговыми движениями. Внутри пусто за исключением нескольких разбросанных предметов мебели. Диван находится в центре, из чего следует, что это было гостиная, и покрыт белой простыней. Остатки люстры свисают с потолка. Несмотря на темноту, я легко вижу интерьер комнаты. Она пестрит серыми и голубыми оттенками, что, кажется, возникают из ниоткуда. Я замечаю что-то странное в свете, что не могу сразу разобрать, пока не осознаю, что это чья-то тень. Шепот заставляет меня вспомнить, что Майк и Чейз также здесь. Я начинаю болтать о том, что это то, чего я раньше никогда не видел, и мы могли бы, пожалуй, вернуться на вечеринку, но в отражении окна я вижу, что Майк держит в руках кусок сломанной доски, направленной на мой череп, с поднятыми руками над головой… и у меня возникает чувство, что я не буду разговаривать в течение достаточно долгого времени.
* * *
Я просыпаюсь от запаха пыли и ощущения, что большая часть моей головы наполнена осколками. Затем я моргаю. С каждый новым вдохом я выпускаю, периодически задерживая, облачко серой пыли, которая тут же оседает на неровную половицу. Переворачиваясь на спину, я понимаю, что голова невредима, зато мозг болит так сильно, что вынуждает меня закрыть глаза снова. Я не знаю, где я. Не помню, что я делал перед тем, как оказаться здесь. Все, о чем я могу думать в этот момент, это о том, что мой мозг ощущает, будто бы он плывет. Постепенно в голове всплывает изображение: один неандертальский ушлепок, размахивающий дощечкой. Кусочки головоломки начинают заполнять прорехи в моей памяти. Я снова моргаю от странного серого света.
Странный серый свет. Мои глаза расширяются. Я внутри дома. Встряхиваю головой, словно пес, роющий канаву для воды, и миллион вопросов вертится на языке. Как долго я был в отключке? В какой комнате я нахожусь? Как мне выбираться отсюда? И, конечно, самый главный вопрос: те засранцы оставили меня здесь одного? На мой последний вопрос быстро отозвался голос Майка.
- Видите, я же говорил, что не прикончил его.
Он постукивает пальцами по стеклу, поэтому я поворачиваюсь к окну, чтобы увидеть его расплывающееся в улыбке лицо. Он говорит какие-то глупости насчет того, будто бы я уже мертвец, и что на самом деле случается с такими парнями как я, если с ним связаться. Тогда я слышу голос Кармел, причитающий, что она собирается вызвать копов и интересуется, в порядке ли я.
- Кармел, - выкрикиваю я, пытаясь подняться на колени, - со мной все в порядке.
- Кас, - отзывается она, - эти шутки - я не знала о них, клянусь.
Я верю ей. Я чешу затылок. Мои пальцы нащупывают кровь. Вообще-то, много крови, но я не волнуюсь, а рана кровоточит, как вода из крана, намного больше, чем от простого пореза бумаги. Я опустил руку на пол, чтобы оттолкнуться, а кровь в это время смешивается с грязью, превращаясь в песчаную алую массу. Слишком рано поднялся. Голова кружится. Мне нужно лечь назад. Комната начинает кружиться перед глазами.
- Боже, глянь на него. Он опять лег. Вероятно, мы должны вывести его отсюда, парни. Он мог получить сотрясения мозга или что-то в этом роде.
- Я приложил его дощечкой; конечно, у него сотрясение мозга. Не будь идиотом.
Кто бы говорил, хотелось мне сказать. Все это выглядит слишком банально, слишком бессвязно. Почти что сон.
- Просто давайте оставим его здесь. Он сам найдет назад дорогу.
- Чувак, мы не можем. Посмотри на его голову: кровью залило весь пол.
Пока Майк и Чейз дискутируют по поводу того, присмотреть за мной или позволить мне умереть, я чувствую, как мое сознание медленно уплывает в темноту. Думаю, фактически это возможно. На самом деле, я уже был наказан жизнью - довольно немыслимо. Но потом я слышу голос Чейза, звучащий на 5 октав выше.
- Боже! Боже!
- Что случилось? - Майк кричит, при этом его голос кажется раздраженным и одновременно паническим.
- Лестница! Посмотрите на эту чертову лестницу!
Я заставляю глаза открыться и приподняться на дюйм или два. Сначала я не вижу ничего необычного. Лестница немного узкая, а перила сломаны не больше чем в трех местах. Но затем я смотрю пристальнее.
Это она. Анна вспыхивает и угасает, как изображение на экране компьютера, и, будучи неким черным фантомом, пытается вырваться из видео прямо к нам в реальность. Когда ее рука хватается за перила, она материализуется, а перила ноют и скрипят под ее давлением. Я мягко качаю головой, все еще оставаясь дезориентированным. Я знаю, кто она, знаю ее имя, но не могу понять, почему я здесь. Внезапно мне приходит в голову, что я в ловушке, и поэтому не знаю, что мне делать. Я слышу, как Майк и Чейз в панике повторяют молитвы, как они спорят о том, следует ли бежать или как-то вытащить меня из дома.
Анна скользит по лестнице прямо ко мне, шагов ее я не могу видеть. Ее ноги скользят сами по себе, будто бы каждая из них живет своей жизнью. Темные пурпурные вены пересекают ее бледную кожу лица. Волосы выглядят более или менее черными, и она движется по воздуху, как будто плывет по воде, извиваясь и раскачиваясь, словно тростинка на ветру. Это единственное, что выглядит в ней живым. На ней нет ран, впрочем, на остальных призраках тоже. Говорят, что ее горло было перерезано, а у этой девушки шея длинная и белоснежная. Но есть платье. Оно мокрое, красное и постоянно колышется. Она опускается рядом.
Я не понимаю, как оказался прижат спиной к стене, пока не почувствовал холодного давления на свои руки и плечи. Я не могу оторваться от ее глаз. Они выглядят как масляные капли. Невозможно сказать, куда она смотрит, но я не настолько глуп, чтобы надеяться, будто она не видит или не может видеть меня. Она внушает страх. Не гротескный, а потусторонний.
Мое сердце стучит в груди, а голова невыносимо раскалывается. Она советует мне прилечь. Она говорит, что я не могу выйти. Поэтому у меня нет сил бороться. Анна собирается убить меня, и я удивлен, обнаружив, что я предпочел бы быть похожей на нее, в платье из крови. Я бы предпочел стать жертвой ада, предоставляемого ею, чем оказаться где-нибудь в больнице из-за того, что кто-то ударил меня по голове куском толстой доски.
Она подступает ближе. Мои глаза медленно закрываются, но я слышу ее тихое передвижение в воздухе. Я слышу каждую густую каплю крови, стекающуюся на пол. Я открываю глаза. Она возвышается надо мной, богиня смерти, с черными губами и холодными руками.
- Анна.
Мой рот сжимается в слабой улыбке. Она смотрит на меня сверху вниз, на жалкое существо, прижатое к стене. Ее брови поднимаются вверх, когда она замирает. А затем, одним рывком головы, она смотрит на окно над моей головой. Прежде, чем я могу пошевелиться, ее руки стремительно поднимаются и пробивают стекло. Я слышу, как Чейз или Майк, или они оба кричат у меня над ухом. Вдалеке я слышу Кармел.
Анна вышвырнула Майка через окно, а затем потащила назад. Он визжит и громко рыдает, словно пойманное животное, трепыхаясь в ее захвате и пытаясь не смотреть ей в лицо. Его борьба, похоже, не беспокоит ее. Руки Анны неподвижны, словно мрамор.
- Отпусти меня, - произносит, заикаясь, он. - Отпусти меня, подруга, это была просто шутка! Это была просто шутка!
Она ставит его на ноги. Его лицо и руки кровоточат от порезов. Он делает шаг назад. А Анна обнажает зубы. Я слышу, как мой голос звучит из ниоткуда, прося, чтобы она остановилась, но у Майка не было времени закричать, потому что она засовывает руки ему в грудь и разрывает кожу и мышцы. Она расставляет руки в стороны, как будто ей преграждает путь закрытая дверь, и разрывает Майка Андовера напополам. Обе части падают на колени, дергаясь и извиваясь, словно оторванные части насекомых.
Крики Чейза доносятся издалека. Заводится машина. Я пробираюсь через кровавое месиво, некогда бывшее Майком, стараясь не смотреть на части его тела, которые все еще были соединены головой. Не хочу знать, жив ли он еще. Не хочу знать, наблюдает ли его вторая половина за первой.
Анна спокойно смотрит на труп. Затем она пронизывает меня долгим взглядом, прежде чем опять обратить внимание на Майка. Когда дверь распахивается, кажется, она не замечает этого, а затем меня тащат назад за плечи, подальше от этого дома и от крови, стуча ногами по ступенькам крыльца. Когда меня отпускают, то бьют неожиданно чем-то по голове, и я отключаюсь.
Глава 8
- Эй, парень, ты просыпаешься или как?
Я знаю этот голос и ненавижу его. Я распахиваю глаза и вижу лицо, нависшее надо мной.
- Ты заставил нас поволноваться немного. Вероятно, нам не следовало разрешать тебе так долго спать и следовало отвезти тебя в больницу, но мы не могли ни о чем таком думать в тот момент.
- Я в порядке, Томас.
Я вытягиваю руку и тру глаза, а затем собираю всю свою волю в кулак и сажусь, догадываясь, что мир перед глазами собирается поплыть и пошатнуться. Так или иначе, мне удалось переставить ноги на пол.
- Что случилось?
- Лучше ты мне скажи.
Он закуривает сигарету. Я хочу, чтобы он затушил ее. С его всклокоченными волосами и в очках он похож на двенадцатилетнего парня, который стащил пачку из кошелька матери.
- Что ты делал в доме Корлов?
- А что ты делал, шпионя за мной?
Я поворачиваюсь и принимаю от него стакан воды.
- То, о чем я тебе раньше говорил, - отвечает он. - Только я никогда не мог предположить, что тебе понадобится моя помощь. Никто не заходит в ее чертовый дом.
Его голубые глаза наблюдают за мной, будто бы я веду себя как законченный идиот.
- Ну, я не просто зашел туда и самостоятельно упал.
- Не думаю. Но я до сих пор не могу поверить, что они затащили тебя в дом и пытались прихлопнуть.
Я осматриваюсь. Не имею представления, сколько сейчас времени, потому что солнца не видно, а сам я нахожусь в каком-то антикварном магазине. Он загроможден большим количеством интересных вещей, не грудами старья, которые можно иногда наблюдать в семенных магазинах. Тем не менее, здесь пахнет стариками. Я сижу на старом пыльном диване, облокотившись на спинку, с подушкой, успевшей пропитаться моей засохшей кровью. По крайней мере, я надеюсь, что это моя кровь. Надеюсь, я не спал на какой-то подстилке, сполна пропитанной гепатитом.
Я смотрю на Томаса. Он выглядит сумасшедшим. Он ненавидит Троянскую Армию; без сомнения они к нему придирались еще с детского сада. Тощий неуклюжий парень вроде него, считающий себя медиумом и зависающий в пыльном сувенирном магазине, вероятно, был их любимой мишенью для игр, что-то вроде засунуть голову в унитаз или натянуть на его голову трусы. Но они были безвредными шутниками. Не думаю, что они на самом деле собирались меня убить. Они просто меня разыгрывали, ведь сами не верят в истории. А теперь один из них мертв.
- Дерьмо, - говорю я вслух. Никто не знает, что теперь случилось с Анной. Майк Андовер пал жертвой либо ее обычного мимолетного импульса, либо из-за того, что предпринял попытку убежать. Он был спортсменом, тусовщиком, и Чейз все видел. А теперь я только надеюсь, что он был слишком напуган, чтобы не обратиться к копам.
В любом случае, ни один из копов не остановит Анну. Если они сунутся в ее дом, станет только больше трупов. Может быть, она не покажется им. И, кроме того, Анна моя. На секунду в моей памяти всплывает ее образ: угрожающая, бледная, со стекающими каплями крови. Но моя пострадавшая голова не может больше удерживать ее. Я смотрю на Томаса, все еще нервно курящего.
- Спасибо, что вытащил меня, - роняю я, на что он кивает в ответ.
- Я не хотел, - продолжает он, - то есть, я хотел, но, заметив, как Майк лежит в кровавом месиве, не очень обрадовался. - он делает затяжку. - Боже, не могу поверить, что он мертв. Что она убила его.
- Почему нет? Ты же поверил в нее.
- Знаю. Но я, на самом деле, никогда ее не видел. Никто не может видеть Анну. Потому что если ты ее увидишь …
- Тебе не жить, если расскажешь кому-то об этом, - уныло заканчиваю я.
Я поворачиваю голову на звук шагов, раздающихся от скрипа половиц. Заходит старик с седой бородой, которая в конце переходит в небольшую косичку. На нем изрядно поношенная футболка Грэйтфул Дэд и кожаный жилет. На предплечьях видны странные татуировки - ничего из того, что я одобряю.
- Ты, черт возьми, везунчик. Должен сказать, что ожидал большего от профессионального убийцы призраков.
Я ловлю мешочек со льдом, опускающийся мне на голову не без его участия. Он растягивает улыбку на лице, рассматривая меня через проволочные очки.
- Ты тот, кто предупредил Дейзи. Я узнал это мгновенно. - я думал, что это был старина Томас. Улыбка - мой единственный ответ. И этого достаточно.
Томас прочищает горло:
- Это мой дед, Морфан Старлин Сабин.
Я улыбаюсь.
- Почему вы, готы, называете всегда себя странными именами?
- Сильные слова, прозвучавшие от какого-то прохожего, привлекают внимание, Тесей Касио.
Он сообразительный старый чувак, располагающий к себе, и с голосом, который можно услышать из телепередачи, рекламирующей на черно-белом фоне спагетти. Я не пугаюсь, что он знает, кто я. На самом деле, я почти свыкся с этим. Я счастлив встретить другого члена своеобразного подполья, где люди знают о моей истинной работе, знают мою репутацию и репутацию моего отца. Я не супергерой. Мне нужны люди, которые укажут мне правильное направление. Я нуждаюсь в тех, кто знает, кто я на самом деле. Но не во многих. Я не знаю, почему Томас не сказал мне большего, когда увидел меня возле кладбища. Он должен был показать себя таким чертовски загадочным.
- Как твоя голова? - спрашивает Томас.
- Может быть, это ты мне скажешь, медиум?
Он пожимает плечами.
- Я уже говорил тебе, что я не медиум. Мой дед сказал мне, что ты придешь, а я должен присматривать за тобой. Я могу только иногда читать мысли. Сегодня уж точно не твои. Может, во всем виновато сотрясение мозга. Может, я больше ни в чем не нуждаюсь. Это приходит и уходит.
- Хорошо. Потому что ты, чертов читатель мыслей, вызываешь у меня дрожь. - я перевожу взгляд на Морфана. - Итак, зачем Вы послали за мной? И почему не предупредили, что Дейзи назначил встречу, когда я здесь оказался, и вместо этого за мной послали Мэнтока Забирающего Разум?
Я поворачиваюсь к Томасу и сразу проклинаю себя за то, что пытаюсь казаться умником. Моя голова недостаточно оправилась, чтобы еще и умничать.
- Я хотел, чтобы ты оказался здесь как можно скорей, - объясняет он, пожимая плечами. - Я знал Дейзи, а он знал тебя лично. Он сказал, что тебя лучше не беспокоить. Но я все же продолжал следить. Убийца призраков или нет, но ты все еще ребенок.
- Ладно, - говорю я. - Но в чем спешка? Не находилась ли здесь Анна десятилетиями?
Морфан опирается на стеклянный прилавок и качает головой.
- Анна меняется. В эти дни она намного злее. Я связан с мертвыми - в любом случае, больше, чем вы. Я вижу их, чувствую и думаю о том, чего они желают. Это было так, пока …
Он пожимает плечами. Что-то есть в этой истории. Но это, вероятнее всего, его лучший рассказ, и он не хочет так рано расставаться с ним.
Он потирает висок.
- Я чувствую, когда она убивает. Каждый раз какой-то несчастный натыкается на ее дом. Раньше, когда это происходило, я чувствовал зуд между лопаток. А сейчас мои внутренности отдаются болью. Если бы все было как раньше, она бы даже не показалась вам. Она уже давно мертва и не дура, знает разницу между легкой добычей и проверенными ценными детьми. Но она становится неаккуратной. Она разрешает узнавать о себе из новостей информацию, помещенную на первой полосе. Мы оба знаем, что некоторые вещи лучше держать в секрете.
Он садится в кресло с подголовником и хлопает рукой по колену. Я слышу, как стучат когти собаки по паркету, и довольно скоро толстый черный лабрадор с посеревшим носом кладет голову на колени хозяина. Я подумываю вернуться к событиям той ночи. Не было ничего, чтобы я от нее ожидал, хотя теперь, когда увидел ее, я с трудом вспоминаю, на что собственно надеялся. Может, я предполагал, что она будет выглядеть печальной, как испуганная девушка, убившая из страха или сострадания. Я думал, что она спустится вниз по ступенькам в белом платье с темным пятном на воротнике. Думал, что у нее будут две улыбки, одна на лице, а вторая - на шее, мокрой и красной. Мне казалось, она спросит, почему я в ее доме, а потом набросится на меня своими срезанными маленькими зубками. Вместо этого, я увидел призрака с бушующей силой, черными глазами и бледными руками, не мертвого человека как такового, а мертвую богиню. Персефона вернулась из Ада или Гекат наполовину разрушился. От этой мысли я немного вздрагиваю и выбираю как вариант свалить всю вину на потерю крови.
- А что ты собираешься теперь делать? - интересуется Морфан.
Я опускаю взгляд на тающий мешочек льда с розовым оттенком моей регидратированной крови. Пункт номер один: идти домой и принять душ и постараться удержать мать от бесконтрольного использования в большом количестве масла розмарина. Затем вернуться в школу и разорвать связь между Кармел и Троянской Армией. Они, вероятно, не заметили, как Томас вытащил меня из дому; видимо, они думают, что я мертв, и организуют драматическое собрание, на котором будет рассматриваться вопрос обо мне и Майке, и как все это им в дальнейшем объяснить. Без сомнения, Уилл внесет много предложений. После этого я вернусь в дом. Потому что я видел, как Анна убивала. Я должен остановить ее.