– Давай выкладывай, раз есть. Только прожуй сначала, подавишься.
– Угу. – Адамс доел сухарь, отпил воды и утер губы рукой. – Чарли, ты чего злой такой?
– Не знаю. Пугает меня этот Лес.
– А меня, думаешь, не пугает?
– И мне страшно, – добавил Георг.
– Да вы что скисли?! – разозлился вдруг Адамс. – Боитесь? Тогда давайте вернемся назад. Или сдохнем прямо здесь, потому что трусим идти дальше!
– Командир, не сердись. – Пульдис протянул руку и хлопнул друга по колену. – Конечно, мы готовы идти вперед. Правда, Георг?
– Точно, Чарли, готовы и обязательно пройдем туда, куда наметили. Командир, ты не ругайся, давай лучше рассказывай, что про Лес надумал.
– А чего рассказывать-то, так, пустяки.
– Нет уж, раз начал, договаривай. Эх, покурить бы.
– Не трави душу, Чарли. Начинай, командир.
– Хорошо. Чарли, ты помнишь, когда мы первый раз Лес осматривали, как трупы выглядели?
– То есть?
– Значит, не обратил внимания. Понимаете, останки были разными по внешнему виду. Я долго размышлял, что в этих костях странного, пока не понял: большинство останков не разложились, а усохли. Чарли, вспомни, большинство трупов обтянуты нетронутой шкурой, а кости – это уже останки столетней давности, а может, и больше.
– Ну, хорошо, допустим, ты прав. Но что это означает, Бенни?
– Это значит, что жертвы не гниют, а высыхают, как будто из них враз высасывают всю жидкость.
– Чем?
– Не знаю. Может, каким-либо образом на расстоянии?
– Скорее всего, деревья выделяют какой-то яд для того, чтобы органика падала рядом и питала собой корни.
– Георг! Ты просто гений! – воскликнул Пульдис. – Ведь это действительно все отлично объясняет и без всяких фокусов.
– Но ведь и командир может быть прав, нас с тобой Лес буквально подманивал. А чем, не запахами же?
– Ну вот, а теперь все испортил. Не люблю я загадок. Хотя в прошлой жизни ужастики с удовольствием смотрел. Помню, даже фильм такой был, про хищные растения, только там они не воду, а душу высасывали.
– Э-ка, хватил, – усмехнулся Адамс, – где ты ее видел, душу-то? Есть ли она?
Риторический, по сути, вопрос очень задел Проквуста. Он вдруг принялся рассуждать, есть у человека душа или нет.
– Вот у нас в каждом городе есть молитвенные места. Я там много раз бывал. С мамой, в детстве, по выходным. Я помню, там тогда много людей было. Сверху когда смотришь, в темноте огоньки, как звездочки, полумрак, тишина. Все сидят по своим комнаткам, размышляют, молятся, свечки зажигают, а кому? Я так думаю, если к Богу обращаются, значит, душа есть… Ну, чего вы молчите?!
– Посмотри вокруг, Георг, – откликнулся мрачным голосом Бенни. – Разве то, что нас окружает сейчас, позволяет думать о Боге? А что касается молитвенных мест… Видишь ли, как тебе известно, я в полиции не последний пост занимал и дежурил не в городе, а в оазисе. Разными путями до нас доходила информация, даже та, что нам по рангу не полагалась. Так вот, я точно знаю, что каждая комната в каждом молитвенном доме, в каждом городе оборудована прослушивающими устройствами. Прослушиваются ли они постоянно или выборочно, не знаю, но мне известны случаи, когда по материалам, полученным при прослушивании, заводились дела для разработок угрозы социальной стабильности. Так это у нас называлось. После таких разбирательств почти всегда кто-то попадал под деструкцию: или тот, кто молился, или тот, кто в молитве упоминался. А еще, правда, очень редко, устраивались образцово-показательные чудеса: подберут подходящий объект, подслушают сокровенное желание, а потом его исполняют. Ну, например, ребенок заболел, а денег на лечение не хватает, а тут вдруг социальная страховка или еще какой-нибудь механизм срабатывает и ребенка берут в самую лучшую клинику и обязательно вылечивают. Или человек мечтает выиграть в лотерею, молит Бога, а тот вдруг ему знак подает: иди, мол, там-то и там-то купи билетик. Тот идет, покупает и выигрывает. Все эти чудеса тиражируются и обыгрываются по телевидению.
– Как же так! – закричал вдруг Пульдис. – Разве так можно?! Неужели в нашем мире, кроме этой чертовой социальной стабильности, ничего святого больше не осталось? А я-то все время мучился, почему к мусорщикам загремел. А потому, что в Бога искренне верил и тоже ходил в молитвенные места. У меня там даже любимая комнатка была. И все у меня было неплохо. Хорошая работа: сначала шофером был, потом выучился на технолога-биохимика; женился, ребенок родился! И все это рассыпалось, как карточный домик, буквально за месяц. На работе все стало валиться из рук, неприятности, одна за другой, перерастали в катастрофическое невезение. Меня понизили в должности, потом еще раз, потом еще. Я опустился на самое дно, пытался барахтаться, но безрезультатно…
– Чарли, извини, а скажи, ты сам-то помнишь, после какой молитвы все обрушилось?
– Теперь помню, Георг. Я как-то раз Богу сказал, что веру теряю, что жизнь вокруг принижает, что она бездуховна, а общество состоит из полумертвецов. Точно, так я и влепил, еще и гордился потом придуманной фразой. Идиот. Но я все равно верю, что Бог есть, не понимаю только, почему он посылает испытания и трудности нормальным людям, а сволочей не трогает?
– Потому, что если Бог где-то и есть, – устало заметил Адамс, – то только не здесь. Мне сейчас кажется, что Господь вообще ушел с нашей планеты. А свято место пусто не бывает… Давайте-ка спать.
Бенни приподнялся, да так и застыл: прямо перед ним отчетливо вырисовывался силуэт человека. Рука метнулась к пистолету, и его вороненый ствол мгновенно уперся в чужую фигуру.
ГЛАВА 35 в которой путники встречают Собирателя.
– Господин Адамс, – раздался глухой хрипловатый голос, – это вы всегда успеете. Я пришел с миром и добрыми намерениями. Может, позволите приблизиться?
В неяркий круг костра шагнул высокий худощавый мужчина среднего возраста. Он был недавно выбрит и аккуратно подстрижен. Добротный камуфляжный комбинезон незнакомца изрядно выцвел. На ногах у него были высокие ботинки на толстенной подошве, а за спиной – маленький ранец.
– Кто вы такой? – спросил Бенни, не сводя с гостя оружия.
– Меня зовут Собиратель.
– Какой еще собиратель? – как всегда, первым изумился Проквуст.
– И что вы, собственно, изволите собирать? – добавил Чарли, напряженно вглядываясь в темноту.
– А все, – незнакомец присел рядом с костром. – Я собираю хорошие и нужные вещи, продукты, всякий дурацкий хлам. А иногда я собираю новости, слухи. И совсем редко я подбираю заблудших на Свалке, таких, как вы. Но надо отдать вам должное, впервые я встречаю столь прилично одетых и столь хорошо экипированных путешественников. Вы не страдаете физическим или нервным истощением, от вас не веет отчаянием и депрессией. Признаюсь, мне пришлось много дней наблюдать за вами, прежде чем решиться на контакт.
– А почему вы именно сейчас на это решились? – хмуро и недоверчиво спросил Бенни. – Вы тоже выглядите не очень-то уместно посредине Свалки.
– А потому, мистер Адамс, что люди на задании не разговаривают о душе, а вот близкие к смерти – вспоминают Бога. Поэтому давайте считать, что я им и послан.
– Многовато на себя берешь, дядя! – прищурился Проквуст. – Ишь ты, благодетель…
– Спокойно, Георг, спокойно, – оборвал спутника Адамс.
– Кстати, господин Собиратель, может быть, вы назовете свое настоящее имя, а то не по-людски как-то.
– Хорошо, хорошо. Готов все объяснить, но потом, в безопасном месте.
Путешественники переглянулись.
– Мы в этом районе вторую ночь ночуем, и все в порядке.
– Знаю. Мне для этого пришлось приложить некоторые усилия. Я вам помог и еще помогу, поверьте. Зовут меня Клео. И хватит расспросов. А теперь…
Мужчина встал и нырнул в темноту. Все произошло настолько быстро, что среагировать не успел даже Бенни.
– Я здесь, не волнуйтесь, – раздался хриплый голос, – я тут кое-что приготовил, уже возвращаюсь.
В освещенное костром пространство вернулся Клео, с листом старого ржавого железа и большим камнем. Он накрыл костер листом, подложив с одного конца камень. Сразу стало темно. Но через несколько секунд глаза привыкли, и беглецы опять стали друг друга различать. Огонь не потух, от него по-прежнему шло тепло.
– Костры на Свалке надо жечь только таким способом.
– А крысы?
– Чарли, вы напрасно беспокоитесь: с крысами справиться легче всего. Сейчас у нас только одна задача: быстро отсюда уйти. Вы так далеко забрались на территорию Детей Леса, что даже странно, почему они вас еще не сцапали. Наверное, они уверены, что вам некуда деваться.
– А кто такие Дети Леса? Аборигены? – спросил Бенни.
– Вы еще спрашиваете! А кто ухлопал вождя этого племени?
– Господи! – воскликнул Проквуст. – Вы-то откуда это знаете?!
– Не поминайте имя Господа всуе, молодой человек. Я же говорил, что собираю все, в том числе новости, слухи. Километров через десять, если вы продолжите прежний путь, вы попадете на святую поляну Детей Леса. Я там не был, но по слухам, жертвенный камень там большой, сразу на несколько человек. Там ваше путешествие и завершится. За мертвого вождя вам воздадутся соответствующие почести, так ведь?
– Клео, но мы уже были на поляне с камнем, – сказал Адамс, убирая пистолет в кобуру, – там, кстати, безглазый на нас и напал.
– Наверное, филиал какой-нибудь, – усмехнулся Собиратель, – Детей Леса много. Но мы слишком долго разговариваем. Мне умирать не хочется. Последний раз предупреждаю: или вы собираетесь, или через три минуты я исчезаю из вашей жизни.
– Надо идти сейчас, ночью?!
– Да, мистер Адамс, каждая минута на счету. У меня уже давно мурашки по спине бегают, а это очень плохой признак.
Бенни решил довериться этому человеку. Он встал и кивнул товарищам. Все бросились к вещам.
ГЛАВА 36 в которой Барри вновь выходит на связь и выдерживает атаку червей.
– Барри! Наконец-то! Я места себе не нахожу. Алиса все спрашивает, так пришлось обманывать, говорить, что каждый день с тобой разговариваю. Где ты сейчас?
– Спасибо за заботу, отец. Передавай Алисе привет, пусть будет умницей и бережет себя. А теперь слушай меня внимательно, отец, и не перебивай. Времени у меня очень мало, на связь уходит слишком много энергии. Впрочем, об этом потом. Собранную информацию я уже отстрелил в режиме быстродействия на "Планетарный", не уходи с канала, челнок расшифрует и передаст тебе. Все. Сеанс окончен.
– Барри, я…
– Извини, некогда…
Глетчер вытер пот со лба, торопливо проглотил таблетку активизатора. Третью ночь подряд он не спал. Сон был равносилен самоубийству. Черепаха стояла на большом кургане. Степь внизу напоминала городской парк с дорожками, только без деревьев. Следы оплавленного кварца – результат охоты червяков – опутывали пространство блестящей паутиной, а самих этих бестий была полна степь. То и дело они мерялись между собой силой, вспыхивая нутряными сполохами ядерного огня; сильные пожирали слабых. Многие стеклянные дорожки оканчивались кучками праха побежденных, и легкий ветер пылил ими на победителей. Схватки не прекращались ни днем, ни ночью. В темноте зрелище было похоже на карнавал с фейерверками в темноте, а внешние микрофоны доносили шорохи и хлопки, означающие конец очередного монстра.
За прошедшие дни Глетчеру так и не удалось более-менее определенно разобраться в поведении червей. Очевидным было только их фантастическое чутье к энергоисточникам. Сначала Черепаха легко двигалась между редкими экземплярами червей, и Барри уже было решил, что они, как все "порядочные" животные, не поедают себе подобных, а делят территории соразмерно своим силам. Возможно, до появления вездехода так оно и было, но теперь все переменилось. Астронавт так и не смог вспомнить, когда редкое появление червей превратилось в их нашествие. Они лезли к Черепахе, попутно расправляясь друг с другом. Два дня Глетчер лавировал между монстрами, которые, как пиявки, тянулись к энергии вездехода. Автопилоту такие маневры были не под силу, и астронавт спасал свою жизнь в поту и усталости.
Плазменных выстрелов он теперь уже не делал. А сначала было забавно: выстрел – и очередной червяк вспухал светящимся шаром, а потом лопался, оседая пыльным облачком на землю. Но… по мере продвижения в глубь степи червей становилось все больше. Они стали выдерживать выстрелы лазерной пушки: выстрел, червь съеживается, избыток энергии толкает его в сторону, но он напрягается, держит удар. Через мгновение, если удавалось уцелеть и благополучно пережить плазменную жвачку, такой счастливчик толстел на глазах, зловеще переливаясь глубинными отсветами. Добивать их приходилось несколько раз, а ведь Черепаха при всей своей мощи не была бездонным резервуаром энергии. Пришлось экономить.
Пару раз Глетчер решился на эксперимент. Он разгонял Черепаху и направлял ее на всей скорости в лоб червям. Те, не готовые к атаке, отскакивали от вездехода как мячики. Барри уже решил, что нашел безопасный способ продвижения, но скоро разочаровался. Уже при третьем таране Черепаха наткнулась на небольшого червя странного фиолетового оттенка. Он не отскочил, лишь чуть дрогнул. Если бы Глетчер не был пристегнут, то расквасился бы о панели управления. К счастью, защита вездехода и здесь не подвела, она выкачала на себя энергию фиолетового строптивца, но ведь могло быть и иначе. В этом он убедился, повстречав колоссов, превосходивших размерами прежних червей в два-три раза. От таких приходилось удирать.
Сейчас убегать было уже некуда, а маневрировать негде. Глетчер увидел высокий холм и, забравшись на него, получил короткую возможность связаться с Харманом. Дела были из рук вон плохо. Самым удивительным было то, что эти голодные твари перестали пожирать друг друга и упорно ползли вверх по склонам кургана. Он был крут, но они лезли и лезли… Похоже, их всех интересовала теперь только Черепаха.
– Безмозглые твари! – выругался астронавт, – почему вы перестали друг другом закусывать?!
Он со злостью навел прицел плазменной пушки на ближайшего монстра и остервенело нажал гашетку. Выстрел червь выдержал, но от удара свалился с крутизны кургана прямо в лапы более крупной особи, беспорядочно задергался, попытался сбежать, но через пару секунд иссяк и лег серым лоскутком рядом с победителем. И это стало сигналом: светящиеся колбаски засияли бликами холодного ядерного синтеза; одни из них толстели, пухли, а другие, напротив, худели и никли!
В голове зрело какое-то решение, оно должно было вот-вот прорваться из глубин подсознания, но нужен был толчок. Глетчер подготовил запись только что увиденной картины и сбросил ее на звездолет мощным импульсом связи. Черви тут же очнулись и дружно вновь атаковали курган. Пока все их попытки были безуспешными, но с каждым разом они поднимались чуть выше.
– А ведь они научатся! – отстраненно подумал Барри. – Еще денек-другой, и обязательно научатся! Забавно, до меня они этого не умели! А что из них получится через пару десятков или сотен тысяч лет? Неужели человечество неизбежно вымирает, неужели будущее за ними?
Через час Тисса скинула долгожданный пакет информации. Расшифровав его, Глетчер радостно потер руки: выход был, простой и эффективный. Достаточно было определять энергетические потенциалы находящихся в округе червей, учитывая поправку на расстояние между ними и вездеходом, потом за счет регулирования энергопотенциала Черепахи стравливать энергетических вампиров между собой. Большой мозг звездолета уже разработал соответствующую программу, позволяющую гарантированно держать под контролем до сотни червей, осталось только ввести ее в компьютер вездехода, попробовать. Глетчер сладко зевнул: наконец-то можно будет поспать.
Прошло несколько относительно благополучных дней. Программа работала прекрасно, настолько, что Черепаха практически выпала из области восприятия червей. Пейзаж постепенно преображался из степи в каменистое плато.
Согласно картам пятитысячелетней давности, до горного массива оставалось не более двух сотен километров. А по картам, полученным от Хармана, где-то на середине этого пути и находится эпицентр, из которого лезут черви. Туда несколько тысячелетий сваливают радиоактивные отходы – изо дня в день, в одно и тоже место, в Черную Зону. Что в ней? В свете уходящего дня линия горизонта вздыбилась изломами…
Утром Черепаха стояла на высоком скалистом обрыве. Дальше пути не было, да он и не нужен: Черная Зона была внизу. Перед Глетчером лежала огромных размеров котловина, противоположный край которой не был виден. Он чуть было не проскочил этот тридцатикилометровый резервуар неведомой белой плоти. Она заполняла собой всю котловину, шевелилась, рождала тяжелые волны на своей поверхности. Барри потянулся, он с удовольствием бы вышел пройтись, ведь невозможно столько времени находиться в тесной кабине, заменяя движение специальной электростимуляцией мышц. Хотелось гулять, дышать, хотелось к Алисе… Но предстояло разгадать тайну этой котловины. Собственно, в этом и состояла миссия, которую на него возложил Харман.
ГЛАВА 37 в которой Барри открывает энергетическую плесень в Черной Зоне и знакомит Хармана с обстановкой.
– Барри! Любимый! Я так рада видеть тебя! – Алиса смеялась и плакала одновременно. – Пусти меня, папа… не волнуйся лучше сам…
Глетчер жадно вглядывался в лицо жены. Чуть раздался нос, налились губы…
– Здравствуй, любимая! Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. У меня все хорошо. Живот только мешает. – Алиса так просто и естественно улыбнулась, что у Глетчера защемило сердце.
Напряжение полутора месяцев экспедиции запрятало вглубь души эмоции, оставив только разум и навыки выживания. И вот теперь его вдруг сразу "отпустило". Барри почти физически ощутил, как страдают его руки, так долго не обнимавшие тело любимой жены. Каждая клеточка стала вспоминать о любви, и это было скорее мучительно, чем приятно. С трудом пересилив себя, Глетчер поболтал с женой о пустяках, послушал ее жалобы на разлуку, на тестя и тепло попрощался. Скоро они увидятся.
– Барри! – на экране вновь появился Харман. – Я не в силах вынести Алисино щебетание, спасибо режиму, ей категорически пора на процедуры. Ты уж извини.
– Да не за что извинять, я все понимаю. Главное, чтобы у Алисы и ребенка не было проблем со здоровьем.
– Что нового за последние три недели, пока мы были без связи?
– Самое главное, отец, это место, куда вы выстреливаете контейнеры с радиационными отходами. Это очень опасно для всей планеты. В котловине развивается жизнь, совершенно чуждая человеку и цивилизации. Все заполнено массой дискретно-связанной материи, похожей на толстую махровую плесень гигантских размеров. Она буквально глотает контейнеры с отходами и растворяет их в себе, все без остатка. Объем материи растет, но не переходит определенного предела, видимо, за счет избавления от лишней массы: плесень периодически выплевывает сгустки, которые разлетаются в радиусе трех – пяти километров. Сначала эти плевки превращаются в этакие нашлепки, наросты с отвердевшей коркой. На энергию в этот период они не реагируют: они совершенно нейтральны, и не потребляют, и не излучают ее. Зато эти нашлепки движутся. Очень медленно, полметра – метр в сутки. Я только недавно это заметил, компьютер дал изменение координат.
– Барри, ты хочешь сказать, что именно эта плесень рождает энергетических монстров-вампиров?