Президент растерянно посмотрел на Лифкена. Поспорили. Президент куда-то вышел, видимо советоваться, и, возвратившись, дал согласие. Лифкену он шепнул, что Пирсон разрешил. Ведь транспарант с игрушечным железным занавесом уже сыграл свою роль. Вряд ли гости, однажды осмотрев выставку, будут возвращаться к ней только потому, что появились советские экспонаты.
Егор поспешил к друзьям с приказанием Сапегина срочно привезти ящики с экспонатами и сделать выставку. Молодых ученых не надо было подгонять.
Ящики были доставлены. Роман Крестьянинов, не дожидаясь, пока принесут лестницу, влез на стол и сорвал декоративный "железный занавес". Эскиз выставки был разработан раньше, но рассчитан на место втрое большее. Это создало некоторые трудности в размещении экспонатов.
Пирсон ошибся. Большинство участников конгресса уже толпились возле стендов Советского Союза. Они не только смотрели, но и помогали устанавливать экспонаты, оживленно обсуждая их. Особенно усердствовал пожилой загорелый толстяк с лысой головой, в больших очках. Да и было чем восхищаться! Для решения научной проблемы в буржуазных странах ученому требовалась целая жизнь, а в Советском Союзе исследование, повторенное десятками тысяч колхозных агролабораторий, на сотнях тысяч полей, многими тысячами энтузиастов, позволяло решать проблему за несколько лет.
Поражало все: и огромное участие государства в борьбе с вредителями не только в своей стране, но и в соседних странах, и новые биологические и химические средства борьбы. Такому размаху и деловитости могли позавидовать любые другие страны. Поэтому люди Луи Дрэйка все чаще пускали в оборот слово "пропаганда". Но фото свидетельствовали против них.
- Отложите устройство стенда до ночи - вы мешаете открытию конгресса, вы отвлекаете делегатов, - настаивал Лифкен.
- Мы заканчиваем через десять минут, - хладнокровно возразил Сапегин. Мы никого не удерживаем насильно.
- Все это очень, очень интересно! - запротестовали участники конгресса.
Особенно рьяно усердствовал тот же пожилой загорелый ученый. Лифкену пришлось уступить.
Так была отбита атака, но это была лишь первая атака.
Едва только профессор Сапегин отделился от толпы, чтобы издали бросить последний взгляд на установленные стенды, загорелый толстяк, слегка прихрамывая, подошел к нему:
- Я профессор Джонсон с острова Барбадос. Темный цвет кожи - результат действия лучей тропического солнца. Я белый.
- Очень рад! - Сапегин крепко пожал руку и, улыбаясь, сказал: - Ваше объяснение меня обижает. Ведь мы не расисты!
- О да! Я знаю, но… В последнее время часто приходится разочаровываться в людях… Простите, я имею в виду не вас… - Джонсон суетливо оглянулся и прошептал: - Мне совершенно необходимо поговорить с вами наедине.
- Я к вашим услугам, - серьезно отозвался Сапегин и добавил: - Вы не боитесь, что общение с советскими учеными может доставить вам неприятности?
Джонсон невесело засмеялся и, слегка хлопнув себя по правому бедру, сказал:
- Недавно отсюда извлекли две неприятности в виде куклуксклановских пуль. Это была прививка антибоязни.
Подошедший Лифкен помешал окончанию разговора. Совершенно игнорируя Джонсона, он пригласил Сапегина в зал.
- Берегитесь этой гремучей змеи! - тихо сказал Джонсон, следуя за Сапегиным.
2
Огромный зал был полон. Гости стояли даже в дверях. Именно для этой аудитории готовил свой доклад Аллен Стронг, но докладывал Арнольд Лифкен. Он выразил сожаление от имени устроителей конгресса по поводу болезни Аллена Стронга, пожелал ему скорейшего выздоровления и предложил послать телеграмму Стронгу. Все желающие могут ее подписать во время перерыва. (Конечно, эта телеграмма отправлена не была.)
Лифкен заявил, что выступает только как чтец доклада, составленного лично Алленом Стронгом. Доклад был посвящен исследованию буйного распространения организмов, ранее чуждых данной среде. Лифкен приводил примеры с размножением кроликов в Австралии. На экране мелькали огромные заросли ежевики и чертополоха. Были показаны тучи саранчи.
Докладчик говорил о "взрывах жизни" и о многом из того, что написал Аллен Стронг. Но самая сущность доклада Стронга была извращена. Лифкен объявил главной причиной голода и безработицы большие потери в сельском хозяйстве от вредителей и болезней, уничтожающих почти половину урожая земного шара. Это не был научный доклад. Это было резкое пропагандистское выступление, пытавшееся все язвы капитализма объяснить появлением "очагов" сельскохозяйственных вредителей на Востоке, где разрушено крупное помещичье и кулацкое хозяйство. Предложения Лифкена сводились к тому, чтобы всемирная организация типа Международного синдиката пищевой индустрии и сбыта взяла в свои руки контроль над мировым сельскохозяйственным производством.
Конечно, Лифкен требовал открыть границы отрядам Института Стронга и предоставить им все научные данные, все патенты, все секретные способы борьбы с вредителями при условии, что эти отряды будут "консультировать" и руководить борьбой с вредителями во всех странах. Лифкен сделал несколько выпадов против Советского Союза, куда экспедицию Института Стронга не пустили. Он потребовал, чтобы Советский Союз предоставил Институту Стронга образцы всех сортов растений, наиболее устойчивых против болезней и вредителей.
Трое друзей, сидевшие рядом с профессором Сапегиным, негодовали, и тот не раз обрывал гневные реплики, которыми они обменивались.
Вечером состоялся прием участников конгресса у мэра города. Там Джонсон рассказал Сапегину о себе, о Стронге и об истории с "фитофторой специес" на полях американских фермеров.
Советской делегации предоставили слово только на второй день. Перед выступлением Сапегина поднялся председательствующий - президент академии Мак-Манти и предупредил, что не допустит политических выпадов.
Профессор Сапегин в начале своей речи рассказал об огромном росте урожайности на полях колхозов и совхозов, использовавших учение Мичурина и Лысенко и образцовые способы борьбы с вредителями.
- Это советская пропаганда! - запротестовал президент. И в дальнейшем, что бы ни говорил профессор, президент все объявлял советской пропагандой.
- Я только отвечаю докладчику по затронутому вопросу о гибели части урожая от вредителей и болезни, - возражал Максим Иванович. - Не могу же я согласиться, чтобы ведущей идеей стали антинаучные откровения! Зачем вы пытаетесь объяснить безработицу и голод недостаточной борьбой за сохранение урожая? У вас в Америке сейчас планируется "план недосева", а горы пшеницы и кукурузы планово уничтожаются вредителями и огнем или эти зараженные семена посылаются на кабальных условиях маршаллизованным странам, чтобы подорвать их сельское хозяйство.
Президент вскочил и нажал кнопку. Зазвонил электрический колокольчик.
- Теперь об очагах на Востоке, - продолжал Сапегин. - Перехожу к сообщению о заражении полей Германской Демократической Республики, Польши, Чехословакии колорадским жуком, сброшенным с американских самолетов.
- Факты, факты, факты! - закричал председатель. - Как вы можете доказать, что именно американские самолеты сбрасывали вредителей? Американцы не могли проникнуть к вам. Вы не пустили даже научную экспедицию!
- Советская наука и советские ученые не нуждаются в помощи ученых частной американской научной организации. Мы, например, весьма скептически относимся к вашей научной экспедиции, которая много лет разыскивала Ноев ковчег на горе Арарат, на границе с Советским Союзом. А что касается вопроса о заражении полей, то всем хорошо известно, что родиной колорадского жука является Америка и в Европу он прибыл из Америки.
- Я не оспаривал этого, - вмешался председатель, - но ведь есть различные пути и средства проникновения вредителей. Даже перелетные птицы, утки например, могут перенести через границу семена сорняков и прочее.
- Оставим уток газетчикам. Речь идет не о случайном пароходе с зерном и не о жадности коммерсантов, не пожелавших потратить деньги на очистку зерна. Такие факты тоже были. Речь идет о провозе вредителей в, так сказать, чистом виде. И не утки их везут, а самолеты. Но мы должны создать такие условия, чтобы экономическая диверсия не только фирмы против фирмы, но и страны против страны стала невозможной. Даже борьба двух конкурирующих фирм, применяющих биологическое оружие, - угроза для всех других, для целых стран и народов. В опасности может оказаться весь континент. Огромнейшие расходы на борьбу с вредителями не под силу земледельцам. Эффективную борьбу можно вести только в масштабе государства или группы государств. Факты биологических диверсий с зерном были опубликованы в прессе и всем известны.
- Нет, вы докажите, что зерно было заражено нами умышленно, а не в результате естественного процесса! - закричал председатель.
- Не станете же вы уверять, что колорадские жуки сами наняли самолеты для поездки в Европу? Повторяю, о сброшенных жуках писали в газетах, но опровержений не было. Сам Аллен Стронг еще в 1918 году открыл умышленное засорение колорадским жуком продуктов, привезенных на американских пароходах во Францию, - ответил Сапегин. - Пригласите Аллена Стронга, и я уверен, что он подтвердит многое из сказанного мною.
Председатель промолчал.
- Я обвиняю американских монополистов, руководящих экономической войной в сельском хозяйстве, в применении самых бесчеловечных биологических средств борьбы, чтобы вызвать голод целых стран! - Профессор привел факты заражения полей Восточной Германии, Польши, Венгрии. - Поедем в Кэмп Дэтрик, - предложил Сапегин, - и вы убедитесь, что существует арсенал биологического оружия. Даже в маршаллизованных странах сельское хозяйство уничтожается биологическими средствами. Например, в Западной Германии, как нам стало известно, появилась чрезвычайно опасная новая раса картофельного рака, так называемая гиссюбельская раса. Она, к несчастью, поражает все ракоустойчивые сорта, выведенные селекционерами с большим трудом. Будто бы один только сорт "фрам" не поддается. Советские ученые имеют огромные достижения. Советские селекционеры совместно с фитопатологами вывели несколько очень хороших сортов, полностью устойчивых против этой расы картофельного рака. "Фитофтора специес" появилась на полях тех американских фермеров, которые не хотят войти в агросиндикат…
- Я лишаю вас слова! - закричал председатель.
- Все эти факты, - продолжал Сапегин, не обращая внимания на выкрик председателя, - обвиняют монополистов в сознательной диверсии в сельском хозяйстве, и в первую очередь в странах народной демократии, чтобы вызвать недовольство населения, чтобы поставить народы в кабальную продовольственную зависимость от Америки, чтобы, организуя голод, навязать политические требования, направленные на превращение свободных стран в американские колонии!
- Я лишаю вас слова! - снова закричал председатель.
Звонок председателя звонил не переставая, но голос Сапегина был хорошо слышен:
- Американские поджигатели новой войны уже не довольствуются гнусными биологическими средствами борьбы для уничтожения культурных растений. Они применяют еще более отвратительное биологическое оружие, используя бубонную чуму, холеру и других возбудителей страшных болезней для уничтожения людей, борющихся за свою свободу, за свою родину!
Из зала раздался крик:
- Это красная пропаганда!
- Я обвиняю… - Голос Сапегина потонул в скрежете глушителя.
Мощный радиоглушитель, скрытый в трибуне, взревел, заглушая речь советского ученого. Делегаты заткнули уши. Некоторые вскочили и что-то кричали, обращаясь к председателю. Тот продолжал нажимать кнопку глушителя. Видимо, к конгрессу заранее "хорошо подготовились".
Над председательским местом вспыхнула электрическая надпись: "Перерыв". Радиоглушитель умолк. Профессор Сапегин воспользовался паузой.
- Мы предлагаем заключить международный пакт, объявить биологические средства борьбы, направленные на уничтожение культурных растений и животных, вне закона, подобно тому как должна быть запрещена и атомная бомба! - громко, на весь зал, прокричал профессор.
Снова заревел глушитель.
Как только профессор Сапегин сошел с трибуны, его окружили остальные члены советской делегации. Егор шел впереди, Роман - позади, Анатолий сбоку. Так шли они вместе с другими к выходу.
Одни аплодировали, другие выкрикивали оскорбления. Большинство делегатов все еще сидели в креслах, перепуганные и подавленные услышанным.
Громче всех аплодировали Джонсон и Вильям Гильбур.
- Вы с ума сошли! - услышал Гильбур злобный голос над ухом, и чьи-то пальцы сжали его плечи.
Гильбур оглянулся и увидел взбешенного Дрэйка.
- Завтра воскресенье, - сказал Дрэйк. - Конгресс не работает. Вы пригласите Сапегина и его помощников к себе под тем предлогом, что вы хотите показать советским делегатам кооперативную ферму.
- Я не предупредил жену…
- Не надо. Повара и гостей пришлю я. Ступайте к Сапегину и выразите восхищение его речью, но так, чтобы ваших восторгов не слышали другие!
3
- Вы замечательно говорили! - сказал Роман, когда они вышли из зала.
- Вы предсказывали бой, так и вышло, - заметил Егор.
- Потом поговорим! - оборвал их Сапегин.
Подали машины. Советские делегаты молча вернулись в гостиницу.
- А что, если нам прокатиться и посмотреть город? - предложил профессор после обеда в ресторане гостиницы.
Пока они обсуждали, куда ехать, показался портье вместе с полным, рослым американцем.
- Я - Вильям Гильбур, дядя Аллена Стронга. Я хотел с вами познакомиться, - сказал тот, протягивая большую мозолистую руку.
Сапегин встал и вежливо поздоровался с ним. То же сделали остальные.
- Вы хорошо выступали, правильно, - сказал Гильбур. - Жаль, что Аллен где-то в Южной Америке…
- Значит, все разговоры о его болезни ложь?
Гильбур смутился и покраснел.
- Очень жаль, - прервал неловкое молчание Сапегин. - Мне бы хотелось повидать профессора Стронга именно теперь.
- Я приглашаю вас завтра к себе, - сказал Гильбур. - Посмотрите поля американского фермера. Правда, у меня сейчас хвастать особенно нечем - от "фитофторы специес" погиб картофель. Но овощи хороши…
- А откуда "фитофтора специес"?
- Заразили! - вдруг в сердцах крикнул Гильбур и осекся.
Он испуганно оглянулся по сторонам. Портье стоял в стороне и делал вид, что не слушает.
Сапегин поблагодарил. Молодые люди с любопытством смотрели на американского фермера. Гильбур пожал руку Сапегину, секунду помедлил, и Егору, стоявшему ближе всех, послышалось, что он прошептал: "Не приезжайте!"
- Благодарю вас! - сказал, улыбаясь, Сапегин и отказался приехать завтра, но обещал в ближайшие дни выбрать время.
Егор испытующе посмотрел на своего учителя и увидел в его глазах немое предостережение. Гильбур ушел.
- А пока пройдемся по городу, - предложил Анатолий.
Они пошли пешком.
Мальчишки-газетчики с экстренными выпусками газет в руках кричали:
- Советский профессор угрожает всему миру биологической войной!
- Какие негодяи! - сказал Роман возмущенно.
Они прошли через весь парк, не обольщаясь "развлечениями" в виде механических гадалок, механических бильярдов и механических лотерей, и вышли к стоянке такси.
К ним приблизился водитель одной из машин.
- Извините, - сказал он, обратившись к профессору, - я шофер. Если вы хотите прокатиться - посмотреть город и окрестности, очень прошу, возьмите мое такси.
Сапегин испытующе посмотрел в глаза шоферу. Рослый, с крупным открытым лицом, он казался простым и честным малым. Впрочем, наружность бывает обманчива. Но так как выбор такси все равно был бы случайностью, то Сапегин согласился. Советские делегаты сели в предложенную машину и поехали.
4
Улицы города ничего примечательного не представляли. Пригород оказался гораздо интереснее. У океана виднелся ряд белых кабин для туристов и густые ряды сверкающих на солнце трейлеров - этих передвижных дач. На пляже царило оживление. Здесь были и толстые дельцы с сигарами в зубах, в костюмах пастельных тонов, и девушки в светлых платьях, с тщательно завитыми волосами и кроваво-красными ногтями на ногах.
Потом показался целый негритянский поселок, жители которого обитали в старых, разбитых автомобилях. Надпись на грузовом автомобиле гласила: "Сдается внаем теплая постель".
- Америка на колесах, - сказал шофер.
- В этих "трейлерах", - пояснил профессор, - треть населения Америки, не имея постоянного жилья, двигается по стране в поисках работы.
По бокам шоссе потянулись холмы, изглоданные землечерпалками, и вырисовались очертания огромных корпусов. Вокруг них была возведена прочная ограда вышиной в двенадцать футов и длиной мили в три. Поверху ограды тянулся тяжелый кабель, через который, судя по изоляторам, проходил сильный ток. Вдоль всей ограды были устроены на уровне человеческого роста бойницы, каждая по четыре дюйма в поперечнике. Вдоль изгороди тянулись рвы и виднелись металлические контуры шлангов, по-видимому для воды. Все это было окружено сотнями дуговых фонарей и прожекторов. Часть построек была отделена рвом и мостом, на котором стояли часовые.
- Эта тюрьма хорошо охраняется, - заметил Анатолий.
- Это заводы Мак-Манти! - сказал шофер и добавил: - В разных пунктах заводов установлены фотоаппараты для снятия моментальных снимков с тех, кто появляется на территории завода, и для дальнейшего установления их личности. На Гемстедовских заводах бронированные катера с пулеметами употребляются для перевозки штрейкбрехеров. Здесь же для этого дела пускают в ход бронированные машины. "Корпоративная вспомогательная компания" поставляет вооруженных наемников для провокаций и насилия.
- Зачем вы все это нам говорите? - холодно спросил профессор.
- Я знаю, с кем имею дело, - ответил шофер и дружелюбно улыбнулся.
- А кто же мы? - настаивал профессор.
Шофер молча вынул из кармана сложенную газету и протянул Сапегину. Там крупным планом был помещен снимок всей советской делегации.
- Вы не боитесь большевиков? - поинтересовался Роман.
- Мы уже привыкли жить на американском вулкане и прекрасно знаем, что нам, рабочим, грозит опасность не со стороны коммунистов.
- Довольно, Роман! - заметил Максим Иванович по-русски.
Роман замолчал.
- Вы думаете, я шпион Мак-Манти или провокатор? - сказал шофер.
Пассажиры молчали.
- Я простой шофер, - продолжал он. - Я подписал воззвание сторонников мира. Я знаю от наших ребят, что вы на самом деле говорили на конгрессе. Мы, простой народ, боимся монополистов!
- Сознательный парень! - заметил Егор.
- Стоп! - приказал Сапегин и вылез из машины.
Отдав распоряжение шоферу ждать, профессор со своими учениками пошел к берегу океана.