Поездка советской делегации прошла благополучно, без особых происшествий, если не считать одного небольшого "глупого разговора", как назвал его Роман.
После игры в волейбол Роман пошел переодеться, а за ним последовал назойливый фоторепортер. Едва только они остались в проходе одни, фоторепортер, державшийся все время заискивающе, вдруг сказал: "Вы тварь, вы…" - И тут он принялся ругать Романа и Советскую Россию так, что Роман сначала опешил от неожиданности, потом вспылил и в горячих тонах высказал свое мнение о самом репортере и о фашистской Америке. Приход Егора прервал обмен "любезностями". Фоторепортер мгновенно исчез. Роман был в исступлении и продолжал свой спич.
- Да ты что, с ума сошел? - рассердился Егор.
Роман, обиженный окриком Егора, буркнул в ответ:
- Я этому фашисту сказал все, что думаю о нем!
- Учитесь властвовать собою! - шутя заметил Егор.
Роман перебросил полотенце через плечо и ушел в ванную.
4
Фоторепортер прошел в каюту. Там был установлен пульт, как на телефонных станциях. Возле него работали две девушки с наушниками. Некоторые разговоры в каютах они тут же переключали на звукозапись.
- Номер "сорок восемь" на звукозапись! - приказал фоторепортер.
- Вас ждет док, - и девушка кивнула на дверь.
В соседней каюте сидели пожилой черноусый мужчина, которого все называли доктор (сокращенно - "док") и молодчик с перебитым носом, известный в некоторых кругах под именем "Юный Боб".
- Хочу послушать ссору! - потребовал док.
Фоторепортер включил запись, и все услышали его голос: "Вы тварь, вы…", затем послышалась гневная, обличительная речь Романа Крестьянинова.
- Вычеркните все сказанное вами! - распорядился док. - Надо будет подобрать такой же голос, как у Крестьянинова, и договорить за него то, что нам надо.
- Пирсон и босс (так они называли теперь Луи Дрэйка) будут довольны, сказал Юный Боб.
- Крестьянинов обещал танцевать с нашей Нелли, - доложил фоторепортер.
- Боюсь, ей не удастся подцепить его, - пробормотал док. - Большевики тонкие штучки, все время начеку.
- Можно было бы перещелкать их, как куропаток, - предложил Юный Боб, жуя резинку, - но это всполошит весь курятник.
- Такого приказа нет, - возразил док, поглаживая свои черные усики, которые на его поношенном лице выглядели крашеными. - А с профессором Сапегиным вообще на всякий случай будьте поосторожнее. Это он во время войны в Германии, будучи полковником, помешал вывезти нашим людям из советской зоны ценнейшие семена, захваченные гитлеровцами на Украине. Этот же Сапегин расшифровал Перси Покета.
Юный Боб быстро выплюнул резинку в кулак и сказал:
- Поди ты?! - что в данном случае выражало изумление, уважение и вопрос.
- Этот самый, - ответил док. - Дело было в одном немецком городке, на Эльбе. Наши ребята получили задание вывезти в Америку все советские семена, захваченные немцами на советских опытных станциях и в институтах.
- Я бы вывез золото и бриллианты, - заметил Юный Боб, задумчиво почесывая изуродованное ухо.
- Немцы вывезли не только ценные семена, а и советскую сельскохозяйственную литературу. Они даже целый советский сад пересадили к себе.
- Поди ты?! - то ли недоверчиво, то ли удивленно заметил Юный Боб.
- Дальновидные бизнесмены! - воскликнул док. - Некоторые образцы советских сортов семян, пожалуй, дороже такого же количества бриллиантов. Ведь наша знаменитая пшеница "маркиз" - это русский сорт "кубанка". На ней заработали сотни миллионов. Так вот, вывезенные семена берегли от бомбежек в сейфах ратуши. Советские войска захватили город. А ратушу, где были семена, как выяснилось потом, эсэсовская часть должна была оборонять до подхода американских войск. Советские войска все же захватили ратушу, а мы получили приказ добыть эти семена любой ценой. Вот тогда и поручили это дело нашим корреспондентам Эдди Бригсу и Перси Покету. Они хитрили всячески, особенно Бригс. Он написал на стене: "Минировано", а ночью вместе с тремя эсэсовцами залез туда и захватил часть семян. Сапегин устроил засаду, после шумной перепалки задержал Перси Покета. Перси вынужден был даже показать свой американский паспорт и удостоверение военного журналиста. Еле выкарабкался… А второй раз, - продолжал док, приклеивая окурок к столу, - Перси опять чуть не попался этому же Сапегину… Это было уже после войны. Его послали в Советский Союз как корреспондента, а на самом деле по заданию Кэмп Дэтрик… Перси доехал до самой Средней Азии и там нарвался на Сапегина и влип… Опять его спас американский паспорт, но пришлось уехать ни с чем. Перси хорошо знает русский язык. Сейчас он отпустил усы, завел бородку и будет сопровождать всю эту компанию.
- Поди ты?! - не переставал удивляться Юный Боб.
- Надо попробовать выжать что можно из Романа Крестьянинова. Его легко вывести из себя и, значит, увести дальше, чем он захочет.
- А остальные двое?
- Егор Смоленский - фронтовой воспитанник полковника Сапегина; тверд, как камень, и хитер, как змея. Анатолий Батов хотя на вид и робкий, но стоит двух других… Впрочем, он увлекается жуками… Если он найдет интересного жука, он может отделиться от компании, а жучки могут завести далеко…
- Ну, а если подослать девушек? - спросил Юный Боб.
- Исключается.
- Наших ребят под видом американских коммунистов?
- Безнадежно.
- Шантаж? Деньги?
- Не выйдет!
* * *
- Не будем спешить! - распорядился Сапегин, когда в туманной дымке на горизонте начали подыматься стройные вершины небоскребов.
Палубы заполнялись чемоданами. Любопытствующие пассажиры столпились у поручней.
Егор, Роман и Анатолий с интересом смотрели на город "Желтого Дьявола", как назвал Нью-Йорк Максим Горький.
Неприятности начались сразу же по прибытии. Таможенники арестовали большой багаж советской делегации с материалами для выставки на конгрессе. Протесты профессора Сапегина ни к чему не привели.
- Я должен запросить департамент, - повторял старший таможенник. Приходите завтра утром.
- Поедем в гостиницу, - позвал профессор своих коллег.
Путешественники были неприятно удивлены железным потолком улицы, на котором расположилась автомобильная скоростная дорога. На всем пути через город им не попалось ни одного клочка зелени. Томил ужасный запах бензинового перегара. Поражало множество американских флагов, словно в этот день был национальный праздник.
Когда делегация водворилась в гостинице, профессор созвал всех и шепотом спросил:
- Как вы думаете, зачем они задержали багаж?
- Будут брать образцы химикалий, - ответил Егор.
Профессор улыбнулся и кивнул головой в знак согласия. Все засмеялись.
В ту же ночь два агента ФБР под руководством представителя Кэмп Дэтрик произвели фотосъемку всех экспонатов и "заимствовали" химические препараты из каждой пробирочки.
Химический анализ, срочно произведенный в лабораториях Кэмп Дэтрик, показал, что во всех пробирках, укрепленных на надежных щитах, даже если на них значилось "ДДТ", "2,4-ДУ", "2М-4Х", "Гексит", или "Анабадуст", была самая обыкновенная поваренная соль.
5
На следующий день все прибывшие с теплоходом вылетели на запад Америки, в Институт Стронга, где и должен был состояться конгресс. Анатолия мутило, он старался не смотреть в окно. Зато профессор, Егор и Роман не сводили глаз с земли. Видели они и хорошие шоссе и очень похожие друг на друга города с большим количеством двухэтажных домов, но больше всего их поразил вид новых пустынь. Это было то, что угрожало сельскому хозяйству капиталистических стран.
Уже на аэродроме все прибывшие члены конгресса получили приглашение на прием к Мак-Манти. Оно было оформлено в виде маленького альбома из цветного бристольского картона, веленевой бумаги и цветного целлофана. Все это нелепое сооружение было скреплено пружинками из нержавеющей стали. На обложке была помещена фотография дворца Мак-Манти. Вечерние костюмы, как гласило приглашение, не были обязательны.
Все члены советской делегации прибыли в назначенный час во владения Мак-Манти. Дворец окружали оранжереи в итальянском стиле, уходящие вглубь сады со статуями и роскошными фонтанами. В доме, на верхней площадке перед залом, гостей встречала супруга Мак-Манти - миссис Анабелла Мак-Манти и мистер Сэмюэль Пирсон.
- Я рада, - сказала миссис Мак-Манти, обращаясь к Сапегину, - оказать гостеприимство советской делегации хоть на сто лет! Нет, серьезно, если вы захотите остаться в Америке, вы можете рассчитывать на мое гостеприимство.
Профессор Сапегин поклонился и сказал:
- Разрешите просить вашей поддержки сейчас же?
- О! - воскликнула миссис Мак-Манти, задержав от неожиданности руку Сапегина в своей.
- Я просил бы вашего содействия, чтобы освободить наш багаж, арестованный в таможне.
Миссис Мак-Манти выпустила руку Сапегина и вопросительно посмотрела на Пирсона. Тот мановением пальца подозвал худого, долговязого джентльмена с длинным, острым носом и глубоко сидящими, близко поставленными глазами. Когда тот поспешно приблизился, Пирсон сказал:
- Лифкен, займитесь гостями.
Лифкен отрекомендовался заместителем заболевшего Аллена Стронга. Он пригласил гостей следовать за собой. Перед ними открылся огромный, просто необъятный зал. Он был отделан резным старым дубом с позолотой. На стенах висели старинные французские и английские гобелены. Потолок был из черного дуба с нарисованными на нем охотничьими сценами. У стен стояли драгоценные вазы, собранные со всего света.
- Вы знаете, как старик Мак-Манти говорит о своих коллекциях, - начал Лифкен доверительным тоном. - "Не называйте меня коллекционером, я просто подцеплял вещи везде, куда случайно попадал, будь то Рим, Константинополь или Токио".
Сапегин и его спутники промолчали. Было очевидно, что Лифкен хочет войти в доверие к советской делегации. Также было совершенно очевидно, что он не спешит их знакомить с другими учеными.
Советская делегация старалась угадать в толпе гостей ученых-делегатов, но это было очень трудно. Здесь было двести "ближайших друзей" миссис Мак-Манти, приглашенных, чтобы "развеселить ученых медведей и горилл". Вот почему рядом с ярко нарумяненными и накрашенными женщинами, одетыми с вызывающей роскошью, стояли не слишком элегантные биржевики.
Второй зал был обтянут тяжелым бледно-красным бархатом, затканным золотыми листьями, пестрыми цветами из шелка и усеянным блестками. Все это было очень дорого, но аляповато. И здесь гости, держа в руках бокалы и крошечные, на два глотка, "дипломатические" сэндвичи, говорили больше всего о торговле. Терпению Сапегина наступил предел.
- Я прошу вас, - обратился он к Лифкену, - познакомить нас с делегатами конгресса. Что касается этого дома-музея, то мы вполне удовлетворены виденным.
- Не знаю, не знаю! - поспешно отозвался Лифкен. - Я бы не рекомендовал вам встречаться с американскими учеными, если вы не хотите доставить им неприятности…
- В свободной Америке?
- Секреты ученых принадлежат не им, а фирмам, у которых они работают. Общение с "красными", - тут Лифкен улыбнулся, стараясь смягчить резкость слов, - не поощряется.
Анабелла Мак-Манти приблизилась со своей свитой к группе гостей.
- О, профессор де Бризион, скажите для радио несколько слов об Америке и предстоящем конгрессе, прошу вас!
Молодой человек держал микрофон перед представительным стариком во фраке.
- Мадам, вы - это Америка! Величие вашей фамилии мы видим и в радушном гостеприимстве, и в огромных ассигнованиях на науку, и в убранстве вашего дворца. Вы - это Америка! Добрая воля может делать великие дела, и я не сомневаюсь в успехе конгресса, раз он находит поддержку у вас, мадам!
- Ах, как я люблю слушать французов! - сказала, милостиво улыбаясь, Анабелла Мак-Манти и направилась к советской делегации.
- Нет, я прошу не вас, профессор Сапегин, - начала Анабелла Мак-Манти медоточивым голосом: - Мы хотели бы получить интервью от представителя вашего молодого поколения, от юного советского ученого… Вот от вас, например… - Она обратилась к Роману Крестьянинову, вопросительно взглянув на Пирсона. Тот чуть заметно кивнул головой.
Роман удивленно и вопросительно посмотрел на профессора. Сапегин сказал:
- Мы рады предоставить слово представителю нашего молодого поколения.
- Как вам нравится мой замок? - спросила хозяйка.
- Я желал бы каждой американской семье иметь такой дом! - невозмутимо ответил Роман.
В толпе послышался сдержанный смех.
- О! Но это совершенно невозможно! Фасад нашего дома - точная копия итальянского палаццо XVI века. А залы - это же уникум и стоят кучу денег! весело воскликнула миссис Мак-Манти. - А кто же будет работать?
- Мы считаем мирный труд делом великой чести, если он направлен на благо народа!
- О, это слишком учено! А какие вам больше нравятся американки брюнетки или блондинки? А? Признавайтесь! - И она шутливо погрозила жирным пальцем, украшенным кольцами. - Или вам не нравятся ни американки, ни Америка, а?
- Молодой советский ученый, судя по его удивленному виду, чувствует себя как "янки при дворе короля Артура" из романа Марка Твена, - сказал рослый мужчина с бородкой. Он тут же представился: - Чарльз Грейс!
Это был Перси Покет. Он явно хотел понравиться делегатам.
- Мы не вмешиваемся во внутренние дела других стран, - отпарировал Роман.
- Вы хотите сказать, что янки (хозяйка не читала Марка Твена) вмешиваются во все дела других стран?
Перси Покет начал было: "В романе Марка Твена…", но миссис Мак-Манти властно махнула ему рукой, и он замолчал.
- Да, - сказала она, - мы вмешиваемся, чтобы облагодетельствовать народы. Мой муж дает миллионы на Институт Стронга. Он помог организовать этот всемирный конгресс, чтобы покончить с вредными жучками и болезнями во всем мире. О, вы еще оцените его заботу!
- Мы всегда высоко ценили и будем ценить всех, кто борется за мир, сказал Роман.
- Но все это очень учено, очень умно. Благодарю вас! - И миссис Мак-Манти поспешила со своей свитой к следующему гостю.
Было людно, шумно, бестолково и скучно. Стоя у столов, гости изрядно прикладывались к напиткам. Лифкен по-прежнему ни на секунду не оставлял советскую делегацию, стараясь изолировать ее от других ученых. Но, несмотря на все его усилия, советские делегаты оказались в кольце ученых. Завязался оживленный научный разговор. Вокруг гостей из СССР собиралось все больше народу. Другие залы пустели. Тогда Сэм Пирсон попросил у делегатов конгресса и гостей минуту внимания и сказал короткий спич, выразив надежду на плодотворную деловую деятельность конгресса. Это был сигнал. Гости стали расходиться, прощаясь с хозяйкой, стоявшей на той же площадке.
На следующий день все газеты поместили подробнейшее описание приема у Мак-Манти. Были приведены речи гостей. Текст беседы с Романом Крестьяниновым почему-то помещен не был. О нем было только упомянуто.
- На конгрессе будет жестокий бой, - сказал профессор Сапегин - и не ошибся.
6
В одном из покоев дворца Мак-Манти закончилось оживленное совещание. Пирсон перед возвращением в Нью-Йорк заслушивал доклады экспертов о состоянии экономической войны в области сельского хозяйства. Он сидел на краю стола, вертя в длинных пальцах сигару. Время от времени Пирсон подносил ее к носу и шумно вдыхал острый запах табака. Движения его были нервозны. Его раздражала и тревожила деятельность коммунистов. Они разоблачали маневры подручных Пирсона. Они называли вещи и события их именами. Они пробуждали народы, организовывая их на противодействие планам американских монополий. Они обвиняли Пирсона и его единомышленников в разжигании войны. Коммунистов всего мира и им сопутствующих воодушевлял пример Советского Союза.
Эксперт по Советскому Союзу доложил о такой огромной производительности сельского хозяйства, что она сама по себе срывала планы экономической войны.
Пирсон швырнул сигару в сторону и, нагнувшись, взял со стола колос ветвистой пшеницы академика Лысенко.
- А почему же наши американские специалисты этого не изобрели? - едко спросил Пирсон. - Огромное увеличение урожайности на полях совхозов и колхозов угрожает мировой продовольственной конъюнктуре, а тут все новые и новые изобретения!
Специалисты молчали.
- Можете уйти и подумать, - не скрывая раздражения и презрения, сказал Пирсон.
В комнате остались только Пирсон и Дрэйк. Пирсон нервно теребил колос пшеницы.
- А много у большевиков таких сюрпризов?
- Немало, - устало ответил Луи Дрэйк, безнадежно опустив голову.
Пирсон разозлился:
- И это говорите вы, на которого я делаю ставку, мне, своему патрону! Мальчишка, щенок! - закричал он багровея.
Он долго кричал, бранил Дрэйка за плохую организацию разведки.
- Но ведь это Советский Союз, там нелегко работать нашим людям, оправдывался Дрэйк. - Вы же сами говорили, - продолжал он, - что, имея дело с Советским Союзом, не очень-то можно рассчитывать на страх и личный интерес, потому что у советских людей есть идейная убежденность.
- Отсюда я заключаю, - холодно заметил Пирсон, - что вы не справитесь с Сапегиным, несмотря на неограниченный кредит, открытый вам…
- Я убью его! - злобно закричал Дрэйк.
- У вас есть его три помощника, они молоды и неопытны, - напомнил Пирсон. - Захватите одного из них и выжмите все, что можете!
Колосья сломались в его пальцах, и он отшвырнул их на пол.
- А потом возвратить искалеченного или труп?
- Возвратите живого, но… больного "негритянской болезнью", - тихо ответил Пирсон. - Но пусть применят не "НБ-4001" - это уже разоблачено, - а "БЧ"!
Глава XIII
ПРАВДА ПУТЕШЕСТВУЕТ БЕЗ ВИЗ
1
С утра к зданию Института Стронга подкатывали все новые и новые машины. Гостей встречали президент академии Мак-Манти, вице-президент Лиги ученых и изобретателей Ихара и Арнольд Лифкен.
В коридорах и залах было людно и шумно. Всех привлекала огромная выставка возбудителей болезней и вредителей сельского хозяйства. Все, что можно было собрать: все летающее, ползающее, жалящее и пожирающее, все видимое простым глазом и видимое только в микроскоп, - все было представлено здесь и распределено по сельскохозяйственным культурам и странам света.
Одно из видных мест на выставке оказалось незанятым. Вместо экспонатов висел транспарант, завешенный игрушечным железным занавесом, объяснявший отсутствие экспонатов тем, что Советский Союз все скрывает. Это была первая атака противника.
Захватив с собой Егора, Максим Иванович Сапегин прошел к президенту академии:
- Почему советская делегация не была заранее извещена об этой выставке?
- Это само собой разумелось, - ответил президент. - Будь здесь сейчас ваши экспонаты, мы поместили бы их.
- Безусловно поместили бы! - поддержал подошедший Лифкен.
- Очень хорошо! - сказал Сапегин просто. - Мы привезли экспонаты. Нам их наконец выдали из таможни. Сейчас мы их расставим - это займет не больше двух часов.