- Вы разведчица голландских войск, но можете быть уверены, что вернетесь. Завтра же эта записка будет у вашего отца, - сказал Эрл.
- Только пусть ничего за это время не случится со мной! - сказала Коорен и, понизив голос до шепота, продолжала: - Вы понимаете, я хочу жить, хочу жить! - Она отодвинулась на шаг. - Не воображайте только, что я боюсь!
- Вам придется отдать мне вашу одежду, чтобы я мог предъявить ее вашему отцу.
- Он поверит моему письму.
- Это необходимо.
- А я?
- Вам дадут саронг и прочее. - Эрл взял записку со столика, молча поклонился и вышел.
Едва за Эрлом закрылась занавеска, как лицо Коорен приняло выражение бессильной ярости. Она круто повернулась, ударила ногой подушку, отшвырнула ее в угол и снова подошла к клетке.
- Анна Коорен умирает в плену! - довольно внятно сказал бео.
- Она не умрет! - сказала Коорен, что-то крикнув по-малайски, и стала раздеваться.
Вошла женщина, неся в руках малайскую одежду.
10
Эрл и Джим сидели на ковре в своей комнате и тихо обсуждали план дальнейших действий, когда занавеска распахнулась и к ним неожиданно вошла Анна Коорен.
- О, вы не один! - сказала Коорен, обращаясь к Эрлу и не скрывая досады. - Впрочем, это не важно…
- Кто вас пропустил сюда? - спросил Эрл вскакивая. Он кивнул Джиму, и тот выбежал из комнаты.
- Я обещаю вам все: деньги и славу, все, что хотите. (Эрл молча смотрел на непрошеную гостью.) - Коорен вздернула голову. - Есть ли у вас хоть капля самолюбия мужчины, здравого американского смысла, наконец?
Вошел Джим. Коорен не успела закончить и замолчала. Лицо у Джима было такое торжествующее и в то же время веселое, когда он взглянул на Анну Коорен, что Эрл вынужден был спросить:
- В чем дело?
- Молодец, Бекки, превосходно сыграно! - сказал Джим и крепко пожал руку Анны-Бекки.
Эрл даже засмеялся. Он поощрительно хлопнул Бекки по плечу и указал на ковер:
- Садитесь и слушайте внимательно, от каких причин зависит не только жизнь четырнадцати человек - а это очень значимо, - но и еще кое-что. Итак, решено обменять вас, Анну Коорен, единственную дочь и наследницу Гюна Ван-Коорена, на четырех пилотов, из которых три американца и один испанец-эмигрант. В обмен на вас мы хотим получить также десять патриотов из концентрационного лагеря на острове Новая Гвинея. Из них четыре яванца, один мадурец, то есть житель острова Мадура, два батака с Суматры, один китаец и два индоевропейца. Мне передали фотографии некоторых из них и фотографии людей, с которыми вы можете встретиться, например друга Анны Яна Твайта, и некоторых других знакомых Анны Коорен мужского и женского пола.
- Интересно! - сказала Бекки и, чтобы удобнее было сидеть, подняла колени к подбородку и обхватила их руками.
- Разве вы видели, чтобы Коорен так сидела? - спросил Эрл. - Уж если вы настояли на этой поездке и мне было неудобно спорить с вами при патриотах, то отныне, где бы вы ни находились, даже одна в комнате, вы всегда обязаны вести себя, как Анна Коорен.
Бекки села на поджатые ноги, по-восточному, и выпрямила спину. Взгляд ее, обращенный на Эрла, был снисходительно-высокомерный.
- Только так! - одобрил Джим.
- Так вот, - продолжал Эрл, - фотографии я вам покажу. В случае обмана со стороны голландцев, вы узнаете об этом от меня, у патриотов остается настоящая Анна Ван-Коорен, а вы объявляете, кто вы на самом деле, то есть Бекки Стронг, дочь Аллена Стронга. Вы приехали путешествовать в Индонезию с Джимом на пароходе "Годеневер" из Сингапура, в каюте N 91, но вас захватили уже у берегов Суматры, возле Копебанга, под угрозой убийства Джима, которого вы любите. Вас заставили играть роль Анны Коорен, но вы по своей инициативе разоблачаете все это. Понятно?
- Ясно.
- В случае нормального обмена Анна Коорен будет нами отпущена, и при встрече с ней вы дадите те же объяснения.
- Когда же я поеду? - спросила Бекки.
- Через два часа.
Выражение лица Анны-Бекки не изменилось, и это понравилось Эрлу. "Девчонка с характером", - решил он.
- Но какие у меня, Анны, привычки? И какие у Анны отношения с этим Яном Твайтом, который посылает ей вот такие записочки? - Бекки вынула из левого кармана бриджей голубоватый листок бумаги и прочла: - "Анна, ты забыла у меня в комнате зонтик. Хетти была в ярости. Я твердо рассчитываю на твое обещание, иначе мне крышка. Имею поразительные сведения для твоего отца о преподобном Эмери Скотте. Твой тигр Ян Твайт".
- Преподобный Эмери Скотт? - переспросил Джим, и брови его поднялись. А ну, дайте-ка письмо. Не тот ли это Эмери Скотт, миссионер, которого я должен навестить по поручению вашего дедушки Вильяма Гильбура относительно партии риса и сахара? Это делается интересным!
Бекки слегка дернула подбородком, как это сделала бы Анна.
- Ох, как бы вы мне могли помочь, Бекки! - взмолился Джим. - И не мне, а вашему дедушке, - поправился он.
- А что я должна делать?
- Узнать у Яна Твайта об этих самых "поразительных сведениях" для Коорена.
- Я бы не хотела встречаться с ним. Ни с Твайтом, ни с Коореном - ведь они меня сразу узнают. Если пленных передадут, я сразу буду свободна, и к отцу поедет настоящая Анна.
- Вы перестанете быть Анной только после моего указания, - напомнил Эрл. - И тогда вы можете возвращаться в Америку как дочь Аллена Стронга.
- А если я останусь здесь с Джимом?
Эрл задумался. Бекки и Джим с нетерпением ждали его ответа.
- Бекки, вам известно, что будет делать Джим?
- Выяснит у миссионера Скотта дело с дедушкиными закупками и потом начнет действовать как рекламный агент фирмы "Юнайтед Фрут".
- Нет, он вам не все рассказал, потому что он узнает об этом только здесь, в банке "Эн и K°" - индонезийском филиале "Банка святого духа". Это значит, что Джиму, хоть это и ширма для его легальной поездки в Джакарту, может не поздоровиться.
- Я не боюсь! - ответила Бекки.
- Дело даже не в этом, - продолжал Эрл. - Задача, полученная Джимом от нас, - разоблачение происков капиталистов против индонезийского народа и помощь патриотам, чтобы разоблачить биологическую войну, организованную американскими монополистами.
- И я буду помогать! - упрямо сказала Бекки.
- А вы можете выдать Джима.
- Вы с ума сошли!
- Вы можете навести сыщиков на след Джима, сами того не желая.
- Вы не верите мне?
- Если бы это было так, мы бы не взяли вас. Но поймите меня правильно: вы еще очень молоды и, помогая Джиму, будете серьезно рисковать жизнью. Если вы будете мешать американцам или англо-голландцам, вас могут отравить, например, и мы вряд ли сможем вам помочь.
Бекки задумалась. Пройдет несколько дней - и она сможет быть свободной и… спокойной. Но разве она мечтала о спокойствии, разве она затем приехала сюда? И Бекки все это высказала Эрлу.
- Хорошо, - сказал Эрл, - я еще подумаю. Но ваша первая обязанность учиться дисциплине. Поэтому вы выполните первое задание и будете ждать указаний, ничего не предпринимая. - Потом Эрл показал фотографии летчиков. Если надо будет говорить с ними доверительно, наедине, скажите так: "От Джо Хилла" - тогда они вам доверятся. По этому паролю к вам придет также посланец от меня.
Кроме этих фотографий, Эрл передал Бекки девять семейно-дружеских фотографий, отобранных у Анны. Здесь была фотография Гюна Ван-Коорена, крупного мужчины с прямым, властным взглядом небольших, глубоко посаженных глаз под седыми насупленными бровями. У него были седые волосы ежиком и широкая, но короткая седая борода. Усов не было. У Яна Твайта было умное, но порочное лицо, небольшие, узенькие усики. "Авантюрист и негодяй" таково было впечатление Бекки о нем.
- Теперь, когда мы обо всем переговорили, я закончу свои дела за полчаса, - сказал Эрл, - и мы выедем.
Бекки пошла еще раз "присмотреться" к Анне Коорен.
Эрл, как и всегда, был очень точен. Ровно через полчаса они шли по спящему кампонгу, направляясь к реке. Провожающие освещали путь фонарями. На берегу путников ждала большая, длинная лодка с гребцами. Джим помог Бекки влезть в лодку и провел на корму. Здесь он посветил фонариком и показал, где лечь на циновках, разостланных под навесом. Сверху над Бекки он натянул полог из марли. Комаров и мошек почти не оказалось, зато духота усилилась.
Раздались последние возгласы с пожеланием счастливого пути; лодка качнулась и поплыла в темноту.
Была очень темная и душная ночь, наполненная светлячками и странными звуками.
- Кто это так кричит - ти-ти-дью? - спросила Бекки.
- Ночные ласточки, - раздался рядом голос Джима, но самого его не было видно в темноте.
- Как здесь ужасно пахнет река! - не вытерпела Бекки.
- Это пахнут плоды дуриана, вы везете их с собой, - ответил Джим и тихо добавил: - Когда спрашиваете, надо, чтобы тон вашего разговора соответствовал тону Анны. Гребцы почти не знают английского языка, но в интонации они никогда не ошибутся.
Бекки глубоко и судорожно вздохнула, закрыла веки и только сейчас почувствовала, как она сильно устала. Сон наступил почти мгновенно.
11
Бекки проснулась от тряски и криков Джима: "Смотрите, смотрите!"
Все так же клубился утренний туман, розовый от лучей восходящего солнца. Воды были тихи и блестели, как зеркало. Воздух наполнен звуками. Правая рука Джима настойчиво тянулась к стене леса, а левая трясла Бекки за плечо. Она открыла глаза и увидела сильно колеблющиеся ветки и что-то рыжее.
- Эх, вы! Прозевали орангутангов! - недовольно сказал Джим.
- Что значит "эх, вы"? - в тон ему ответила Бекки зевая. Ей было жалко сна. Снилось что-то очень хорошее… а теперь не вспомнишь.
Бекки вылезла из-под полога, выпрямилась и потянулась. Она дружески улыбнулась Эрлу, сидевшему на дне лодки… вспомнила свою роль, и лицо ее приняло насмешливо-скептическое выражение. Небрежно, недовольным тоном она приказала Джиму подать воды умыться. Джим зачерпнул мутной воды из реки.
Четырнадцать гребцов с синими повязками на волосах гнали лодку вниз по течению. Бекки умылась и захотела есть. С носа лодки доносился запах жареного мяса. Там на углях, уложенных на песок в ведре, незнакомый китаец жарил мясо. Рядом с китайцем сидел Дакир и смотрел на Бекки. Она слегка смутилась, не зная, как ей теперь, в облике Анны, разговаривать с ним. Она решила не замечать Дакира.
Река была широкая, но огромная высота леса по берегам создавала впечатление небольшого ручья в глубоком ущелье. Через воду то и дело перелетали зеленые голуби. Над лесом носились какие-то птицы.
Еду Бекки принес китаец.
- Это Тунг Сланг-Фонг, - сказал Эрл, представляя китайца. - Он спас вас, Анну, возле дурианового дерева от змеи, и в благодарность за это вы правильно сделали, что взяли его своим слугой и поваром. - Затем Эрл сказал тихо: - Остается пожелать, чтобы никакая случайность не разлучила вас с Тунг Сланг-Фонгом. Он был предводителем отряда патриотов на Борнео, где от него изрядно досталось предателям-чанкайшистам, ростовщикам, содержателям опиекурилен и эксплуататорам бедных рыбаков на малайском побережье. Его предали и должны были казнить, но он бежал. Человеку, который доставит его голову голландским властям, обещано двадцать пять тысяч гульденов. Тогда у него было другое имя, а усы и бородку он сбрил, как и волосы на голове. У него есть поручение к грузчикам главных портов Индонезии. Он будет числиться при вас поваром и слугой. Выполняйте все его указания и советуйтесь с ним. Вы для него ширма.
Так беседуя, они уселись на корме, вокруг разостланной скатерти. Эрл пригласил Дакира.
Дакир ел молча, кончил раньше всех и сейчас же заменил рулевого, пока тот вместе с гребцами завтракал.
- Ну, а теперь полакомимся дурианом, - предложил Джим.
Из рюкзака он вынул зеленый плод величиной с детскую голову и осторожно принес, стараясь не пораниться о шипы. Неприятный запах гнилого сыра и чеснока был тонок и вместе с тем силен. Перед Бекки лежал большой шишковатый, удлиненный цилиндр, напоминавший ананас. Он был утыкан твердыми колючками и имел весьма неаппетитный вид.
Джим вынул складной нож, разрезал лезвием толстую кожуру в нескольких местах и отодрал ее. Внутри оказалось пять долек. Бекки взяла ложкой немного мякоти плода, напоминавшей по консистенции крем, и чуть тронула губами. Это была какая-то смесь помадки, густых сливок и шоколада. И это было очень вкусно. Вторую ложку она попробовала смелее. По-видимому, в дуриане были какие-то эфирные масла, холодившие рот и в то же время бросавшие в жар. Запах отталкивал, а нежный, непередаваемо сложный вкус дуриана тянул есть без конца. Знойная духота уже не мучила так. И Бекки съела все.
- Божественный плод! - наконец сказала она.
Джим кивнул головой.
Движение по реке оказалось довольно монотонным. Над притоками сомкнутые ветки закрывали дали. За короткое время до дождя Бекки увидела только трех журавлей, улетевших при их приближении, и нескольких павлинов, разгуливавших по берегу с распущенными хвостами. Гораздо больше ее удивили летучие рыбы, которых она не ожидала здесь увидеть, и, конечно, заинтересовалась рассказами Джима о летучих лягушках, летучих собаках калонгах. Джим даже удивился, как это Бекки не заметила их висящими на сучьях деревьев возле кампонгов.
Эрл не давал Бекки ни минуты покоя.
- Запомните, - говорил он ей, - в Индонезии, как в большом зеркале, отражается борьба капиталистических стран за рынки сбыта, за источники сырья, сферы влияния и особенно за колонии. Американский аграрный бандитизм, действующий в мировом масштабе, действует и здесь. Ван-Коорен дал специальное образование своей наследнице. Анна хорошо знает экономику Индонезии и экономику экспортных культур в мировом масштабе. Вы можете столкнуться с необходимостью дать деловой ответ одному из агентов Ван-Коорена, как его дочь, помогающая отцу в делах. Слушайте внимательно. Англо-голландский капитал в лице Ван-Коорена, - объяснял Эрл, - занимается и каучуком, и кофе, и хинным деревом, и табаком, и тропическими фруктами, и кокосами для мыловарения, и даже нефтью и оловом.
- И сахаром, - добавил Джим.
- Да, и сахаром, - подтвердил Эрл. - А если неблагополучно на сахарном рынке и Америка вместе с Бразилией сбивают цену на сахар, Коорен нажимает на каучук. Если искусственный каучук одолевает, Ван-Коорен, чтобы удешевить свой каучук, платит гроши индонезийцам. Если они противятся этому привозит с островов штрейкбрехеров из числа голодающих. Почему, например, в Южной Америке… - Эрл не закончил фразы и проследил направление взгляда Бекки.
12
Бекки первая заметила дикого кабана. Тот стоял на самом берегу, у воды, и смотрел на лодку.
Джим, стараясь не спугнуть животное, потянулся за карабином, лежавшим под навесом. Бекки молча отвела его руку и взяла карабин. Она сдвинула предохранитель и прицелилась. Гребцы, как по команде, перестали грести и приподняли весла. До кабана было метров полтораста, когда Бекки спустила курок. Кабан хрюкнул, рванулся вперед и упал в воду. Радостный вопль гребцов огласил реку, и они изо всех сил стали грести к берегу.
- Хороший выстрел! - похвалил Эрл, осмотрев еще кровоточащую голову кабана.
Больше всех радовался китаец Тунг. Он тут же, в лодке, принялся вместе с Дакиром разделывать тушу.
Вечерняя суетня обезьян и гомон птиц предупредили о скором заходе солнца. Мясо в тропиках портится быстро, и мужчины, посоветовавшись, решили пристать к берегу и зажарить кабана целиком.
Пока плыли вдоль заболоченных берегов и Джим высматривал сухое место, где удобно было бы пристать, Эрл раскрыл небольшой чемодан и вынул журнал:
- Этот старый журнал "Коммон Сене" за октябрь 1935 года я постоянно вожу с собой. Вот что пишет известный и заслуженный американский генерал-майор Смэдли Д. Батлер. Пока мы причалим, я успею прочесть. Здесь немного…
"Я провел тридцать три года и четыре месяца на действительной службе в наиболее активном роде вооруженных сил нашей страны - в военном флоте. Я прошел все чины, начиная с младшего лейтенанта до генерал-майора. В течение этого периода я большую часть времени являлся высокооплачиваемым наемником крупного капитала Уолл-стрита и банкиров. Короче говоря, я был рэкетиром, действовавшим в пользу капитализма… Так я помогал обеспечить безопасность американской нефтяной компании в Мексике; в частности, в Тампико в 1914 году я помогал превратить Гаити и Кубу в убойное место для молодчиков из "Нейшнл Сити банк", взимающих там пошлины. Я помогал расчистить путь в Никарагуа для международного банкирского дома "Брайн брозерс" в 1909–1912 годах. В 1916 году я "просвещал" Доминиканскую республику в интересах американской компании.
Для американской фруктовой компании "приводил в порядок" Гондурас в 1903 году. В 1927 году я следил за тем, чтобы "Стандарт ойл" могла спокойно вершить дела в Китае. Все эти годы я имел, как выражаются гангстеры, шикарный рэкет. Меня награждали почестями, медалями, продвигали по службе. Оглядываясь назад, я прихожу к выводу, что Аль-Капоне мог бы поучиться у меня кое-чему. Самое большее, что он мог бы сделать, это развернуть свой рэкет в трех районах города. Мы, моряки, разворачиваем свой на трех континентах".
Лодка с шуршаньем въехала в песок. Гребцы с громкими криками втащили ее подальше на берег. Бекки с удовольствием выпрыгнула из лодки. Перед ней была непроходимая стена из лиан, кустов и веток. Все мужчины рьяно принялись за работу. Одни копали яму на возвышении у опушки, другие собирали по берегу сухое топливо.
Бекки тоже побежала собирать дрова, но Эрл остановил ее. Анна Коорен никогда бы этого не сделала.
Вскоре в яме горел костер и над ним, проткнутая деревянным шестом, жарилась туша кабана.
- Говорят: "масса змей, масса змей", а я ни одной не видела, - сказала Бекки Джиму.
Тот тихонько засмеялся, подошел к Дакиру и что-то сказал. Дакир позвал двух гребцов, сидевших у огня; они встали и пошли к лесу. Джим пригласил Бекки следовать за ними и пошел сам.
Они не прошли и двадцати шагов, как один из гребцов показал шестом под куст. Бекки подошла. Гребец концом шеста копнул прелые листья, и Бекки увидела скользкое темное тело змеи. Ее передернуло. Второй что-то крикнул, указывая на дерево. Бекки увидела, что на ветке у куста тоже была змея, зеленоватая. Еще одну змею показали Бекки в воде. Возле берега была видна небольшая треугольная голова. Четвертая змея, мертвая, принесенная на шесте гребцом, была длинная, метра в полтора, толстая и пестрая.
- С меня довольно! - сказала Бекки и пошла к лодке, с уважением посматривая на голые ноги гребцов, видимо не боявшихся змей.