– Ты название банка помнишь?
– В кошмарном сне не забуду! "Берлинер Коммерцбанк".
– Ну давай найдем его в Инете, – я отдал несколько команд и на экране засветился сайт мишиного банка.
– И что, что банк? Как я узнаю, что там и как? – не унимался Миша.
– А ты попробуй!
Миша прилип к клаве и через несколько минут усердного клацанья одним пальцем изрек:
– Меня посадят опять. А я тебя заложу! И все равно – тут не хватит на весь аукцион.
– Да нет проблем! Вот смотри, – в несколько кликов все торги на Ебее были восстановлены и никто даже не заметил, что творилось с аукционом в течение последних минут.
Миша обиделся:
– Ну вот! Сначала обрадовал, а теперь все назад? Небось, и в банке – дурилка картонная?
– Нет, не бойся. Все по-правдашнему! Давай лучше выпьем!
Водка оказалась кстати, да и закуска была подготовлена заранее. Настоящая, из магазина. После рюмки Миша задумчиво оглядел пространство и, выяснив, где умывальник, скрылся на некоторое время. Вернулся он посвежевший, без косичек и высотного комбинезона.
– Можно, я все-таки проверю, что там на Ебее на самом деле?
– Да ради бога!
Он сидел возле клавиатуры, время от времени тыча в неё указательным пальцем, не оборачиваясь, чокался, когда я подливал водки, и поглощал маринованные грибы. Поклацав, Миша заявил:
– Значит так! Ты не сильно врал. Я действительно могу там торговать! Моя регистрация настоящая! Ты потом расскажи, как это делается. Я там купил на разных торгах комсомольский билет двадцать седьмого года, значок комсомольский – тех же времен и буденовку! Это если одним лотом продать – так можно баксов пятьдесят наварить! Ты не представляешь, какие перспективы открываются!
Мы выпили ещё и Миша спросил:
– А ты где это взял?
Он внимательно, не перебивая, выслушал всю историю и произнес:
– Надо подумать, что с этим делать. Боюсь, как бы гости не пожаловали. Стояло все это – никого не трогало. Как ты суетиться начал, можно любопытных приманить. Надо бы за пивом сходить.
За пивом ходить не пришлось – запасы я сделал заранее.
– Слушай! У меня идея! – вдруг Мишу осенило. – Давай Люкку подарим какую-нибудь ерунду! Представляешь – он профессор в своих Кентукках, а ему самосвал КРАЗ присылают. Или стадо коров!
– У меня лучше идея есть! Пусть он нам пиво поставит! – я решил повеселиться.
– Куда поставит? – не понял Михаил.
– Ну ты что, подкалывать разучился? Вот смотри, что система может!
– "локализовать индивидуума"
– "идентификация?"
– "Сергей Люкк. Предположительное местонахождение – северо-западное полушарие"
– "выполняю"
Через секунд десять:
– "локализация произведена. Время выхода дронов локального базирования на визуальный контакт 7"15"
"выполнить визуальный контакт, вывести на монитор"
– Это о чем оно? – не понял Миша.
– Это о том, что мы увидим Люкка через семь минут.
Вскоре на экране появился Люкк. Ещё более растолстевший за те пять лет, что прошли с последней встречи. Он пил пиво, читая что-то с монитора.
– А мыло ему кинуть можно?
– Да хоть телеграмму от президента Кеннеди на монитор! – развеселился я.
– Ну, Кеннеди уже нет, и Люкк не поверит. Поймет, что шутим, обидится и будет потом ныть. Мол мы обманули его, и все кругом подлецы. Как обычно.
– Мы ему вот что! – Миша припал к клавиатуре.
Глава тринадцатая
Все предвещало Сергею Люкку, что день пройдет обычно и размеренно, как многие другие дни последних лет. Лекций с утра не было, и он собирался посвятить эти часы работе над новым проектом. По пути в свой микроскопический кабинетик, с трудом отвоеванный у индусского аспиранта, Люкк машинально выгреб почту из своей ячейки в холле, где находилась администрация факультета. Включив компьютер он сразу пошел на свой любимый сайт с форумом туристов-водников (см. Объяснение в конце текста) бывшего СССР. На плоту Люкк не плавал уже много лет, с тех пор как уехал из Киева. Но вернуться в кипучие саянские реки мечтал всегда. Пока грузилось длиннющее дерево трейдов, стал перебирать почту. Обычный бумажный спам, ни приглашений на нормальные конференции, ни просьб о сотрудничестве, ничего. Внимание привлек факс, помятый, но, как ни странно, по-русски. У Люкка учащенно забилось сердце:
Дорогой профессор Люкк Сергей Карлович!
Президиум Академии наук Украины, внимательно изучив цикл ваших (может я не прав, но ваших – прилагательное и надо с маленькой?) работ, посвященных субгармоническим решеткам в фоторефрактивных кристаллах, постановил:
1. Наградить Вас, как выдающегося ученого нашего века, медалью имени Тараса Бульбы и деревянной булавой с шипами.
2. Вручить денежную премию в размере 600 гвн.
3. Вручить от спонсорского комитета премии и награды в следующих номинациях:
а. Как верному соратнику великих ученых Института физики от мясокомбината номер три города Умань – годовую подписку на журнал "Наше мясо".
б. Как целеустремленному естествоиспытателю природных ресурсов родного края, внесшего неоценимый вклад в отечественное рыболовство, от журнала "Моделист-рыболов" – набор крючков "Дядя Ваня" с лесками.
в. От дирекции по личному составу академии в номинации "За дружбу между народами" – племенной козой с ошейником, украшенным государственной символикой.
Награждение с презентацией состоится в Мариинском парке г. Киева на открытой эстраде такого-то числа. Проезд в оба конца обеспечивается силами принимающей стороны. Проживание оплачено за счет спонсоров.
Президент НАН Украины
Е. Ю. Батон-Безсмертный.
Люкк обиженно засопел – он сразу понял, от кого такая гадкая шутка исходит, и как всегда обиделся. Через несколько минут он получил е-мейл аналогичного содержания, однако адрес отправителя был странным – admin@NANU.gov. В письме, кроме текста, была ссылка на ресурс украинской академии. Там на официальном сайте он увидел тот же текст и свою парадную фотографию двадцатилетней давности. Рядом – многословная статья академика Москинда М.С. о счастливых годах совместной работы его, Москинда, с ним Люкком. Еще одна статья, тоже академика, Мальчикова С. Г. подробно излагала и разъясняла глубину научных работ Люкка, а также покаяния академика, не понявшего в свое время столь выдающегося ученого и не согласившегося работать под его руководством, о чем он сейчас искренне сожалеет. Люкк глубже и глубже уходил по ссылкам в Интернет и понимал, что на украинских сайтах теперь говорят только о нем. Был даже сайт, посвященный козе по имени Серафима, предназначавшейся Люку. Более того, чудом сохранившийся колхоз "Воззвездятский" выступил с инициативой перейти под руководство Люкка, как почетного руководителя, и предоставить ему и его козе жилище и земляной пай в ближайшем урочище. Люкк уже ничего не понимал. С одной стороны, все это выглядело стебом, но с другой… Кто же откажется от козы и медали? А тем более денежной премии, хоть бы и в гвн? Его вывел из блаженного ступора нарастающий гул, шедший откуда-то сверху. Одновременно зазвонил телефон, это была Линда, секретарь факультетской администрации.
– Сергей, как дела? – не дожидаясь ответа, продолжила. – Только что звонили из Минобороны, просили, чтобы вы вышли их встретить.
– Кого их? – нараспев, думая, что изображая финский акцент, он больше похож на американца, вопросил Люкк.
– Они сказали, ты знаешь. Что-то связанное с твоей наградой на родине, в Хорватии.
– Я из Украины, – возмутился Люк в тысячный раз.
– Ну, Украины, какая разница? – для Линды действительно не было разницы, что Украина, что Монголия.
Люкк вышел из корпуса на лужайку перед факультетом, на которую уже опускался красавец-вертолет "Сикорский". Собиралась толпа любопытных студентов – по виду коренных янки. Люкк удивился, что в университете так много студентов не азиатов. Студентки из других стран с писком разбегались по кустам, подальше от громады адмиральского вертолета.
По трапу, выпущенному с вертолета ещё до посадки, навстречу совсем опупевшему Люкку спустился военный в белой форме. Судя по количеству нашивок – генерал. Отдав честь, он отрапортовал:
– Сэр, согласно полученной шифровке за подписью Главнокомандующего, я имею честь доставить вас на ударный авианосец "Клин Блинтон" для получения дальнейших инструкций. Прошу следовать за мной.
Люкк, не ожидая уже ничего хорошего и рационального, поплелся за генералом. Потом остановился и спросил:
– С семьей попрощаться можно?
– Ваша семья, сэр, уже оповещена и пожелала вам успехов. Вы можете поговорить с семьей с борта вертолета, сэр.
Он так и сделал. Ольга была спокойна, поздравляла Люкка с наградами и желала ему всего наилучшего, а заодно поинтересовалась:
– Может, мы теперь вернемся в Киев?
Люкк обещал перезвонить, когда поймет, что происходит.
На авианосце его ждал выстроенный парадным строем личный состав и салюты из водяных пушек. Генерал предложил пройти вдоль строя, и Люкк стал судорожно вспоминать – надо ли отдавать честь. Вспомнив, что гражданские лица в подобных случаях поступают как-то иначе, отдал пионерский салют не той рукой. Но шагал он уже в ногу с генералом. А когда генерал поздоровался с личным составом, сделал то же самое, но по-русски.
– Здравствуйте, товарищи маринады! – подумал и громко добавил, – отличники нельсоновцы!
Моряки что-то дружно заорали в ответ. Надо сказать, что Люкк вдруг начал ощущать собственную значимость, несмотря на очевидность подвоха.
– С вами желает разговаривать главнокомандующий, – обратился к нему генерал.
– Какой у нас теперь главнокомандующий? – поинтересовался Люк.
– У нас один Верховный главнокомандующий, он же для штатских – президент!
Люкк взял протянутую ему большую, защитного цвета телефонную трубку на длинном проводе:
– Дорогой профессор, – из трубки зазвучал голос, знакомый по пятничным обращениям к народу, – весь американский народ и я гордимся тем, что вы связали свою научную деятельность с нашей страной! Разрешите оказать вам услуги по доставке вас к месту вручения наград. Я, как и весь американский народ, будем рады видеть вас после возвращения на нашу землю!
– Э…спасибо, – оторопел Люкк. Потом подумал и тихо добавил, так, для контроля: – А это не Миша?
– Я буду рад, если вы согласитесь обращаться ко мне по-дружески. Зови меня просто Майкл, и никаких там президентов или мистеров Дукакисов! Я рад возможности дружить домами. Жду тебя на следующий уикенд у себя в Кемп-Дэвиде на шашлыки!
Звук в трубке оборвался. Только теперь Люкк заметил, как все вокруг стояли по стойке смирно.
– Выполняйте инструкции, генерал, – Люкк внезапно понял, что жизнь повернулась к нему другой частью тела.
– Есть, сэр!
Подбежавшие матросики без особых церемоний напялили на Люкка шлем и всякие другие летные причиндалы и запихали его в кабину стоящего рядом истребителя жуткого вида.
– Счастливой дороги, сэр! – заревело в наушниках, заглушая вой разгоняющейся турбины.
– Какой дороги?? Я давно самолет не водил! – уже вошедший в начальственную роль, соврал Люкк. В ответ ни звука, и только через стекло фонаря Люкк увидел, как моряки, еще не покинувшие строй, отдают ему честь, провожая гордо-печальными взглядами. Истребитель вздрогнул и развернулся носом в сторону взлетной полосы. С ужасом воспринимая происходящее, не находя сил закричать, не зная, как открыть фонарь и вырваться из этого кошмара, Люкк приготовился к худшему. Сколько раз говорил он себе – не связывайся с украинскими властями. Бойся нанайцев, танцы танцующих…
Юркий матросик в оранжевой жилетке нырнул под брюхо машины, закрепив бугель паровой катапульты, другой сделал отмашку, и выпущенный безумной силой Люк устремился в небо, и, как ему показалось, навсегда.
Сладкая тошнота подступала откуда-то из неизведанных глубин организма и угрожала сильно испачкать шлем и костюм. Люкк уже совсем было собрался умереть, но тут голос в наушниках, показавшийся тихим и вкрадчивым, несмотря на рев турбины, проговорил:
– Не сцы, прорвемся, – по-русски и доходчиво.
Эта попытка привести Люкка в чувство оказалась успешной, и он потерял сознание.
Ударный речной авианосец "Маршал Жириновский", подняв обитые оцинкованным железом деревянные якоря, готовился вернуться в устье Дона. Интернациональный долг был выполнен, иноземцы были изгнаны из сестринской Украины и под давлением общественного движения "Гэть, кляти москали!" необходимо было убираться. Особенно капитана беспокоили ныряющие террористы, исписывающие неприличными граффити многосотметровые бока авианосца. Да и моральное состояние экипажа, падкого до дешевой, а главное, превосходной украинской водки, тоже вызывало тревогу. Когда остановились у Пешелазного моста для демонтажа рубки, мешающей пройти под ним, раздался тревожный звонок красного телефона с трехглавым орлом. Император Изя-Слав был краток и строг с капитаном:
– Пожалуйста, обеспечьте прибытие иностранного профессора. Американский истребитель не сбивать и передозаправить.
Палубная команда была поднята по тревоге и стояла на раскаленной под южным солнцем железяке иронично и скорбно. Ни один локатор, ни одно устройство спутниковой связи не фиксировало ничего постороннего и сообщало только о мирном небе. Вдруг, распоров небо воплем двигателя, прямо на палубу выпал истребитель со знакомым по учебникам профилем. Как неожиданная куча, он ляпнулся на палубу, ловко зацепившись за тормозные фалы. Спасгруппа извлекла из кабины дурно пахнущего пилота и потащила его, согласно инструкциям, к вертолету палубного базирования. Вертолет, зависнув на мгновение, понес бедного Люкка к открытой сцене недалеко от Мариинки. Впрочем, Люкк уже находился в блаженном состоянии. В бреду он все еще сжимал штурвал, совершенно не реагирующий на его телодвижения, однако упорно прокладывающий путь сквозь северное сияние и гренландские айсберги.
Двое сержантов вывалили Люкка на манер силоса на трибуну летнего театра. Он устроился на сцене по-турецки и обиделся в очередной раз. Его можно было понять. В итоге смертельных перипетий, почти получивший признание мировой общественности, козу и прощение Мальчикова, он увидел перед собой все те же гнусные рожи!!! Ехидно усмехающийся Александр Тимофеенко и подлый, вечно старающийся обидеть Люкка, Михаил Рублев. Мало того – среди встречающих лиц особо выделялась коза в ошейнике на золотой цепочке. Плюнув в их сторону, он окончательно пришел в себя и потребовал холодного пива. По возможности, "Оболонь".
К тому времени, как закончилась настоящая "Оболонь", Люкк трижды заявлял, что мы все сволочи и пять раз уходил навсегда. В итоге он стал совсем мирный и даже начал обсуждать качество пива. Потом пошли воспоминания о последней рыбалке, о старике Выхухолевиче, о том, какие все кругом сволочи, только настоящие друзья – настоящие, и как было круто на физтехе. Я на этом отпал… Мы люди простые, на физтехах не учились. Потом Люкк долго слушал историю про все, что случилось со мной, восхищался спровоцированной антикитайской акцией и в конце концов простил нас и вызвался метнуться за пивом. За пивом пошли все вместе. Обратно ехали на купленном по дороге мотоцикле "Honda Black Widow", причем вести пришлось мне, как единственно еще способному держать руль. На заднем сидении был приторочен ящик "Оболони Магнат". Держась за стремя, шествовали Люкк в новеньком фраке от Версачи и Миша с широко развернутым знаменем Таманской дивизии, на котором красовались два алюминиевых ордена "Победа". Охраняли нас четыре уже совершенно пьяных мента. На их форменных куртках карманы оттопырились от денег. По нашей просьбе они дружно и нескладно выдували ламбаду на свистках и в такт музыке исполняли танец. Потом, с трудом от них избавившись, мы быстро скрылись в одном из тайных лазов. Даже мотик затолкали.
Вновь полюбивший нас Люкк вдруг заявил:
– Если вы такие умные, почему вы не позвали сюда Володю Важенова? Вот такие вы друзья, только о себе и думаете!
Надо сказать, что несмотря на все, он был прав… Наш верный друг, умница и голова Володя Важенов исчез четыре года назад в Чечне, куда был отправлен в командировку тестем, замдиректора института, для выполнения какой-то денежной хозтемы. Володя исчез, никто так и не смог объяснить, где и как. Да, несмотря ни на что, Люкк был прав.
Задание для мейнфрейма составляли уже вместе. С большим трудом удалось найти адрес, по которому был отправлен Володя. Потом дроны с энтрудерами долго откапывали документы расследования по факту пропажи троих граждан Украины (остальных мы даже и не знали). Потом сложился план действий.
Глава четырнадцатая
Отдельный батальон спецназа, засекреченный даже от высших органов страны, жил тихой и размеренной жизнью. Уже давно отошли в прошлое смелые операции в Афгане, а потом и в Чечне. Все в мире постепенно успокаивалось, а на такие дела, как освобождение Севастополя или, к примеру, подавление пьяного бунта в Кантемировской дивизии, привлекали не столь элитные части. Но в этот день нечто неожиданное нарушило привычный ритм. Факс командира, подполковника Крикуненко, выплюнул сначала кучу фотографий, а потом и их подробную расшифровку. На фотографиях простого чеченского аула было хорошо видно, что люди, ремонтирующие крышу одного из добротных домов, закованы в цепи. В другом кадре с очень большим увеличением (Крикуненко никогда еще не видел такой качественной космической съемки), можно было различить, что один из двух работников, сидящих на коньке, одет в драную десантную форму, и черты его лица до боли знакомы. Второй выглядел странно – длинноволосый и совершенно не военной выправки. В десантнике сразу узнали капитана Коротеева, пропавшего два года назад в последней операции батальона – задержании одноногого Базаева.
Крикуненко разговаривал с главкомом примерно полчаса, клялся в безупречной подготовке состава, в том, что ни одна муха и ни один комар носа и тому подобное. Главком обещал подумать, но перезвонил почти моментально. Дал добро, сказав, что ему лично по сотовому позвонил император и сам настоял на этой операции, более того, велел найти среди пленных человека с особыми приметами (данные пришлют по факсу) и доставить без комментариев в Киев.
К тому моменту, когда Крикуненко вызвал десять самых надежных человек, на его стол из факса уже ползла бесконечная лента фотографий. Подполковник уже два раза загонял новую пачку бумаги в факс, а фото шли и шли. На них было все – от подробных картинок отхожих мест аула до изображения каждого замка, каждого автомата в тайных кладовках. Кроме того были получены и портреты всех жителей, причем примерно на половину героев репортажа прислали подробные досье, так как они были в федеральном, а многие и в международном розыске. Утром, когда вся операция была почти разработана, у ворот части надрывно загудел клаксон – DHL почта привезла пятнадцать комплектов очков-дисплеев с проекцией на сетчатку. Вся группа приняла подарок с восторгом. Подобные очки видели в Штатах на стажировке, но более громоздкие, с многокилограммовым шлемом. Надо отдать должное Крикуненко – он сразу понял, что это за игрушка, и первый водрузил очки на широкое лицо. Двадцатиминутного развлечения хватило, чтобы понять – теперь операция будет иметь еще большие шансы на успех.