- Четыре семьсот и девять триста будет пятнадцать двести, плюс семь сто будет двадцать две шестьсот и плюс… Итого, с вас сорок одна четыреста.
Я посмотрел ей в глаза и протянул пять тысяч. Она бодро отсчитала мне сдачу десятью пятидесятитысячными купюрами и гаркнула:
- Следующий!
- Дайте мне еще вот тот лотерейный билет, - попросил я.
- Тысяча, - сказала она, приняла у меня тысячу, протянула лотерейный билет и еще пять стотысячных купюр. Оттолкнув мою корзинку в сторону, бросилась на следующую жертву:
- Две пятьсот, плюс две пятьсот… Я подошел к соседней кассе и протянул светловолосой девушке билет:
- С днем рождения, Катя.
Она удивленно посмотрела на меня:
- У меня день рождения был месяц назад.
- Но тогда-то я поздравить не успел, - резонно заметил я. - Бери, курносая, за этим номером тебя ждет та самая стиральная машина, о которой ты так долго мечтала.
- Разыгрываете? - улыбнулась она. - Откуда вы знаете про стиральную машину? Вы знакомый кого-то из работников универсама?
- Я - бабушка директора, - сказал я, опуская лотерейный билет ей в карман халата.
- Нет-нет, я не возьму. От незнакомого человека…
- Меня Васей зовут. Теперь мы знакомы, и дальнейших препятствий к принятию подарка я не вижу. И не спорь со мной, курносая, это бесполезно.
На улице я догнал старуху и протянул ей завернутый в пакет из-под молока кошелек.
- Это ваше, Софья Павловна. Обронили вы…
- Ох, батюшки… Радость-то какая! Ох, сынок, ох, спасибо! Дай Бог тебе здоровья!
- Ну, этого-то Он дал в избытке, еще на пару-тройку тысячелетий хватит, а благодарить не за что. Если б в этом не было моего участия… Просто, лично я предпочитаю совершать далеко не все грехи…
- Побегу, должок девоньке верну, - прослушав мою речь, суетилась старушка. - Отдать нужно должок-то… Грех это…
- И впрямь, - подтвердил я. - Об этом я и не подумал…
Старушка ушла, а я посмотрел па свое отражение в витрине магазина. Отражение заинтересованно уставилось в газету, которую держал в руках парень, сидящий на поребрике. Вытянув шею, оно заглядывало ему через плечо и восхищенно качало головой.
- Что интересного пишут? - спросил я.
- Церковь заплатила актеру, сыгравшему в фильме роль Христа, сто миллионов долларов, чтобы тот больше не снимался ни в одном фильме, - прочитало мне вслух отражение.
Я окинул взглядом стоящих возле входа в универсам нищих, взглянул на одетых в ветошь старушек, греющихся на солнышке возле подъезда, на безногого, сидящего в инвалидной коляске с протянутой рукой возле кооперативных ларьков, и кивнул:
- Тоже дело. Кто сработал?
- Самое смешное, что не наши, - развел руками призрак. - Вернее, наши… но "не наши"…
- Кто-то сказал, что, когда дело вырастает до определенных масштабов, оно вполне может обойтись без основателя, - задумчиво сказал я. - Это-то для меня и отвратительно. Мне не остается работы. Скучно. У меня уже не хватает фантазии на что-то новенькое. Только придумаешь - глядь, а оно уже есть. Все, как у меня и было задумано, только уже выполнено и перевыполнено… Вот посмотри, какая прелесть…
Я указал на стоящий рядом с соседним домом "шестисотый" "мерседес", блестящий в лучах весеннего солнца идеальной полировкой. Вокруг машины ходил облаченный в рясу розовощёкий священнослужитель, сбрызгивал "мерседес" из стеклянного флакончика и неустанно бормотал. Затянутый в джинсу и кожу владелец машины снисходительно наблюдал за его действиями, похлопывая по ладони пачкой приготовленных для оплаты купюр.
- Это… Это он что делает? - опешило отражение.
- Освящает, - пояснил я. - Как видишь, многое в этом мире многократно превзошло мои ожидания. Всего две тысячи лет… Две тысячи! И ты не поверишь, но мне это даже не нравится. Меня интересуют борьба, интриги, трудности… Разумеется, субъективно. Объективно: все хорошо, все так и должно быть… А вот и мой старый знакомый…
Я посмотрел на крышу дома, возле которого стоял "мерседес". Фигурка повстречавшегося мне в магазине наркомана выглядела отсюда маленькой и тщедушной. Но я видел даже безумный блеск его глаз, когда игла вошла глубоко в вену, пробивая дорогу для несущей эйфорию жидкости. Со вздохом облегчения он отбросил шприц, перед глазами заклубилось розовое облако, он улыбнулся и шагнул вперед…
- Ну вот, - сказало мне отражение, брезгливо глядя на изломанное тело, проломившее крышу "мерседеса". - А говорил: "пожить, как все", "влезть в их шкуру"…
- Не получается, - признался я. - У меня все же иной склад характера, иной опыт, иной взгляд на вещи. Знания, опять же. Силы, желания. Чтоб уподобиться им, мне требуется упроститься так, как я не могу при всем моем желании. Прощать не умею… Вот и получается…
- Тебя ждут, - напомнило отражение.
- Я знаю.
- Я изменил квартиру.
- Не следовало тебе этого делать. Ты по глупости своей заботишься о внешнем, приходящем. Для них я - хозяин и властитель, в каких бы обличиях и в каких бы условиях не представал. Нищий ли, царь ли, раб ли или шут - дело не в виде моем, а в делах моих. Я могу быть игривым и смешным, трогательным и дурашливым, обаятельным и сентиментальным, но не следует забывать, что я - Князь Тьмы!
- А орать-то зачем? - обиделось отражение. - Ну, Князь, ну, Тьмы… Ну и что? Мне-то ты об этом зачем рассказываешь?
- Идиот!
- Между прочим, твое отражение, - заявил нахал и быстро исчез.
Это не слуги, - пожаловался я в пространство. - Это черт знает что такое!..
***
При виде меня они встали и поклонились.
- Ты странно выглядишь, Бафомет, - сказал я своему любимцу. - Что у тебя с лицом? Где-то я уже видел эту отвратительную рожу…
Бафомет попытался взглянуть в зеркало, но мое отражение состроило ему с той стороны такую гримасу, что демону пришлось ощупывать свою физиономию руками.
- Проклятье! - расстроился он. - Старею… Забыл снять личину. Я тут изображал одного крупного политика…
- Ах да, вспомнил, - кивнул я. - Сотри это немедленно, это вызывает у меня раздражение… Зачем ты лезешь в политику, Бафомет? Я же сказал тебе в прошлый раз: не трогай политиков. Они и без нас делают все правильно. Причем, в некоторых случаях, куда лучше нас… А знаете, почему?
Демоны отрицательно замотали головами.
- Они это делают от души. А вы от ума… Еще раз туда сунешься - голову оторву. Понял?.. Теперь с тобой, Асгарот. Зачем ты натравил бесов на священника?
- Но, господин…
- Поясняю еще раз, специально для скудоумных: душа! Душа, а не тело. Предлагать, соблазнять, пристращать! Пробуждать страсти, склонять к греху, вынуждать в конце концов! Окружил человека кольцом возможностей, впустил в этот круг потребности, и он - ваш. Не получается - окружи нищетой, подними против этого праведника его близких, пусть грызут его денно и нощно, обвиняют, оскорбляют, вынуждают изменить уклад жизни "хотя бы ради них". И уж только в самом крайнем случае…
- Это и был "крайний случай", повелитель. У этого священнослужителя не было ни семьи, ни запросов, ни…
- Это исключено. Нет таких людей. Нет и быть не может. Просто он борется с вами. Борется, и пока что побеждает. Что там случилось?
- Трое материализовались, ночью подкараулили у церкви… Хотели под видом разбойников крест серебряный снять да проучить малость…
- Продолжай, продолжай.
- Примитивное рукоприкладство. В том смысле, что двоим зубы выбил, а третьего затащил в церковь и окунул головой в чан со святой водой. Свихнулся бедняга. Теперь ходит кругами по аду и без конца молитвы бубнит.
- Вконец озверели праведники, - вздохнул я. - Невозможно работать стало. Наши методы применять начали. Ладно, запоминайте. С сегодняшнего дня начинайте от имени церкви "последний крестовый поход" против зла и бесов.
- Простите, мы не…
- Не перебивать! Увеличьте число бесноватых и склоняйте священников к изгнанию бесов, подбивайте журналистов к написанию статей о силах зла и борьбе с ними, нагнетайте обстановку, вынуждайте их ввязаться в войну против нас. Ведите войну по всем правилам. Отступайте, пробуждая в их душах гордость и довольство собой, нападайте, порождая страх - там, где страх, нет места любви, - угрожайте, интригуйте, втягивайте в войну. Война - это всегда хорошо. В войнах, начинаемых церковью, всегда проигрывает церковь. Пусть больше думают о вас. Пусть их помыслы будут заняты борьбой с тьмой, а не тягой к свету. Зачем зажигать свечи, когда можно ругать мрак? Постарайтесь прививать им мысль, что побеждают они вас своими личными заслугами, а не силой веры. Побольше магов и колдунов. Это раздражает их. Вместо того, чтобы изучать и думать, они объявляют на них охоту. Я недавно слышал, как один священник заявил по телевизору магам: "Если вы мошенники, я готов целовать вам ноги, но если вы и впрямь творите чудеса… вот тогда мы с вами по разные стороны баррикады". Какое чудесное слово: "баррикада"… И я понял: если Он придет, они Его не примут. Они принимают и будут принимать меня. Потому что я даю им то, чего хотят они, а Он опять будет вправлять им их закостеневшие мозги. И я подумал: раз все так ждут прихода лжепророков и "Антихриста", то почему бы нам не повременить? Почему бы нам, как галантным джентльменам, не пропустить Его вперед? Пусть Он доказывает. А мы посмотрим. Им не нужен Христос. Им нужны они сами…
Демоны невольно вздрогнули и укоризненно посмотрели на меня.
- Что такое?.. Ах, это… И это - самые сильные… Нет, ребята, вам еще учиться и учиться. Не стоит вздрагивать при Его имени в княжестве моем. Он-то с нами не борется, Он борется за них…
- Повелитель, но почему ты не сотрешь их с лица земли? - с тоской спросил Бафомет. - К чему это бесконечное хождение по кругу? Чего мы ждем? Зачем даем шанс…
- Спасителю, - подсказал я злорадно. Бафомет поморщился, но возражать не посмел.
- Да, - сказал он. - Даем шанс еще и еще раз предоставлять людям возможности? Ведь мы-то знаем, что из этого ничего не получится. Не стоят они того…
- Будь моя воля, - сказал я, - я бы уничтожил их в единый миг… Но Он запрещает мне это. Он пытается спасти хоть тысячную долю этого стада… Откуда такая любовь к этому быдлу?! С чего? Любовь… Не понимаю…
- Видимо, потому, что ты не знаешь, что такое - любовь, повелитель, - услужливо подсказал Асгарот.
- Слушай, ты… рожа кривобокая! - взбесился я. - Еще одна такая реплика, и ты пойдешь котлы из-под грешников драить! Бритвой! Лет триста подряд!
От удивления у демонов отвисли челюсти.
- Это он недавно в армии побывал, - пояснило мое отражение, входя в комнату с подносом, на котором стоял бокал с вином и лежали фрукты. - Порядок там наводил… Вот и набрался. Мы же впечатлительные…
- Брысь отсюда! - топнул я ногой. Отражение исчезло, я взял в руки бокал и продолжил:
- Следующее. Обострите кризис, увеличьте безработицу и безденежье. Пусть воруют. Пусть озлобляются. Пусть ощущают безверие и безнадежность. А политики должны быть озабочены борьбой за власть, а не думами о народе. Сделайте их места еще доходней и "слаще", так, чтобы за них боролись с ожесточением. Всюду должна быть борьба… А в простых семьях не должно быть больше одного ребенка. У них не должно быть денег, чтоб прокормить двух. Уделите особое внимание воспитанию. Хорошие школы должны быть платные. Пусть учатся богатые. Умные должны думать, как добыть кусок хлеба, раз они такие умные. Единственный ребенок в семье хорош тем, что он - маленький божок. Родители будут опекать его, дарить игрушки, выполнять все его требования и прихоти. Когда подрастет - захочет оставаться "божком" и иметь красивые "игрушки для взрослых". Самое главное для нас - воспитание и обучение. Запомните это хорошо. Следующее. Уделяйте больше внимания искусству. Писатели должны получать мало, чтобы торопились написать новую книгу и, естественно, халтурили. На кинематограф не должно хватать денег. Пусть у артистов, играющих в спектаклях, будут голодные и раздраженные рожи. Это "способствует" восприятию. Побольше всевозможных сект. У людей должна быть возможность выбора. Пусть религии будут на все вкусы и запросы - каждому свое. Но все они должны стоять на основе "человекобога". С христианской религией сделайте так. Ищите среди тех, кто думает, что он - "верующий", людей недалеких, глупых и злобных, вкладывайте им в руки перо и диктуйте статьи и очерки против всего нового, против литературы, кино, театра. Мне очень понравилась ваша работа по очернению Льва Толстого, семьи Андреевых, Вернадского, Достоевского, Николая Федорова. За это вы достойны от меня похвалы. Люди, думающие и читающие, ополчились на всю церковь в целом, не догадываясь, откуда берут истоки эти статьи, а церковь, в свою очередь, еще больше озлобилась на интеллигенцию. Замкнутый круг. В результате два наших сильнейших противника занимаются тем, что лупят друг друга. В секциях восточных единоборств как можно больше времени уделяйте совершенствованию физических возможностей, удаляя истинных мастеров, обучающих единению и неразрывности духовного и телесного. И само собой, старые добрые методы: карты, наркомания, порнография.
- А что делать с теми фильмами, скульптурами и книгами, которые мы все же проглядели?
- Уродуйте. Было четко написано: "Если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей, и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом городе, и в том, что написано в книге сей". А сколько раз после этого Библию переписывали, искажая и дополняя? Сколько раз переводчики вносили "отсебятину", приспосабливая пророчества под свое понимание и "видение" мира? Ну, и что до нас дошло?.. То-то… Ставьте в противовес книгам и фильмам "для души и ума" фильмы и книги "для глаз и тела". Ничто так не портит вкус, как бездарная похабщина. После нее читать хорошую книгу просто скучно. Штампуйте эти "творения" пудами. Бросьте все силы на то, чтобы пробить дорогу мерзости и безвкусице. Не заботьтесь о том, что это будет отвращать. Успех книги в сексе, крови и страхе. А это хорошо откладывается на подсознании. А те фильмы, которые все же будут проскальзывать… Есть замечательная вещь - реклама. Смотрит человек фильм, переживает за героев, расчувствовался, глупенький, а вы, в самый "душещипательный" момент - бац! - "тампоны фирмы "Вампокс" спасут вас от любых неприятностей". Все, кайф сломан…
- Что? - в один голос переспросили демоны.
- А это он с наркоманами общался, - пояснило мое отражение, в очередной раз появляясь в комнате и поднося трубку с моим любимым сортом английского табака. - Потусовался-потусовался и набрался…
- Еще раз появишься без приглашения - в рожу дам, - пообещал я, затягиваясь горьким дымом.
- Неблагодарная у меня работа, - пожаловалось отражение. - Можно сказать: чертовски неблагодарная. Призрак исчез, а я продолжил:
- Бафомет, какого лешего ты выпустил этот вирус… Как его? - я пощелкал пальцами, пытаясь припомнить странное название.
- СПИД? - уточнил демон.
- Да, именно он. Люди должны трахаться, трахаться и еще раз трахаться. При их уровне культуры это развращает почти так же, как "религиозная солянка". Сбавь обороты, Бафомет. Подумай лучше о возможностях еще одной "сексуальной революции". "Голубых" и "розовых" почаще по телевизору показывай - пусть жалеют и понимают. Пару памятников им поставь.
- Уже, - похвастался Асгарот. - И даже пошли дальше. Открываем секты твоего имени, повелитель.
- Чем занимаются?
- Как "чем"? - удивился демон. - Жертвы приносят.
- Идиоты! - сказал я грустно. - Полные идиоты. Мне души нужны. Души, а не тела! Если человек умер, он грешить не может. "Воскресшие мертвецы" бывают только в фильмах ужасов. Но мы-то с вами взрослые, современные практики и понимаем, что труп - это труп. А мне подонки нужны, мерзавцы… политики, на худой конец! Какой толк, если люди меня бояться будут? Бежать от меня, а не ко мне?! Вы должны делать мой образ привлекательным, милым и "пушистым". Прошли те времена, когда людей запугивать можно было: сунул рогатую голову в окно, рявкнул, человек со страха все и выполняет. Теперь иначе, теперь пальцем в "пятачок" ткнут и цинично поинтересуются: "Хелло, парень. Кто это тебе такие рога наставил?" Вы не меня, а церковь репутации лишайте. На смех выставляйте, анекдоты похабные придумывайте…
- Про?..
- Нет, - сказал я быстро, - только про церковь. Меня называют "клеветником", но идиотом еще никто не называл. Это удел и любимое занятие людей - хулить Его… Ладно, остальное как-нибудь потом. Вы мне надоели. Пошли прочь!
Демоны, давно привыкшие к перепадам моего настроения, растаяли в воздухе. Из висевшего на стене зеркала в комнату тотчас полезло мое отражение.
- Грубый ты, некультурный, - кряхтело оно, выбираясь из узкой рамы. - Ой-ей, тесно-то как… Невежливый…
- Вежливость люди придумали, чтоб скрыть свои истинные чувства, - сказал я, вставая с кресла и выбивая пепел из трубки прямо на ковер. - А если я чувствую, что эти рожи мне надоели, я так и говорю.
- За что ты их ненавидишь? - спросило отражение, убирая со стола.
- А за что их любить? - вопросом на вопрос ответил я. - Ну, эти-то еще ладно, они мне преданы, примитивны, как акулы, работают честно, неподкупны, верны и готовы разделить со мной любую участь. А люди, пришедшие ко мне на службу? Что они получают за свои старания? На что надеются? Что такого я им даю, чтобы жертвовать ради этого самым великим своим сокровищем - душой? Обещания? Так я же их не выполняю… А как стараются! Предают, губят лучших из лучших, грешат, убивают, бездействуют… Масса. Одна огромная, жиреющая и размножающаяся масса…
- Когда-то ты говорил, что мир стоит на чистых сердцах.
- И сейчас повторю. Только добавлю, что остальные просто живут в том мире, который стоит на этих сердцах. Все дело в первопричине. Я-то знаю, зачем я это делаю. Мои слуги делают это по моему приказу. А люди? Ради личных благ? Сиюминутных удовольствий? Проходящих возжеланий?.. Вот, к примеру, тебе нужен "шестисотый" "мерседес"?
- Нужен, - быстро ответило отражение.
- Я серьезно спрашиваю.
- Какой же дурак откажется от "мерседеса"? - укоризненно спросил меня призрак. - Только от тебя я не возьму. Ты же "передергиваешь". Потребуешь черт-те что, а "мерседес" подсунешь либо сломанный, либо числящийся в угоне. Лишь бы доказать свою правоту.
- Это один из методов, - согласился я. - А меня интересует не метод, а цель. Я все пытаюсь понять, почему они так легко поддаются соблазнам. Почему они так слабы и глупы? Неужели так сложно понять, чего стоят доброта, совесть, честь? Душа, в конце концов. Видимо, все дело в воспитании. Я их хорошо воспитываю. "Правильно".
- Так как же им отличить истинное от ложного, когда ты запутал все так, что сам не поймешь, что - где?..