Необычный гость появился в таёжной заимке Ерофеича. Впрочем и сам Ерофеич, и живущая с ним тунгуска, люди непростые. Много тайн скрывает Подкаменная Тунгуска, ещё со времён знаменитого метеорита. Но, есть такие тайны, которые лучше не пытаться разгадать. А ещё лучше, совсем не знать о них.
Содержание:
ГЛАВА 1.0 КАМЕННЫЕ СТОЛБЫ 1
ГЛАВА 2.0 ЗИМОВЬЕ НА ЕТАГЫРЕ 4
ГЛАВА 3.0 ХОРОШО НАТАСКАННАЯ ГОМИНИДКА 5
4.0 О ТЕХ, КТО ПОПАЛ ПОД ЗАМЕС 7
ГЛАВА 5.0 ВАЛЮТНЫЙ ДЕПОЗИТАРИЙ В ЗАБРОШЕННОЙ ШАХТЕ 8
ГЛАВА 6.0 ТОТ, В КОГО НЕ ВЕРИМ, НАС НАСКВОЗЬ ВИДИТ 10
ГЛАВА 7.0 ЧАЛДОНСКОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО 13
ГЛАВА 8.0 РАЗГОВОРЫ ЗА ПОЛИТИКУ ПОД ВОДОЧКУ 16
ГЛАВА 9.0 НЕИСТРЕБИМАЯ ЕРЕСЬ РАВЕНСТВА 19
ГЛАВА 10.0 НОВЫЙ ТАЛМУД ОТ ПОЛИТЭКОНОМИИ 21
ГЛАВА 11.0 ГНЁТ КЛАУСТРОФОБИИ 22
ГЛАВА 12.0 ПРОКЛЯТИЕ ПРАВЕДНОСТИ 22
ГЛАВА 13.0 ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ 23
ГЛАВА 14.0 МЯТЕЖ НЕ МОЖЕТ КОНЧИТЬСЯ УДАЧЕЙ 26
ГЛАВА 15.0 ПРОСТО УДАЧНАЯ ОХОТА НА МЕДВЕДЯ 26
ГЛАВА 16.0 ИЗГНАНИЕ ЗЛОГО ДУХА 27
ГЛАВА 17.0 ТРЕТЬЯ ВСТРЕЧА С ВОПЛОЩЁННЫМ ЗЛОМ 31
ГЛАВА 18.0 ЧУДЕСНОЕ ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ 32
ГЛАВА 19.0 ИГОРНЫЙ ДОМ ИМЕНИ ЛЬВА ШМОНСА 34
ГЛАВА 20.0 УРОКИ ЧИСТОПИСАНИЯ 37
ГЛАВА 21.0 РАЗРАБОТКА ПЛАНА ФИНАНСОВОГО НАСТУПЛЕНИЯ 39
ГЛАВА 22.0 ШКОЛА ЭТИКЕТА, ВИЗАЖА И СТИЛЯ, МАКИЯЖА И БИЗНЕС-ИМИДЖА 40
ГЛАВА 23.0 ПОРТОМОЙНЯ ДЛЯ ГРЯЗНЫХ КРЕДИТОК 43
ГЛАВА 24.0 ПЕРЕБРОСКА ЗА ХИНГАН 44
ГЛАВА 25.0 ПОСЛЕДНЯЯ ПАСХА ШМОНСА 46
ПОСЛЕСЛОВИЕ 48
Сергей Шведов
Подкаменная Тунгуска
ГЛАВА 1.0 КАМЕННЫЕ СТОЛБЫ
Ртутное солнце, приближаясь к зениту, беспощадно слепило глаза и укорачивало долгие тени на вылизанном ветрами зеркале застывшего озера. Тени отбрасывали высоченные каменные столбы, вмёрзшие в лёд. Они, как слепоглазые античные статуи, провожали пустыми взглядами снегоход с одного берега озера на другой. Строго параллельные линии теней будто бы обозначали полосами пешеходный переход по ту сторону.
Двигатель снегохода заглох на полпути.
- Ты чего удумал, Ерофеич? - встревожился седок.
- Перекур, - объявил сидевший за рулём чалдон.
- Не курю.
- Я тожить, да только засиделись мы с тобой, долгой дорогой едучи, намёрзлись. Давай-ка ножками потопаем, согреемся, воздухом подышим. Он у нас в горной тайге целебней, чем на курорте заморском. И места тута живописные. Залюбуешься так-то вот на природу глядючи.
В полдень - тишина, ни ветерка. Только журчит вода подо льдом в скрытых промоинах, где бьют тёплые ключи, и бесшумно растворяется в морозном воздухе лёгкий парок в местах, где в озеро с берегов сочатся ручейки с ещё не остывшими термальными водами с запахом серы. Точнее, запашок от них сероводородный, как бы тухлыми яйцами отдает.
На том берегу таёжного озера - заснеженная гора с острой голой каменной маковкой, похожей на чёрный кончик хвоста белого горностая. Студеные ветра начисто сдувают снег с голого камня на вершине, оттого и пик горы чёрный. Остальное - белым-бело на снежных склонах, обрамлённых у подножия малахитовой хвоей бескрайней тайги. Чуть отливает голубизной разлапистый кедровник, а на остальном пространстве до самого горизонта со всех четырёх концов света безмолвно и величаво царствуют столетние тёмно-зелёные ели и чёрные скелеты лиственниц, которые зазеленеют только по весне. И будут царствовать ещё долгие века до новой геологической катастрофы, которая изменит ландшафт. В заболоченной тайге лесные пожары случаются редко, а лесорубам путь сюда заказан болотной топью, предательской даже зимой в самые лютые морозы.
- Вот по этим каменным столбам во льду всегда и ехай по своим делам, паря, коли тебе захочется в райцентр смотаться. В кабаке покутить или к красным девкам в бордель со скуки наведаться. - Ерофеич сбил намёрзшие на ветру бусинки-слезинки с рыжих век. - По зеркальному льду ехай, где снег ветром начисто сдуло. На сугробы, то ись полыньи припорошенные, поглядывай с опаской и объезжай их, а то мырнёшь, что та нерпа в прорубь. Тута как по минному полю езда получается.
- Никуда я отсюда носа не высуну до самой весны, мужик. Назад мне пути нет. У маосталинистов длинные руки, и сюда дотянутся, если засвечусь. Мне один путь - на юг к горным перевалам, когда они откроются к лету. Маосталинисты уже мегамагистраль от Калининграда и Мурманска мимо Москвы до Тюмени дотянули. Это ж четыре желдордвухпутки плюс двенадцать полос автобанов с твёрдым покрытием. А от Владивостока эту "магистраль века" уже до Хабаровска они довели. Ещё полгода - и прощай независимость Восточной Сибири, если за БАМ примутся. И тогда на одних грузоперевозках огромную страну прокормят. А ещё и Севморпуть у них в лапах. Вообще озолотятся за счёт грузов из Китая.
- А и то хорошо, что никуда без меня не выедешь. Сиди тута, так безопасней. Етагыр - место гиблое, неверное. Всё течёт, всё меняется. Кажидный год проталины на льду в новых местах образуются, всех ловушек и не предугадаешь. Ключи и родники по горным отрогам то в одном месте пересохнут, в другом вдруг тёплая вода из-под земли забьёт фонтанчиком. Это всё проделки ихнего беса Етагыра, тунгусы говорят.
- А что это за каменные утёсы такие странные?
- Тутошние врут, что все двенадцать столбов во льду - это дюжина заклятых злодеев, каких тунгусские духи на муки вечные сюда поставили. Все рядком друг к дружке, а посерёдке между ними место для тринадцатого оставлено, чтобы чёртова дюжина сложилась. Для самого злостного злодея, каких только земля носила.
- Не для тебя ли, мужик?
- Я ж не Сталин тебе какой, или Берия, чтоб меня каменным памятником посредь озера ставить, - обиделся Ерофеич. - Я за свободу, против тиранства и насильства. Нонешние власти либерастные сибирские уважаю и даже люблю. Они своевольничать никому не препятствуют, коли ихнего добра не ухватишь.
- За что ж они тебя не любят?
- А кто богу не грешен и царю не виноват? - вздохнул Ерофеич.
Рыжий лисий малахай на его голове сливался с рыжей бородой, рыжими бровями и красноватыми ресницами. А конопатое лицо покрывала сеточка рыжих веснушек, как коричневые крапинки - яйцо куропатки.
- Нет, ты скажи прямо, чем властям не угодил.
- И сам не пойму. Я так-то ведь простой грешник из плоти, костей и крови. Ну а если и злодей, то оченно мелкий, какого и в увеличилку с небёс не разглядишь. Потому-то до сих пор и не споймали меня компетентные органы.
- Где ты когда-то служил, кстати, - сказал седок, отворачиваясь от Ерофеича за малой нуждой. - Рад, что тебя свои же менты за срамной уд пока что не схватили?
Ерофеич в ответ только поморщился, как от резкого порыва ветра, хотя неподвижный воздух по-прежнему только лишь тонко позванивал от мороза, но уже не обжигал лица ветерком, как ранним утром.
- Зря радуешься, мужик. Схватят тебя рано или поздно, как только новорусская власть в Сибирь вернётся, - заключил седок, застёгивая ширинку. - Маосталинисты любого чёрта из-под земли достанут, даже на Етагыре.
- Деды говаривали, сюды в эти гиблые места даже коммуняки за советским часом не совались.
- А вот маосталинисты докопаются.
- Тады и тебя споймают.
- И меня, не сомневайся, если вовремя через горы в Китай не перемахнём. Все грехи нам с тобой припомнят, - кивнул седок. - С ними не договоришься, они мзды не берут, за деньгами не гоняются - идейные и партейные. Получим мы с тобой по самое никуда.
- Неужто пожизненное дадут?
- Не смеши! У них нет пожизненного заключения - смертная казнь за хищение ста тысяч юаней валютой или двухсот тысяч русорубликов по курсу из государственного кармана и всего пятнашку за убийство. Это ж тебе не добренькие либеральные ребята-демократы, которые после разгрома СССР ещё двести лет славно правили матушкой-Россией от эпохи добренького царя Ельцина, царствие ему небесное и вечная благодарность за нашу и вашу свободу! Маосталинисты любого за украденную казённую полушку на цугундер потянут.
- Ты не подморозился ли в дороге? А то болтаешь несуразно, как больной в горячке с гангреной. Быть такого не может, чтобы миллиардеров тронули.
- Наоборот, упарился тебе, тупому мужику, простые истины втолковывать. На миллиардеров из России они как раз-то и охотятся по всему миру. До копейки обдерут каждого.
В просторной собольей шубе гостю и на самом деле было теплым-теплохонько, как тому таёжному тунгусу в малице, с которой тебе никакой дом в тайге не нужен. Можно даже спать на морозе. Главное, ноги под себя подобрать, а руки в варежках под мышки засунуть да шапку на нос натянуть.
- Ладно, мужик, не пугайся до усёру. Мы с тобой ещё до прихода этих нелюдей за Хинганский хребет свалим и поживём в загранке по-человечески до глубокой старости.
Ерофеич молчал и пристально всматривался в глаза важного столичного гостя. Опытному таёжному охотнику знакомо, как высокомерно смотрит матёрый волк на обложивших его псов-волкодавов. Но в полном наглого презрения взгляде нет-нет да и проблеснёт предательская искорка страха. Загнанный зверь нутром чует, что не собаки его порвут на клочки, как обычно сами волки режут свою добычу. Судьбу его в конце концов порешит кусок свинца, выпущенный из ружья охотника, таинственного для любого волка двуногим существа, замыслы которого останутся тайной даже для самого искушенного в разбое лесного хищника.
Эту искорку затаённого страха Ерофеич приметил в глазах богатого гостя в соболях ещё при первой встрече в тайге на кордоне лесника, где на опушке сел вертолёт с беглецом. Ерофеич тогда не без опаски решился взять городского воротилу к себе на постой. С первого взгляда столичный бобёр показался крутым на расправу. Но как только раскрыл рот и стал умничать, у Ерофеича отлегло от сердца. Этот красавец-мужчина богатырского роста и важной стати блеял картавым тенорком, как капризный ребёнок. К тому же загнанный волк на первых порах может быть покладистым и уживчивым с человеком, который предлагает ему спасение от преследователей. Даже руку твою лизнёт. Пока зверь в опасности, он на человека, предлагающему ему укрытие и помощь, не бросится. А там видно будет.
- Ну, поехали, мужик! Хватит болтать.
1.2
В ширину таёжное озеро было километров двадцать. Ближе к берегу поднялся пронизывающий ветерок. Совсем небольшой, но при высокой влажности на сорокагрудусном морозе он пробирал до костей даже в шубе Пришлось сделать ещё один бездымный "перекур", чтобы разогнать кровь в подмерзших ногах.
- Да кто нас тут достанет на Етагыре? - обнадёжил скорей всего сам себя Ерофеич. - Не боись, паря. Выживем, даже если новорусские нелюди придут. Наши предки коммуняк пережили, а мы маосталинистов переживём.
- Всё равно до тепла сидеть будем тихо, никуда не высовываться, - седок лениво выплёвывал слова, словно катал во рту жевательную резинку. - Обо мне никто не должен знать. Если кто из чужаков на нас наткнётся, то свидетелей не оставлять. Понял?
Ерофеич пожал плечами.
- Не тупой, паря, всё понял. И откуда на Етагыре свидетели? Тут сховались только те, кто никому никогда ничего не расскажет.
- А без иносказаний если?
- Покойники тут одни обитают, ну, духи помёрлых людей то ись. За главаря у них - рогатый Етагыр с хвостом и копытами. А так ни одной живой души за триста вёрст не сыщешь, а может, и все пятьсот. Только староверы под боком, но они молчуны ещё! Из них слова клещами не вытянешь. Тут древнее капище тунгусских шаманов да ихнее кладбище. Только прикапывают они тута не покойников, а ихние амулеты, из кости али камня выточенные.
- Ты меня мистическим фольклором не дави, мужик. Вся твоя потусторонняя эзотерика - сказки для тупорылых обитателей многоэтажек. Они любят на колдунов по телику смотреть и передачи про инопланетян. В реальной жизни помни, что ты теперь целиком и полностью мой и только мой со всеми твоими вонючими потрохами безо всякого колдовства.
- Это чаво так-то?
- А вот так - я тебя выкупил из рабства, куда твои подельники тебя же продали. Выкупил не на свободу, а для службы, - теперь ты мой раб. Что прикажу, то и сделаешь.
- С какого эт-того самого… кедра? Я зверь вольный, пока в клетке не закроют или сам в капкан попадусь.
- Не будь меня, запирали бы тебя на ночь в подвале на цепь с железным ошейником не ойраты, так уйгуры, не уйгуры, так сойоты. Сам знаешь, какова судьба у русского раба в плену у исторически на русских обиженных да обозлённых нацменов. Они тебе все свои накопленные обидки за твоих русских предков припомнят.
- Это за чо так-то?
- Есть за что. Русские инородцам жизни не давали - многоженство запрещали, традиционную педофилию искореняли, тантрические пляски с голыми мужиками и бабами за свальный грех почитали. Приучали кушать с ложкой и вилкой, а не хватать жратву грязными руками. И руки мыть заставляли. Гомиков сажали в закрытку, а на Востоке с баб чадру срывали. Девочек насильно в школу посылали - это вообще преступление против дикарской семьи, где крайне нужны малолетние рабыни на продажу в наложницы для стариков. Детей из тайги и тундры в интернаты учиться увозили. Больниц много понастроили, естественную смертность снизили - людей наплодили столько, что их и не прокормишь. Прежде местные "от живота" как мухи мёрли, а русские их сортиры заставляли строить, а не гадить где попало, холеру да дизентерию разводить. Руки после туалета мыть заставляли, а мужиков так вообще пИсать стоя приучили. В Сибири реки электростанциями запрудили, химзаводами воду отравили, рыбу сгубили. Городов понаставили. Тайгу вырубили, берега рек оголили. Железными дорогами и трубопроводами зверью пути кочёвок перекрыли. Много грехов за русскими накопилось. Оттого-то аборигены солдат из миротворческого контингента как освободителей всюду с хлебом-солью встречали, что те им позволили в прежнюю дикость возвратиться и русских на цепь посадить.
- Э, паря, погоди! Освободители-миротворцы тоже не подарочек - американцы с канадцами и новозеландцами, вон, сибирскую землю карьерами изгрызли, японцы море обловили начисто, китайцы у нас не только кедры повысекли, а и травы целебные из тайги граблями с корнями выдрали.
- Им все дозволено, на то они и цивилизованные народы, а за русского хама никто не вступится - ни местный закон, ни оккупационная власть, ни мировое общественное мнение всех людей доброй воли. Любого головореза только мягко пожурят за массовое убийство русских детей и матерей, да втихаря и по головке погладят, ага. Мы это уже проходили. Расхерачат нацмены русское село из катюш с фосфорной или термитной начинкой, а западная миролюбивая пресса и в упор на заметит. Так что шансов у тебя в рабстве выжить не было, мужик, если б не я. Вот и расплачивайся со мной за обретённую свободу своей собачьей преданностью.
Ерофеич обиженно засопел и отвернулся, буркнув:
- По пьяни меня свои же в карты Габыру проиграли, а он, паскуда, в кабалу продал.
- С шулерами играть не садись, если сам других кидать не умеешь.
- Да чтоб их всех перекособочило и перекорячило, дружков этих! А тебе за вызволение - моё спасибо с уважением. Я добро помню. Отслужу.
- Я не альтруист и тебе не благодетель. Ты, ни сном ни духом не ведал, а я тебя, мужик, выкупил ещё восемь лет тому назад из рабства лишь потому, что до меня дошла молва, будто бы ты в тайге тихую "завонь" нашёл, о которой никто не знает.
- Эт-то чо получается, ещё до прихода маосталинистов к власти на остатках России?
- Я запах жареного и за десять лет вперёд чую, а не только за восемь. Предусмотрительный и осторожный я, поэтому и живой до сих пор.
- А кто ж тебя на меня навёл?
- Да всё тот же самый криминальный авторитет по кличке Пёс Габыр. Рекомендацию его я учёл счёт карточного долга. Забыл такого?
- Такого не забудешь, - зло буркнул в сторону Ерофеич.
- Вот так-то ты, ни сном ни духом не ведая, за семь лет мне укромное местечко нагрел и обустроил. Мне как раз нужна твоя тихая "завонь" на недоступном Етагыре, чтобы отсидеться в безопасности до лета, когда горные перевалы высвободятся от снега. А там - в Китай за птицей счастья.
- А чо? Отсидишься у меня в тепле и сытости, паря.
- Язычок-то попридержи, мужичок! Какой я тебя паря? Я теперь твой господин и повелитель.
- Не по справедливости как-то получается. Ты же у меня в гостях как бы так-то. А где равноправенство?
- Нет справедливости в живой природе - в лесу только хищник и жертва, никакого миролюбия и христианского смирения. Бог живёт только в стенах храма.
- Так то ж в лесу, а не как у людей.
- И в человеческом обществе царит звериный закон природы - неумолимая и беспощадная финансово-экономическая конкуренция на свободном рынке.
- Чаво-чаво? - вылупил круглые голубые глазёнки Ерофеич.
- Это когда все глотки друг другу рвут за прибыль да в долговую кабалу один одного загоняет. Вот и вся либеральная демократия, чтоб ты знал!
- Рабство запрещено законом.
- Долговое банковское рабство - фундамент рыночной экономики. Вот ты, мужик, сколько классов кончил?
- Я-то?
- Ты-то.
- Полных семь. И полугодичные курсы прапорщиков в ментовке.