Вверх. Ступени невысокие, они предназначены для более низкорослых людей, чем я, и в другое время я смог бы перешагивать через две-три ступени. А сейчас я еле бреду, сгибаясь под тяжестью мешка и лихорадки - то есть Лихорадки: больше нельзя притворяться, что это не так. Озноб накатывает волнами. Воздух теплый, чуть-чуть прохладнее, чем внизу, в дельте, в нем чувствуется близость реки. Я вспоминаю второй год в университете и пеший поход в предгорья Памира; вспоминаю, как я сидел на корточках под резким ветром, как скользили мои ботинки на первом осеннем льду, как я передвигался крошечными шажками и во время подъема боялся, что следующий шаг окажется последним - что я соскользну вниз, в километровую бездну.
Тогда я каким-то образом остался в живых. Каким-то образом я остаюсь в живых и сейчас и оказываюсь на верхней ступеньке, дрожа от усталости и приступа озноба. Я выхожу наверх и бросаю первый взгляд на небо.
- Боже. - Слово вырывается у меня невольно, сквозь стучащие зубы.
Там, за уличными огнями, за увенчанными звездами стройными башнями, поднимается оно - узкая лента серебристого лунного света, переходящего в сверкающее золото там, где оно выходит из тени горизонта, затем почти скрывается из виду, но не исчезает совсем, и даже я затуманенным, неверным взглядом вижу его. В самом высоком месте серебряная лента под прямым углом соединяется с другой лентой, золотым кольцом.
Космический лифт и кольцевая экваториальная станция.
Кольцо - это арка, которая простирается от горизонта до горизонта. Невозможно было не заметить ее раньше. Я должен был видеть ее с "Упорного". Я должен был видеть ее из Хай-минга. С любой точки Ипполиты она должна выглядеть как самая яркая точка на небе.
(Где-то в моем подсознании мысленная модель причинно-следственной аномалии, созданию которой я посвятил десять лет, стремительно расширяется, теперь она существует в трех, четырех, пяти дополнительных измерениях…)
Моя решимость тает. Я отрываю взгляд от удивительного кольца и внезапно обнаруживаю, что бегу обратно, к реке, вниз. Позади меня раздаются громкие женские голоса, испуганные, сердитые, встревоженные.
Из-за бурки я вижу только узкий участок пространства перед собой. Никакого бокового зрения. Мост. Я на мосту. Я не могу найти ступени.
Я оборачиваюсь, смотрю назад - кольцо по-прежнему на месте.
Галлюцинация. Бред - один из симптомов Лихорадки Амазонок.
- Бред, - я неожиданно наталкиваюсь на кого-то и оборачиваюсь, чтобы объяснить, - один из симптомов…
А с кем я говорю? Я ничего не вижу сквозь проклятую вуаль. Я спотыкаюсь и смотрю сверху вниз в лицо крепкой блондинке средних лет, одетой в красное; она выглядит точь-в-точь как английская королева, когда мы танцевали для нее в Гластонбери "Короля былого и грядущего".
- Я исполнял партию Ланселота, - говорю я ей; сам уже не знаю, на каком языке - арабском, турецком или русском. - Это было великолепно. - Я вращаюсь вокруг своей оси, мне удается выполнить половину pirouette a la seconde, затем я теряю равновесие.
Королева подхватывает меня под руку, озабоченно нахмурившись.
- Вам нужна помощь, - произносит она настойчиво, и мне не нужно знать, на каком языке она говорит, - я ее понимаю.
- Это все проклятая вуаль, - извиняющимся тоном объясняю я. - Я ничего не вижу сквозь нее. - Я вырываюсь из рук женщины и начинаю подбирать ткань, чтобы снять бурку через голову. - Какого черта вы продолжаете носить их после того, как мы вымерли?
Я знаю, что это несправедливо, ведь английская королева не носит бурки. А что на ней было? Круглая шляпа с цветочками. Я пытаюсь извиниться, сказать ей, как мне понравилась ее шляпа, но ткань приглушает мой голос, и я бросаю свои попытки.
- Все, хватит! - Я выпускаю из рук ткань, оборачиваюсь к королеве, чтобы сказать ей, что сдаюсь.
Огни, уголком глаза я вижу сквозь кружево огни. Я на улице.
- Я на улице! - кричу я во все горло. - Эти чертовы накидки!
Слышен скрежет шин. Кто-то хватает меня за локоть, и я вспоминаю сведения из начальной школы.
- Количество пешеходов, пострадавших в дорожно-транспортных происшествиях в Кабуле в четырнадцатом веке хиджры… - начинаю я и внезапно, не успев закончить, оказываюсь лежащим на спине, на мостовой, мне не хватает воздуха. Пахнет примятой травой. Надо мной в ночи сверкают огни города.
Вокруг раздаются женские голоса:
- Она ранена?
- Кто-нибудь, вызовите "скорую"!
Огни несутся прямо на меня, разбухают и заполняют весь мир.
Я слышу их, хотя ничего не вижу.
- Температура сорок и пять, - произносит врач, и звук такой, словно она говорит в микрофон. - Пульс сто десять. Давление…
- Возможно, это какая-то разновидность аутоиммунной реакции. - Другой женский голос, знакомый мне. Прекрасный арабский, как у ученого.
- Мариам? - каркающим голосом выговариваю я.
Она кладет руку мне на лоб - ладонь крепкая и прохладная.
- Доктор Орбэй позвонила мне, - говорит Мариам. - Они нашли ее адрес в твоем мешке. А теперь молчи, Язмина. Я о тебе позабочусь.
Врач перебивает ее:
- …сто пятьдесят на восемьдесят. Если вы правы… - (Я представляю, как она качает головой.) - Здесь мы мало чем можем помочь, разве что стабилизировать ее состояние. Возможно, за пределами планеты удастся сделать что-нибудь.
Закрыв глаза, я снова вижу арку. Кольцо ускорителя, место прыжка для звездолетов. Кольцо Ипполиты было уничтожено в начале карантина. Но оно все еще там. Это не место, это скорее ворота.
Куда?
Я снова вспоминаю Ланселота, застывшего у дверей часовни Грааля, одаренного видением того, к чему ему не дано было прикоснуться.
Сестры раздевают меня, моют, снова заворачивают во что-то - похоже, в мягкие одеяла, хотя моей воспаленной коже они кажутся сотканными из проволоки. Я ожидаю реакции на свое обнаженное тело, - шок? гнев? отвращение? - но ничего не происходит.
В вену мне вонзается игла.
Я почти засыпаю.
Я ошибался, считая свою собственную жизнь реальной, а жизнь Ипполиты - нереальной, разделяя "себя" и "другое" - Ипполиту. Вот что пытались сообщить мне анализаторы.
Нет такого прошлого, которое в каком-то смысле не было бы ложью. Наши представления о прошлом искажены памятью и воображением. История и пропаганда помогают сознательно искажать его. Причинно-следственная связь нарушается не только всякий раз, когда звездолет одним прыжком преодолевает пространство и время. Мы наблюдаем это нарушение всякий раз, когда видим неполные записи о прошлом нашим ограниченным современным взглядом, приписывая им предчувствие будущего, которое есть наше настоящее - которое мы сами не видим и не понимаем полностью, лишь в виде несовершенных фрагментов. Мы говорим себе, что ищем истину, а на самом деле стремимся лишь к правдоподобию.
Я назвал историю Ипполиты виртуальной, но это лишь вопрос семантики. Возможно, ее создала причинно-следственная аномалия, возможно, аномалия лишь связала нас с чем-то, что уже существовало, где-то, как-то - теперь, думаю, это не имеет значения.
У женщин Ипполиты есть своя собственная история, и в ней нет места мужчинам.
Моего существования достаточно, чтобы опровергнуть эту историю.
Существования Ипполиты достаточно, чтобы доказать ее истинность.
Я - погрешность в вычислениях, скрытое допущение, которое сводит на нет доказательство.
Вот почему я умираю. Чтобы исчезла ошибка в уравнении.
- Тсс, - говорит Мариам по-арабски, кладя мне на лоб влажную ткань.
Должно быть, я произнес что-то вслух.
- Осталось недолго, - шепчу я. - Когда конец придет, он придет быстро.
Интересно, что произойдет, если Ливэн запустит свои ракеты отсюда. Будут ли ждать их лейтенант Эддисон и "Упорный"? А если нет - если выпущенные ракеты окажутся вообще в другом пространстве-времени, пронзая другие измерения, - что это будет означать? То, что Ипполита - такой же гордиев узел с этой стороны, как и с другой?
Если узел и завязан, то он завязан на этой стороне.
- Доченька, - говорит Мариам, - молчи.
А существует ли та, другая сторона? Существовала ли она когда-нибудь? Как мне доказать это?
Я пытаюсь вспомнить имя пророка из Корана, того, чью сестру евреи и христиане называли Мариам. Имя женщины, которую я встретил в транзитной гостинице Эревона, которая занимается производством фильмов. Она вывела сынов Израилевых из Египта, но умерла на берегах Иордана. Когда я выбирал себе имя, нужно было взять имя этой женщины, а не "Язмина".
Мариам кладет свою руку в мою. Я пытаюсь вспомнить, знает ли она, что я мужчина.
- Тише, доченька, - снова говорит она.
"Сын", - пытаюсь я поправить ее, но слово ускользает от меня.
Примечания
1
"Planet of the Amazon Women", by David Moles. Copyright © 2005 by David Moles. First published electronically on Strange Horizons, May 16 - May 23, 2005. Reprinted by permission of the author.
2
Ипполита - в древнегреческой мифологии царица амазонок. Девятым подвигом Геракла был поход в страну амазонок за поясом Ипполиты. Амазонки напали на Геракла, и в битве герой убил царицу.
3
Аэлла (Вихрь) - одна из амазонок, убитая Гераклом в битве.
4
Хиджра - переселение пророка Мухаммеда из Мекки в Медину (сентябрь 622 г.). Год хиджры стал первым годом исламского лунного календаря.
5
Хиджаб - в исламе любая одежда.
6
Кхимар - головной платок.
7
Абайя - длинное женское платье с рукавами.
8
Фемискира - в древнегреческой мифологии царство амазонок.
9
Хадисы - изречения Мухаммеда, являющиеся авторитетными для мусульман и составляющие основу мусульманского образа жизни.
10
Отрера - королева амазонок, возлюбленная Ареса, мать Ипполиты и Антиопы.
11
Марпесия - согласно готскому историку VI в. Иордану, предводительница племени готов, покорившая множество азиатских племен.
12
Характерный танец (фр.).
13
Мирина - королева амазонок, живших в Северной Африке.
14
Кенотаф - "пустая могила", надгробный памятник умершим, останки которых не найдены или покоятся в другом месте.
15
"Дао дэ цзин" (кит. "Книга пути и благодати") - основополагающий источник даосского учения и один из выдающихся памятников китайской мысли. Традиционно автором книги считается Лао-цзы (IV–III вв. до н. э.).
16
Антиопа - царица амазонок, мать Ипполита и близнецов Зета и царя Фив Амфиона.
17
Ортигия - древнее название о. Делос, место рождения Артемиды, один из ее эпитетов.
18
"Король былого и грядущего" - ряд романов английского писателя Теренса Уайта (1906–1961), пересказывающих легенды о короле Артуре.
19
Поворот во второй позиции (фр.).
20
Мариам - сестра пророка Моисея (у мусульман - Мусы).