Судьба всевластна. Или нет?
Окончательная авторская редакция.
Размещен в Журнале "Самиздат": 11/06/2009.
На Либрусеке текст публикуется с разрешения автора.
Влада Воронова
Король, призрак и церемонии
(Повесть)
Сборник "Левый берег" - 01
- Жертвоприношение! - орали глашатаи. - Полуденное Жертвоприношение!
На площади собирался народ. Нарядно и ярко разодетые люди оживлённо переговаривались, нетерпеливо поглядывали в сторону королевского дворца - до выезда государя и церемонии Оповещения о подготовке к обряду Жертвоприношения оставалось всего несколько минут.
Праздник Встречи Лета обещал удаться на славу: сверкающе-яркое, но ещё не жаркое солнце щедро дарило Поднебесному миру свои лучи, ароматы многочисленных цветов наполняли воздух чудеснейшим благоуханием.
Желающих послушать Оповещение всегда сходилось много, а сегодня толпа собралась вдвое больше обычного - ведь в жертву должны были принести не очередную прекрасную девственницу, а молодого воина. Того самого, который святотатственно лишил Жертву девственности и тем сам забрал себе её ольм - особую энергию, в обмен на которую Всевечное Небо подарит Вар и гскому королевству целый год удачливости и процветания: после обряда Жертвоприношения моровые поветрия, неурожаи и стихийные бедствия обходят земли Варига самой дальней стороной. Благодаря этой ежегодной церемонии королевство стало самой богатой и процветающей державой Поднебесного мира.
Но из-за кощунственной дерзости воина и ольм е нги - девушки-кандидатки в Жертвы - благополучие королевства и всех его обитателей едва не оказалось под угрозой.
Однако священники сразу успокоили народ - если кощунник забрал у Жертвы её ольм, то сам теперь должен быть принесён в дар Всевечному Небу. Варигцы не спорили - священникам лучше знать. А воин в качестве жертвы даже интереснее. Желающих заменить собой ольменгу давно уже не было, и девственницы, пусть даже самые прекрасные, за последние полсотни лет успели изрядно поднадоесть.
Крики глашатаев сменились руладами сигнальных рожков.
Со стороны дворца показался паланкин. Но флаг перед ним несли не алый - королевский, а всего лишь зелёный, министерский.
В толпе послышались разочарованные вздохи - Льехх, двадцатипятилетний король Варига, славился красотой не меньше, чем могуществом государства, и посмотреть на прекрасное лицо молодого монарха считалось доброй приметой.
С балкона Рассветной башни можно разглядеть Дворцовую площадь во всех подробностях, самому оставаясь невидимым - изящные, но прочные защитные решётки надёжно скрывают от посторонних глаз.
Льехх едва удержал злобное ругательство - звук рожков был визгливым и пронзительным до боли.
Но ведь раньше в их распевах ничего особенного не было. Или боль причинило само слово "жертвоприношение"? Ведь Жертвой должен стать Нэльд, его самый лучший и близкий друг. А не будь Нэльда, ею стала бы В и льса, единственная любовь Льехха. Его тайная и недостижимая отрада, которой он так и не решился сказать о своих чувствах.
Вильса сейчас далеко, где-то за пределами страны. Льехх никогда её больше не увидит. А завтра не станет и Нэльда.
Всевечное Небо, каким дураком и скотом нужно быть, чтобы упрекнуть Нэльда в предательстве! Ведь только благодаря ему Вильса останется жить.
В том, что она выбрала Нэльда, винить следовало себя. Но не своего лучшего друга! И тем более не Вильсу…
Ведь Нэльд делом доказал, что был достоин её любви гораздо больше Льехха. И верность дружбе Нэльд тоже доказал, когда отказался от побега. Как и верность присяге Защитника.
"Ваше величество, - ответил Нэльд, - если не будет Жертвоприношения, Вариг погибнет. Вместе с королевством погибнет и его монарх. Мне одинаково больно было бы увидеть и то, и другое. Поэтому я выполню свой долг, государь".
Льехх до боли стиснул перила балкона, стремясь удержать стон - до той минуты Нэльд, оставаясь с ним наедине, никогда ещё не называл своего друга ни государем, ни вашим величеством.
…Со стороны площади донеслись новые взвизги сигнальных рожков и восторженные крики толпы. Оповещение окончено. Паланкин министра церемоний несут обратно во дворец.
Льехх оглядел придворных. От пёстрых, сверкающих драгоценностями одежд рябило в глазах, аромат многочисленных благовоний смешался в удушливую вонь.
"Нэльд, Нэльд, Нэльд…", - стучало в голове неотвязной мыслью. А грудь как пыточным обручем стискивало тоской. И боль от неё оказалась не меньше, чем от пытки.
Король смерил оробевших от предчувствия монаршей немилости вельмож ледяным взглядом. Те поспешно согнулись в низких поклонах. Король возвестил, что в преддверии Жертвоприношения собирается предаться молитвам и благочестивым размышлениям, а потому повелевает переодеть себя в облачение паломника, проводить в Полуденную часовню и оставить одного.
Едва за придворными закрылась дверь, как Льехх вскочил с колен и плюнул на алтарь. Схватил священный жезл и, словно дротик, метнул в венчавший алтарный свод символ Неба.
- Паскуда! - хриплым от ярости голосом заорал Льехх. - Твои благодати ничем не отличаются от проклятий, если за них нужно платить жизнью людей и смертью собственной души!
Льехх закрыл глаза. Нэльд тоже сейчас заперт в часовне, только в Полуночной. А завтра он умрёт на Дворцовой площади в церемонии Жертвоприношения.
- Нет, - твёрдо сказал Льехх, - ты не уйдёшь за Грань один. Я буду ждать тебя там. И путь мой будет ничем не легче твоего.
Король постоял с полузакрытыми глазами, вполголоса вспоминая законченные и незаконченные дела. Строительство дорог и нового порта, союз с Тар е гой - соседним и влиятельным государством… До появления у Льехха сыновей официальным престолонаследником считается принц Тьерн, младший брат отца. Человек он неглупый и Варигом будет управлять ничем не хуже год назад опочившего государя. Хотя и не лучше. Реформы, которые затевал Льехх, король Тьерн делать не будет ни за что. Зато он вдовец и препятствий к бракосочетанию с тарегской принцессой у нового монарха не возникнет. А там, глядишь, кто-нибудь из его наследников и до реформ додумается. Тарегскую принцессу хвалят не только за смазливое личико, но и за прозорливый ум. А мудрая мать и детей толковых рожает…
Нет, с делами всё в порядке, ни одно из них не препятствует королю передать престол наследнику и уйти из ненавистного мира за его Грань.
Быть может, когда он встретится там с Нэльдом, побратим согласится принять от Льехха мольбу о прощении…
Льехх посмотрел на алтарные светильники. Маслом их заправили не более получаса назад, так что содержимого любого из них хватит, чтобы открыть для себя дверь в Мир-За-Гранью.
Но для надёжности Льехх возьмёт два сосуда с горящим маслом.
Он потянулся к светильникам. Но прикоснуться к ним не успел - по рукам больно ударил брошенный кем-то жезл.
Льехх с изумлением посмотрел на молоденькую девушку в одежде послушницы.
- Ты откуда здесь? - с возмущением проговорил король.
- Вот за тем бордюром валялась, - обыденно ответила послушница, показав на Северную алтарную границу.
- Валялась? - ошарашено спросил король. - Как это?
- Я призракша, - пояснила послушница. - А призракам без тела обходиться вовсе не так удобно, как привыкли считать живые. Поэтому я взяла это тело. Хотя мозг в нём уже почти мёртв, все прочие органы остались в полном здравии. Так что телом можно немного попользоваться - дня два или три.
- Что? - пролепетал король. - Я не понимаю… Ты не человек?
- Человек. Только призрачный.
Окончательно запутавшийся Льехх помотал головой. Послушница подошла ближе и проговорила уточняюще:
- У вас тут что, средневековье? - голос призракши звучал уверенно и властно. Чувствовалось, что в Мире-За-Гранью она привыкла распоряжаться делами и судьбами.
- Я государь и владыка этой земли, - высокомерно ответил Льехх.
- Усраться, как круто, - фыркнула призракша.
- Да я тебя!.. - мгновенно вскипел гневом Льехх.
- Что? - ехидно перебила призракша. - Прежде, чем ты или твои палачи успеют прикоснуться к этому телу, я умертвлю его и вернусь к себе на Землю.
- Ради прихоти ты убьёшь ни в чём неповинную девушку? - растерялся Льехх.
- Она и так мертва.
- Но…
Призракша вздохнула.
- Сейчас попробую объяснить. Кстати, как тебя зовут?
- А тебя?
- Марина.
Льехх судорожно сглотнул.
- Ведь это… - еле выговорил он, - истинное имя?
- А какое ещё бывает? - не поняла призракша.
- Внешнее. Его ещё называют общим. А если называешь истинное имя, то это означает…
- Точно, средневековье! - не то обрадовалась, не то разочаровалась призракша.
- Я опять вас не понимаю… Мьярна.
- Кто?
- Вы ведь сами сказали, даэнна, что это ваше имя.
- Ну и произношение у вас… - хмыкнула призракша. - Хотя, какая разница: Мьярна, Марина… Да, это моё имя. А что означает слово "даэнна"?
- Вежливое обращение как к женщине, так и к девушке вне зависимости от сословной принадлежности. Мужчинам говорят даэн.
- Понятно. Как мне называть вас, даэн?
- Льехх.
- Очень приятно, - вежливо ответила призракша. - Быть может, вернёмся к разговору на "ты"?
Льехх немного подумал.
- А почему бы и нет? - сказал он. И попросил: - Мьярна, расскажи, как там, в Мире-за-Гранью?
- Понятия не имею. Я призракша, а не покойница.
Льехх кивнул.
- Ладно, сам разберусь.
- Ты уверен, что тебе это действительно нужно?
Льехх посмотрел призракше в глаза.
- У меня нет выбора. Если я останусь жить, то навечно погублю этим душу.
- Тогда объясни, какую именно из совершённых ошибок исправит твоя смерть.
Льехх опустил голову. Призракша усмехнулась:
- Следовательно, самоубийство не освободит тебя ни от одного из твоих осложнений. Требуется какое-то иное решение.
- Какое? - безнадёжно спросил Льехх.
- Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать, в чём именно возникли осложнения.
Льехх засмеялся с горечью:
- Осложнения… Что ж, пусть будут осложнения. Бессилие против жестокости Неба и судьбы - вот в чём моё осложнение. У меня нет выхода.
- Только у тебя? Или здесь вплетаются ещё чьи-то судьбы?
Льехх посмотрел на призракшу с опаской.
Та ответила спокойным и доброжелательным, даже сочувственным взглядом.
Льехх закрыл лицо ладонями.
- Это безнадёжно, - сказал он. - Здесь выхода нет ни для кого.
- Где именно нет выхода? - спросила призракша.
Льехх дёрнул плечом.
- Ты обещала объяснить, что случилось с девушкой, в теле которой ты оказалась.
Призракша кивнула. И задумалась.
- Объяснить-то я могу, но что из моих слов будет тебе понятно?.. Сейчас попробую подобрать определения на твоём языке… М-м… У этой девушки умерла душа, а тело…
- Душа бессмертна! - возмущённо перебил Льехх.
- Пусть бессмертна, - не стала спорить призракша. - Тогда скажем так: у девушки полностью разрушилась та часть мозга, где живёт душа…
- Разве душа живёт в мозгах, а не в сердце? - растерялся Льехх.
- Душа живёт только мозге, - твёрдо сказала призракша. - А в сердце душевные переживания отражаются как в зеркале.
- Вот как… Так значит душа девушки ушла в Мир-За-Гранью, а ты вселилась на её место. Но ты человек не из Поднебесного мира. Ты чужачка.
- Да. Я живу… Точнее - жила на планете… в мире, который называется Земля. Наши планеты во многом похожи. Думаю, именно поэтому я срезонировала… м-м… совпала с этой девушкой.
Льехх кивнул.
- Хоть я и не видел твою Землю, но поверь - Поднебесный мир нисколько её не хуже. Тебе понравится здесь жить.
Призракша пожала плечами. Льехх посмотрел на неё с внезапно пробудившимся подозрением.
- Ты говоришь, что мозги девушки разрушены. А на платке нет ни капли крови!
- Чтобы отмерла какая-либо часть мозга, повреждения черепной коробки и кожных покровов не обязательны. Это может быть результатом воспаления. Или девушка пережила сильное душевное волнение, и в мозге лопнуло несколько кровеносных сосудов. Второе более вероятно, потому что тело девушки, да и уцелевшую часть мозга я ощущаю как совершенно здоровые.
- И что будет, если ты уйдёшь из тела?
- Девушка уподобится растению. Она может кушать, ходить, издавать членораздельные звуки, но у неё отсутствует понимание собственных действий. Никаких желаний она тоже не испытывает. Если ты поставишь перед ней чашку с супом и дашь в руки ложку, она поест, даже если не будет голодна, потому что в ней давно укоренилась привычка к поглощению пищи именно таким способом. Но сама она, даже умирая от голода, еды не попросит. Если ты возьмёшь её за руку и отведёшь в сад, она так и будет стоять там, где ты её оставишь, пока ноги от усталости не подкосятся. Ты даже можешь дать ей книгу и велеть читать. И она будет читать одну и ту же страницу до тех пор, пока не сорвёт голос, но не поймёт в ней ни слова.
- Всевечное Небо… - обречённо пробормотал Льехх. - Теперь дацера и до центра столицы добралась… Раньше ею только на окраинах болели.
- Это заразно? - встревожилась призракша. - Твоей стране грозит эпидемия? В смысле - моровое поветрие?
- Это не моровое поветрие. В Вариге их вообще не бывает. А дацера… Никто не знает, откуда она берётся. Нередко бывает так, что в семье из десяти человек заболевают только двое или трое. Остальные здоровы. Тогда как зараза морового поветрия выкосила бы всех без исключения. Священники говорят, что дацера - искупление за грехи, но это ложь. Болезнь одинаково губит и невинных дев, и закостенелых в разнообразных грехах преступников.
- А дети дацерой не болеют? - спросила призракша.
- Моложе тринадцати лет - никогда. Дацера способна коснуться только тех, в ком уже начал говорить голос плоти.
- И заодно наросли те участки головного мозга, которых до этого времени просто-напросто не было. Мозг окончательно созревает только к двадцати пяти годам, Льехх. Именно поэтому у детей черепно-мозговые травмы лечатся хотя и тяжело, но всё же легче, чем у подростков, не говоря уже о взрослых. Зато с моровыми поветриями наоборот - чем меньше ребёнок, тем слабее у него сопротивляемость заразе.
- Во имя Чёрной Бездны, Мьярна! Такое объяснение мне и в голову не приходило.
- Вполне естественно, ты же король, а не лекарь.
- А ты лекарь? - уточнил Льехх.
- Да. Причём именно такой, который лечит черепно-мозговые травмы у детей.
- А взрослых лечить ты разве не можешь?
- Ну… Не хотелось бы, если честно. Я ведь говорю - у взрослых мозг уже иной. Но если никакого другого лекаря под рукой не окажется, можно использовать и меня. Только дацеру я вылечить не смогу.
- Почему ты так в этом уверена?
- Льехх, мало того, что я воспринимаю ваш мир опосредованно, через чужое тело, а потому во многом искажённо, так я ещё и вашей фармакологии не знаю. Или ты придумал способ переправить сюда наши лекарства?
- Понятно, - ответил Льехх. - Постой… Но ведь второй приступ дацеры наступает через два-три дня после первого. И тогда он окончательно убивает тело.
- А я и не говорила, что пришла в Поднебесный мир навсегда. Я с самого начала сказала, что взяла это тело напрокат. Совсем ненадолго. Как раз на два-три дня.
- Нет, - твёрдо сказал Льехх. - Не верю. Если ты действительно чужачка, то откуда знаешь наш язык?
- От девушки, в теле которой оказалась. Кое-какие её знания уцелели. Грамота, география, обзор последних цен на местных рынках. Всё. Впрочем, нет, не всё… Я знаю, как проводить богослужения и выбирать среди пятилетних девочек носительниц ольма. Как и зачем проводить церемонию Жертвоприношения тоже знаю. Хотя вот об этом я предпочла бы никогда не знать.
Льехх кивнул, соглашаясь. Глянул на призракшу, немного подумал и ещё раз кивнул, теперь уже в такт своим мыслям.
Достал из стенной ниши бумагу, кисточку и тушечницу, пристроился у алтаря как у стола и начал что-то писать. Снял с шеи медальон с печатью, мазнул по нему тушью, приложил к бумаге. Вытер медальон краем алтарного покрывала, надел на шею.
Посмотрел на призракшу.
- Мьярна… Ты только не обижайся и не возмущайся тому, что я тебе сейчас скажу. Дочке Хранителя Восточной галереи моего дворца шестнадцать лет, и она прелестна как полураскрывшийся розовый бутон. А когда эта юница созреет, облик её станет ещё прекраснее. Но, к несчастью, полгода назад девушка поскользнулась на лестнице, упала на ступеньки и разбила голову. Теперь она ничем не отличается от больных дацерой. Только, в отличие от этих несчастных, жить ей, точнее - её телу, предстоит ещё очень долгие годы. Поэтому ничто не мешает тебе, когда окончательно умрёт эта оболочка, переселиться в тело Хранительницы. Вас двоих сегодня же отвезут в Каривас. Это очень уютный и милый городок на юге… Для людей, чтобы не задавали лишних вопросов, вы будете двоюродными сёстрами. Одна из сестёр умерла по дороге от дацеры - событие печальное, но всем привычное. В Каривасе есть собор богини Ильмы… Это супруга верховного бога Кальда, Владыки Неба, и покровительница нашей страны. В соборе служат только женщины. Их орден называется Татлис. Каривасский собор - верховная орденская резиденция. Ты станешь главой Татлисианского ордена, Мьярна. Предстоятельницей. Это не монашество, потому что татлисианки могут выходить замуж. Или рожать детей от любовников, никто им и слова в упрёк не скажет. Дочери татлисианок становятся священницами ордена, а сыновья - его воинами. Но во главе ордена может встать только женщина. Сейчас эта должность вакантна. Все подумают, что я откупаюсь этим назначением от бывшей любовницы. Ты, когда в Каривас приедешь, ругай меня побольше. Кобель, мол, и подлец, на словах в любви клялся, а на деле ни одной шлюхи не пропускал, зато тебя в башне запер и едва ли не на цепи держал, бил и насиловал. Ты сбежала и заодно украла важную государственную бумагу, в обмен на которую я и сделал тебя предстоятельницей. Тебе поверят сразу, потому что такая история уже была с моим дедом. Правда, та девушка другой орден выбрала, но это без разницы. Татлисиане королевскую власть не любят, и чем больше ты будешь меня проклинать, тем охотнее они тебя примут.
- А ты тем временем завершишь акт самосожжения, - ядовито сказала призракша.
- Даэнна Мьярна, клянусь вам именем Всевечного Неба, у меня нет иного выбора!
- Выбор есть всегда. Другое дело, что его почти никогда не хотят замечать.
Льехх матерно выругался. Призракша посмотрела на него с удивлением: по её понятиям ругаться в церкви было недопустимым. Или в этом мире другие обычаи?
- Я тоже бог, - буркнул Льехх. - Носитель благодати и власти Всевечного Неба, прямой наместник его Владыки. Мне можно.
Призракша кивнула. Короли-боги оказались ей не в новинку.
- Льехх, - сказал она мягко, - и всё-таки, что у тебя случилось? Быть может, пока будешь рассказывать, найдёшь решение.
Король отрицательно качнул головой.
- Решения не существует.