Пейзаж
Я антиквар. Вернее был антикваром. Собирал по деревням всякий хлам. Лазил по чердакам заброшенных домов, в тех же деревнях. А тот день, когда я нашел на одном из чердаков Пейзаж был солнечным. Он был обычным, солнечным днем. Но как бы я хотел, чтобы этого обычного, солнечного не было. Или чтобы меня не было… Хотя, какая разница.
Наверное, я в самом деле схожу с ума. Это все от таблеток, которые меня здесь заставляют глотать. Здесь - это в психушке. А заставляют - санитары. Ну а психи - психи интересные и безобидные люди. Не все конечно. Но они мне нравятся.
Когда-то я и не думал, что окажусь одним из них. Из тех, что мне нравятся. Я был антикваром.
У меня была жена и двое детей. Они все любили меня, и я любил их всех. Мы были счастливы.
Но я был антикваром. И нашел Пейзаж.
Это была небольшая картина, сантиметров тридцать на сорок. Пейзаж. Изображена пустыня. Вечер. На небе звезда.
Странно - подумал я в тот обычный, солнечный - Откуда в деревеньке, на чердаке картина с изображением пустыни? А вообще пейзаж мне понравился. И я оставил его себе. Повесил на стенку.
Оставил, конечно, не из-за того, что понравился, а из-за того, что никто не дал за него хорошей цены. Никто не смог определить, чьей кисти эта работа. Поэтому и хорошей цены не дали. Да и Пейзаж, честно говоря, был невзрачненький…
Да, я был антикваром.
А жены у меня тогда уже не было. Я теперь немного путаюсь. Но это из-за таблеток. Она умерла за месяц до того, как я нашел Пейзаж. Рак, черт его побери.
Я остался с двумя дочерьми. Четырех и семи лет. Ее смерть… Боже! Я тогда не знал, как мне жить без нее!
Я оставил себе Пейзаж из-за того, что он мне понравился…хотя нет, из-за цены. Я повесил его на стенку.
И я заметил, как младшая смотрит на Пейзаж. Каждый день. И с каждым днем все дольше. Она стала отдаляться от меня. И это мне не нравилось.
Я был антикваром. Ездил по деревням и собирал всякий хлам. Приводил его в порядок и продавал. И иногда это старье приносило кое-какие деньги.
Старшая училась в первом классе. Хорошо училась. А младшая…
Она исчезла. Я вернулся из очередной поездки, а она исчезла. Я, сбился с ног, разыскивая ее. Я оббегал весь город. Я обратился в милицию. Они начали поиски. Но поиски никаких результатов не принесли.
- Как только вам позвонят, сообщите нам - сказали представители органов.
- Кто позвонит? - спросил я.
- Тот, кто украл вашу дочь. Мы думаем, он потребует выкуп.
Они думали, хм. Они думали, если я антиквар, значит у меня куча денег. И похитили мою дочь именно из-за того, что я антиквар.
Да, я был антикваром. Но никто так и не позвонил.
- Я знаю, что произошло - сказала мне старшая, через месяц после исчезновения младшей.
- Что? - закричал я, чувствуя, как задрожали мои руки - Что ты знаешь?
По-моему я взял ее за плечи и стал трясти. Но точно я не помню. Это все из-за таблеток. Но помню, она сильно испугалась. И она заплакала.
- Что ты знаешь?! - кричал я ей в лицо.
- Я соврала - сквозь слезы произнесла старшая - Я ничего не знаю.
Они меня спрашивают, где я закопал своих дочерей. Они подозревают меня в двойном убийстве. Что ж. Наверное, это их работа - подозревать. Они не верят мне, когда я говорю им о Пейзаже.
- Вы читали "Маленького принца"? - интересуются они у меня.
Они считают, что я взял это оттуда. Пустыня. Звезда. Исчезнувший ребенок.
Бред! И после этого они говорят, что сумасшедший я.
Через два дня, после того, как я тряс за плечи старшую, а она плакала - она исчезла. Я просто впал в ступор. Я даже не стал никому сообщать. Я начал пить.
Тем вечером я пил. Или нет. Я не помню. Это все из-за таблеток.
Я пил и смотрел на Пейзаж. И увидел их. Жену и дочерей. Они стояли далеко, у горизонта. Меня бросило в дрожь, но я нашел в себе смелости подойти к картине.
Жена печально смотрела на меня, ее губы шевелились. Она что-то говорила, но я ничего не слышал. А младшая плакала и махала мне ручкой. Медленно. Как в замедленной съемке. Губы жены перестали шевелиться, она подняла руку, сжатую в кулак. И тут она заплакала, как и младшая и ее рука бессильно опустилась. Она развернулась и стала уходить. За нею старшая. А младшая еще секунд десять махала мне ручкой, после чего развернулась и медленно пошла за уходившими.
И тогда я пошел и все рассказал. Я рассказал им о том, что видел на картине.
- Где вы закопали своих дочерей? - спрашивают они меня.
Сволочи! Разве можно убить своих детей?!
Они не поверили мне. Они считают, что у меня поехала крыша после смерти жены. Они считают… Боже! Об этом даже думать страшно.
Еще они говорят, что так и не нашли Пейзаж. Но это уже не важно. Я все запомнил. Я запомнил то место, которое изображено на картине. Мне нужно обязательно найти его и идти за горизонт. И там я встречу их. Моих любимых.
И еще они говорят, что нашли в моем гараже старую саблю, на которой остались следы засохшей крови. Но это ни о чем не говорит. Я ведь антиквар.
Вернее был антикваром.
Сверху
Первичный бульон… копошение… смысл… - подразумевает ли наличие чего-то одного из подобной троицы существование и остального? Кому отвечать на такие вопросы? Богам?..
Запах автомобильного салона волновал… возможно волновал… её, он не мог этого знать. Сосредоточенный на дороге, высвеченной фарами, он одновременно с этим, в глубинах своего мозга, где-то в самом ядре его, искал. И это не было чем-то необычным. Он всегда искал. И что самое странное, больше ему нравилось находить вопросы, нежели ответы. Словно он знал, что однажды ответит на них разом, одним лёгким вздохом, и чем больше их будет, тем значительнее получится переход от теперешнего какого-то затемнённого состояния к свету.
Часто в его голове появлялась мучительная мысль - а что произойдёт когда не останется ни одного вопроса? Но он всегда старался избежать её.
Тьма, обтекая машину, как воздух крыло самолёта, сгущалась позади. Он бросал короткие взгляды в зеркало, и ему виделась тьма, как огромное, жадное животное, пожирающее этот мир. Тогда он переводил взгляд на девушку, сидевшую рядом. Девушка смотрела на дорогу впереди.
За полсекундное любование ею, он успевал снова и снова понять её, понять всю, словно что-то общее было в них обоих. Что-то тонкое и эфемерное, но оно ощущалось, и возможно, оно поглотило бы всё остальное, если бы того захотело.
Дорога пошла в подъём. Двигатель едва заметно напрягся, и он переключил скорость.
- Мы куда? - спросила она, пытаясь спрятать волнение.
- Не бойся - спокойно сказал он - Просто захотелось посмотреть на город с высоты. Знаешь, это рождает интересные мысли.
Она только пожала плечами, но он почувствовал её страх.
- Правда, не бойся - сказал он тогда.
- Я не боюсь - зачем-то намеренно грубо ответила она.
Машина ползла вверх, оставляя позади себя вечерний город и всё его копошение. Чем дальше оставались огни фонарей и окон, тем жаднее становилась тьма. Она стала окружать машину, но он только ухмыльнулся. Что она может эта тьма? Даже если она проглотит, что дальше? Тьма всего ещё один способ стать ближе к себе и только. Наконец, он свернул влево, заметив дорогу, и метров через двадцать заглушил двигатель. Медленно повернул голову.
Снизу на него разноцветно пялился город, глупо моргая миллионами своих глаз. Он открыл дверцу.
- Что, здесь? - спросила она.
- Возьми с заднего сиденья пакет - сказал он - Там выпивка и закусь. В бардачке пластмассовые стаканчики.
Он вылез из салона и захлопнул дверцу. Прохладный воздух остудил изнутри и снаружи и он довольно улыбнулся. От природной тишины он расслышал слабый, неприятный звон в ушах.
Через несколько секунд она тоже выбралась из машины. Держа в одной руке белый пакет, а в другой стаканчики.
- Наверное, на капоте расставим? - то ли спросил, то ли объяснил он. Она послушно подошла к капоту и заглянула в пакет.
- Надо, наверное, что-то постелить?
- Да нафик - сказал он немного расстроено - Так ставь.
Ему хотелось послушать тишину, как будто в ней можно было отыскать ещё несколько вопросов, или вдруг тысячи вопросов живут в ней? Он замер.
- Ох, ты - сказала она - Хороший коньяк.
Он промолчал. В её голосе была наигранность, и она показалась ему мерзкой, и липкой, как жвачка.
- Разливай - сказал он спустя десять секунд.
Она долго копошилась с пробкой, а он вдруг укорил себя за то, что не взял это дело на себя, как в общем и полагалось мужчине. Но ему хотелось послушать тишину, и он тут же оправдал себя.
Но прислушиваясь, он понял, что и в тишине нет ничего такого, о чём он ещё не спросил себя, и тогда он развернулся и подошёл к капоту.
Она уже как-то рассправилась с пробкой и наполняла стаканчики, аккуратно придерживая их длинными пальцами.
- Давай, первый по полной - сказал он.
Они подняли стаканчики и посмотрели друг на друга.
- Ну что, за нас? - с ироничной торжественностью произнёс он, и чокнувшись, они принялись пить.
Он выпил быстро и, резко выдохнув, полез в карман за пачкой сигарет. Она пила медленными глотками, и он успел подкурить прежде чем она поставила свой стаканчик.
- Уф - выдохнула она и принялась слепо копаться в выложенной на капот еде.
- Там шоколад есть - сказал он, и отвернувшись, стал снова смотреть на город, оставшийся внизу.
- Так что, насчёт, ну…
- Пока ничего - резко перебил он.
- Хм - хмыкнула она.
Из-за горизонта показался край луны, неестественно широкий и яркий, такой, каким он и бывает вне города. Край луны медленно рос.
Он мельком взглянул на поднимающееся светило и вновь повернулся к девушке.
- Между первой и второй…
- Перерывчик небольшой - как-то мрачно закончила она и стала наполнять стаканчики.
- Здесь, за городом, луна всегда такая большая - сказал он, следя за её руками - Иногда мне кажется, что потому её и назвали так красиво, Диана, за то что она и сама прекрасна. Правда только здесь. В городе не увидеть всего её величия.
Они снова подняли стаканчики и выпили. Он привычно отвернулся. Вид города сверху рождал внутри иные мысли и ему эти мысли были уже знакомы. Глубокие, стремительные словно вихри, и такие же свободные.
- Как ты думаешь - спросил он не оборачиваясь - Для чего мы здесь?
Она несколько секунд молчала, а он ждал.
- Ты о чём? - наконец спросила она.
- Да, извини, вопрос двусмысленный - сказал он - Спрошу точнее, зачем мы на Земле?
Она, начиная пьянеть, с ухмылкой посмотрела на его спину.
- А, понятно - сказала она - Ты из этих. Угу.
Он громко рассмеялся.
- Я из этих, ты из тех - сказал он, резко перестав смеяться - А что бывало уже?
- Да иногда бывает - сказала она - Хотя, мне пофик. Главное, чтобы не псих. Ты не псих?
- Не знаю.
Она промолчала.
- Зачем ты этим занимаешься? - спросил он.
- Так - сказала она - Давай я всё сделаю и вернёмся обратно. Хорошо?
- А ты хочешь?
- Мне всё равно.
- Ну, и замечательно - сказал он - Давай тогда просто нажрёмся.
- Ладно - сказала она недовольно.
- А недовольство-то откуда? - спросил он - Разве тебе так не лучше?
- Да короче, чё ты доколебался? Давай тогда уже бухать.
- Ну, наливай.
Она снова налила, в этот раз хлюпнув несколько грамм мимо стаканчиков. Он развернулся. Внимательно посмотрел на неё. Ей было лет двадцать, не больше. Неестественно простая красота, совсем не подходящая сейчас, и ему вновь стало грустно.
- Чо? - спросила она, заметив его взгляд, и выпила залпом.
- Ни чё - он пожал плечами, и выпил.
- Ты не буйный? - спросила она.
- Не - ответил он.
- Эт хорошо.
- Так зачем тебе всё это? - снова спросил он.
- Отстань - она отмахнулась рукой.
- Это же грязь - сказал он - Ты вспомни, ты же не всегда была такой.
- Перестань.
- Ладно - он отвернулся - Знаешь, когда отсюда смотришь на город, появляются мысли. Другие мысли, понимаешь? Посмотри. У тебя не появляются мысли?
- Нет - буркнула она.
- Ты не посмотрела - растроено проговорил он.
- Да фига мне там смотреть.
- Посмотри. Пожалуйста - сказал он.
- Ладно.
Они несколько мгновений молча смотрели вниз.
- Там сейчас весело - сказала она.
- Там грязь - бескомпромисно бросил он - И никакого к чёрту веселья.
- Ты придурок.
- Не знаю - повторил он - Там сейчас трахаются, пьют, дерутся, блюют и прочее, это ты называешь весельем?
- Люди отдыхают - сказала она.
- Люди - повторил он - Люди должны быть другими. Должны быть - он слегка повысил голос - А эти, эти первичный бульон, они ещё не люди. Может когда-нибудь - он замолчал.
- Ты придурок - сказала она.
- Ты набралась их грязи - бросил он - Вот сейчас, видишь? Если бы я был обычным быком, ты бы не назвала меня придурком. Ведь так? Ты почувствовала, что я не опасен, и из тебя полилась грязь. Ведь так?
Он повернулся, взял бутылку и быстро наполнил стаканы. Посмотрел на неё. В её глазах читалась ненависть смешанная с презрением.
- Пей - сказал он.
Она взяла стаканчик и выпила. Он проглотил свой коньяк и поморщился.
- Пойми, тебе это не нужно - он отломил кусочек шоколада и положил в рот - Не нужно.
- Знала бы, на хер тебя послала.
- Да ладно, пей, веселись.
- Пошёл ты.
Он ухмыльнулся.
- У тебя нет никаких мыслей, когда ты смотришь сверху на город? - снова спросил он.
- Нет - почти крикнула она.
- А зря - сказал он - Это всё оттого, какой ты стала. Ты не должна быть такой, понимаешь? Это не ты. Всё, что ты делаешь, только отдаляет тебя. Когда-нибудь ты пожалеешь, но будет уже поздно. Ты вспомнишь какой ты была. Но будет поздно - последние слова он прокричал.
- Заткнись - крикнула она в ответ - Что тебе нужно? Отвези меня обратно.
- Обратно? - он рассмеялся.
Она схватила с капота половину шоколадной плитки и бросила в него, но не попала.
- Придурок. Чего ты ржёшь? - её голос наполнила ненависть.
- Не нравиться? Это хорошо. Может вспомнишь, какой ты была.
- Чо ты гонишь. Чего вспомню? - она кричала.
- Всё вспомнишь. Ты что снова не помнишь?
- Вези меня обратно, придурок.
Он быстро подошёл к ней вплотную. В её глазах, глубоко, мелькнул страх.
- Чо ты? - спросила она.
- Вспомнишь какой ты была - крикнул он ей в лицо - Иначе тебе не вернуться обратно. Понимаешь?
Она испуганно посмотрела на него.
- Ты что, маньяк? - глупо спросила она, и сделала шаг назад.
- Дура - крикнул он.
- Ты убьёшь меня? - она сделала плаксивое лицо.
- Дура - повторил он - Просто ты должна вспомнить. Вспомни свою чистоту. Вспомни какой ты была тогда - он на минуту запнулся - Тогда, когда грязь даже не смела коснуться тебя. Ты должна, понимаешь?
- Я ничего не понимаю - тихо проговорила она - Чего тебе нужно? - она перешла на крик - Ты что, со всеми нами так? Это у тебя такой прикол? - она наигранно улыбнулась.
- Да причём здесь остальные - закричал он - Причём? Я говорю о тебе. Ты что, чёрт дери, не можешь попытаться вспомнить? Ты пойми, если я скажу тебе, тогда ничего не выйдет. Тогда останется всё, как есть. Ещё один раз, понимаешь? Ты просто должна вспомнить, когда ты была не такой. Когда я любил тебя, чёрт дери!
- Ты же псих - сказала она удивлённо, словно только что поняла - Чёрт, да что ж за непруха такая у меня? - она наигранно заплакала.
- Перестань говорить эти мерзкие слова - он пристально посмотрел на неё - Ты и вправду ничего не помнишь? Ни капельки?
- Да отстань от меня - бросила она с истеричной ноткой.
- Чёрт - ругнулся он - Значит ещё раз. Чёрт. Как мне уже всё надоело. Ну, вспомни же.
- Да иди же ты на хер!
Он засмеялся.
- Не знаю, может тебе это поможет в следующий раз. Я сам уже не верю. Но у меня нет другого выхода. Ты помнишь какой-ты была? Ты помнишь, как мы с дуру затеяли игру? Становимся людьми, и только когда вместе вспомним, кто мы на самом деле, только тогда вернёмся. Мы установили кучу правил и ограничений. Нельзя напоминать другому, если вспомнил сам. Мы думали, чёрт подери, что это будет просто игра. Что мы быстро вернёмся, но получилось, что это намного сложнее, чем мы думали. Ты не помнишь? Скажи, ты не помнишь?
- Придурок! - заорала она, сквозь слёзы - Ты же полный псих, ты это знаешь?
- Ну, пожалуйста же, чёрт тебя дери, вспоминай - сказал он, не обращая внимания на её крик - Если тебе так трудно вспоминать, даже после того, как я тебе рассказал, то что же будет дальше? Мы ведь никогда не вернёмся, ты разве этого не понимаешь?
Он услышал, как она заплакала по-настоящему, без притворства, и облегчённо вздохнул. Он отвернулся и стал смотреть на город, оставив её в одиночестве.
Что же это такое? - думал он - Почему я всегда вспоминаю, а она нет? Или это мне только кажется? Возможно и она вспоминала, а я нет, и я просто об этом ничего не помню. Я ведь ничего не помню с прошлых разов. Но вдвоём мы не вспоминали ни разу. Это точно. Что же такое в природе людей заставляет нас забывать о своей сущности?
- Я помню, как вдохновляла Гомера - услышал он её голос - Аполлон, теперь, когда ты рассказал мне, мы уже не сможем вернуться?
- Теперь нет - просто сказал он.
Она медленно подошла к нему и остановилась рядом.
- Я помню, как всё было. Как мы любили друг друга, и как вдохновляли других. Я помню, как нам нравилось смотреть на людей, на их, как нам казалось невинные прихоти - тихо заговорила она - А когда мы придумали игру, мы думали, что их человеческая суть слишком слаба, чтобы затмить нашу. Мы ошиблись, Аполлон.
- Да, Афродита, мы ошиблись.
- Но почему они не заберут нас? - спросила она, бросив взгляд на луну, успевшую подняться высоко вверх.
- Мы сами установили правила - сказал он - А правила богов не способны нарушать даже боги.
- Мы когда-нибудь вернёмся? - спросила она.
- Не знаю - ответил он.
Они взялись за руки, и он снова почувствовал её страх.
- Конечно вернёмся - сказал он тогда.
Они ещё долго стояли и смотрели на город с его бесконечным копошением, с его бессмысленным круговоротом, смотрели сверху, как несколько веков назад, смотрели, как смотрит луна, как умеют смотреть боги.
Они стояли, взявшись за руки, писатель и проститутка, два маленьких затерявшихся бога, стояли, печально вспоминая о том, какими они когда-то были.