На другом конце скамейки сидел тихий старичок. Oн повернулся к Игорю Николаевичу.
- Добрый день, - приветливо сказал старичок.
- Добрый день, - рассеянно отвечал измочаленный Игорь Николаевич.
- Присаживайтесь.
- Простите, некогда.
Игорь не врал - он действительно торопился на берег.
- А зря. Вместе ждать веселее. Это неправда, будто они проплывают только раз. Если хорошенько ждать, они приплывают дважды и трижды!
Сказав это, старичок многозначительно поднял указательный перст и, склонив голову набок, этак кокетливо улыбнулся. Повеяло безумием. А сумасшедших Игорь Николаевич не любил.
Впрочем, какая-то из его извилин, ответственная за логику, возмутилась независимо от диагноза. Врага могло принести течением. И только.
- Это же пруд! Откуда им тут взяться? - спросил Игорь Николаевич.
- А я вам говорю - если внимательно смотреть, то вон оттуда… дважды и трижды!
Перст указал на крутой мостик. Из-под моста, стало быть, как если бы враг самозародился в тени под мостом… Тьфу!
Игорь подхватил сумку и обошел скамейку сзади. Теперь стало видно, что рядом со старичком стоит большой керамический чайник.
Поняв, что напоролся на бывшего клиента, Игорь Николаевич содрогнулся - но разбираться не стал и торопливо ушел. Ему нужно было попасть на берег в пересменку, чтобы за столом встретились и вечерняя, и ночная смена. Хотя со столом у него была проблема - он еще не наловчился сидеть по-восточному перед этим маленьким и низеньким, больше похожим на подставку для цветочных горшков, столиком. И резать колбасу в такой позе было как-то несподручно, а уж с водкой - сплошное недоразумение, потому что начальство строго следило за местным колоритом и изымало граненые стаканы. Но какая же водка без стакана? Какая, спрашивается, водка в крошечных пиалушках для саке?.. Однако как-то умостились, в тесноте - да не в обиде, и расплескали, и обмыли белую повязку, и опять расплескали, и отдельно обмыли форменную юкату, и погрузили Игоря Николаевича с головой в местный фольклор, а потом тихонько, чтобы ветер До клиентуры не донес, запели пьяными и сладостными голосами:
Милый враг, наконец-то мы вместе!
Ты плыви потихоньку, плыви!
Сердцу хочется ласковой песни…
Словом, прописался Игорь Николаевич исправно, получил личный гвоздик в дощатой, скрытой за кустами бытовке, куда вешать плечики с дневной одеждой, получил оставленную предшественником полочку для всякой мелочевки, а также доступ к холодильнику и душевой.
И жизнь потекла неспешно и приятно.
Как в офисе, так и на берегу Игорь Николаевич трудился без лишних вопросов. Там он не спрашивал, откуда берутся и куда деваются деньги, протекающие через его компьютер, а тут не любопытствовал насчет врагов. Ну, крадут их из моргов, ну, сплавляют куда-то… Зарплату бы вовремя на карточку перечисляли, и ладно. Опять же, после бурной ночи, когда враги шли косяком, успевай только пшикать, но Игорь Николаевич обратил внимание на врага, плывущего без бейджика, и сам вручную отогнал его к берегу, начальство отметило его старания, выписало премию - триста часов! Триста - и не утренних, а вечерних! Игорь Николаевич чуть не прослезился, когда понял - его здесь любят и ценят так, как отродясь нигде не любили и не ценили.
И с Евой все шло прямо замечательно.
Душа, затюканная и заклеванная, понемногу заново училась улыбаться. Особенно это удавалось ранним утром - когда Игорь Николаевич после смены, переодевшись в сухую юкату, шел вниз по течению к Еве, неся термос с горячим чаем й пирожки, шел и улыбался от свежести и прозрачности воздуха, от птичьих голосов, празднующих рассвет. Они ужинали вместе и завтракали вместе, потом Ева уезжала на работу, а Игорь Николаевич отсыпался в бытовке. У него уже не было особой необходимости возвращаться домой, и он всерьез подумывал сдать свое жилье квартирантам. С другой стороны, если они с Евой распишутся - то как-то нехорошо сразу вселяться к жене, как будто приблудный кот. Своя крыша над головой должна быть доступна в любую минуту.
С такими вот рассуждениями Игорь Николаевич шел по берегу, даже свистел птицам в надежде на вразумительный ответ, шел и пришел к Еве, сидевшей с краю - чтобы, когда явится сердечный друг, меньше беспокоить соседей. Она, как всегда, одним глазом глядела на реку, другим - в журнал и еще грызла чипсы из большого пакета.
- Ну наконец-то! - сказала она ворчливо, но улыбка выдавала радость от встречи.
Игорь сел рядом.
- Устал, как собака. Слушай, я чуток вздремну. Если мой поплывет - разбуди, а?
- Нельзя же так выматываться, - она положила узкую ладошку на его руку, пальцы сползли - и получилось, что она касается его голого колена, почти ласкает.
- Ничего, привыкну, возьму еще полставки. Выше по течению есть еще распределительные посты, там тоже нужны парфюмеры.
Игорь Николаевич устроился в кресле поудобнее и закрыл глаза.
Проснулся он от вопля. Не сразу понял - где, что?!
По реке уплывало тело, стоящий по пояс в воде мужчина смотрел вслед и выкрикивал проклятия на никому не известном языке. К нему спешили санитары.
- Как он кричал, прямо жуть… А я вот в прошлый раз не кричала. Меня даже снимали для каталога образцовых прощаний. Неужели я тоже способна так вопить? - спросила Ева. Она всегда соблюдала повадку вышколенной леди, и это Игорю Николаевичу очень в ней нравилось.
- Нет, конечно, - успокоил он. - В "Береге надежды" есть интервью с доктором Крачковским, так он утверждает, что вокализированная реакция желательна, но не обязательна. То есть выплеск эмоций может проходить на чисто энергетическом уровне, он там даже советует упражнения для концентрации внимания на зонах…
- Плывет чей-то… - вдруг изменившимся голосом сказала Ева, как если бы не верила собственным глазам.
- Точно, - подтвердил Игорь Николаевич. - Вроде женщина… Ева вскочила.
- Господи, сделай так, чтобы это была моя! - воскликнула она. Но уже и по лицу было ясно - она дождалась!
- Погоди, постой, она еще далеко, ты вся вымокнешь, - сказал Игорь Николаевич, деликатно удерживая подругу. - Сейчас я войду в воду и подгоню ее поближе к берегу.
Зрители засуетились, зашевелились, привстали, кто-то в расстроенных чувствах уже садился обратно - не его врагиня.
- Она! - еле слышно произнесла Ева. - Она, сучка драная!
И тут уж Игорь Николаевич не смог помешать - Ева кинулась в воду и в несколько шагов оказалась на глубине.
Она удержала тело, что подплыло к ней ногами вперед, и ухватила, как полагалось по инструкции, за плечи. И заговорила.
- Вот ты плывешь, а я жива, а у меня все впереди! И никогда уже у тебя ничего не будет, понимаешь? Ничего! А у меня будет все! Понимаешь? Все! Нет, я все-таки верну тебе ту пощечину!
Придерживая тело, Ева ударила его по щеке.
- Получай, Тайка! Получай! И еще! Получай!
Игорь Николаевич вскочил. Это было уж запредельно.
В воду спешили медики со шприцем и стаканчиком на изготовку. И он тоже - потому что не так уж часто встречается имя Таисия…
Еву отцепили от врагини, и тело поплыло дальше. Тогда Игорь Николаевич неожиданно для всех кинулся наперехват. Вода была привычно холодной, а лицо - тем самым, которое он боялся увидеть.
Тайка Илюшина, самая красивая из однокурсниц, чуть было не стала его женой - и стала бы, если бы он за безделье не вылетел из института… Тайка, постаревшая, разумеется, и с печальным ртом, Тайка, которая в воспоминаниях жила, постоянно окруженная золотым ореолом, Тайка, девочка…
Он погладил ее по щеке, как будто это могло унять боль от пощечин, как будто она еще могла испытывать боль…
А вот он еще мог.
Он вылез из воды, и тут же к нему подбежала дама с диктофоном, - Простите, это и ваш враг? Совпадение?
Он помотал головой и полез по склону вверх, в беседку. Сразу оттуда сбежал вниз молодой парень - занять его место.
Удрав с берега, Игорь Николаевич кинулся узнавать подробности. Нашел дома старую телефонную книжку, позвонил одному, другому, третьему - ничего не выяснил. Бывшие однокурсники все куда-то подевались, а в Тайкином доме жили какие-то чужие люди. Ужас охватил Игоря Николаевича - он понял, что в его жизни начинается время похорон и теперь предстоит поочередно потерять всех, к кому его хоть что-то привязывало… включая самого себя…
Вечером, уже порядочно выпив, он оказался в парке у пруда. Он знал, что застанет там старичка с чайником. И хотел перенять у старичка хоть немного его оптимизма и узнать кое-что для себя важное:
Старичок кивнул ему, Игорь Николаевич сел рядом.
- Вон оттуда должен приплыть, - сказал старичок, показывая на мост.
- Вам еще не надоело? - спьяну вообразив себя великим провокатором, спросил Игорь Николаевич.
- Как это может надоесть? - удивился старичок.
- А когда проплывет, вы выпьете за упокой души?
- За что?..
Вот это и был ответ на беспокоивший Игоря Николаевича вопрос, и ответ этот ему не понравился. Осталось лишь достать из сумки початую бутылку.
- За упокой души рабы Божьей Таисьи… Была Тайка - и нет… Глоток из бутылки был уже никакой - как вода, душа перестала воспринимать водку.
- Это ваш враг? - вежливо спросил старичок.
- Любовь это моя… давняя-давняя… столько не живут…
- Тогда плохо. Тогда это уже навсегда. А вот труп врага проплывает дважды и трижды. Вы смотрите, смотрите…
Игорь Николаевич уставился в темноту под мостом.
- Тайка… - позвал он.
Вода в пруду даже не колыхнулась. Старичок поднял перст.
- Вы меня слушайтесь, я вас научу, - сказал он. - Я умею, про меня даже в журналах писали. Вы почитайте - Андреев моя фамилия… Я точно знаю - дважды и трижды…
Игорь Николаевич послушался и ждал довольно долго, хотя как-то нелепо - засыпал и просыпался, что-то говорил некстати, старичок отвечал ему невпопад. Наконец в голове малость прояснело, и стало понятно: на работу он безнадежно опаздывает. Игорь Николаевич кинулся ловить такси и пообещал шоферу перечислить ему на карточку аж десять вечерних часов. Шофер сперва не хотел везти, потом почему-то потребовал расплатиться рублями, хотя рублями получалось гораздо меньше. Поудивлявшись его глупости, Игорь Николаевич сел в машину и прибыл на берег как раз к склоке - уже искали, кого поставить, на его место.
Начальство обрушилось на Игоря Николаевича с заслуженными упреками, требовало зачем-то объяснений. А он терялся, когда с ним говорили строго. Он что-то проблеял. И еще два дня прислушивался к себе - пытался понять, хочет ли он внести в свой персональный список врагов Еву…
На третий день стало ясно - не хочет. Была Ева с ее мнимой любовью к Игорю Николаевичу и с настоящей ненавистью к Тайке, была - и пропала. Больше не вернется - ни на берег, ни в его жизнь.
На четвертый день обида ожила. Игорь Николаевич узнал, можно ли одновременно ждать двух врагов. Оказалось - да хоть десять, только плати за каждого отдельно.
Игорь Николаевич решил обдумать хорошенько - потянет ли он двух врагов. А обдумывать такие веши лучше всего ночью, во время дежурства. Никто не мешает, сиди себе на берегу и совершай умственные расклады.
Он устроился на боевом посту с корзинкой дезодорантов и стал перебирать в памяти то, за что Ева заслужила быть врагиней. Вдруг среди ночных звуков он уловил подозрительный плеск и резко повернулся.
Из-за поворота, оттуда, где стояли кресла, появился человек в юкате, но без повязки - следовательно, клиент. По первому впечатлению это было бодрое, жизнерадостное, лысое и бородатое сорокалетнее дитя. Достаточно было посмотреть, как он шлепает по воде, как озирается по сторонам, приоткрыв от любопытства рот.
- Сюда нельзя. Здесь служебная зона, - казенным голосом предупредил Игорь Николаевич.
- Да брось ты, все свои, - отмахнулся гость.
- Возвращайтесь на свое место, - уныло посоветовал Игорь Николаевич.
- Да успею еще насидеться! Слушай, а там - что? - гость показал рукой вверх по течению.
- Распределительные пункты. Вы же читали в журналах - это всего лишь один рукав Большой реки.
- Да ну тебя! Про рукав и я тебе расскажу. А дальше - что?
Разговор складывался как у взрослого с неугомонным младенцем.
- Большая река, - отвечал надоеде Игорь Николаевич.
- А откуда она берется?
- Ну, откуда берется река? Вытекает откуда-то.
- А вот теперь ты мне скажи - откуда она вытекает?
- Ну, откуда может вытекать река? Ну, из ручейка, из болота…
- А трупы врагов в ней откуда берутся?
- Неужели вам не объясняли, когда вы подписывали контракт? - спросил уставший от бестолковой беседы Игорь Николаевич.
- Да ну его к бесу, этот контракт! Я правду знать хочу.
- Ваш враг вносится в компьютерную базу данных… - начал повторять стандартный текст Игорь Николаевич, думая одновременно, что неплохо бы вызвать охрану.
- Да ну ее к бесу, эту базу данных! Я сперва не дотумкал - веда враг-то мой, зараза, в Америку умотал! Так что же, они труп на самолете доставят?
Вопрос был хороший, и Игорь Николаевич неожиданно для себя малость ожил.
- Мы так дорого платим за абонементы, что за эти деньги можно и на космической ракете…
- Ни хрена ты не понял, - сообщил гость. - В общем, я пошел. Он зашлепал по воде вверх по течению, мимо Игоря Николаевича.
- Стойте! Туда нельзя! - негромко так крикнул Игорь Николаевич, громкие вопли ночью не одобрялись.
- Посторонним вход воспрещен? почему-то обрадовался гость… - Во! Еще один!
Вниз по течению плыло очередное тело. Игорь Николаевич испугался - занятый гостем, он чуть было не проворонил этого врага. Схватив корзинку, он поспешил в воду, забрел по пояс, принюхался, заглянул в лицо (ничего особенного, старик и старик, возможно, его. ждали очень долго), выбрал подходящий дезодорант и попшикал на плывущее ногами вперед тело.
Тем временем гость побежал по мелководью довольно шустрой рысцой. Игорь Николаевич, увидев это, остолбенел и поспешил к берегу, чтобы броситься в погоню.
- Да стойте же, вам говорят! - взывал он, вытаскивая мобилку, что висела на груди под юкатой. - Я сейчас дежурную бригаду вызову! Вас лишат абонемента!
Гость, не оборачиваясь, свернул влево, размахивая руками, выбрался на глубину, шлепнулся пузом на воду и весьма быстро пустился вплавь к другому берегу.
- Немедленно вернитесь! - безнадежно потребовал Игорь Николаевич.
Он уже стоял по колено в воде. Что же предпринять? Разумнее всего было бы тут же вызвать охрану, но Игорь Николаевич испугался - после нагоняя, полученного за опоздание, ему еще только недоставало нагоняя за проскочившего в служебную зону клиента. Не умом, не мозгами, а тем органом, что продуцирует страх, он решил, что справится с ситуацией сам, швырнул корзинку с дезодорантами на берег и повернул обратно, чтобы броситься подлецу наперерез.
Этот номер у него не прошел - он помнил, что когда-то неплохо плавал, и воспоминание полностью затмило реальность. Реальность же была печальна - уже лет десять он не совершал заплывов хотя бы на сотню метров.
Остановить беглеца в воде он, разумеется, не сумел, а на другой берег они выбрались почти одновременно, оба малость ошарашенные своим нелепым подвигом.
Другой берег в районе служебной зоны был пуст и отлог; лишь в нескольких метрах от воды росли чахлые полупрозрачные кустики, а среди них стоял некий металлический куб на одной ноге, вместе с ногой - ростом с человека.
Беглец озирался по сторонам, явно не понимая, зачем он сюда забрался и куда двигаться дальше. Игорь Николаевич подошел к нему, достаточно злой, чтобы заехать этому обормоту в зубы.
- Вы немедленно, сейчас же, сию минуту поплывете обратно! - велел он. - Я не собираюсь ради вас работу терять! Не вернетесь - вас лишат абонемента!
Но нагнать страху не удалось.
- А ты мне объясни, откуда они в реке берутся - и я сразу поплыву. Мне же только знать хочется, а то деньги заплатил, а он - в Америке!
- Раньше думать надо было. Когда договор подписывали, - отрубил Игорь Николаевич.
- Ну да, раньше! - обиженно отбрехнулся незнакомец. - Хорошо, что мне хоть теперь в башку стукнуло.
Неизвестно, долго бы они пререкались на пустом берегу и удалось бы Игорю Николаевичу загнать это бородатое дитя обратно в воду, но тут оба услышали шум, который показался им противоестественным. Не положено оглашать ночные берега такой реки подобным шумом, и потому они переглянулись, объединенные одной мыслью: что за безобразие?!
Это был набор звуков, которые издает подъезжающий и тормозящий автомобиль.
- Тихо! - велел Игорь Николаевич.
Не сговариваясь, они опустились на корточки, пытаясь слиться с жалкими кустиками.
Было страшно.
Если это охрана - то не видать им больше берега, как своих ушей, думал Игорь Николаевич. Переплыть реку - за это же сразу уволят. Объясняй не объясняй, что преследовал нарушителя…
- Их на машинах привозят, да? - шепотом спросил бородач. Автомобиль, ломая кусты, выкатился на берег. Это был черный лимузин, пожиратель пространства, с потушенными фарами. Из него вышли двое, тоже в черном, с черными лицами, какие получаются, если на физиономию натянуть чулок. Один держал в руке фонарик, дающий тонкий луч, и этот луч уперся в металлическую стенку куба, сделав на ней белую точку размером с копейку.
- Ну, вот он, - сказал человек с фонариком. - Давай сюда кси-модулятор.
- Держи. Только осторожно - он искрит. Голоса были молодые, спокойные.
- Кабель не запутай…
Человек с фонариком принял от товарища небольшой прибор, кабель от которого тянулся к лимузину и исчезал в салоне. Он приложил прибор к стенке металлического куба и стал водить по ней, прислушиваясь. Товарищ меж тем сел за руль.
- Ага, вот… зацепил… врубай!
Из прибора полетели искры бенгальского огня.
- Пошло! Идет! - донеслось из салона.
- Сколько?
- Час двадцать, час тридцать, час сорок… хватит!
- Погоди, хорошо пошло… Еще немного…
- Хватит, сматываемся!
Игорь Николаевич, сидя на корточках, смотрел на, черный силуэт, закрывший собой светлую точку, и знал одно - добром все это не кончится. Мало было этого сумасшедшего, который чесанул через реку…
- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил сумасшедший клиент.
- Нет… Я не технарь.
Вдруг раздался оглушительный треск скоростного мотоцикла.
- Чтоб я сдох, сюда еще кто-то едет! Отползаем к реке! - приказал невольный соучастник Игоря. Николаевича и сам попятился назад.
Незнакомец с фонариком, наматывая на руку кабель, устремился к машине и залез в салон. Автомобиль казался глыбой окаменевшего ночного мрака, и немудрено, что мотопатруль - двое в белых повязках с иероглифами поверх шлемов, на дорогих сверкающих байках, оснащенных бронебойной силы фарами - попросту не заметил его.
Оба затормозили одинаково - картинно вздернув байки на дыбы.
- Сдавайтесь, вы арестованы! - крикнул один патрульный, другой же принялся шарить светом по кустам и, разумеется, обнаружил перепуганную парочку - Игоря Николаевича с его безумным соратником.
- Деру! - услышал Игорь. - В реку!
- Идиот! - ответил он, растерявшись окончательно и бесповоротно.