На берегу он познакомился с другими зрителями, и почти каждый показал ему журнал со своим письмом или со статьей о себе. Любопытно, что говорить о врагах на берегу не было принято - это считалось слишком интимным делом зрителя. Лишь изредка звучало что-то вроде: вчера встретил моего, вид замотанный, долго не протянет.
Игорь каждый день присматривался к своему садисту, уже почти не обращая внимания на его крики и угрозы. Он искал приметы близкой смерти. Однажды поверил в чудо - когда садист свалился с воспалением легких. Тогда Игорь Николаевич за два дня израсходовал весь недельный лимит. И дальше тридцати часов, хватало только дня на четыре, не больше.
Но садист выкарабкался, а Игорь Николаевич оказался на голодном пайке. Он привык каждый день проводить на берегу четыре часа, он больше не мог без этих четырех часов! Они стали его кислородом, дающим возможность просуществовать рабочий день. Попытка обойтись полутора или двумя часами была мучительна. Все казалось, что стоит ему уйти, как не знающие о его затруднениях мужики в заводи тут же примут и сплавят вниз труп врага! Но если продолжать роскошествовать, годовой абонемент окончится куда раньше срока.
Игорь Николаевич продал телевизор, продал оставшиеся после родителей фарфоровые фигурки и купил по розничной цене двести часов. А потом узнал, что можно подрабатывать на дому - раскладывать рекламные проспекты по конвертам. Платят немного, но вместе с зарплатой это позволит взять абонемент класса "В". Целых сорок часов обычного времени или пятьдесят - льготного!
Он целую неделю раскладывал проспекты, но деньги нашли другое применение - он вдруг неожиданно для себя стал всерьез ухаживать за Евой и врачевать ее маленькую драму: Сидорчук, с которым у нее за время ожидания сложился роман, и отнюдь не платонический - она даже пару раз ночевала вместе с ним в отеле, дождавшись врага и получив чайник, исчез. То есть ни разу даже не позвонил.
Игорю Николаевичу нравилось, что она выбирает мужчин из числа зрителей, а прочие ей не интересны. Да и как могут быть интересны люди, живущие в какой-то беспамятной суете?
Он неторопливо двигал вперед этот милый роман и смел уже надеяться на взаимность. За пределами Центра восточной мудрости он бы просто не решился предлагать такой красавице, как Ева, свое мужское внимание. Но берег - о чем, кстати, он и в "Свете ожидания" прочитал- способствовал сближению душ, здесь нередко возникали супружеские союзы. На сей предмет Центр восточной мудрости даже выправил лицензию на регистрацию браков. На регистрацию разводов, кстати, тоже.
Игорь Николаевич все же понимал, что может предложить лишь свою бренную плоть - имущества и просто денег он не имел никогда. Поэтому малость колебался. И Ева ободрила его тем, что как бы случайно обмолвилась - ее враг из породы долгожителей, а всякие аварии и теракты случаются отнюдь не по заказу. То есть они имели впереди еще немало лет и могли провести их очень даже приятно - в отеле для супружеских пар предлагалась пятидесятипроцентная скидка.
Но нелепый, как ему и полагается, случай сбил вагончик Игорева счастья с пряменьких рельс и погнал по бездорожью.
Это случилось в офисе, посреди рабочего дня. Игорь Николаевич трудился, ничего не замечая. Компьютерные гонялки и стрелялки он давно уже стер, и на экране мельтешили только таблицы бухгалтерской программы.
Вдруг Игорь Николаевич уловил странный запах. Была в нем, этом несколько неприятном запахе, отчетливая нотка тревоги. Игорь Николаевич принюхался и выскочил из своего стеклянного закутка с криком:
- Кто поджег мусорник?!
Только что прошедший мимо с кем-то из любимцев шеф повернулся, и во рту у него Игорь Николаевич увидел новенькую трубку.
Запах распространял именно табак, тлевший в трубке, и Игорь Николаевич с опозданием вспомнил, что это такое: латакия, знаменитый пиратский табачок, который продавался точно таким, каким был в восемнадцатом веке, то есть не ароматизированным.
Осознав это, Игорь Николаевич в растерянности приоткрыл рот.
Кто же мог знать, что проклятый шеф, заведя дорогую трубку, начнет именно с латакии?!
От осознания кошмарности ситуации Игоря Николаевича вдруг разобрал смех. Он громко засмеялся, а прочие сотрудники испуганно повыскакивали из закутков.
Через весь офисный зал полетел шепоток - про подожженный мусорник. И послышалось сдержанное фырканье.
- Ну, все! Все! С меня хватит! - выдернув изо рта трубку, воскликнул шеф. - С завтрашнего дня! По нессютветствию!..
И это было, увы, чистой правдой - Игорь Николаевич не имел нужного для работы в таком офисе диплома, он получил лишь странную цветную бумажку об окончании подозрительно коротких менеджерских курсов.
В тот же вечер автомат, куда Игорь Николаевич, выходя из Центра восточной мудрости, вставлял свою карточку, предупредил: осталось всего пятнадцать часов. Как и было обещано контрактом.
Вместо приятного ожидания Игорь Николаевич отправился искать завербовавшего его юношу. Ему было неловко начинать с сообщения об увольнении, и он стал заезжать издалека: а что будет с трупом врага, если, скажем, труп уже приближается к заводи, и в тот же час кончается срок действия абонемента, а новый не приобретен?
- Мне очень жаль, но тогда, возможно, ваш враг увидит, как по реке проплывает ваш труп, - скорбно отвечал юноша.
- Ч-черт… У меня неприятность. Меня, кажется, увольняют… - признался наконец Игорь Николаевич и тут же, набравшись наглости, стал проситься на работу в Центр восточной мудрости.
- У нас очень строгие критерии отбора, - без всякого сочувствия заявил юноша. - Возраст - до тридцати, знание трех языков, компьютер, водительские права…
- У вас женщина сигареты продает! Что, и у нее три языка?!
- Не надо повышать голос. Она - доктор наук, химик экстракласса. Мы пошли ей навстречу. Английским, кстати, владеет свободно. А вы?
Игорь промолчал.
- Не расстраивайтесь, - сказал юноша. - Найдете работу - приходите к нам опять. А пока…
Он достал смартфон и вывел на экран информацию.
- Пока у вас целых четырнадцать часов. Используйте их. Приятного ожидания!
Ничего себе, приятное…
И, главное, именно эта новость привела Еву в смятение. Да такое, что, с одной стороны, лестно - любовь такой женщины для Игоря Николаевича была совершенно незаслуженной драгоценностью, - ас другой стороны, даже неловко…
- Мы что-нибудь придумаем, слышишь? - шептала Ева. - Ты можешь прийти сюда, а потом просто взять и не уйти. А я буду приносить тебе еду, хочешь? У меня есть спальный мешок, я его как-нибудь сюда протащу…
- Глупенькая, я же в базе данных, - держа ее за руку, отвечал тронутый Игорь Николаевич. - А распределение трупов по рукавам тут компьютеризированное. Как только истечет мой срок - труп врага, если он появится, отправят сразу в большую реку.
- А как было бы здорово… - начала и осеклась Ева.
- В спальном мешке?
Оба засмеялись, глядя друг на друга. Чудо, чудо свершилось на берегу - двое нашли наконец друг друга. Потом Игорь Николаевич протянул руку за спиной у Евы - и вот они уже сблизились, уселись в обнимку, не спуская глаз с реки.
Так они сидели до вечера, а потом освободили кресла (где-то в электронных внутренностях тотчас же это было отмечено) и пошли вверх по склону, по красивой изогнутой дорожке, туда, где за кустами были видны крыша и верхние окна отеля.
По дороге впервые поцеловались.
И потом Игорь Николаевич то и дело повторял себе: нельзя, нельзя, нельзя, досидев оставшиеся часы, терять Еву навеки! Надо было что-то предпринять.
Ева оказалась жаворонком - она уснула еще до полуночи. Игорь Николаевич тихонько вышел из отеля и спустился к берегу. Пейзаж был знакомый - большинство кресел пустует" ожидающие дремлют, светит всего один прожектор - этого хватает. Если приплывет чей-то враг - конечно, зажгутся остальные пять.
Игорь Николаевич обогнул кресла и нахмурился - между ними и растительностью на берегу было добрых пятнадцать шагов. А поди знай, на что нацелены телекамеры. После того, как один спятивший клиент бросился на своего усопшего врага с ножом, во-первых, установили в здании центра аэропортовскую подкову, во-вторых, включили в контракт пункт об умышленной порче трупа врага, ну а в-третьих, со всех содрали по четыре часа на установку дополнительных телекамер.
На корточках, по-обезьяньи опираясь на руки, дико озираясь и замирая от каждого шороха, Игорь Николаевич добрался до места, где река делала поворот. Там он выпрямился и уже обычным шагом подошел к заводи.
В кроне дерева горел небольшой фонарь, давая достаточно света, чтобы озарить всю заводь и весь берег. Возле самой воды стояла палатка, на берегу не было ни души. Игорь повертел головой, заглянул за палатку - никого.
- Эй! Есть кто-нибудь? - осторожно позвал Игорь Николаевич. Ему не ответили, но раздался звонок и тут же - голос в палатке.
- Да, слушаю… - сказал заспанный мужчина. - Да… Хорошо, принимаем.
Из палатки появился сотрудник - голый по пояс, в закатанных штанах, с мобильником на шее, в обязательной повязке, подобрал с берега багор и вошел в воду, а за ним - другой, в юкате и без багра. Оба повернулись лицом к истоку. Игорь Николаевич понял - ждут врага.
Когда враг в элегантном сером костюме приплыл, полуголый мужчина зацепил его багром, другой снял табличку с груди покойника и сверился с экраном электронного блокнота.
- Так, блин! Бить вас некому! - воскликнул он. Подожди, Толик…
Он достал свой мобильник и набрал номер.
- Вы что присылаете? - сердито спросил он. - Это враг номер семьсот тридцать три - четырнадцать, а у нас заказан семьсот двадцать три! Двадцать! Нет, точно!
- Ну так что? - спросил полуголый.
- Гони его обратно. Вот сонные тетери…
Полуголый сотрудник, тихо выругавшись, поволок тело вверх по течению, а Игорь Николаевич, набравшись мужества, подошел к недовольному человеку в юкате.
Первый мужчина убрел вверх по течению, таща за собой тело.
- Извините, вы тут за главного? - проклиная интеллигентские, как ему казалось, просительные и униженные нотки в собственном голосе, спросил он.
- Ну, я начальник смены.
- Скажите, ради Бога, у вас тут вакансий нет?
- Каких еще вакансий?
- Я не знаю… Ну, багром ловить, охранять, я не знаю… Я на все готов! - пообещал Игорь Николаевич.
- Что, абонемент не по карману?
- Неприятности у меня. Возьмите, я вас очень прошу! Это же неквалифицированная работа, тут языков знать не надо!
- С чего ты взял?
Игорь Николаевич смущенно замолчал.
- У нас и компьютер нужно знать, и здоровье иметь железное. Всю смену по колено в воде - думаешь, легко?
Игорь Николаевич покивал, соглашаясь, и вдруг вспомнил, что многие из здешней обслуги трудятся не просто так.
- Но вы ведь не только за деньги, вы ведь тоже врага ждете? Или нет? - в надежде на сочувствие спросил он.
Сочувствия не обнаружилось.
- Какой еще враг? Работа такая… не хуже другой работы…
- Вы меня запишите, телефон, адрес, если что - звоните… - безнадежно попросил Игорь Николаевич. И тут у собеседника зазвонил телефон. Он поднес аппарат к уху.
- Погодин слушает. Да вы что? Откуда - в ночной смене?.. Нет. Нас тут только трое… Понятия не имею! Хотя… подождите…
Он повернулся к Игорю Николаевичу.
- Слушай, такое дело - можешь подработать, - сказал он озабоченно. - У них там наверху парфюмер врага дождался. Ну и не в себе- дело понятное… А кем его заменишь, если ночная смена? Подмени на пару часиков, а? Познакомишься с нашими, вась-вась, зацепишься? Ну?
- Куда идти?! - без голоса вскричал Игорь Николаевич.,
- Чеши вверх по течению, - велел начальник смены. - Скажешь - Погодин прислал. Давай, живо!
- С меня причитается!
- Свежими покойничками. Шутка такая.
Очевидно, следовало привыкать к здешним шуткам. Заранее решив со всем смириться, и с замогильным юмором тоже, Игорь Николаевич устремился вверх по течению. Там с освещением было совсем плохо. Он то и дело забредал в воду, наконец решил, не мудрствуя лукаво, шлепать по мелководью. Но провалился ногой в ямку и упал. Он поднялся, весь мокрый, ему стало зябко, но он решительно побрел дальше и увидел блики на воде - это падал свет из-за поворота.
Там тоже была заводь, но не такая широкая, не окаймленная Камышами. На берегу стоял пожилой мужчина - тоже сотрудник Центра во-
сточное мудрости, в форменной юкате и с повязкой на голове. В руке он держал пластмассовую корзинку, как в универсаме.
- Меня Погодин прислал, - радостно сообщил ему Игорь Николаевич.
- Ты парфюмером работал когда-нибудь?
- Научусь.
- А чего там учиться? Видишь - плывет? Мы тут проводим последний фейс-контроль и раскидываем по трем рукавам. Ну и запах, понятно. Фейс-контроль - это девочки там, выше…
- Какой запах? - забеспокоился Игорь.
- Пошли, - сказал сотрудник. - Вот, держи.
Он дал Игорю Николаевичу корзинку, в которой лежали большие баллоны аэрозолей, и первый вошел в воду, Игорь - за ним. Они забрели по пояс.
- Дальше не надо. Слушай внимательно. Тут главное - быстрота. Останавливать рукой, трогать - воспрещается. Это привилегия клиента. Ты оцениваешь запах и вносишь поправки. Вот вы все говорите - труп врага всегда пахнет хорошо! А кто-то же должен об этом позаботиться. Запах входит в, пакет услуг. Только клиенты не всегда это замечают. Смотри, и учись.
Слушая инструкции, Игорь Николаевич даже не заметил, что к ним ногами вперед подплывает простенько одетый враг, в клетчатой рубахе, джинсах и кроссовках.
Сотрудник принюхался, выхватил из корзинки аэрозоль и щедро окропил проплывающий труп. Запах над рекой распространился мгновенно - и это был запах с претензией, не скромный лимонный или яблочный, а нечто химическое, из тех, которые авторы любят называть "Утренний бриз" или "Ночная орхидея".
- Кошмар, как в туалете, - неожиданно выпалил Игорь Николаевич.
- Нет, у нас разработана своя линия ароматов. Называются - "Долгожданный плюс", "Долгожданный экстра", "Долгожданный супер-стронг". Держи корзинку.
- А если вдруг мой?
- А разве тебе самому не будет приятно, что он хорошо пахнет? Ну, давай! Вон, вон еще плывет!
Какое-то время он стоял рядом с Игорем Николаевичем, подсказывая, какой дезодорант взять, потом ушел на берег.
Ночь затянулась безбожно. Вода, сперва показавшаяся не слишком холодной, теряла градусы с невозможной быстротой: Стоящий по пояс в реке мужчина вспомнил страшное слово "простатит". Но он подумал о враге - и промеж ног даже как-то потеплело.
Наконец наступило утро, явился дневной парфюмер и долго смеялся: незачем героически торчать в воде, достаточно дать начальству номер своей мобилки - и об очередном враге предупредят за две минуты с поста фейс-контроля. Игорь Николаевич хлопнул себя по лбу, продиктовал дневному парфюмеру номер и побрел обратно к креслам.
Ожидающих в этот час было немного - те, которые всю ночь продремали на берегу, и те; которые ночевали в отеле. В первом ряду сидела Ева и смотрела на реку.
Игорь Николаевич подошел к ней.
- Приятного ожидания, - сказал он. - Извини, что ночью ушел…
- Приятного! - бодро отвечала Ева.
- А я, кажется, тут на работу устроюсь. Наверху парфюмер дождался врага и уходит. А я всю ночь вкалывал. В семнадцатый рукав враги прямо косяками шли, успевай только обрабатывать! Вот смена кончилась, меня отпустили…
В голосе Игоря Николаевича была скромная гордость труженика, влившегося в большое, общее дело.
- Есть будешь? - с заботливостью жены спросила Ева. - У меня бутерброды с бужениной.
- Ох, это бы здорово - с бужениной. И знаешь, работа довольно творческая. Я не сразу разобрался, а; к утру кое-что стал понимать.
Ева Достала из сумки бутерброды, дала Игорю Николаевичу коричневую бутылку.
- Это что, "Жданка" номер три? - обрадовался он.
- Специально для тебя взяла. Ты же знаешь, я пива не пью. Игорь Николаевич благодарно улыбнулся. Кажется, у них возникала настоящая семья…
Днем пришлось съездить на работу - на бывшую работу. Оказалось, приказ об увольнении уже существует, но еще не подписан - шеф помчался куда-то в Америку недели на полторы. Игорь Николаевич подумал, что при любом раскладе нечего держаться за место в офисе, когда есть возможность устроиться ночным парфюмером, и решил больше на работу не возвращаться - а заглянуть когда-нибудь за трудовой книжкой.
На берег он пришел к вечеру. Ему оставалось всего девять утренних часов, но он не хотел упускать возможность: вдруг позвонят насчет парфюмерской должности, а он уже здесь! Так и вышло. Игоря Николаевича вызвали к начальнику шестого распределительного пункта, ко-
торый был совсем высоко по течению, и там он согласился на все условия.
- Учтите, много мы платить не можем. И работа всегда в одну смену - ночью, - сказал начальник. - Если хорошо себя зарекомендуете, переведем вас подменным дневным парфюмером.
Игорь Николаевич понимал, что этот толстый дядька - шишка на ровном месте, раз его кабинет расположен прямо на берегу под навесом, пусть даже навес в доподлинном восточном стиле. Но если не признать дядьку за крупную персону - парфюмерская должность махнет хвостиком.
- Да, конечно, я постараюсь! - выпалил он.
- Ваша зарплата начнет поступать на счет, и из нее будет оплачиваться ваш абонемент. На руки вы Получите очень мало.
- Мне много не надо.
- Тогда - вон там наша бытовка. Будете приходить на берег через служебный вход, вам выпишут пропуск. В течение двух недель сдайте трудовую книжку, медицинскую книжку, справку о здоровье….
- У меня нет медицинской…
- Ну так сделайте.
Начальник кивнул, и это означало завершение аудиенции. К Игорю Николаевичу подошел ожидавший его дневной парфюмер, который замолвил за него словечко.
- Ну, поздравляю! - тут последовали два обязательных хлопка по плечу. - Ты вот что - ты прописаться должен. А то повязку не получишь.
- Ну, это само собой! - воскликнул счастливый Игорь Николаевич.
На берегу можно было приобрести спиртное, но слабенькое - пиво там, сухарь, портвешок (марочный, правда), это самое японское саке, дорогое и совершенно бесполезное, из крепкого - ликеры. А выставляться ликером - это как-то даже непристойно. Игорь Николаевич решил затовариться В городе. Он взял большую спортивную сумку и забил ее тем, что соответствовало мужским понятиям о прописке: водкой, колбасой, копченым салом, солеными огурцами, сыром, черным хлебом. Денег не экономил - ему с этими мужиками на берегу жить, нельзя с самого начала показать себя тупым скупердяем.
Сумка образовалась тяжеленная. Тащить ее лишних десять метров - и то уже было морокой. Игорь Николаевич решил спрямить дорогу и пошел через городской парк.
Он здесь не был, почитай, с тех самых времен, когда бабушка приводила его повозиться в песочнице. Грязный пруд, любимое место мальчишек и кошмар их родителей, остался вне его интересов. А пруд за последнее время расчистили, благоустроили и, учтя, что он на редкость неправильной формы, в самом узком месте перебросили художественный мостик, на берегу же установили белые скамейки. Игорь Николаевич, умаявшись, остановился, поставил сумку на скамейку и стал улаживать в ней поудобнее бутылки и пакеты.