Теперь часто вспоминаю реплику героя Валерия Приёмыхова в "Холодном лете 53-го": "Не, не сдохну. Пока в реке есть рыба. У кого рыба, тот и хозяин". Чертовски правильное выражение! Оно навеки застряло у меня в мозгу. Оно оказалось мне понятней и ближе вдвойне, потому как моим покойным дедом я с раннего детства был словно предусмотрительно превращён в заядлого и опытного рыболова. Уже при словах "рыбалка", "лиман", "клёв" меня начинало лихорадить. Я готов был ловить рыбу всегда и всюду, в любую погоду и при любых условиях.
В результате я мог поймать рыбу даже там, где об её присутствии и не догадывались. Практически в луже. И часто повторял про себя, как шутливое заклинание: "У кого рыба, тот и хозяин"…
Рыба у меня была. Точнее, есть собственный глубокий прудик небольших размеров, который я задолго до "кирдыка" создал при доме скорее для красоты, и который оставался теперь при базе. В своё время я не поленился для собственного умиротворения и в целях эстетики заполнить его завезёнными с рыбалок "золотым" карасём, линём и краснопёркой.
Стоило всё это немалых усилий, рыбы злорадно дохли по жаре и воняли в машине, но потом это себя оправдывало. Так случилось и ныне. Мои рыбные запасы сейчас были весьма значительны, а мои прудовые "тяжеловесы" были сыты, медлительны и жирны. Проклинаемое ранее моей женой на все лады хобби теперь впервые за много лет заставило её буквально боготворить науку удочки и червя.
Поскольку наряду с хранимыми на базе запасами рыба приносила на наш стол пусть не частую, но весьма полезную и, что главное, свежую прибавку к рациону.
Прежде, чем спадёт вода и сюда вернутся хоть какие-то животные и дичь, нам придётся конкурировать за их мясо с голодной собачьей сворой. Однако до этого времени смерть от голода и полного отсутствия витаминов, аминокислот и жиров нам не грозит.
Перед самым Днём Большого Камня я выловил всю эту чешуйчатую братию, засадил в подземный бассейн и включил им воздушный компрессор. Пока было электричество, он работал от сети. А потом я посадил за педали молодняк. И самодельный "бульбулятор" несколько дней исправно качал им воздух. Ноги потом отваливались от задницы вместе с мозолями у всех, но холоднокровных мы, вопреки всем опасениям, сохранили.
Что и говорить, - в То время я работал, как вол, и творил, как туземный божок. Благо, настоящий Господь дал мне на некоторое время очень даже хорошие заработки. И взирал, наверное, с превеликим любопытством на мою возню. Было на что развернуться.
Интересно, а на небе делают на нас ставки? Моим скромным гением и силами на территории моего "владения" было создано хорошо заглублённое сооружение, которому благодаря толщине стен и конструкции не страшны практически никакие внешние факторы.
Безусловно, это не атомный бункер, и создать его мне, - гражданскому лицу, да без абсолютного нарушения конспирации, - не удалось бы ни за какие деньги. Думаю, ФСБ тут же записало б меня в террористы.
Туда проще всего записывать именно невиновных. Они легче ловятся. Однако то, что я делал в то время, вполне вписывалось в рамки непритязательного и огромного подвала на территории чудака - землевладельца.
Никто особо не знал, - что и для чего я строил, поскольку, создав "базу", я возвёл на ней обычный дом с обычным спуском в подвал, который изнутри очень искусно скрывал свои истинные размеры и назначение. Должен сказать, что по специальности я - строитель. Инженер.
Некоторые считали меня одним из лучших. Некоторые из конкурентов - идиотом. И те, и другие, - завидовали. Зависть не имеет границ. Скорее всего, будь я просто бизнесменом или рабочим, мне не удалось бы сделать и на десять процентов всё так хорошо, как было оно мною выполнено на деле.
Не следует, конечно, думать, что даже самый "продвинутый" компьютерный "ботан", или простой слесарь-землекоп, способны создать то, что реально сможет помочь им выжить, а не станет для них в ближайшие часы после начала пользования просто огромной братской могилой.
Работу инженера и его мысль трудно, а иногда практически невозможно заменить знаниями другого рода.
Должен сказать также, что и некоторыми другими познаниями, столь необходимыми для успешной реализации моей тогдашней цели, я обладал с ранних пор. Возможно, я принадлежу к тому крайне немногочисленному чокнутому сообществу, очень серьёзно отнёсшемуся с самого детства к пожеланию приснопамятного дедушки Ленина, настойчиво рекомендовавшего непослушным детям "учиться, учиться и ещё раз учиться".
И однажды вняв всерьёз его советам, я ударился со всем пылом в познание теорий и пучину практик. Не желая вдаваться в многочисленные и утомительные подробности, скажу лишь, что спустя годы, оторвавшись от книг и занятий, я с приятным удивлением обнаружил, что знаю сущность вещей и окружающего меня мира куда как лучше некоторых. И что при необходимости я вполне смогу с этим миром договориться полюбовно. Либо походя поджарить ему лысину.
Отныне я знал, кто и с какими задатками мне может быть нужен, как что создать или разрушить, а так же то, как сделать так, чтобы при этом самому не стать частью материи, используемой для достижения некоторых моих целей. И если я со своей командой не способен построить АЭС, запустить в космос корабль или отремонтировать мир, то это может значить только то, что у нас нет на это ни достаточных мощностей, ни государственных материальных ресурсов.
Скоро настанет момент, когда мы перестанем на время держать уши торчком день и ночь, и приоткроем на короткое время для некоторых ворота. А пока же, затыкая рот совести и человечности, я отправляю восвояси или отстреливаю голову любому агрессивно настроенному, набредшим на мой форпост, - одиночке или группе. Понятливые уходят дальше своими ногами. Упёртые закладываются на компост. У меня и так достаточно своих людей и проблем. Хватает тех, кого я должен кормить, беречь и о ком заботиться.
Принимай я всех, и через пару недель мы и сами пойдём по миру.
Вспоминаю гориллообразного угрюмого гиганта, занимавшего высокий пост где-то в порту. Его следовало гнать в шею, а он ругался, не переставая, пока Шур не истратил патрон, прострелив его башку и оставив в ней круглую, аккуратную дырку. А мужик в лохмотьях, которые некогда были хорошим костюмом? Он, напротив, - был вежлив и спокоен. Он оказался работником какой-то там "администрации". Он вылез из своей машины и наставил на торчащего над забором Хохла пистолет, спрятанный им ранее в рукаве.
- Поднимите руки.
- Вы хорошо подумали над тем, что делаете, уважаемый? - Хохол любил на досуге пофилософствовать.
- Да. Вы меня впустите.
- Хорошо. - Хохол поднял руки. И выстрел оставил господина среди истоптанной грязи за воротами. Потому что Юрий, сидящий невидимым на другом краю забора, плавно нажал на взведённый курок. Согласно ранее полученным инструкциям.
Большинство пришельцев достойны лишь того, чтобы их отсылали обратно. Но они будто прослышали о том, что здесь можно найти пристанище. Все беглецы выглядят одинаково: промокшие до нитки и чуть не умирающие с голоду. И с каждым днём вид их становился всё хуже.
В тот день выглядели они просто ужасно. Именно таким явились под мои ворота Хохол и Юрий в сопровождении ещё нескольких попрошаек. Скулящая и стонущая масса бездельников породила во мне острое желание надавать им пинков и поколотить палкой, не изводя патронов.
Но эти двое держались молодцом. И гордо предложили нам их пустить или пристрелить, чтобы окончить их мучения. Мужики оказались бывшими водолазами и механиками. Именно это и решило их судьбу. Остальная свора злобно взвыла и повисла на плечах "избранных", царапая им глаза и молотя по голове костлявыми кулаками. Нам пришлось пострелять в воздух для острастки.
Стоит вашему ближнему повезти - и вы уже готовы убить его, чтобы госпожа удача, не видя больше счастливых кандидатов, растерянно улыбалась в пустоту.
Так что вопросы морали передо мной не стояли, - я не мог позволить себе роскошь дать своим умереть с голоду и от холода.
Время "открытых дверей" снова настанет, и кому-то ещё повезёт. Только пусть не опоздают, - отбор будет строгим, и запись будет ограничена. И предупреждаю: истории с ледяной-лубяной избушкой не будет. Зайцы и лисы сдохли.
… Перед тем, как войти на Базу, мы издалека подаём условленный знак. Это значило, что мы одни и за нами не катят Троянского коня. Что за нами нет опасного для Базы "хвоста" и можно просто дать нам пройти и обнять, не предпринимая оговоренных заранее превентивных мер.
Скажу честно, меня такой расклад жутко радует, так как под видом "особых" условий у оставшихся на Базе есть мой прямой приказ: уничтожить нас вместе с вероятным противником или без него. Также, - по особому сигналу, который я подам, когда ситуация будет для нас безысходной. Главное, чтоб выжила База и те, кто находится в ней. Не хочется под прицелом принести домой нежданный "подарок" в виде фугаса за пазухой или заразной, быстро убивающей болезни.
Я постарался предусмотреть всё. В том числе и донёс до всех своих, что ввиду не каждой церкви принято размашисто осенять себя крестным знамением…
В этом мире у меня осталось две большие любви, - моя Семья и моя "конура", под завязку забитая разным полезным барахлом. За это всё я готов был остаться навеки лежащим в грязи за собственными же стенами.
Всё, что пленяло меня раньше и что красило мою жизнь прежде, теперь лежало теперь чуть сзади под толщей мутной рыжей воды и ила.
…Грохот наших башмаков по лестнице поднимает на уши всех, не находящихся на посту. Встреча такая, будто мы прошли через горнило межзвёздной войны и, как минимум, спасли от марсиан человечество. "Господи, какое же счастье быть чистым", - глядя на эти умытые физиономии, думаю я.
Перед нами тут же возникает и мелькает туда-сюда кто-то с из ниоткуда и одновременно взявшейся горячей водой, полотенцами, сменами одежды, мисками с кашей и стаканами с компотом, что ли… У рта уже дымится сухая (!) зажженная сигарета…
И это значит, что в обход распоряжения здесь снова втихую тратили лишнее топливо, чтобы держать воду горячей в любой момент.
Но я знаю, что не буду упрекать здесь никого, потому что сам в следующий раз, если выйду наружу вдруг не я, буду метаться среди этих стен, выглядывать беспрерывно в бойницу, переживая и подкидывая веточку - другую в топку над баком с водой. Для тех, кого жду живыми и невредимыми… Спасибо вам, родные…
Теперь сил уже нет. Последнее, на что реально хватает усилия победно квакнувшего на прощание мозга - взять в зубы сигарету, затянуться…
И всё. Счастливо заржав, разум, цокотя копытами, смотался за уходящим напряжением порезвиться на лужок. Хочется сидеть, вот так же тупо и отрешённо глядя в пол и дурацки улыбаясь всем вокруг. Усилием воли встаём и позволяем буквально уволочь себя в баню. Боже ж ты мой!!! Только ради этого стоило родиться на свет…
Когда нас, распаренных и полумёртвых, ни хрена не понимающих и глупо хихикающих, помещали каждого в ледяную купель, вместе с рвущимися на волю зубами торопливо появлялся в наших глазах разум. Громко стуча челюстью и вытаращив глаза, из бочки мы выпрыгивали уже сами.
В лучшие годы я гонял чаи исключительно по редкой своей прихоти. Теперь же за кружкой с этой травкой я ловил себя на мысли, что если кончится эта дешёвая, но по-своему приятная заварка, я погоню всех без исключения отрывать ножки пойманным тараканам для пополнения сих бесценных запасов.
Мысли понуро вернулись с виноватым видом, теперь послушно занимая каждая своё место в моей голове согласно ранее купленным билетам.
Вячеслав меж тем балаболил, радостно скалясь:
- Перевал пока перекрыт. Мы снова проверили глубину у последней отметки, - уровень воды упал за неделю почти на тридцать сантиметров. Начало вроде положено. К середине весны вода большей частью уйдёт.
Сабир согласно кивнул, но тут же, обернувшись ко мне, счёл нужным вставить:
- Плохо то, ака, что почти всё под слоем грязи и ила. Там тоньше, там больше. Но всё равно плохо. Пока высохнет-то всё это…
- Согласен, без вопросов. Значит, будем ждать, пока всё подсохнет и верить, что часть дряни вода подымет и утащит со штормами.
- Дядька, может, до самого-самого ждать нет смысла? Пока есть вода, двигаться и поднимать легче. Чё сидеть-то? - неугомонный Шур, как всегда, умеет думать. Что же, - в его словах есть божья искра.
- Хм-м-м-м…, попробуем. Дождёмся, пока ещё будет вода, и пока ещё сможет ходить лодка. Да чтоб не слишком глубина была, чтоб увидеть хоть нужное. И съездим на прощупывание ситуации. Генератор на лодке, в принципе, становится спокойно. Правда, придётся в дальнейшем мастырить плот.
- Иначе как доставлять топливо и прочее добро? Попрём на буксире плотик, заставим ёмкостями. А что, годится…,- пока я мыслил, мне подливали чаю.
Поднимаю голову. Мой взрослеющий сын. Моя надежда в прошлой жизни, моя патологическая любовь и моя бесконечная обеспокоенность. Храни Господи кого угодно причинить ему без моего ведома и согласия хоть царапину.
Улыбаемся друг другу понимающе. И снова с грустью понимаю, что думаю о нём всё ещё как о маленьком и беспомощном… Между тем мой сын уже, спаси Господи, научился хладнокровно убивать, познал женщину, доказал своё право на некоторое равенство. Я могу практически спокойно оставить на него дом, доверившихся его уму и бдительности людей….
Мой сын вырос и быстро утратил юношеские грёзы.
Я всегда был добр и почти всегда справедлив к нему. Именно поэтому наша взаимная теплота сохраняется по сей день.
Но… Ты всё-таки прости меня, мой сын, за не мною отнятые у тебя молодые радости несостоявшейся нормальной жизни…
…- их человек восемьсот. Потенциально боеспособных от пяти десятков до сотни. Насовать бы им по самое не хочу, чтоб заранее! А то скоро начнут от голода наш забор на кашу растаскивать…, канальи.
Славик, делая страшные рожи и округляя для пущей убедительности глаза, негромко пересказывал нашим молодым, - Сабиру и Юрию, - историю разговора с жителями "Радийки". Те слушали сосредоточенно, нахмурив умно лбы и иногда кивая головою в знак понимания и мрачной решимости "насовать", коли придётся и если нужно.
Наши женщины тихо, словно новорожденные мышки, полусидят на полатях, укрывшись пледами, и с круглыми глазками внимают нашим кровожадным планам. Их честная и необходимая нам работа сделана. Стол накрыт, всё сияет чистотой, и мужчинам следует подумать.
Значит, лучше им не мешать.
Единственно хорошим, говорю, что принёс на Землю падающий кусок скалы, оказалось, что феминизм и всякие там "за права женщин и равноправие с мужчинами" не продержались и пяти секунд. Мне кажется, что спустя час после начла бардака бабёнки снова и по-настоящему, не на шутку, поняли: их единственная и самая естественная роль в этой жизни - роль преданной и послушной самки. Стоящей смирно за спиной защитника и кормильца. То бишь мужчины.
Равноправие может быть вскормлено лишь в условиях наличия ревнителей этих самых бесполезных ныне прав. На ближайшие минимум пять - восемь тысяч километров таковых мы, к счастью, не наблюдали. Разве что безобразно распухшими в окружающей нас со всех сторон воде.
Потому-то в нашем сообществе воду баламутить и некому.
Наши женщины - это всего лишь наши женщины!
И именно за это мы любим их более всего.
Сабир отвлёкся, кивнул с улыбкой молодухе Веронике. Та аж подпрыгнула и помчалась к ведру с водой. Через пару секунд перед нами уже стояла большая кружка с холодным питьём.
Веронику мы подобрали больше месяца назад, среди развалин базы отдыха в горах у моря, во время рейда. Предшествующая ему ночь была испорчена отчаянной и скоротечной атакой немалой толпы каких-то оборванцев, решивших палками и камнями уведомить нас о своём шутовском намерении укрепиться среди нас на царствование.
Разворошив их лесное гнездо, мы решили отогнать это дезорганизованное, но дикое стадо чуть дальше. Девчушка и её мать, бывшие работницы туристической базы на Скале, три с половиной месяца жили в пищеблоке на начавших уже преть скромных запасах круп и бульонных кубиков. Истинно чудо, что им как-то удавалось прятаться всё это время от разных шастающих по окрестностям групп и личностей.
Натолкнулись мы на них при довольно смешных обстоятельствах, - девушка отошла, так сказать, по малой нужде, а мать, ещё красивая и довольно молодая женщина, стояла с отломленной корягой "на страже". Где и была застигнута нами врасплох.
Пробовала защищаться даже, чем вызвала, кроме нашего гогота, и зачатки уважения. Наш бедный дагестанец Сабир залечивал синяк и шишку от камня недели две.
Что-то в еле - еле успокоенном, полуголодном яростном женском существе и семнадцатилетнем, насмерть перепуганном создании на четвереньках, показалось мне приемлемым. Поэтому, направляясь дальше, я лениво махнул рукой в свою сторону. Нужно же обеспечивать своим парням женскую ласку и заботу?
Когда мужику есть, что защищать, он неудержим.
Политика своего рода, во! И здесь политика, будь она трижды неладна…
На базу обеих наших "дамочек" мы притащили почти волоком. Испуг и недоверие вылетели уже через пару часов, и теперь, как я вижу, Сабир для Вероники предмет немого обожания и почти жених. Что ж, это почти закономерно. Среди сынов гор я знавал прекрасных людей. Сабир - один из них.
Уважительный, разумный, образованный, почти культурный и не подлый. Слово держит. Своих прикроет, чужих сожрёт.
Мужик, одним словом. Потому не вижу ничего странного, что Веронике он пришёлся очень даже по душе. Хоть и не русак. Видно, что как только Веркина пиписка дозреет, - будет прям семья.
Вообще-то, если честно, странно в это время воспринимается слово "семья"… Уже нет ЗАГСов, института брака, всей прочей "пропаспортной", "штамповой" чешуи… Но по-другому сказать - язык не поворачивается! Вот ведь какая штука-то!
Лишь Ольга, как звали мать Вероники, пока не отдала предпочтения вроде никому, хотя все три наших "холостых", - и Дмитрий, и Юрий, и Иен, - пытаются оказывать ей неловкие знаки внимания. Женщина, надо сказать, вполне хороша. Уважительна, хозяйственна и приветлива. Потому и облизываются.
Именно им, да и вообще "про запас", я и собирался пленить несколько "рабынь" из-за перевала. Ну, видимо, свежа ещё пока в Ольге память о покойном муже-водителе, оказавшемся в Тот день в далёком рейсе.
Ничего, - через три-четыре месяца её боль поутихнет, и дело у кого-то из них пойдёт на лад. Время лечит, а жизнь идёт, беря своё. Гормоны же тоже не дремлют. Тем временем я своим ребятам значительно расширю "выбор"…
Залив фляжки горячим травяным настоем и поделив на двоих полпачки "Примы", Сабир и Юрий поднимаются на улицу.
- Сменим Хохла и Лондона.
На правах феодала и его оруженосца, мы с Упырём имеем право сидеть сегодня в тепле. Шутливо набычившись, изрекаю:
- Идите и исполните свой долг, мои янычары! И без пачки "Мальборо" для папы из магазина не возвращайтесь!
Улыбаясь шутке, ребята поднимаются наверх. Где б сейчас этот магазин найти?! Из очереди, наверное, не вылезали б…
Пока нас не было, они жили в тепле и сухости. В то время как мы не могли даже толком костра разжечь.