В мировой войне Вицон победила, если подобное вообще возможно в ядерном безумии. Оно смогло уберечь свои центральные районы от ядерного удара. Мы не нашли на его территории воронок от ядерных взрывов, только занесённое ветрами радиоактивное заражение. Поселение Лефон не просто поселение, а резервная столица. Там построен обширный подземный комплекс, четыре ядерных реактора, промышленные цеха, оранжереи. Они даже предусмотрели парниковый эффект и выбрали место для Лефон подальше на юге, ближе к холодному полюсу.
По моим подсчётам, население Лефон от 50 до 100 тысяч ицонгов, плюс в остальных поселках вокруг него наберётся ещё сотни полторы. Насколько им хватит ядерного топлива – мы не знаем.
- Хорошо, очень хорошо, - произнёс скупой на похвалу начальник станции. – А что ты скажешь о событиях в селении Одиб? Прежде, чем идти ко мне, ты затребовал информацию у Эла.
- Одиб, Одиб, - Нав задумчиво потёр виски. – На мой взгляд, в Одиб происходит то же самое, что произошло в Удаш 18 лет назад.
До войны Одиб был ремонтным заводом военно-морского флота. Когда активные боевые действия выдохлись, ицонги загнали в сухой док последний уцелевший линкор. Именно его силовая ядерная установка стала тем самым источником, благодаря которому Одиб протянул больше ста лет.
Атомный реактор требует мало топлива, но и оно когда-нибудь закончится. Радиоактивных выбросов нет. Значит, реактор линкора не сломался, а просто затух, прогорел, как костёр, в который перестали подбрасывать дрова. Ведь он изначально не был рассчитан на столь долгий срок эксплуатации, углём его не заправишь. В финале хаос и бойня. А мы, как языческие боги древности, сидим себе на небесах в тепле и сытости и ничего не делаем.
Последняя фраза невзначай сорвалась с языка, но витус Потанн сделал вид, что не заметил её.
- Хорошо, тогда на что они рассчитывают? – спросил начальник станции.
- Я не знаю, - Нав пожал плечами. – Что творится в обществе ицонгов, какие в нём циркулируют настроения, надежды, мольбы и чаянья – мы не имеем ни малейшего представления. Общественного телевиденья и радио давно нет, газет и журналов тем более. Последние переговоры в эфире едва успела застать самая первая экспедиция на Смекос.
- Да-а-а… - задумчиво протянул витус Потанн. – Весьма мрачную картинку ты нарисовал. Весьма. И что ты предлагаешь.
- Прямой контакт по-прежнему исключён?
Янет Вумич молча кивнул.
- Тогда остаётся одно – тайное проникновение. В прямом смысле тайное, вплоть до маскировки под ицонгов и вербовки агентов. Компьютерной сети у них нет, точно. Хакерская атака исключена. В лучшем случае в самом поселении Лефон работает телефонная сеть с ручным переключением абонентов и несколькими десятками телефонных аппаратов самой примитивной конструкции.
- Ты хочешь невозможного, - витус Потанн печально усмехнулся. – На подобные действия у меня нет полномочий. Секретность, будь она неладна.
Думаешь, это я разрешил тебе посетить Удаш? Как бы не так. Будь моя воля, я бы ещё в самый первый день отправил бы тебя на Сотон – 4 на месте вникать в обстановку. Только благодаря возможности узнать, когда же, наконец, ицонги вымрут, мне дали добро на спуск на планету.
Чего и следовало ожидать, Нав печально вздохнул. Секретность и страх правительства наследить на Смекосе существенно тормозят дальнейшие исследования цивилизации ицонгов. Возможности изучения с огромной высоты практически полностью исчерпаны. Впрочем…
- А знаете что, - неожиданно сообразил Нав, - подкиньте нашему руководству ещё пару-тройку доводов. Во-первых, мой доклад со всеми выводами. Во-вторых, обязательно укажите, что мы бессильны выяснить, как долго ицонги ещё протянут. И в-третьих, я могу написать ещё два доклада.
По моим оценкам, ицонги давно перестали влиять на окружающую среду в планетарных масштабах. Состояние биосферы практически полностью стабилизировалось. Не могу сказать, сколько именно времени займёт процесс естественного самоочищения планеты, но, вполне возможно, уже через пять – шесть десятков лет вполне можно будет прогуляться по поверхности Смекоса без противогаза. И, самое главное, в своём научно-техническом развитии ицонги весьма близко подошли к созданию относительно простых, мощных и экологически чистых источников энергии. В частности, электроводородного генератора.
- Хорошая мысль, вполне может сработать, - витус Потанн улыбнулся. – Но! Ничего обещать не могу.
- Тогда, - Нав поднялся со стула, - разрешите откланяться.
Ноги сами собой принесли в лабораторию. Нав плюхнулся в кресло возле рабочего стола и тупо уставился в погасший экран на стене напротив. По внутреннему расписанию Шеучь – 1 наступила ночь. Нормальным людям полагается спать. Но… совершенно не хочется возвращаться в комнату повышенной комфортности и засыпать под иллюзию дождя "на улице".
Стыдно, даже самому себе стыдно признаться, что все эти пять лет как-то не воспринимал вероятность гибели целой цивилизации на полном серьёзе. Кажется: вот загаженный до последнего болота мир, вот гибнущая цивилизация. Факты, голые факты говорят о сокращении численности населения и производства. Огромные пространства Смекоса превратились в безжизненные пустыни. Флора и фауна потеряли более 98 процентов былого разнообразия. Мрачные прогнозы скользили через сознание, лишь изредка царапая и задевая острыми углами душу. Но сегодня всё переменилось.
Там, внизу, гибнут реальные разумные существа. Сам видел, как это произошло. Это не кино. Упавший актер не встанет, не рассмеётся, не размажет по лицу фальшивую кровь. Нет. Убитый ицонг никогда более не поднимется, не встанет, его даже никто не похоронит. Ещё один труп в прорезиненном плаще останется лежать под открытым небом.
- Эл, - Нав поднял голову, - теперь ты можешь показать мне все записи ненормальной активности в поселении Одиб?
- Подтверждаю, - в голосе компьютера, как обычно, никаких эмоций.
- Тогда выведи их на экран в хронологическом порядке.
- Выполнено.
На экране над рабочим столом вновь замелькали картинки псевдокомпьютерной игры. Вот та же группа ицонгов с примитивной пороховой пушкой. Яркая точка взрыва, ближайший ицонг упал.
- Хватит! – Нав отвернулся. – Хватит, Эл. Хватит. Скинь записи на мой рабочий стол. А на сегодня всё, аут, работа закончена.
Нав поднялся с кресла и отправился спать. Но спокойно провести ночь не получилось.
Сперва Нав долго ворочался с боку на бок в тщетных попытках уснуть. Не помог даже "шум" дождя по "крыше". Едва он закрывал глаза, как видения ненормальной активности (термин дурацкий придумали) тут же разворачивались перед внутренним взором. Из головы упорно не уходит тот ицонг, что рухнул на пыльную землю сразу после взрыва. Это даже хорошо, Нав широко раскинул руки, что не приходится делить с Яссуд одну постель. Заметив его беспокойство, гражданская жена обязательно задолбала бы вопросами.
Наконец, промаявшись часа три – четыре, Нав погрузился в неглубокий сон. Но кошмары, казалось, только этого и ждали. Воспоминания об острове Удаш переплелись с увиденным в селении Одиб и выдали сногсшибательную смесь.
Наву приснилось, будто это он засел в маленьком двухэтажном здании в конце той самой оранжереи на острове Удаш. Пороховой пулемёт в его руках, неказистый кусок металла с длинным стволом, стреляет по наступающим теням. Жёлтые гильзы мучительно медленно падают на пол и оглушительно брякают. Где-то далеко впереди маячит крошечный просвет, сам Сотон пугливо заглядывает сквозь пролом во внешней стене. Между призрачными рядами сухих грядок мелькают ответные вспышки выстрелов. Наступающих не видно, но Нав судорожно дёргает стволом пулемёта на всплески огня. Но они всё ближе и ближе, ближе и ближе. Огненные вспышки почти рядом. Горячие гильзы уже не сыплются на пол, а разлетаются по комнате, обжигают руки, лицо, ноги. От напряжения и боли указательный палец онемел на спусковом крючке. Но Нав упорно продолжает и продолжает стрелять.
Огонёк влево, ствол влево. Огонёк справа, ствол вправо. Как вдруг из оконного проёма с выбитым стеклом высунулась тёмная рука и схватила пулемёт за перегретый ствол. Нав что есть сил упёрся ногами в пол, но могучая сила тянет и тянет его вместе с пулемётом прямо в выбитое окно. Не в силах воспротивиться или хотя бы выпустить пулемёт, Нав наполовину высунулся в окошко и чуть не ударился лицом в обладателя страшной руки.
Темнота, но Нав прекрасно всё видит. Видит тёмный весь в мелких трещинах примитивный противогаз. Через выбитые окуляры просвечивают пустые провалы бездонных глаз черепа.
Нав, едва не подавившись собственным криком, резко сел на кровати. Холодный пот стекает по щекам тонкими струйками. Сердце бешено колотится, руки дрожат, во рту пересохло. Нав провёл ладонью по мокрому лбу. Так долго продолжаться не может. Нужно что-то делать.
Нав поднялся с постели и подошёл к аптечке. Снотворное не поможет, Нав зло оттолкнул пузырёк с белыми таблетками. Лекарство заставит его уснуть, но где гарантия, что кошмар не повторится. А вот и то, что нужно – сонотрон, прибор, который не просто усыпляет, а выключает сновидения, как раз для подобных случаев.
Нав вытащил из аптечки плоский приборчик. За пять лет ни разу не довелось им воспользоваться, да и обычным снотворным тоже. До чего докатился. Нав прикрепил два прохладный металлических кружочка к вискам и вновь лёг в постель. Десятисекундная выдержка. Сонотрон на прикроватной тумбочке тихо щёлкнул, Нав тут же отключился, крепко уснул, провалился в небытие без каких-либо сновидений и кошмаров.
Прошло несколько месяце, как Нав не умом, а сердцем воспринял неотвратимую гибель целой цивилизации. Вопреки ожиданиям, ночные кошмары оставили его. Может помог сонотрон, может нет, но через неделю Нав убрал обратно в аптечку прибор для нормализации сна.
Как ни крути, а витус Потанн прав: отказываться от хорошо оплачиваемой работы на станции Шеучь – 1 бесполезно. Не пройдёт и пары месяцев, как его место в лаборатории в постели Яссуд займёт другой молодой ксенопсихолог. Идти в одиночку против княжества бесполезно и бессмысленно. Или… смысл, всё таки, есть?
Глава 9. "Письмо от матери".
Как обычно после обеда Нав сидит в лаборатории перед экраном и просматривает данные наблюдения со спутника. Время от времени, щёлкая указательным пальцем по клавиатуре, Нав то ускоряет просмотр, то ставит на паузу. На сытый желудок думается из рук вон плохо. По этой причине Нав давно взял в привычку в качестве отдыха для мозгов смотреть на жизнь ицонгов с большой высоты. Занятие тупое, но иногда бывает полезным.
На этот раз спутник-шпион подсмотрел, как в центральные ворота поселения Лефон медленно вползает колонная пеших ицонгов вперемешку с редкими машинами. Значит, Нав ускорил просмотр, ицонги прикрыли ещё одно внешнее поселение, а всех жителей отправили в столицу. Со временем туда же перевезут остальное ценное имущество. Надо будет глянуть, какое поселение прикрыли.
- Тус Лизин, - неожиданно заговорил Эл, компьютер станции, вас вызывает витус Потанн. Будьте добры немедленно пройти в его кабинет.
- Зачем? – Нав оторвался от экрана.
- На этот вопрос витус Потанн запретил давать ответ.
Тогда либо хочет чем-то порадовать, либо по-крупному озадачить. Нав, щелчком выключив экран, поднялся из-за стола.
- Янет Вумич, вызывали? – Нав, вежливо постучав в дверь, зашёл в кабинет начальника.
- Вызывал, вызывал.
На лице начальника блуждает лукавая улыбка. Значит, сначала обрадует, а потом озадачит. За пять лет было предостаточно времени и случаев изучить характер и манеры начальника станции.
- Ладно, - снисходительно улыбнулся Янет Вумич, - письмо от матери я тебе и так отдам.
Витус Потанн вытащил из внутреннего ящика стола кристалл памяти. Письмо от матери, Нав улыбнулся. Сердце учащённо забилось от радости. Мама, мама, главная и единственная связь с внешним миром. Но, едва Нав поднялся со стула, чтобы взять кристалл, как витус Потанн накрыл его ладонью.
- Сначала работа, - тоном, не терпящим возражений, произнёс начальник станции. – Личная жизнь потом.
Нав, разочарованно выдохнув, опустился обратно на стул.
- Поступили новые распоряжения, - витус Потанн, как обычно, начал издалека. – Подробности сообщу на общем собрании, но тебе, коль ты всё равно пришёл, расскажу сейчас, вкратце.
Первоначально наше высокое начальство, ещё до открытия станции, планировало строительство специальных бункеров для сбора и хранения материальных ценностей. У наших бюрократов в голове не укладывается, как это тонны платины, золота и серебра могут валяться в заброшенных подвалах без надлежащего учёта и контроля, - витус Потанн усмехнулся. – Но от идеи строительства бункеров и сбора материальных ценностей в конечном итоге отказались. На мой взгляд, бюрократы из службы безопасности взяли вверх. Но!
С каждым годом нашего пребывания здесь вероятность случайного открытия Сотона другими цивилизациями или огласка в результате утечки информации только возрастает. Оставлять явные следы нашего пребывания на Сотон 4 весьма и весьма опасно. Это не мои заключения, а их, - Янет Вумич выразительно показал пальцев в потолок.
С одной стороны, содержание станции дело весьма накладное: расходы на секретность, транспортировку, сокрытие. Одни наши заработки чего стоят. А с другой стороны на Сотон 4 бесхозным хламом валяются сотни миллионов. Видать, Великий Создатель так и не сумел уберечь наших правителей от дьявольского соблазна. Иначе невозможно объяснить решение вывозить с планеты ровно столько материальных ценностей, сколько нужно для полной окупаемости станции.
- Иначе говоря, теперь мы будет следить за гибелью ицонгов за их же счёт, - недовольно произнёс Нав.
- Правильно говоришь, - витус Потанн кивнул. – Работа над самоокупаемостью станции поручена тебе и горе Несман.
- Теперь мне придётся их ещё и грабить, - Нав нахмурил брови.
- Всё не так плохо, тус Лизин, - витус Потанн широко улыбнулся. – Нам дано добро на более тесное знакомство с аборигенами.
- Правда? – Нав резко вскинул голову.
- Правда, - ответил витус Потанн, - но официального контакта по-прежнему не будет.
- Другого я и не ожидал.
- Более того, - продолжил начальник станции. – Личные встречи, пусть даже под прикрытием и в гриме, категорически запрещены.
- А-а-а… Как, тогда, я буду с ними знакомиться? – протянул Нав.
- Для более тесного знакомства с ицонгами у тебя будет целый штат кибершпионов, - уточнил витус Потанн. – Наши бравые разведчики поделятся с тобой маленькими, но очень шустрыми роботами на четырёх лапах, заделанных под мелкую живность. Твоя ближайшая задача – спуститься на Сотон 4 и отловить не менее пяти местных крыс, мышей, ну или что там у ицонгов копается на помойках. Разведчикам нужен материал для создания кибершпионов. Задач ясна?
Нав молча кивнул.
- Тогда хватай письмо от матери и свободен.
Нав, торопливо схватив со стола начальника драгоценный кристалл памяти, чуть ли не бегом выскочил из кабинете. Пусть весь мир подождёт. От нетерпения трясутся руки, Нав пулей проскочил по коридорам станции.
Вставляя кристалл памяти в считывающее устройство, Нав едва не уронил его на пол. От волнения пальцы вспотели и стали скользкими. Мама! Мама! Дорогая мама! Всего года работы на Шеучь – 1 хватило, чтобы скопить необходимую сумму на операцию. Но, к удивлению, потребовались ещё почти три года, чтобы уговорить маму пройти курс полного восстановления. И вот теперь в этом письме мама обязательно должна рассказать о результатах.
Наконец-то! С тихим щелчком кристалл ушёл в считывающее устройство. В свободном углу кабинета, на лево от стола, возникло объёмное изображение. Нав с шумом бухнулся в мягкое кресло. В объёмном изображении знакомый до боли уголок квартиры, где ему с мамой довелось прожить больше десяти лет. Справа кусочек большого окна, глядя из которого мама часто провожала его в школу, а потом в университет. А это старое, но до сих пор добротное кресло с круглыми подлокотниками и выдвигаемой подставкой для ног. Слева торчит угол большого тёмно-коричневого ковра с геометрическим рисунком и кусочек маленького обеденного стола. Кухня в их квартире такая крошечная, что мама всегда предпочитала обедать в большой комнате.
В отличие от малого формата голографического изображения, который показывает только фигуру человека и то не всегда в полный рост, большой формат разворачивает перед зрителем часть окружающей обстановки. Для видеописьма принято снимать кусочек окружающей обстановки, чтобы солдат на далёком крейсере или учёный в далёкой экспедиции смогли увидеть родную обстановку и почувствовать близость дома.
- Здравствуй, сынок.
В середину голографического изображения вышла мама, зрелая, но до сих пор красивая женщина. Лёгкой, танцующей походкой она прошлась от кусочка окна до большого кресла и остановилась, изящно повернувшись на тоненьких каблучках. Лёгкое разноцветное платье слегка приподнялось, словно от дуновения ветерка, и тут же опало.
- Мама! – вне себя от радости, воскликнул Нав.
- Ну, как я тебе?
Мама ослепительно улыбнулась и помахала обоими руками.
- Здорово! – как бы разговаривая с мамой, воскликнул Нав.
- Обе операции прошли успешно, я выписалась неделю назад. С меня сняли инвалидность, и теперь я могу работать как и раньше.
Нав, словно зачарованный, слушает неторопливый рассказ матери. Наконец-то удалось осуществить давнюю мечту. Мама, родная, самая любимая мама теперь здорова и прекрасна, как никогда ранее. Огромный непосильный груз моральной ответственности, что последние десять лет никак не давал распрямит спину, в одно мгновенье рассыпался в прах. Нав с превеликим облегчением вытянулся в кресле и расправил плечи. А мама всё рассказывает и рассказывает о новостях из дома, о родственниках, старых друзьях, повторяя одно и то же по два три раза.
- А теперь, сынок, - мама резко сменила тон, - я должна рассказать тебе самое главное.
Нав так и замер в кресле перед голографическим изображением. Мама, глянув за камеру, настойчиво размахивая руками, попыталась пригласить кого-то в фокус камеры. Но в ответ на краю проекции мелькнула мужская рука и пропала. Тяжело вздохнув, мама продолжила:
- Дело в том, сынок, что я… выхожу замуж, - последнее слово мама произнесла с трудом. – Ты должен его помнить, он однополчанин отца. Год назад Чолаф овдовел, а месяц назад, ещё в больнице, предложил мне выйти за него замуж. Я… Я согласилась.
Нав вылупился в голографическое изображение. Нет, он не маленький и вполне допускал, что после выздоровления мама вполне может выйти замуж. Но почему она так волнуется? Почему говорит с таким видом, словно совершила тяжкое преступление.
- Прости меня, сынок, - мама всхлипнула. – Когда случилась та ужасная авария на фабрике, я больше не мечтала пройти на своих ногах и обнять тебя обоими руками. Единственное, что я хотела, чтобы ты вырос хорошим человеком, хорошо устроился в жизни, удачно женился и сделал бы меня бабушкой. Я так хотела нянчить внуков. Создатель свидетель, я не просила у него ничего больше.
Мама не выдержала, слёзы прозрачными ручейками потекли из её глаз. Но, всхлипнув в последний раз, мама заговорила вновь: