Призраки, насколько я знаю, - это мятущиеся духи, неспособные упокоиться и отправиться в мир иной из-за того, что как-то не так покинули этот мир. Я сразу вспомнила, с кем именно это недавно произошло. Ведь бедная мисс Уитекер погибла так внезапно и так быстро, не успев как следует подготовиться к кончине, обрести мир в душе и примириться с Создателем. Может, она ворочается теперь в гробу на местном кладбище, потому что ушла не должным образом? Я настолько запугала себя этими мыслями, что теперь мне стало страшно за Джайлса. Не стоит ли и ему опасаться призрака? Несмотря на страшную усталость и испуг, я заставила себя подняться, выйти в коридор и, подкравшись к спальне брата, увидела, что он блаженно спит в своей кроватке. Я улеглась рядом, вытянулась и, обняв Джайлса одной рукой, провалилась в глубокий сон без сновидений.
11
Утром, когда мы с Джайлсом спустились вниз к завтраку, стол был накрыт на троих. Перед тем как сесть, сквозь неплотно прикрытую дверь я увидела, что миссис Граус завтракает на кухне, с Мэри, Мег и Джоном. Заметив, что я смотрю, она одарила меня таким уничтожающим взглядом, что я почувствовала себя виноватой. Ведь при всех своих несовершенствах миссис Граус была добрейшей души и к тому же очень доверчивой - ее всегда можно было без труда обвести вокруг пальца. Что-то подсказывало мне: с мисс Тейлор все будет совершенно иначе.
Не успела я мысленно помянуть черта (и это не образное выражение - как вы сами увидите, она и оказалась потом дьяволом), как он появился. Пожелав нам с Джайлсом доброго утра, мисс Тейлор прошествовала к кухонной двери и, заглянув, поздоровалась с прислугой и миссис Граус. Мэри и Мег страшно смутились, оторвались от своего завтрака и, неуклюже повскакав со своих мест, бросились подавать нам овсянку, яйца и вафли с сиропом. Меня это очень удивило, ведь, как мне казалось, к первой гувернантке, мисс Уитекер, все относились как к такой же прислуге, хотя, конечно, рангом повыше, вроде миссис Граус. Мисс Тейлор заняла ту же должность, но с первого же дня все обращаются с ней, как с особой королевской крови. Как она сумела так себя поставить? В чем тут дело?
Нервно заталкивая в себя еду, мы с братом совсем не разговаривали и только старались не стукнуть вилкой по тарелке и бесшумно ставить на стол стаканы с молоком. Мы с Джайлсом оба боялись привлечь к себе внимание, как будто само наше присутствие за столом могло кого-то оскорбить. Урони сейчас кто-нибудь булавку на пол, она звонко и отчетливо звякнула бы в этой мертвой тишине. Молчание нарушила мисс Тейлор.
- Джайлс, - произнесла она, после чего сделала крохотный глоток кофе и отставила чашку. - Джайлс, мы не едим так, что за манеры.
Джайлс чуть не подавился.
- К-какие манеры, что вы имеете в виду, мисс Уит… я хотел сказать, мисс Тейлор?
- Да ведь ты же набиваешь рот, не пережевываешь и даже не успеваешь глотать. Ты же мальчик, а не прожорливая чайка. - Она взглянула на меня, сияя. Я ответила ей слабым намеком на улыбку. Шутка получилась не самая удачная.
Джайлс снова вонзил зубы в вафлю, но мисс Тейлор не дремала. Она резко протянула руку, словно хлыстом взмахнула, и ударила его по руке.
- Я же тебе сказала, - прошипела она, - не делай так.
Глаза Джайлса начали наполняться слезами.
- И-извините, мисс Уит… я хотел сказать, Тейлор, я не понимаю. Не делать как?
- Вот так!
Она выхватила у него вафлю и начала торопливо грызть ее, как обезумевший дятел. Так она пожирала кусок за куском, без пауз, чтобы прожевать или проглотить, пока вафля не кончилась.
Наступило долгое молчание. Мы с Джайлсом уставились на гувернантку с открытыми ртами, потому что щеки у нее раздулись, как у хомяка. Наконец она все-таки с трудом протолкнула это все в горло и, отдышавшись, произнесла:
- Вот как не следует есть, мальчик мой. Теперь ты понял?
Щеки у Джайлса блестели, он смахнул слезу тыльной стороной ладошки. Я редко видела братца плачущим, а это движение было таким привычным, почти бессознательным, что можно было догадаться, сколько же ему пришлось плакать в школе. Завтрак мы доедали в полной тишине.
Когда он все-таки закончился и нам разрешили встать из-за стола, мы с Джайлсом повернули к лестнице, чтобы подняться в комнату для занятий. У меня упало сердце при мысли, что придется целый день провести за какой-нибудь бессмысленной вышивкой, ведь мне так хотелось в библиотеку! Но не успели мы подняться, как мисс Тейлор окликнула нас:
- Не туда, дети. Посмотрите, как ярко светит солнце. Денек такой чудесный, к тому же это мой первый день в Блайт-хаусе. Почему бы нам не прогуляться? Вы могли бы показать мне окрестности.
Джайлс, получив неожиданное освобождение от латыни и математики, таких же ненавистных, как для меня рукоделие, расплылся в улыбке. Он уже все забыл и простил отобранную вафлю. Да и я тоже подумала, что, может быть, все обстоит не так уж плохо: дама, видимо, очень вспыльчива, зато добра и отходчива. О, как мало я ее знала!
На улице мы с Джайлсом бегали наперегонки, прятались за кустами и неожиданно выскакивали оттуда, чтобы напугать друг друга. Сначала мы немного стеснялись, опасаясь, что может последовать окрик, и не знали, каким может оказаться наказание. Но мисс Тейлор только ласково нам улыбалась и молча кивала, мы осмелели и веселились почти так же, как тогда, когда играли одни, без присмотра гувернантки.
Осмотрев колючие кусты, которые мы облюбовали для игры в прятки, потому что они особенно сильно разрослись и были такими высокими, что прятаться в них нам особенно нравилось, мисс Тейлор покачала головой.
- В каком же все запустении, - прошептала она. - Как могли они довести все до такого состояния?
Я остановилась на бегу, не сразу поняв, что она разговаривает сама с собой, и ответила:
- Ну, понимаете, мисс, здесь за всем присматривает только Джон, а ему приходится выполнять всю работу по дому. Он ведь и с лошадьми занимается, кормит их, чистит, выезжает, а еще вся работа в парке. Слишком много для одного человека, особенно если он с каждым днем не молодеет.
Мисс Тейлор пристально взглянула на меня.
- Я имею в виду, мисс, так сам Джон говорит, что не молодеет.
Холодно улыбнувшись, гувернантка продолжала разглядывать кусты, устало покачивая головой. Затем она пошла прочь; мы, как два хвостика, потянулись за ней. Вскоре наша процессия добралась до озера.
- Ах, озеро, - изрекла она.
- Да, мисс, - провежливомямлила я в ответ.
Мисс Тейлор шла вокруг озера, и мы следовали за ней мимо старого дощатого причала и навеса для лодок. Пройдя примерно половину пути, она вдруг остановилась и стала смотреть на воду. Я даже вздрогнула оттого, что она выбрала именно это место. Как раз в эту минуту я случайно взглянула в воду и увидела цветущие водяные лилии. Мгновенно я припомнила их аромат - так же пахло от невидимой дамы, что проследовала ночью мимо меня, - вспомнила их мертвенную белизну и как они лежали на крышке гроба мисс Уитекер. А еще, как и в день похорон, я вспомнила строку из Шекспира о том, что "зловонней плевел лилии гниенье", и почувствовала мороз по коже.
Не успела я собраться и взять себя в руки, как поняла, что ко мне обращаются. Это была мисс Тейлор:
- Скажите, умоляю, где это случилось?
Я сразу поняла, о чем она. В конце концов, это ведь было то самое место, но я смогла выдавить только:
- Что вы имеете в виду?
- Несчастный случай, разумеется. Ведь вы же были вместе с ней в лодке? Я слышала, вы там были. - Гувернантка уставилась на Джайлса, который затеребил воротничок, словно он внезапно стал ему тесен.
- Я… я… - забормотал он.
- Не Джайлс, - вступилась я. - Только я. Джайлс в это время был в классе.
Джайлс кивнул:
- Да, я был в классе.
- Мисс Уитекер заставила его переписывать какие-то латинские изречения. А в лодке с ней была только я.
- И как же это произошло?
Я повернулась к ней спиной:
- Мне бы не хотелось об этом говорить, если вы не против. Я не люблю вспоминать тот день.
Гувернантка не ответила, а когда я решила, что уже можно повернуться, она не смотрела на меня (хотя я могла бы поклясться, что чувствовала на спине ее тяжелый взгляд). Она пристально вглядывалась в озеро, точнехонько в то место, где находилась лодка, когда случилось трагипадение несчастной мисс Уитекер.
Наконец мисс Тейлор отвернулась от воды и будто выстрелила в меня хитрой усмешкой, потом, обогнув меня, пошла назад той же дорогой, которой мы пришли. В этот миг налетел ветерок, он покрыл рябью воду на озере и тонкую ткань блузки мисс Тейлор, и я снова ощутила мертвоаромат лилий, но не могла понять, откуда он исходит: то ли от настоящих лилий на озере, то ли это духи новой гувернантки.
Потом мы долго гуляли по парку и рощице, и мисс Тейлор расспрашивала меня про местность, но не слушала ответов, как будто уже и так все знала. А может, все это ее не очень-то интересовало. Только когда мы углубились в рощу и я рассказала, что тропа, по которой мы шли, ведет к имению Ванхузеров и что обычно, но только не зимой, по ней к нам приходит мой друг Тео, гувернантка заинтересовалась и задала о нем несколько вопросов. Лето уже кончается, пояснила я, и скоро Тео увезут в Нью-Йорк, в школу. На это она ответила: "Ах, вот как", как будто ее удовлетворил мой ответ, хотя я тут же добавила: "Но, если повезет, он очень скоро вернется". Она подняла брови и с озадаченным видом посмотрела на меня, так что я даже рассмеялась и объяснила, что Тео приезжает сюда на поправку из-за своей астмы и что я даже надеюсь на то, что в скором времени у него будет новый приступ.
- Скоро начнутся дожди, станет сыро, - восторженно разглагольствовала я, - а такая погода вредна для него.
Было уже за полдень, когда мы вернулись домой, но мисс Тейлор сказала, чтобы мы оставались на воздухе, а она сходит на кухню и распорядится, чтобы Мег устроила для нас пикник. Скоро вышла Мег и расстелила большой ковер на газоне за домом. Мисс Тейлор помогла ей принести еду, а потом села, прислонившись спиной к стволу дерева, и как будто дремала, пока мы с Джайлсом играли в пятнашки. Но когда бы я к ней ни повернулась, мне постоянно казалось, что она не отводит с нас взгляда. Глаза у гувернантки были прикрыты как-то странно - наполовину, как у рептилии, - и у меня возникло странное чувство, будто она проглотила змею или ящерицу, а та, оказавшись в ней, захватила власть и теперь жадно смотрит на все ее глазами.
12
В ту ночь я хотела было снова притвориться ходящей во сне, но вспомнила фигуру, шелестевшую навстречу мне по коридору, носораздражающий аромат мертвых лилий, а главное - мисс Тейлор, наблюдавшую за нами сквозь прикрытые змеевеками глаза. Припомнив все это, я решила, что лучше не выходить из комнаты второй раз подряд: риск слишком велик. Но, оставшись в постели, я ничего не выиграла: мне все равно было страшно и не спалось. В какой-то момент - уверена, что уже далеко за полночь, - я, кажется, все же задремала, потому что мне стал сниться сон, тот же сон, с которого всегда начинались мои ночные прогулки. Но потом сон оборвался, и я проснулась в своей постели. Сон встревожил меня, я забеспокоилась о Джайлсе. Кто, в конце-то концов, эта женщина? Как получилось, что наняли именно ее? Известно ли о ней хоть что-то кому-нибудь в доме? Она совсем ничего о себе не рассказала.
Наши комнаты были расположены таким образом (это мисс Уитекер так нас разместила), что Джайлс и я занимали по отдельной спальне, между которыми находилась классная комната, но мы могли попасть в класс только из коридора, а не из своих комнаток. С другой стороны к комнате Джайлса примыкала спальня мисс Уитекер, а теперь, разумеется, там поселилась мисс Тейлор. Но из ее спальни дверь вела не только в коридор, была и другая, к Джайлсу.
Сосредоточившись, я поняла, что из коридора, со стороны их спален, доносятся какие-то странные звуки, почти пение, но не совсем, как будто бы женщина - потому что это был несомненно женский голос - сама не могла решить, поет она или, может быть, причитает по покойнику. Если бы раньше вы спросили меня, какие звуки, по-моему, должны издавать призраки, я бы не сумела ответить. Мне вообще-то казалось, что они вряд ли способны издавать звуки, разве что цепезвяканье или завывания. Но в этот миг я вдруг осознала, что если уж призраки могут передвигаться по коридору и шуршать юбками, то должны же они давать выход своим страданиям, а звучать это должно именно так.
От страха я натянула одеяло на голову, чтобы спрятаться от того страшного, кто ходит ночью по дому, и не слышать этих странных песнезавываний. Но разве могла я думать только о себе, когда маленький Джайлс лежит там совсем один и - даже если эта шутка безвредна - может до смерти напугаться, если услышит эти жуткие звуки? Я спустила ноги, встала с кровати, нащупала платье и оделась, больше для уверенности, потому что стояла жаркая летняя ночь, и ни одна душа - по крайней мере, ни одна живая душа - все равно не могла бы увидеть меня в ночной сорочке. Я прошлепала босиком к двери и долго прислушивалась, но услыхала сейчас лишь свист ветра и успокоилась, решив, что мне просто прислышалось спросонья. Но и в этом случае нужно было все-таки проведать Джайлса, ведь теперь я ни за что бы не уснула, не убедившись, что моему драгоценному братцу ничего не угрожает. Медленно приотворив дверь, я, замерев, переждала миг, когда она скрипнула, и, убедившись, что никого не разбудила, выскользнула в коридор.
Не успела я сделать и шага, как тот же звук раздался снова - то же тихое причитание. Оно не так уж походило на завывание ветра, скорее на то, как если бы кто-то учился петь и неуверенно мычал мелодию без слов. Звук почти околдовал меня, и прошло несколько секунд, прежде чем я очнулась и поняла, откуда он исходит. Дело обстояло хуже, чем я ожидала, потому что, какое бы существо ни производило этот звук, находилось оно сейчас в спальне Джайлса. Я зашлепала и затопала по голым половицам, не стараясь приглушить шаги, наоборот, я даже хотела наделать побольше шума, чтобы спугнуть странную тварь. Но, добравшись до двери Джайлса, я поняла, что осталась незамеченной - пение продолжалось, монотонное и заунывное, как погребальная песнь плакальщицы. С опаской я коснулась дверной ручки и медленно повернула ее. Тихонько приоткрыла дверь, и от того, что я там увидела, у меня перехватило дыхание. Не веря своим глазам, я потрясла головой, пытаясь прогнать видение. Мне даже хватило присутствия духа ущипнуть себя за руку в надежде, что телесная боль заставит меня проснуться. Но я не проснулась, а картина, представшая передо мной, не рассеялась.
Она была почти как в моих снах все эти годы - та же женщина склонилась над кроваткой Джайлса. Только одета она была не в черное, как в моих снах; кружевная сорочка и домашнее платье - все было белым. Она протянула руку к моему братцу, откинула прядь с его лица, а потом произнесла:
- Ах, мой милый, какой же ты сладкий, так бы и съела тебя!
Женщина была мисс Тейлор. У меня закружилась голова, я схватилась за ручку двери, чтобы не упасть, но слишком поздно. Последнее, что я услышала, хотя и не почувствовала боли, был стук от падения моего тела на пол.
Я проснулась в своей кровати от того, что яркие солнечные лучи пробивались сквозь щелки в занавесках. Значит, мне опять все привиделось. Но как это было - я просто видела сон или опять ходила по дому? Все это было как-то странно, а голова у меня была тяжелая и мутная со сна, и минуту-другую я не могла понять что к чему. Я чувствовала, что-то было не так, как раньше, - но что именно? А потом внезапно я все поняла. Я всегда сначала видела сон - женщину, склонившуюся над колыбелькой Джайлса, - а потом уже ходила. Этой ночью все было иначе: я сначала ходила, а потом увидела ее. Да, сначала я видела сон, верно, но потом проснулась, встала с постели и вышла из комнаты - все это время я бодрствовала. По крайней мере, мне помнилось, что именно так все и происходило. А обычно наутро я совсем ничего не помнила о своих ночных прогулках. Постепенно я вспоминала все больше… странное заунывное пение, которое выманило меня из постели… и это совсем не напоминало мои прежние сны.
В дверь постучали, вошла Мэри с подносом:
- Доброе утро, мисс Флоренс, как вы себя чувствуете? Как же я рада видеть, что вы проснулись. Ох, и напугали же вы нас прошлой ночью, да только что ж поделаешь, вы ведь частенько по ночам гуляете. А теперь садитесь-ка, вот и умница, мисс. А я устрою поднос с вашим завтраком, вот так, чтобы вам было поудобнее.
Я покорно сделала все, как она мне велела.
- З-значит, я снова гуляла во сне?
Она поставила поднос мне на колени, раздвинула шторы, так что солнечный свет залил комнату, а потом захлопотала вокруг меня, наливая чаю и снимая грелочку с вареного яйца:
- Ох да, барышня, только в этот раз вы не ушли далеко. Только до спаленки мастера Джайлса, а там упали в обморок, прямо на пол. Представляете, мастер Джайлс все проспал, даже не проснулся! По счастью, мисс Тейлор услыхала, как вы стукнулись об пол, а то бы вы так и пролежали всю ночь, к утру небось все тело бы затекло, как деревяшка.
- Говоришь, мисс Тейлор услышала из своей комнаты? Но разве она уже не была там?
Мэри уставилась на меня и захихикала:
- Господь с вами, барышня, что вы! Это ж в час ночи было. Что бы ей делать там в такое время? Нет, она услыхала вас из своей комнаты и ужас как испугалась, ей ведь никто не успел рассказать про ваше ночное хождение. Она всех перебудила, всех подняла на ноги, и в конце концов мы добудились Джона, и он отнес вас в постель. Ну, будет вам, барышня, хватит разговоров. (Хотя это не я, а она сама болтала без умолку.) Поешьте-ка, а потом прилягте и поспите еще. Вы же знаете, вам нужно отдохнуть, вы всегда такая бледненькая да усталая после ночных приключений. Мисс Тейлор сказала, что вы можете не спускаться вниз до полудня.