- А вот и наш именинник! - произнесла Мэйв певучим голосом, взметнув обе руки вверх. Она двинулась ко мне медленной походкой, слегка растягивая шаги. Технически, она была не совсем голой. У неё был серебряный пирсинг в сосках, в нижней губе, в пупке, и, вероятно, ещё кое-где. Я не позволял себе присматриваться. Ее безупречная белая кожа также была украшена драгоценными камнями. Я не знаю, как они были прикреплены, но они держались на ней, отбрасывая маленькие разноцветные вспышки на все поверхности пещеры, когда она двигалась. Наиболее густо они были расположены вокруг и поверх её… ну, в общем, вы поняли.
В наступившей тишине она подошла ко мне - её зелёные глаза были обрамлены полумаской из драгоценных камней и какой-то краски вроде хны, бёдра покачивались, и она буквально излучала секс. Не то чтобы она никогда раньше не была соблазнительной, но сейчас это было возведено на совершенно новый уровень.
- Только посмотрите на него, - сказала она, обходя меня кругом и разглядывая, неторопливо и тщательно. - Похоже, слухи о твоей смерти оказались сильно преувеличены.
- Привет, Мэйв, - сказал я. - Знаешь, я чуть было не пришёл в таком же наряде. Вот вышел бы конфуз.
Зимняя Леди, преемница и заместительница Мэб, завершила круг и остановилась передо мной, просто источая чистое животное влечение.
- Это День рождения. Я одета в костюм "в чём мать родила".
Она глубоко вздохнула, в основном, для эффекта.
- Надеюсь, тебе понравилось.
Чёрт побери, да, мне понравилось. Или, по крайней мере, всему, что находится южнее моей верхней губы, причём намного больше, чем следовало бы. Она не наводила на меня никакой магии; я бы сразу почувствовал сигнал тревоги, как только увидел её. Должно быть, всё дело в отдыхе, физических упражнениях и хорошем питании, чего я в прошлом, в реальном мире, по большей части благополучно избегал. В результате у меня здоровое, стойкое, но совершенно нормальное либидо. Абсолютно естественное.
Произошедшие во мне перемены ни при чём. Всё, что сделала для меня Мэб, исцелив перелом позвоночника, дав мне возможность двигаться со скоростью вампира и наделив своего рода рефлексами, которые позволяли уворачиваться от атаки разъярённого малка, не изменило меня на каком-то фундаментальном уровне.
Здесь, в Запретных Землях, всё это было абсолютно здоровым и нормальным.
Взгляд Мэйв встретился с моим, и она одарила меня медленной, медленной ленивой улыбкой. Я почувствовал, как всё моё тело содрогается в ответной реакции на Мэйв, на её присутствие, её близость, её… всё. Было что-то в этой улыбке, передавшееся мне в этот краткий миг - Мэйв, как она будет выглядеть в экстазе, подо мной, глядящая на меня с бессмысленным от возбуждения выражением прелестного лица. Вместе с этим видением пришли сотни, а то и тысячи других - каждый образ был одним остановившимся мгновением, моментом из тех, что можно пережить лишь в безумном сне - застывшие и наложенные поверх друг друга, каждое из них обещание, предсказание, и каждое нацелено прямо на самые базовые, наиболее примитивные части моего мозга. Эта информация не ограничивалась зрительными образами. Каждый слой-вспышка имел своего рода оболочку чувственной памяти, у каждого она была частичной, но интенсивной, - осязание, вкус, запах, слух, зрение - десятки и десятки желаний и фантазий, сжатые в один миг порочного вдохновения.
Даже секс порой не доставлял мне столько удовольствия, как улыбка Мэйв.
"Ты слышишь меня, - пришла мысль Мэйв, вместе с образами. - Ты слышишь меня сейчас, потому что мы теперь вместе, точно так же, как ты с Мэб. Видишь ли, я чувствую то же, что и ты, с тех пор, как ты присоединился к нам. И я хочу чувствовать ещё больше. Ты и мой Рыцарь, Дрезден. Позволь мне оказать тебе радушный приём. Приди ко мне. Составь мне компанию. Прогуляйся со мной при свете звёзд, и я открою тебе секрет наслаждения".
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что я всё ещё стоял там, в ледяном зале, по-прежнему одетый в смокинг, всё ещё на расстоянии вытянутой руки от Мэйв. Наконец я процедил сквозь зубы:
- Извини, Мэйв. Уже есть другие планы на вечер.
Она откинула голову назад и рассмеялась.
- Приведи её, - сказала она, и в её глазах заплясали огоньки. Её взгляд метнулся к Сариссе, которая сдавленно охнула и застыла рядом со мной. - Она красива, и мне бы хотелось… познакомиться с ней поближе.
"Только представь себе возможности, мой Рыцарь".
Новое мультисенсорное слайд-шоу замелькало в голове, и каждый образ был вроде предыдущих - я понимал, что нельзя проявлять интерес, но не мог заставить себя полностью игнорировать - только на этот раз с участием Сариссы.
"Я могу показать тебе удовольствия, о которых ты, возможно, даже не мечтал. Приводи свою очаровательную спутницу. Я подарю тебе её и многих, многих других".
И вновь сознание заполонили видения головокружительных, пронзающих удовольствий, и от напряжения я был готов сорвать с себя все одежды.
И, только на мгновение, я позволил себе их принять.
Это не повод для гордости, но и не значит, что я превыше искушений - ведь я всего лишь мужчина, поэтому на секунду задумался, что же может быть за этой дверью. Да, это неразумно - и забавно, но очень, очень неразумно. Знал, что буду последним глупцом, если уступлю желанию, но всё же…
Когда-нибудь меня убьют. Вполне возможно, что сделает это какое-нибудь чудовище. Возможно, причиной станет моя непроходимая глупость. Хотелось бы мне, чтобы причиной этого стало то же, что и у многих: безжалостное, неумолимое время (но я бы не ставил на эту возможность). В последнее время, будучи мертвым, ну или практически мертвым достаточно долгое время, я начал свыкаться с мыслью о своей смерти, хотя она и не доставляла мне удовольствия. И мне не хотелось бы покинуть бренный мир столь же жалко и болезненно, как я умудрялся проделывать это раньше.
Но если и придется, то, наверняка, найдутся более отвратительные способы, чем сгореть дотла в пламени эйфорического наслаждения.
Проклятье, Мэйв сделала неотразимое предложение.
Мдас.
Новичку всегда что-то впаривают.
В зале наступила звенящая тишина, в которой было слышно лишь мое учащенное дыхание, и я ощутил, какое напряжение висело в воздухе. Все существа замерли в ожидании, и внезапно меня осенило, что это вторая попытка за вечер покончить со мной. Мэйв пыталась уничтожить меня.
- А Ллойду ты такое предложение делала? - задал я вопрос.
Мэйв склонила голову, не отводя от меня пристального взгляда, и улыбка на её губах заледенела.
- Язычок проглотила? - спросил я погромче. И с презрением добавил:
- Ты расслышала вопросик?
Заледеневшая улыбка стала адски холодной.
- Что ты мне сказал?
- Я сказал "нет", психопатка долговязая, - ответил я, вкладывая в каждое слово всё имеюшееся у меня презрение. - Видел я, как ты обращалась с Ллойдом Слейтом, и "нежность" к подменышам собственного двора замечал, так что точно знаю, чего от тебя ожидать, ты, высокомерная, насквозь испорченная, самодовольная, мелочная, жестокая маленькая кретинская пчеломатка.
Выражение лица Мэйв изменилось - больше оно не было сосредоточенным. Скорее, она выглядела… ошеломлённой.
Сарисса потрясённо посмотрела на меня. Потом огляделась вокруг, будто пытаясь найти кроличью нору или бомбоубежище, или, возможно, что-то вроде бронированного автомобиля, чтобы запрыгнуть внутрь.
- Ты послала своего приспешника прикончить моих друзей в день их свадьбы, Мэйв, - продолжил я, повышая голос, чтобы меня можно было расслышать в самом дальнем уголке зала. - Ты решила, что я забыл об этом? Или же это настолько мелкий и незначительный факт, что он напрочь выветрился из твоих мозгов? И ты действительно думаешь, что я настолько туп, что не понял - ты организовала эту "вечеринку-сюрприз" в надежде, что я пролью кровь при дворе, Дарт Барби? Ты только что попыталась меня убить, Мэйв, и на самом деле рассчитываешь, что этот кусочек порнухи по психоканалу заставит меня позабыть об этом? Никак не могу решить - ты безумна или попросту тупа, как пробка.
После этой тирады у Мэйв чуть челюсть не отпала.
- А теперь послушай, - продолжил я. - Ты симпатична, куколка. Ты великолепна. Ты вызываешь просто сверхъестественное желание. И что с того? Ты - порченый товар. Так что разворачивайся и уноси свою маленькую голую задницу прочь, пока я сам тебя не пнул.
И мёртвая тишина надолго повисла в зале.
Ярость исказила лицо Мэйв. Соблазнительное очарование её черт исчезло, сменившись звериным бешенством - глаза искрили, а температура в зале упала настолько резко и болезненно, что на полу из воздуха начали формироваться кристаллы льда - чёртов лёд покрылся долбаным льдом.
Мэйв уставилась на меня с неприкрытой ненавистью в слишком больших глазах, а потом слегка наклонила голову и чуть улыбнулась.
- Полагаю, мы живём, чтобы веселиться, - прошипела она. - Музыку.
Откуда-то в зале снова заиграла симфония. Молчаливое кольцо из злобных персонажей страшных сказок распалось с плавным изяществом, и через несколько секунд можно было подумать, что находишься на какой-то на редкость бурной, невероятно шикарной костюмированной вечеринке.
Глаза Мэйв сверкнули, она резко повернулась ко мне задом, чуть издевательски тряхнула волосами, а потом исчезла в толпе.
Я обернулся к Сариссе и обнаружил, что она пристально смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
- Ты её отверг.
- Угу.
- Никто не делает этого. Не здесь.
- Подумаешь.
- Ты не понял. Оскорбление, которое ты только что нанёс ей - это… это…
Сарисса покачала головой и закончила, понизив голос:
- Ты только что заработал малую толику её уважения.
- Что должно было случиться рано или поздно, - отмахнулся я. - Меня беспокоит другое - её ответ.
- Музыку? - спросила Сарисса.
- Ага, - кивнул я. - А через минуту, вероятно, начнутся танцы. Могло быть и лучше.
- Могло быть хуже, - ответила она. Потом сделала глубокий вдох и снова подхватила меня под руку. - Ты выиграл первый раунд.
- Я всего лишь пережил его.
- Здесь это уже победа.
- Так что если мы выиграем остаток ночи, то сделаем неплохой старт, - я осмотрелся вокруг и сказал:
- Пошли.
- Куда мы идём?
- Куда-нибудь подальше от середины зала, - проворчал я. - Где можно прислониться к стене. И, надеюсь, там будут закуски. Я помираю с голоду.
Глава 5
Мне некомфортно на вечеринках. Может быть, я просто не тусовщик.
Мне тяжело на вечеринке, даже если там нет безумных эльфов, здоровенных чудовищ и отмороженных королев фэйре. Думаю, это потому, что я не знаю, чем себя занять.
Я имею в виду, что там есть выпивка, но мне не нравится напиваться, и я весьма уверен, что что в пьяном виде не становлюсь более привлекательным. Разве что - более забавным, развязным, и не всегда в хорошем смысле. Есть музыка, но я так и не освоил танцы под что-либо с участием электрогитары. Есть люди, чтобы поговорить, и, может быть, девушки, чтобы пофлиртовать, но если исключить из разговора все глупости, которыми я занимаюсь, то я уже не так интересен. Мне нравится читать, сидеть дома, или гулять с собакой - словно я уже на пенсии. Кому интересно об этом слушать? Особенно если мне придется перекрикивать музыку, под которую невозможно танцевать.
Так что я там присутствую, но не выпиваю, слушаю музыку, но не танцую, пытаюсь разговаривать с почти незнакомыми людьми о чём-то кроме собственной глупой жизни, и они, как правило, пытаются делать то же самое. Возникает много неловких пауз. И тогда я начинаю удивляться, зачем я вообще туда пришёл.
Чёрт возьми, на вечеринке с монстрами мне в самом деле проще. Я имею в виду, по крайней мере, у меня есть достаточно хорошее представление о том, что делать, когда я на такой вечеринке.
Закусочный столик был устроен на копии люка, который вел в мой подвал. В гигантской модели он был открыт, то есть в ледяном полу зияла дыра и, неудачно поскользнувшись, можно было провалиться в Стигийскую тьму. Я задумался, будет ли падение в том же масштабе.
Стол был заставлен всевозможными видами угощений, но, несмотря на огромное разнообразие, чего попало там не лежало, исключительно простая традиционная пища. Понюхав воздух, я с уверенностью почувствовал - здесь только еда смертных, нет никакой легендарной амброзии фэйре.
- Слава Богу, - сказала Сарисса, подцепив пару тарелок. - Еда. Я опасалась, что снова будет цветочная ерунда.
- Подожди, - сказал я. - Откуда такая уверенность, что это съедобно?
- Ты не чувствуешь запах? - спросила она. - Я всегда могу определить это. Местная кухня… не совсем изысканная. Практически первое, чему я научилась здесь - это отличать еду.
Она начала накладывать на обе тарелки в основном те же кушанья, что я, скорее всего, выбрал бы сам. Неудивительно. Она фактически была моим врачом-диетологом почти три месяца и уже знала, что мне нравится, а что нет.
Непривычно. Неужели это как будто у меня есть… вроде как жена?
Ого, и откуда, чёрт побери, взялась эта мысль? Всё это, если сложить одно к одному, - домашняя жизнь? Несколько секунд моё сердце стучало, словно кролик лапой. Адские колокола, неужели у меня приступ паники только от попытки назвать женщину своей женой? Хотя… если поразмыслить, как следует - мне кажется, я никогда не применял это слово, подразумевая себя и какую-либо женщину одновременно. Преднамеренно, во всяком случае.
Я покачал головой и отложил эту мысль, чтобы как следует её обдумать попозже, когда у меня на спине не будет нарисована большая жирная мишень.
Пока Сарисса выбирала для нас еду, я высматривал кого-то или что-то подозрительное, но, помучившись секунд двадцать, понял, что это попросту невозможно, и ограничился высматриванием любого существа, мчащегося на нас с ножом в руках и криком. Я держал свои защитные заклинания прямо на краешке разума, так сказать, и готов был извергнуть их в реальность в любое мгновение.
Я приглядел отличный, тихий уголок рядом с гигантской каминной полкой, возвышающейся над огромным камином, где мы могли бы спокойно постоять, взял у Сариссы тарелки, и мы направились в ту сторону.
Некто, узнанный мною, возник из толпы на нашем пути, и я начал улыбаться. Существо, которое, прихрамывая, приближалось ко мне, было не выше пяти футов, опиралось на тяжёлый, узловатый посох, было одето в мантию с капюшоном из неокрашенного полотна и опоясано длинной мягкой веревкой, за которую были заткнуты три свёрнутых полосы красной ткани - официальные накидки старейшин Белого Совета чародеев, полученные после их поражения от его руки в разных поединках.
О, и он был козлом. Ну, очень человекообразным козлом, конечно. У него было такое же вытянутое лицо, как у козла и закрученные бараньи рога на голове, глаза золотистого цвета, борода - длинная и белая, и смотрелся он вполне довольным.
- Старейшина Бебека, - с улыбкой поприветствовал я его.
- Сэр Рыцарь, - ответил он приятно грохочущим басом. Мы обменялись лёгкими поклонами, что также чрезвычайно ему понравилось.
- Пожалуйста, примите мои наилучшие пожелания в этот День вашего рождения.
- С удовольствием, - ответил я.
- Как они заставили вас принять участие в этом параде уродцев?
Он вздохнул:
- Обязательство.
- Конечно же.
Я кивнул на спутницу:
- Позвольте представить вам Сариссу, она помогала мне оправиться от ранения. Сарисса, это…
- Лорд Бебека, - продолжила она, любезно представив его, что показалось вполне естественным.
- Как я рада вновь встретиться с вами, сэр.
- Несказанно рад видеть тебя, дитя, - ответил Старейшина Бебека. - Ты выглядишь цветущей, вопреки царящему здесь климату.
- Это высокая оценка, - ответила Сарисса.
- Мне кажется, что вернее будет - обнадёживающая, - ответил Бебека. - Вижу, теперь ты примкнула к новому Рыцарю.
- Нет, - быстро ответил я. - Это было не так. Не было… назначения. Она врачевала меня.
Сарисса приподняла бровь, глядя на меня, и ответила Бебеке:
- Такова была цена Мэб.
- Ах, - вздохнул Бебека. - Бремя обязательства может быть более чем тяжёлым, как для Зимних, так и для Летних, - он глянул в сторону:
- Известно ли ему о…
- До этого ещё не дошло, - ответила Сарисса.
- Ах, - всплеснув руками, ответил Старейшина Бебека. У него были странные ногти - больше похожие на копыта.
- Тогда мне стоит сохранять молчание.
Сарисса склонила голову:
- Благодарю вас.
- Конечно же.
К нам подошли ещё две фигуры, и обе были выше семи футов. Я не привык быть самым маленьким в компании. Или даже не самым высоким. Я могу выкрутить лампочку, не вытягиваясь. И украсить звездой рождественскую елку, не становясь на цыпочки.
Да я просто мистер Бамбл, разве что зубы получше и выпендриваться не люблю (И это может отлично подсказать, какое именно впечатление я могу произвести на окружающих людей, и не только, особенно когда я грублю могущественным существам, которые намного ниже меня ростом, хотя это своего рода озарение не сильно пригодится мне этим вечером).
Один из подошедших был мне печально знаком. Он был одет в охотничий костюм из кожи серых, зелёных и коричневых тонов; на боку висел меч с навершием из оленьего рога. Впервые я видел его носящим не шлем, а что-то другое - густые светло-каштановые волосы спадали до плеч. Черты лица были асимметричны, и, хотя его нельзя было назвать привлекательным, он не был лишён определённого шарма, а его глаза имели тревожный золотисто-зелёный оттенок. Я не знал его имени, но он был Эрлкингом, одним из фэйре, достаточно могущественным, чтобы возглавить Дикую Охоту, кроме того он был царствующим правителем гоблинов
(Совсем не таких, как уродливые болваны из "Хоббита". Настоящие гоблины больше похожи на терминаторов-мутантов-серийных убийц-психопатов-ниндзя: как Ганнибал Лектор и Джеки Чан в одном лице).
Да, и однажды я его оскорбил, пленив в магическом круге. Все фэйре, вне зависимости от размеров, просто ненавидят это.
- Бебека, - сказал Эрлкинг, склонив голову.
Старейшина Бебека ответил легким поклоном:
- Лорд Херн.
- Вы знакомы с этими детьми?
- Да, - ответил Старейшина Бебека и начал нас представлять.
Тем временем я изучал мужчину, стоящего рядом с Эрлкингом, являя с ним разительный контраст. Эрлкинг был огромен, но нечто неуловимое позволяло предположить в нем изящество и проворность - будто наблюдаешь за тигром. Конечно же, он стоял совершенно спокойно и расслабленно, но было прекрасно понятно, что в любую долю секунды он мог сорваться с места с ужасной целью и никто не в состоянии предугадать, когда он это сделает.
Второй же не был тигром. Он был медведем. Его плечи были настолько широкими, что по сравнению с ним Херн мог показаться худым. Предплечья были почти толщиной с бицепс, а такую накаченную шею, как у него, можно встретить разве только у бодибилдеров и профессиональных головорезов. Его руки покрывали шрамы, ещё больше их было на лице. Многие из них уже превратились в белые линии, как у мотоциклистов, всю жизнь проведших за рулем. На нем была кольчуга - фэйре не выносят прикосновения железа, так что она была сделана из какого-нибудь другого материала.