Кэти, похоже, устала и печально глядела в окно. Свет золотился в её волосах, а платье казалось зеленоватым облаком. Слово взял Рон.
– Под женой, облечённой в солнце, многие богословы понимают Израиль, – сказал он, более чётко произнося слова, чем Кэти. – Еврейский народ, согласно Библии, является богоизбранным. Но кого именно она рожает, неясно… Дракона обычно отождествляют с Сатаной. Про трёх бесовских духов толкований нет. Многое пока скрыто, и важно знать не детали, а готовиться к приходу Господа Иисуса Христа. Мы приехали, чтобы помочь вам в этом.
– У нас для этого есть своя церковь, православная! – возразила другая русская.
– В ваших церквах очень красиво, и мы за мирное существование с православием, – бодро улыбнулся Дэйв и снова стал разливать чай. – Мир быстро становится единым, зачем враждовать?
"Только США хотят, чтобы мир объединился по их сценарию", – кисло подумал я, но прикусил язык. Всё-таки эти американцы видели в будущем не благостную картину устроенного по-американски мира, а приход Антихриста, ужасы мировой войны и конца света. Саранча в железной броне, с шумом крыл затмевающая солнце – не полчища ли это штурмовых вертолётов?..
Так что на языковую практику рассчитывать было нечего, изучать Библию особенно не хотелось, и на занятия больше не ходил.
Близились осенние праздники. По утрам в тумане чернели деревья. Я стал часто видеть во снах Киру – то в солнечном ореоле на берегу моря, то с манящей улыбкой в сумраке парка, – и стал подумывать: не съездить ли к ней? Вдруг повторится тот чудесный миг: трепещущее дерево, пунцовый свет на лице Киры, и сладостное пламя, что пронизало меня…
Но останавливала боязнь, что увязну в отношениях. Кто-то писал, что люди вговаривают себя в любовь – как и в гнев. А я подумывал устроиться на работу в Москве и там жениться…
Не знал ещё пословицы: "Человек так, да Бог не так…".
В общем, решил не ездить к Кире, а хорошо прогуляться. Уже совершал экскурсии по окрестностям, так что сел в автобус, вышел в какой-то деревне и углубился в лес. Хмурые ели стояли вдоль малоезженой дороги, белёсый туман стлался над землёй.
Я сошёл с дороги, вокруг ног зашуршала сухая трава. Холодный осенний свет наполнял лес, ветви деревьев образовывали меняющийся сложный узор. Лес покорно ждал прихода зимы, и моя душа тоже проникалась сонным равнодушием…
Зачем мне Кира?..
И вдруг заметил, что неподалёку идёт другой человек.
Я остановился, и будто промозглый холод протёк за воротник. Как-то перестал я доверять ближним своим. Человек успокаивающе приподнял руки. Он был без головного убора, в тёмном плаще. Высокий лоб с залысинами, вытянутое лицо. Постояв, пошёл в мою сторону. Я рассмотрел, что глаза у него голубые – чересчур голубые для сумеречного леса. Контактные линзы?
– Здравствуйте, – довольно небрежным тоном сказал незнакомец. – Извините, если напугал. Осень прекрасное время для прогулок, не так ли?
– Пожалуй, – пробормотал я, возобновляя ходьбу. Был так растерян, что забыл поздороваться. Незнакомец пошёл рядом, сунув руки в карманы плаща.
– Вас ведь зовут Андрей? – непринуждённо спросил он. Чувствовалось, что в ответе не нуждается.
Я вздрогнул: откуда он знает моё имя?
– Вы писали письмо в ФСБ, – словно услышал мой вопрос незнакомец. – Кстати, называйте и меня по имени – Глеб.
Мне резануло слух это "называйте". Намёк, что имя не настоящее? И как меня вычислили? Хотя… при включённом мобильном телефоне это нетрудно. А "Глеб" продолжал:
– Хорошее место для разговора. В Москве слишком много народу, да и вообще людей на Земле становится многовато. Вы не находите?
– Планета перенаселена, предел экологического равновесия уже перейдён. – Я был здорово испуган неожиданной встречей, но почувствовал гордость за чёткость формулировки. – А зачем я вам вдруг понадобился?
Спутник некоторое время молчал, плащ посвистывал по траве.
– Давайте объяснимся, – наконец произнёс он. – Из письма следует, что вас пытались завербовать. Этот фонд по изучению будущего довольно странная организация. С одной стороны как будто мирная – собирает молодых учёных со всего света, занимается прогнозированием будущего. А с другой – не брезгует похищением людей и ведёт странные исследования. Не исключено, что за этим стоит некая спецслужба.
И на кой чёрт я написал в другую спецслужбу? Не хотят ли от меня избавиться? Удобное место, и труп вывозить не нужно.
– Гм, – я храбрился. – Только вряд ли американская. Любимой темой дискуссий было, как сменить нынешний миропорядок на более справедливый.
Собеседник хмыкнул.
– Справедливость можно понимать по-разному. Например – несправедливо, что богатая ресурсами Сибирь принадлежит одной России. Надо поделиться… Вокруг России роится много всяких организаций. Мы стараемся их отследить, но возможностей не хватает. Так что и нам нужны специалисты в аналитический центр. Программисты, системные аналитики, футурологи… Вы можете подойти – университет закончили с отличием, руководитель высоко оценил вашу дипломную работу. Добавлю, что наши рецензенты оценили её ещё выше.
Я не сдержал самодовольной улыбки. Выходит, кое-кто меня ценит. Но всё же испытывал беспокойство. Ветви перестраивали узор на фоне серого неба, шуршала и стегала сухая трава.
Кое-кто уже оценил меня. Приглашал на семинары, а потом пытался убить…
– А почему вы не встретились со мной в городе? – поинтересовался я.
Глеб коротко взглянул на меня, и снова поразила голубизна его глаз.
– В Москве мы, пожалуй, побеседовали бы в ресторане, – ответил он со смешком. – Есть заведения с уютными, а главное, приватными уголками. К сожалению, в вашем городе все на виду, а мы не хотели привлекать внимания.
Словно колокольчик прозвенел вдалеке. Я почувствовал раздражение.
– С чего это сотрудник ФСБ тратит время на вчерашнего студента? Выгоднее разрабатывать богатого коммерсанта…
Глеб вынул руку из кармана. Я споткнулся, и колени ослабли – вдруг вынимает пистолет? Вполне мог быть причастен к организации Сибил.
Но он только сломал прутик с куста.
– Хотите верьте, хотите нет, но мы таки занимаемся борьбой с несправедливостью, – и взмахнул прутком так, что засвистел воздух.
Я чуть успокоился:
– В России многие боролись за справедливость, только потом от неё оставались рожки да ножки. И понятие справедливости относительно, сами сказали.
Мой спутник покривился:
– Сразу видно философа. Но критерий имеется, и вам известен. Общее благо…
– То есть наибольшее количество добра для наибольшего количества людей, – раздражённо подхватил я. – Старая песня, только это не удалось ни христианам, ни коммунистам. И никому не удастся, возможности планеты ограничены, на всех не хватит.
Собеседник поморщился:
– Не надо про всех. Мы говорим о России. И у нас был период величия, когда большинство людей жило неплохо, и нас уважали в мире…
– Советский Союз? – перебил я. – Читали Льюиса Кэрролла? Шалтай-болтай сидел на стене, Шалтай-болтай свалился во сне, а теперь вся королевская конница и вся королевская рать не может Шалтай-болтая обратно собрать.
Свистнул рассекаемый прутиком воздух.
– Верно. Но согласитесь, тогда мы были ближе к общему благу, чем сейчас.
Я пожал плечами:
– Возможно. Некоторые даже уверяют, что Советский Союз стоял на пороге новой цивилизации…
Спутник остро глянул на меня.
– Выходит, вам известна эта точка зрения, – сказал он. – Я её разделяю и считаю, у нас было всё для небывалого рывка в будущее. Хотя почему "было"? И сейчас есть… Отрадно слышать. Согласно психологическому профилю, для вас более характерна скептическая установка.
Про психологический профиль мне не понравилось. Кто это озаботился составлением моего профиля?..
Чтобы скрыть растерянность, я пробормотал:
– Вы считаете, что СССР был разрушен в результате заговора? Но это же миф, как и общее благо…
– Вы ведь футуролог, – возразил Глеб. – Любая попытка заглянуть в будущее оборачивается созданием мифа о нём. А мифы способны кардинально изменить действительность. Возьмите миф об Иисусе Христе – мы и представить не можем, каким стал бы мир без него. Или миф о коммунизме, который повлиял на всю историю двадцатого века… Люди не могут жить без мифов – так они пытаются понять действительность. А затем изменить её. И в России настало время для нового мифа…
Я фыркнул. Белые пряди тумана потянулись между деревьев.
– А этот фонд по изучению будущего. Вы что-нибудь узнали о нём?
– Ничего интересного, – поморщился Глеб, – Разведкой за рубежом занимаются другие службы. Кстати, дурацкое разделение в эпоху сетевых войн… Да и в ФСБ кадры сейчас недостаточно профессиональные.
Я хмыкнул – ещё жалуется!
– Кстати, та организация… – продолжал Глеб, – явно носит сетевой характер. И как будто тоже собирается переделать мир.
– Широко замахнулись, – пробурчал я. – Мир – слишком сложная система, на ситуацию в нём влияет множество переменных.
Мой спутник помолчал.
– И очень хрупкая система, – сказал он наконец. – Вот недавний пример: несколько масштабных операций на биржах плюс пропагандистская компания – и вся мировая экономика сваливается в кризис.
Полосы тумана, словно белые призраки, всё гуще крались между деревьев.
Я пожал плечами:
– Чтобы организовать подобный кризис, нужны немалые средства.
– Есть силы, которые заинтересованы в изменении нынешнего мирового порядка. – Голос Глеба звучал холодно, как холоден был встающий навстречу туман. – Особенно в Азии, где накопилось много обид по отношению к Западу. На Востоке обид не прощают… Вы сами писали, есть всего несколько важных переменных: Можно разработать алгоритм воздействия на них и запустить сетевую атаку. Возможно, что организация, о которой вы сообщили, планирует именно это…
Глеб замолчал. Мох зачавкал под ботинками, пришлось свернуть на дорогу. В глубоких колеях поблёскивала вода. Как раз место, чтобы закопать, если кто путается под ногами.
– Нам важно знать, как реализация подобных планов отразится на России? – продолжал мой попутчик. – Тут вы можете помочь. Пытались построить синергетическую модель взаимодействия русского и восточного менталитета, и у вас получились интересные результаты.
На душе немного полегчало.
– Это была наивная попытка, – со стыдом сказал я – Нужна обкатка модели на компьютере, а у меня ни знаний программирования на таком уровне, ни доступа к суперкомпьютерам.
– Если будете сотрудничать, такой доступ у вас появится, – пообещал Глеб. Он размахивал прутком направо и налево, словно расчищая дорогу от тумана. – Не все же в ФСБ крышуют коммерсантов. Немало и патриотов России.
– Вроде все за процветание России, – с сомнением сказал я. – И президент, и правительство, и депутаты Думы. Только говорят одно, а делают совсем другое…
– В этом-то и дело, – подхватил Глеб. – В разрыве между словом и делом, что типично для российских чиновников. Мы хотим преодолеть этот разрыв.
Я рассмеялся, но смех перешёл в кашель: от промозглого воздуха запершило в горле.
– Ничего себе, – наконец выговорил я. – Пока у людей не отрастут ангельские крылышки, это невозможно.
– А для всех людей это необязательно, – безмятежно промолвил мой спутник. – Только для тех, кто принимает решения. Для политиков, чиновников, военных.
Уже целая рать белых призраков двигалась навстречу, истончаясь между деревьями и вспухая на открытых пространствах.
– Чихать они на вас хотели, – устало сказал я. Что за странный разговор? – Будут и дальше набивать карманы. Кот Васька слушает, да ест…
– Пока да, – неожиданно легко согласился Глеб. – Пока к власти не придёт организация наподобие Братства.
– Что за Братство? – хмыкнул я. – Хотя да, читал… Ну и что? Так же будут воровать. Как сказал один наш соотечественник, всю историю России можно выразить одним словом: "Воруют-с".
– А это вряд ли, – мягко возразил мой спутник. – Уже после столь замечательного высказывания был в истории России период, когда перестали воровать. Ну, почти перестали.
– При Сталине, что ли? – вяло поинтересовался я. – Всё прошло и быльём поросло.
– Вы изучали историю России, – насмешливо сказал собеседник. – Неужели не усвоили, что всё в ней повторяется? Сначала период анархии – Смута или 1917-й год, когда рушатся старые формы. Потом приходят деятели наподобие Петра I или Сталина, и Россия вступает в период создания новых государственных форм и обретения новой мощи. Сейчас закончилась очередная российская смута, и мы стоим на пороге нового созидательного этапа.
– Вряд ли получится, – ответил я. – Пока Россия раскачивается, мир вступил в совершенно новую эпоху. И потом, порядок в России всегда наводили сверху. А сейчас кто будет? Для наших государственных деятелей политика стала личным бизнесом.
Глеб повернулся ко мне, на щеках блестели капельки влаги.
– Я не могу рассказать всего, – тихо произнёс он. – Но поверьте, кое-что готовится. Вам пока предлагаю только войти в аналитическую группу. Но для этого нужно, чтобы вам стали доверять. Первый шаг – подробнее опишите всё, что с вами произошло. Вы о многом умолчали, а дьявол, как известно, прячется в деталях. Отчёт пошлите по тому же адресу, только в теме укажите – "от странника"…
Мой собеседник остановился. Путь пересекала дорога с глубокими колеями, в них стояла вода с радужной плёнкой. За дорогой начинались болота – сквозь туман виднелись высохшие деревца и мох. Я знал, что в тумане прячутся озёра с чёрной стоячей водой. Здесь обычно заканчивались мои прогулки, и я поворачивал обратно.
Глеб кинул прутик и наконец-то вынул из кармана другую руку. Снова пробрало холодом, но в руке оказался обыкновенный мобильник.
– Подъезжайте, – сказал Глеб коротко и спрятал телефон. А потом глянул на меня. – Если хотите, подброшу до дороги. Вы мне немного нравитесь. Такой же идеалист, как я был когда-то…
– Я ещё прогуляюсь, – хмуро сказал я. Вечно меня норовят куда-нибудь завезти.
– Как знаете, – пожал плечами Глеб.
Из леса послышался шум мотора, и вскоре громоздкий джип с затемнёнными стёклами выплыл из-за деревьев.
Остановился по ступицы в воде, мой собеседник осторожно забрался внутрь, и машина тронулась. Я попытался рассмотреть номерной знак, но он отсутствовал. Выплёскивая из колеи радужную грязь, джип свернул в сторону и уехал.
Скатертью дорога! Пусть считают, что завербовали. Даже кличку присвоили! Ну, в России к этому не привыкать.
Я повернул от сумрачного болота и пошёл обратно. Туман окутывал деревья белым саваном, и на душе было противно.
Вдруг показалось, что кто-то идёт впереди, волнуя туман. Словно гибкая фигура мелькала среди прозрачных волн… Скорее всего, это был обман зрения. И всё же с губ сорвалось:
– Кира?..
Когда я вышел на шоссе, холодный ветер подул навстречу, и первые снежинки закружились в темнеющем воздухе.
Зима в этом году пришла рано. Как-то я поехал посмотреть местный кремль и специально прошёл мимо здания ФСБ: решётки на окнах, переплёт антенн на крыше. Здание показалось каменным псом, который вот-вот вскочит из вихрей позёмки и разразится лаем. Но здание молчало: пёс то ли обленился, то ли одряхлел.
С обрыва открылся широкий вид: церкви над тёмной рекой, белые поля, далёкая полоса леса. Церквям было по триста и более лет, но лёгкая метель окутывала их словно подвенечной фатой, и за них становилось тревожно: серая мгла наступала по снежным полям с востока.
Я всё думал о разговоре с "Глебом". У меня давно возникли подозрения, что под маской фонда изучения будущего скрывается другая организация – то ли разведка, то ли террористы. Возможно, семинары проводились с целью найти сотрудников… Хотя на террористов не походило. Там были образованные люди из разных стран, никто не говорил о терактах, а обсуждались новые технологии. Хотя возможно, заговорщики хотели изменить мир посредством информационных технологий. Как известно, логические бомбы могут оказаться эффективнее обычных…
А вдруг эта организация от меня теперь не отстанет? Да и предложение Глеба работать в аналитическом центре ФСБ выглядело заманчиво. Зарплата должна быть повыше, чем в институте.
Так что через пару недель после разговора я вышел на своём старом ноутбуке в Интернет и составил подробное донесение.
На этот раз описал всё – и проводника по снам, и сумрачную Москву, и странное поведение Симона. Даже Аннабель с её жутковатым напарником…
До сих пор порой думаю, обратили ли тогда в ФСБ серьёзное внимание на мои послания? Может, им просто надо было выполнить план по вербовке.
Зато обратили другие…
Я шёл на работу. За ночь похолодало: красный шар солнца поднимался над заиндевелыми деревьями, и тротуар обледенел. Вдруг будто чёрная собака метнулась ко мне от забора. Меня пробрало морозом, и я шарахнулся в сторону. Не удержав равновесия, поскользнулся и, уже падая, почувствовал под ногами что-то вроде взрыва. В щёку вонзились холодные иголки – брызги льда и бетона.
Я обмер и остался лежать: неужели стреляли? Хотя не слышал звука выстрелов, но насмотрелся фильмов, где оружие часто с глушителем. А странности продолжались: тротуар медленно повернулся и стал вертикальной стеной, моё тело утратило вес, я стал падать. Казалось, мимо проносятся угольно-чёрные стены. Будто издалека, почувствовал ещё один мягкий удар возле головы. Меня охватил ужас: а вдруг я уже убит и это туннель, о котором рассказывают пережившие клиническую смерть?..
Но вдруг уткнулся лицом во что-то пушистое, всё тошнотворно покачалось, а потом я увидел красноватый свет. Осторожно приподнял голову.
И окончательно ошалел.
Я лежу на ковре. Две свечи догорают коптящим пламенем. Положив руку на перила, вполоборота ко мне стоит Аннабель.
– Ты? – голос странно колеблется, словно в фильме, когда нарушена синхронизация. – Ах да, тебя послали назад…
– Куда? – бормочу я, вставая на четвереньки и пытаясь понять, цел ли? Как будто всё в порядке.
– На этот раз в прошлое. – Голос Аннабель звучит уже нормально, с лёгкой насмешкой. – Вставай.
Она протягивает руку и, хотя та обжигает холодом, её не хочется отпускать. Я оказываюсь на ногах, лицо Аннабель совсем близко, и нет сил сопротивляться призыву алых чувственных губ.
На этот раз я целую Аннабель.
Поцелуй долог и жгуч, и тело слабеет, наливаясь истомой, а разум кружит как обессиленная птица во тьме, пронизанной лучами кровавого света.
Наконец Аннабель отталкивает меня.
– Ступай вниз! – приказ бьёт как бич, но всё тело сладостно содрогается, и я начинаю послушно спускаться по лестнице, крытой красным ковром. Рука Аннабель огненным обручем охватывает мою, я не чувствую ног, а сердце бешено бьётся.
Внизу открывается тёмное помещение: слабо белеют человеческие тела, из чаш струится сладковатый дым, а в столбе багряного света под завораживающую музыку танцует нагая девушка. Похоже, та самая, с которой так грубо обошёлся Рарох. Красный свет стекает по грудям и лоснящемуся животу…