– Много лет уж ищу, да пока без толку. – Старуха тяжело вздохнула. – Может, и нету уже их никого в облике то людском. Может, давно косточки их в печах адских сгорели.
– Умеешь утешить, карга ты старая!
– Ты не бранись, а запоминай лучше. Я то, милостивый господин, ниже седьмого круга никогда не хаживала, а тебе, видать, суждено и дальше заглянуть. Вдруг встретишь кого из первых то грешников. Вдруг их сатана именно туда и запрятал.
Положа руку на сердце, следовало признать, надежды отыскать этих самых первостроителей у меня не было никакой. Именно поэтому я запихнул название "первые грешники" куда-то на самую дальнюю полку в кладовой своей памяти и решил положиться на традиционный русский авось. Другого пока ничего не оставалось. Авось мне повезет узреть спасительную лазейку, авось придумаю как эту самую лазейку прокопать.
Алхимическая лаборатория растянулась на целых три круга. На каждом из них рождался какой-то свой дурно пахнущий ингредиент. Процесс завершался тем, что пару сотен работников, вооруженных ржавыми лопатами, начинали грузить его в большие плетенные заплечные корзины. Тысячи носильщиков подхватывали эти самые корзины и спешили с ними вниз, доставляя сырье для следующей серии таинственных превращений. Так было на четвертом и на пятом этажах, этого же следовало ожидать и от шестого.
С каждым шагом вниз мне становилось все тоскливее и тоскливее. Я удалялся от врат, через которые вошел в мир грешников. От этого надежда на возвращение таяла с убийственной быстротой. Хотя, если откинуть обычную человеческую косность мышления и прислушаться к здравому смыслу, становилось ясным как божий день – грешнику не прорваться назад хоть из девятого круга, хоть из первого. И скорее всего дело тут совсем не в бдительных охранниках, дело тут в чем-то ином.
Но ведьма с пеной у рта утверждала, что чудо возможно, что с того света возвращаются. Утопленники, отплевываясь, выныривают из глубины. Висельники, откашлявшись, во всю глотку начинают горланить залихватские песни. Отоспавшись пару месяцев в уютном сугробе, путники принимают по сто пятьдесят граммов и весело продолжают путь. Ну, скажите на милость, где и когда такое бывало? Кто и когда о таком слышал?
От страшной мысли я покачнулся как от нокаутирующего удара. Господи, я ведь подозревал это с самого начала! Старуха действительно безумна! И нет ничего: ни света в конце туннеля, ни надежды этот свет увидеть, да и самого туннеля тоже нет.
Следующие пол часа стали самыми жуткими в моем загробном турне. Смерть, ад, безысходность, ужас… И после всего этого как божественный знак, как бесценный дар – искра надежды. Я берег ее, я лелеял ее, я жил ею, и вдруг конец, конец всему! От такого удара невозможно оправиться. После него обычно приходит безумие. И я уже готов был отдать себя во власть сладкой и безмятежной пустоты, как воспаленный мозг царапнуло одно недавнее воспоминание.
Я сижу напротив добродушного толстяка, отрекомендовавшегося не иначе как Дьявол. Хозяин шикарного кабинета приветлив и учтив. Он с отеческой заботой приглашает к себе на службу очередного сотрудника. Новичку предлагается комфортабельное место работы – мир людей, и щедрая зарплата – жизнь. Жизнь! Вот оно! Во время нашей беседы я был уже мертв. Но Дьявол не делал из этого проблемы. Если бы захотел, он мог вернуть меня в мир голубого неба и яркого солнца. Выходит, это все-таки возможно!
Это было маленькое воскрешение. Из бестелесной унылой тени я вмиг превратился в плененную и от этого злющую крысу. Как крыса я не смерюсь, как крыса я буду снова и снова искать выход.
Как это ни странно, но образ крысы зародил в моей голове некое подобие мысли. Назвать это мыслью? Нет уж, увольте. Сознание кричало в испуге, а здравый смысл категорично отказывался от такой авантюры. Есть вещи, которые невозможно осуществить никогда, потому что они не то, что неосуществимы, они даже невообразимы. Но крысиное естество не запугать и не сломить. Крыса вцепится в горло каждому, кто стоит у нее на пути, будь это перепуганный подмастерье с башмаком в руке или извергающий молнии Дьявол.
Да Дьявол! Сейчас именно он стоит на моей дороге. Именно он контролирует ту единственную дверь. А значит, этот гад нарвался. Значит, я уже иду!
Продолжением воинственного пыла стало дурацкое видение. Копошащиеся среди камней узники. Мимо них чинно движется высокое руководство, Дьявол, такой, каким я его запомнил, только в строительной каске и с сигарой в зубах. Позади него пяток демонов. Они все тоже в человеческом обличии. На головах у всех такие же каски, а в руках горные карты и толстые папки, полные отчетов, сводок и циркуляров. Вся компания оживленно переговаривается и то и дело тыкает плацами в разные стороны. Ход работ удовлетворяет владельца. Он доволен, вальяжен и расслаблен, он потерял бдительность. Болван! Он даже не догадывается, что над ним уже занесена моя карающая рука. Один прыжок и я вылетаю из-за камней. Разбиваю невесть откуда взявшуюся пивную бутылку и со зловещего вида розочкой кидаюсь в атаку. Я прижимаю стеклянный нож к горлу сатаны и зверски улыбаясь, шепчу ему на ушко: "А ну, дружок, выведи меня поскорее на свежий воздух".
– Алексей, что с тобой? – голос Дионы выдернул меня из сладкой неги.
– А? Что? – я удивленно заморгал глазами.
– Сперва ты весь трясся, а теперь идешь и улыбаешься, как человек, в голову которому забрались прожорливые термиты.
– Я в порядке, только задумался чуток.
Мне стало неловко от своей тупости. Нет, действительно тупо! Привидится же такое! Кинуться на самого Дьявола, прижать его, чтобы даже не смог пикнуть, а затем качать свои права. Ну, ты, брат, и силен фан-та-зи-ро-вать. Последнее слово я домыслил по слогам. Делал я это уже чисто по инерции. Мозг в этот момент был оглушен, ошарашен и парализован яркой как молния вспышкой.
Идея! Одни бы назвали ее аферой, кое-кто безумием, а мои старые друзья из флотского спецназа, наверняка просто будничной работой.
Глава 8
Для осуществления задуманного плана информация была просто жизненно необходима. Отличная мотивация! Именно благодаря ей жажда познания вскипела во мне с новой доселе невиданной силой. Понятно, великим алхимиком мне не стать, но основные этапы магического процесса следует уяснить хоть кровь из носа.
Первые шаги просты и понятны. Сперва добывался минерал под названием свинцовый блеск или галенит. Затем из него выплавляли чистый свинец. Далее увесистые слитки ожидали две разные, абсолютно не похожие друг на друга судьбы. Большая их часть отправлялась прямиком на седьмой уровень. До транспортных лент в аду как-то не додумались. Их заменяла бесконечная череда грешников. Каждый нес столько свинцовых чушек, сколько позволяли его физические возможности. В цепочке спускающихся вниз людей попадались как накаченные атлеты, которые тянули охапки по шесть-семь слитков, так и чахлые старушенции, наподобие моей знакомой ведьмы, которые едва передвигали ноги согнувшись под весом парочки серебристо-серых брусков.
Вторая, меньшая часть добытого свинца предназначалась для производства особого магического вещества под названием философский камень. Не скрою, я был немало удивлен, когда услышал от ведьмы это название. Наверняка каждый из нас когда-либо слышал о философском камне. Не буду говорить за всех, но лично мне он представлялся в виде черного брильянта, посверкивающего на бархатной подушечке. Знаю, что его искали мудрецы всех времен и народов, но вот вопрос – зачем? Как и большинство людей, я не имел об этом ни малейшего понятия. А зря! Как оказалось, это очень ценная вещь. Всего щепотка тертого философского камня превращает в золото свинец или ртуть в пропорции один к тысяче. Во, красота!
Я получил такой удар плетью, что чуть не свалился с ног. Умеют бить, сволочи! Я метнул взгляд полный ненависти на кровожадно улыбающегося горбуна в черном. Вот сука, заметил все-таки! Ведь я зачерпнул всего пригоршню того черного порошка, которым заканчивается технологический процесс в пятом круге.
– Оставь, – ведьма укоризненно покачала головой. – Черный дракон тебе не пригодится. Не стоит без толку навлекать на себя гнев гоблинов.
– Расскажи мне о Черном драконе, – я разминал в руке с таким трудом добытый трофей.
– Ты, милостивый господин, забываешь, что я ведьма, а не алхимик. И мое ремесло – духи всего сущего, а никак не свойства мертвых камней.
– А кто может знать? Есть здесь настоящий алхимик? – я взглядом пробежался по веренице людей, пытаясь высмотреть хоть один плащ с золотыми звездами.
– Видела я тут одного испанца. Звали его, кажется, Раймон… – старуха помедлила, – да, точно, Раймон Луллий. Раз пять мы оказывались рядом, вот он то и поведал мне ту историю, которую я сейчас пересказываю тебе.
– А последний раз, когда ты его видела?
– Давно, – ведьма пожала плечами. – Должно быть лет сто назад, а то и больше.
– У-у-у, – разочарованно протянул я. – Тогда на встречу с ним надеяться не приходиться.
Я с досадой выкинул бесполезный черный порошок. Увидев это, ведьма одобрительно кивнула:
– Черный дракон бесполезная для нас вещь, но вот когда пройдем весь шестой круг… – старуха уже в который раз перешла на заговорщицкий шепот. – В конце шестого круга не зевай. Хватай Красного льва и не беда, даже если тебя за это хорошенько взгреют.
– Слушай, бабуля, ты можешь говорить по-человечески?! Черный дракон, Красный лев, что за хрень такая?
– Опять ты кипятишься, уважаемый господин! – ведьма покачала головой. – Вроде не молод уже, а горячности как у безусого юнца.
– Ну, ты же знаешь, что времени у меня – совсем ничего! Как тут не горячиться?
Ведьма даже приостановилась, и бредущий сзади бородатый мужик в лаптях и косоворотке буквально уткнулся ей в спину. Судя по всему, старуха никак не ожидала, что ее рассказ возымеет на меня такое скорое действие. Я понял, сама бы она на побег ни за что не решилась, даже если бы наверх вела отполированная ногами беглецов лестница в каком-нибудь потайном туннеле. Скулить по утраченной жизни это одно, а бороться за эту самую жизнь – совсем другое.
– Бог тебе помоги, смелый господин! – в глазах ведьмы блеснула зависть. – Ради такого храбреца расскажу все, что знаю. Так вот… Черного дракона ты уже видел, а вот Красный лев это совсем другое. Это и есть тот самый философский камень, о котором я тебе давеча толковала. Выглядит он как камешки ярко-красного цвета. На том же шестом круге их мелят в порошок. Хочу заметить, что порошочек этот и хватать легче, да и глотать его гораздо сподручней.
– Глотать? На кой мне его глотать? – от одной лишь фантазии, что на зубах моих поскрипывает эта химическая дрянь, желудок тут же дернулся в непроизвольной конвульсии.
– Никак помереть боишься? – ведьма хохотнула. – Да ты не бойся, вреда от Красного льва не будет, а даже наоборот. Это лучшее лекарство, которое когда-либо в мире сотворено было. Оно все твои хвори за пару часов вылечит. Нога ведь у тебя, как я вижу, совсем плоха. Куда с такой бежать?
– Я думал, что в аду никакие лекарства не действуют, как не действуют, к примеру, и механизмы, – воспоминание о ране заставило ее вновь противно заныть.
– Это обычные лекарства не действуют. Красный лев – эликсир магический. Он и на земле, и здесь, в преисподней, одинаково хорош, – ведьма призадумалась что-то припоминая. – Еще садовники Красного льва очень уважают. Закопают щепотку, к примеру, под молодую яблоньку, а она, глядишь, на следующий день уже и до раскидистого дерева вырастает. Затем пару часов пройдет, а яблонька то уже и отцвела, и плоды полновесные на ней соком наливаются.
– Сильная штука! – я уважительно покачал головой. – Жаль, что я не садовник.
Вмиг вспомнились кадры из детского мультика, "Джек в стране чудес", кажется. Вот бы и мне точно также. Зарыть в землю парочку чудесных бобов. Они и так растут быстро, а тут еще такой превосходный допинг как Красный дракон. Короче, через часок мост с того света был бы готов. Может, кто думает, что я ждал бы целый час? Да ни за что! Как только росточек окрепнет настолько, чтобы удержать вес слегка располневшей человекообразной обезьяны… Только эту самую обезьяну и видели!
– Опять ты в облаках витаешь, – проскрежетала ведьма. – Приготовься. Вон там, впереди… видишь каменные жернова?
– Ну?
– Что "ну"? Видишь или нет?
Шагах в ста от нас действительно что-то вращалось. Тяжелый едкий газ, опускавшийся из пятого круга, клубился там словно его раздувал огромный потолочный вентилятор. В пору моего босоного детства такие вентиляторы устанавливали во всех продуктовых магазинах. Движению воздуха они вряд ли способствовали, зато мух разгоняли это точно.
– Вижу, – соврал я, чтобы не ударить в грязь лицом.
– На жерновах этих и перемалывают Красного льва. Мы пройдем близко, вот тогда-то его и надо хватать… теплым, прямо из-под самого жернова. Тот порошок, что уходит вниз по желобу, нам ни за что не достать. Тележки, в которые он ссыпается, стоят далеко, и рядом с ними постоянно кто-то слоняется, то ли гоблины, то ли сам Дагон – могущественный демон, главный смотритель адовой мастерской. А рядом с жерновом обычно никого нет. Так что это и есть самое удобное место.
Что ж, предварительный инструктаж я получил, теперь посмотрим, как все будет выглядеть на самом деле.
Жернова выступили из темноты как-то вдруг, внезапно. Так из тумана появляются зловещие прибрежные скалы. Да они и походили на скалы. Глядя на вращающееся каменное колесо размером чуть ли не с половину футбольного поля, я чувствовал себя мелкой и ничтожной букашкой. А оно, колесо – стихия, сверхъестественная мощь, не подвластная миру людей.
Однако, первые впечатления проходят очень быстро, и вскоре глаза выходца из двадцать первого века видели лишь две круглые светло серые плиты, лежащие одна на другой. Да габариты, да вес, да скрежет и грохот, но в остальном все просто как дважды два. Нижний жернов закреплен неподвижно, а верхний ползет по своему собрату, перемалывая все, что угораздит попасть между ними. Видел я такую систему, когда бывал в Кижах. Только рукотворные деревянные мельницы мололи никак не камни, и в движение их приводило совсем не сила человеческих ног.
Да-да, именно сила ног! Несколько тысяч человек белками крутились в деревянном барабане, огромном как колесо обозрения. Люди не могли остановиться ни на секунду. Одному небу известно, сколько десятков, сотен, а может и тысяч лет продолжался их неистовый забег. Мир для этих несчастных теперь навечно состоял из надрывного до хрипоты дыхания, размеренного мелькания деревянного колеса, скрипа валов и шестеренок, скрежета и хруста переминаемой породы.
Надсмотрщиков возле колеса оказалось необычайно много. Все они уродливо гримасничали, выражая этим свое полное удовлетворение. Чувствовалось, что находиться здесь для них в настоящий кайф. И работа непыльная, и развлечений хоть отбавляй. Главным аттракционом являлась стрельба из арбалета. Завидев сбавляющего обороты бегуна, охранники выпускали в него тучу стрел. Гоблины надрывно реготали, когда провинившийся, а зачастую и все его соседи, кидались в лошадиный галоп, вопя от боли. Тела их в этот момент были утыканы стрелами как шкура дикобраза иголками.
В порыве бессильной ярости я сжал кулаки. Хотелось разнести вдребезги, стереть с лица земли это адское устройство. Пусть пылающие бревна обрушатся на головы мерзких горбунов и сожгут их дотла, чтобы не осталось ни уголька, ни пылинки, ни самой памяти. С ненавистью глядя на грубо сработанные валы и шестерни, я и вправду принялся измысливать план. Машина то деревянная, гореть будет хорошо, весело так гореть. И починят ее ох как нескоро. Деревьев таких… Я смерил взглядом вал, идущий к жерновам. Сделан он был из пяти скованных между собой гигантских древесных стволов. Деревьев таких на Земле и не встретишь уже поди. Вырубили все давно, а если где и остались, то неизвестно, кто до них первым доберется слуги Дьявола или трудолюбивые китайские лесорубы.
Но чем больше мне хотелось поджечь адскую мельницу, тем больше нарастало убеждение, что от этого ничего не изменится. Узников бросят на другую, может даже более изнурительную работу, ну а меня… меня тут же перетрут на этих же самых жерновах.
– Приготовься, – толкнула меня ведьма. – Подходим.
То, что подходим, я видел и сам. Вращающийся жернов грохотал над самыми нашими головами. Как я не старался, но отделаться от страха, что многотонное каменное колесо вот-вот сорвется и прихлопнет всех нас, никак не удавалось. А тут еще и лезть прямо под него. Куда придется бежать я уже отчетливо видел. В центре нижнего неподвижного жернова чернела дыра, в которую и просыпался мелко перетертый красный порошок. Это была не тоненькая струйка, это был целый водопад алого песка. Извергаясь из жернова, он падал в пробитый в полу колодец. Каменная нора уходила куда-то вниз, должно быть уже на седьмой уровень.
– Принесешь мне чуток, – жалобно попросила ведьма. – Из меня то бегунья плохая, да и руки заняты. Ведь не могу я свинец бросить. Заметят сразу.
– Принесу сколько смогу, – пообещал я. После всего, что старуха для меня сделала, грех было не возместить должок.
– Не ходи, – рыкнула Диона. – Увидят, разорвут. Это неповиновение. Это кража их тайны. Демоны такое не прощают.
– Двум смертям не бывать, а одной не миновать, – я быстро осмотрелся по сторонам. – Да и нет никого. От горбунов нас закрывает край жернова. Так что можно рискнуть.
– Давай, родной, – взвизгнула ведьма. – Сейчас самое время.
Тридцать метров туда, тридцать обратно. Что может быть проще? Но когда ноги подгибаются то ли от боли, то ли от ужаса, когда перед глазами плывет туманная пелена, когда каждый удар сердца звучит как бой курантов, отсчитывающих мгновения твоей жизни, вот тогда тридцать метров превращаются в тридцать километров, секунды растягиваются в часы, а воздух загустевает словно упругая липкая смола. Но выбор сделан, назад дороги уже нет. Понимая это, ты обезумев рвешься вперед. Ты кричишь, заглушая страх и малодушие. Ты машешь руками, в тайне надеясь, что они вдруг превратятся в крылья. И, черт его знает, может тебе повезет.
Мне повезло. Я избежал хватки смертоносных когтистых лап, в спину не вонзился рой отточенных стрел, и упал я всего один раз, причем на самом последнем шаге. Не вставая с пыльного каменного пола, я принялся обеими руками хватать теплый алый порошок.
Все звуки тонули в грохоте вертящегося жернова, но движение у себя за спиной я засек сразу. Что-то кольнуло в самом уголке глаза, что-то необычное, что-то, чего не было раньше. Странно лишь, почему суматоха началась среди вереницы грешников, а не в рядах грозных охранников. Ведь если мой рывок заметили, реагировать должны именно они.
Не ожидая ничего хорошего, я обернулся. От увиденного сердце похолодело, и не просто похолодело, оно покрылось льдом и, кажется, перестало биться.
Ведьма вырвалась из колонны обреченно бредущих каторжников, подскочила к краю жернова и устроила там настоящий спектакль. Она что-то дико кричала и размахивала руками. Слитки свинца оказались брошенными на пол, и старуха ничуть не боялась наказания. Какое там наказание, ее впору награждать. Выполняя свой ведьмовский долг, она с жаром указывала на вора. Не сложно было догадаться, кто тот неудачник, позарившийся на сокровище подземного царства. Не оставляла сомнения и участь его ожидавшая.