Тень из ливнестока начала растекаться по мостовой - где-то на дюйм, но Чарли заметил: сам свет будто изменился. Только ничего не менялось. Тень обрела форму женской руки и еще дюймов на шесть подползла к медведю. Тут-то Чарли и рубанул ее шпагой. Лезвие не ударилось о мостовую, но соприкоснулось с чем-то мягче - и раздался оглушительный визг.
- Говна кусок! - То был вопль не боли - то был вопль ярости.
- Никчемный, маленький… ты…
- Быстрый и мертвые, дамочки, - сказал Чарли.
- Быстрый и мертвые. Давайте попробуем еще разок.
Из отверстия вызмеилась новая рука слева, за ней другая - справа. Чарли оттолкнул медведя подальше от стока и выхватил из кармана зажигалку. Поджег запалы четырех "М-80" и швырнул их в дыру, пока тени еще тянулись по мостовой.
- Что это было?
- Что он кинул?
- Подвинься, не видно.
Чарли заткнул уши пальцами. "М-80" рванули, и он ухмыльнулся. Сунул шпагу в ножны, собрал вещи и побежал ко второму отверстию. В закрытом со всех сторон ливнестоке это будет сурово - жестоко даже. Ухмылка не сползала с лица Чарли. Он слышал хор воплей и проклятий - на полудюжине мертвых языков, и одни перекрывали другие, словно кто-то вертел ручку настройки коротковолнового приемника, ловившего как пространство, так и время. Чарли упал на колени и прислушался, стараясь держаться от ливнестока на расстоянии вытянутой руки. Слышно было, как они надвигаются под переулком, - он подманивал их собой. Чарли надеялся, что прав и наружу они вылезти не могут, но если б даже и вылезли, у него с собой шпага, а драться при свете солнца - это играть на его поле. Он поджег еще четыре "М-80" - фитили у них были подлиннее - и метнул одну в ливнесток.
- Так кто у нас Новое Мясо? - спросил он.
- Что? Что он сказал? - послышался голос из стока.
- Ни хера не слышу.
Чарли помахал фарфоровым медведем у дыры.
- Вам этого надо? - И кинул еще одну "М-80".
- Нравится? - крикнул он, швыряя третью шутиху.
- Будете знать, как об мою руку точить клювы, трепаные вы гарпии!
- Мистер Ашер, - раздался голос у него за спиной.
Чарли обернулся: над ним стоял полицейский инспектор Альфонс Ривера.
- О, здрасьте, - сказал Чарли и сообразил, что держит в руке зажженную "М-80".
- Простите, я секундочку, - сказал он и метнул шутиху в отверстие.
Тут все и взорвалось.
Ривера отошел на несколько шагов и сунул руку в карман - предположительно за пистолетом. Чарли запихал фарфорового медведя в саквояж и поднялся. Он слышал, как его снизу костерят и проклинают.
- Ебаный недотепа, - визжали темные силы.
- Я сплету корзинку из твоих кишок и понесу в ней твою голову.
- Ага, - вторил этому голосу другой.
- Корзинку.
- Мне кажется, этим ты уже грозила, - произнес третий.
- А вот и нет, - ответил первый.
- Заткнитесь нахуй! - завопил Чарли ливнестоку и посмотрел на Риверу, который уже вытащил табельный пистолет, хоть пока и не навел.
- Что, - спросил инспектор, - проблемы, э-э… с кем-то в канализации?
Чарли ухмыльнулся.
- Вы же ничего не слышите, правда? - Ругань не прекращалась, но сейчас орали на каком-то языке, где для правильного произношения, очевидно, требовалось много соплей.
На гэльском, немецком или еще каком.
- Я отчетливо слышу звон в ушах, мистер Ашер, от взрывов ваших отчетливо незаконных фейерверков, но помимо этого - нет, ничего.
- Крысы, - сказал Чарли, бессознательно вздергивая бровь, словно имея в виду:
"Ну что, ваши уши выдержат такую гору дурно пахнущей лапши?"
- Терпеть не могу крыс.
- Угу, - ровно ответил Ривера.
- Крысы точили клювы об вашу руку, и вы, очевидно, полагаете, что к дешевым антикварным безделушкам в форме животных тайную тягу испытывают тоже крысы?
- Так это вы слышали? - уточнил Чарли.
- Да-с.
- И вам, значит, непонятно?
- Да, - ответил полицейский.
- Но костюмчик славный. "Армани"?
- Вообще-то "Канали", - сказал Чарли.
- Но спасибо.
- Для бомбежки канализации я б надевать не стал, но каждому свое. - Ривера не двигался с места.
Стоял он у самого бордюра, шагах в десяти от Чарли, оружия не прятал. Мимо протрусил бегун - и по такому случаю наддал скорости. Чарли и Ривера вежливо ему кивнули.
- Так что? - сказал Чарли.
- Вот вы профессионал, куда вы с этим обратитесь?
Ривера пожал плечами:
- Вы же не слишком много рецептурных медикаментов принимали в последнее время, а?
- Хорошо бы, - ответил Чарли.
- Всю ночь пили, вас из дому выставила жена, рассудок ваш помутился от угрызений совести?
- Моя жена скончалась.
- Простите. Давно?
- Скоро год.
- Нет, это не поможет, - сказал Ривера.
- Душевные заболевания в роду имелись?
- Не-а.
- Теперь имеются. Поздравляю, мистер Ашер. В следующий раз можете воспользоваться.
- Будете меня скручивать? - спросил Чарли, думая о том, как объяснит это детским службам соцобеспечения.
Бедняжечка Софи, у нее папа - и зэка, и Смерть, в школе ей придется туго.
- Костюм на заказ, его непросто будет накидывать на голову, если вы меня скрутите. Я сяду в тюрьму?
- Со мной не сядете. Думаете, мне легче это объяснять? Я инспектор, я не арестовываю за то, что человек швыряет фейерверки и орет в канализационные люки.
- Тогда почему вы не прячете оружие?
- Мне так надежнее.
- Понимаю, - сказал Чарли.
- Вероятно, я вам показался отчасти неуравновешенным.
- Думаете?
- Так на чем мы остановились?
- Это весь ваш боезапас? - Ривера повел подбородком на бумажный кулек у Чарли под мышкой.
Чарли кивнул.
- Давайте-ка вы швырнете все это в канализацию, и мы с этим покончим.
- Не выйдет. Я понятия не имею, что они сделают, если к ним в руки попадут фейерверки.
Теперь настал черед Риверы воздеть бровь.
- Крысы?
Чарли швырнул кулек в отверстие. Снизу донесся шепот, но торговец постарался не показать Ривере, что прислушивается.
Тот уложил пистолет в кобуру и оправил лацканы пиджака.
- Так вы часто получаете такие костюмы? - спросил он.
- Раньше было реже. Сейчас много работы с наследствами, - ответил Чарли.
- Моя карточка у вас есть - позвоните, если будет что-нибудь длиной сорок, итальянское, шерсть от средней до тонкой, э-э… или шелк-сырец, тоже пойдет.
- Ага, шелк идеален для нашей погоды. Конечно, рад буду помочь вам немножко сэкономить. Кстати, инспектор, а как вы оказались в глухом переулке, в стороне от больших улиц, утром во вторник?
- Этого я вам сообщать не обязан, - с улыбкой ответил Ривера.
- Не обязаны?
- Нет. Всего хорошего, мистер Ашер.
- И вам того же, - сказал Чарли.
Значит, теперь за ним следят и под улицами, и на улицах. Иначе что тут делать инспектору отдела убийств? Ни "Великая большая книга Смерти", ни Мятник Свеж ничего не говорили про легавых. И как, по-вашему, все эти смертельные дела хранить в секрете, если у вас на хвосте фараон? Ликование Чарли от того, что он дал бой врагу - пошел наперекор своей природе, - улетучилось. Он не очень понимал, что здесь не так, но чутье подсказывало: он только что крупно облажался.
Под улицей Морриган переглядывались в изумлении.
- Он не знает, - сказала Маха, изучая свои когти, блестевшие нержавейкой в тусклом свете, что сочился Сверху.
На ее теле тоже начали проступать выпуклые перья с пушечным отливом, а глаза были уже не просто серебряными монетами - теперь в них читался ум хищной птицы. Некогда она серой вороной летала над северными полями сражений, опускалась на тех солдат, что умирали от ран, выклевывала из них души. Кельты называли отсеченные головы врагов Желудями Махи, но и понятия не имели, что ей наплевать как на их дань, так и на данайцев, ее подносящих, - ей нужны только кровь и души. В последний раз она видела у себя такие женские когти тысячу лет назад.
- Я по-прежнему не слышу, - пожаловалась сестра ее Немайн, оправляя иссиня-черные перья и шипя от наслаждения, когда острыми кинжалами когтей проводила себе по грудям.
У нее появились еще и клыки, что раздвигали теперь нежные черные губы. Ее работа была капать ядом на тех, кому суждено умереть. И не бывало воина яростнее, чем тот, кого коснулась капля яда Немайн, ибо ему нечего терять, он выходит на битву без страха, в таком неистовстве, что силою может помериться с десятерыми - и всех утащить с собою навстречу их року.
Бабд новообретенными когтями провела по стене стока, оставив в бетоне глубокие борозды.
- Обожаю. Я и забыла, что они у меня есть. Мы ведь запросто можем выйти, а? Хотите побыть Сверху? Я хочу побыть Сверху. Сегодня ночью мы все побудем Сверху. Вырвем Мясу ноги и станем смотреть, как он ползает в луже своей крови. Будет весело. - Бабд из них была крикуньей - говорили, что вопли ее на полях сражений обращают в бегство целые армии и солдаты сотнями шеренг умирают от страха. Она олицетворяла все яростное, неистовое и не очень сообразительное.
- Мясо не знает, - повторила Маха.
- Зачем нам терять преимущество и идти в атаку до срока?
- Потому что весело, - ответила Бабд.
- Сверху, а? Весело же? Я знаю, из его кишок можно сплести не корзинку, а шляпку.
Немайн брызнула ядом с когтей, и он зашипел, пенясь на бетоне.
- Надо сказать Орку. У него будет план.
- Насчет шляпки? - уточнила Бабд.
- Скажете, что придумала я. Шляпки он любит.
- Надо ему сказать, что Мясо не знает.
И троица дымом поползла по трубам к огромному кораблю - делиться новостями о том, что их новейший враг не знает, среди всего прочего, что он такое и что именно он навязал этому миру.
12
Книга мертвых в заливистом городе
Морских свинок Чарли назвал Пармезан и Романо (если короче - Парм и Роми), потому что, когда настало время крещения, ему случилось читать этикетку на соусе "Альфредо". Вот и все мысленные усилия - и хватит с этих поросят. На самом деле, Чарли даже подумал, что перестарался, если учесть, что когда он в тот день вернулся домой после великого сточно-шутейного фиаско, дочь его с немалым ликованием колотила по столику своего детского стула окоченелой свинкой.
Колотилкой выступал Романо - Чарли сумел его опознать, потому что сам капнул лаком для ногтей между крохотных ушек, чтобы отличать свина от его сотоварища. Пармезан, равно окоченелый, валялся в своем плексигласовом убежище. На самом донышке тренировочного колеса, если точнее. Смертельная была гонка.
- Миссис Лин! - позвал Чарли.
Он выковырял издохшего грызуна из хватки своей дорогой дочурки И бросил в ящик.
- Тут Владлена, мистер Ашер, - громыхнуло из ванной.
Нажали на слив, и миссис Корьева явилась в дверях, оправляя застежки на своем домашнем комбинезоне.
- Проститеся, у меня кака, как медведь. Софи в стульчике хорошо.
- Она играла с мертвой морской свинкой, миссис Корьева.
Та посмотрела на два свинячьих трупика на дне прозрачного ящика, пристукнула по нему, покачала хабитат взад-вперед.
- Они сплют.
- Они не спят, они сдохли.
- Хорошие были, когда я в ванну пошла. Играли, бегали по колесе, смеяли.
- Им не смешно. Они умерли. И одна была у Софи в руке. - Чарли присмотрелся к той свинке, из которой Софи делала отбивную.
Голова грызуна была подозрительно мокрой.
- Во рту. Она совала ее в рот. - Он оторвал от рулона на кухонной стойке бумажное полотенце и принялся вытирать Софи рот изнутри.
Та закурлыкала, стараясь съесть полотенце, - решила, что это такая игра.
- А где вообще миссис Лин?
- Ей надо лекарство с рецептой, я коротко смотрела Софи. И медвежатки счастливили, я в ванну ходила.
- Морские свинки, миссис Корьева, не медвежата. Сколько вы там просидели?
- Может, пять минуты. Я уже думала, кишка лопнула, так тужила.
- Аййииии, - раздался клич от дверей. То вернулась миссис Лин - и тут же заковыляла к Софи.
- Уже давно пора спай, - рявкнула она миссис Корьевой.
- Я сам ею займусь, - сказал Чарли.
- Присмотрите пока за ней, я только вынесу МОРСКИХ СВИНОК.
- Это он про медвежаток, - пояснила миссис Корьева.
- Я, мистер Ашер, выносяй, - сказала миссис Лин.
- Не проблема. Что делай?
- Сплют, - ответила миссис Корьева.
- Дамы, идите. Прошу вас. С кем-нибудь из вас увидимся утром.
- Моя очередь, - грустно вымолвила миссис Корьева.
- Меня в ссылку? Нет Софи для Владлены, да?
- Нет. Э-э, да. Все хорошо, миссис Корьева. До утра.
Миссис Лин тем временем трясла плексигласовый хабитат. Ну и здоровы же спать эти свиньи. Свинину она любила.
- Я берай, - сказала она.
Сунула ящик под мышку и попятилась к двери, маша на ходу рукой.
- Пока, Софи. По-ка.
- Пока, бубеле, - сказала миссис Корьева.
- Па-ка, - ответила Софи и младенчески помахала им в ответ.
- Ты когда успела этому "па-ка" научиться? - спросил Чарли у дочери.
- Ни на секунду тебя нельзя оставить.
Но оставил он ее на следующий же день, потому что отправился искать замену свинкам. На сей раз он подъехал к зоомагазину на грузовом фургоне.
Все мужество - если угодно, спесь, - что он собрал для нападения на гарпий в канализации, уже растаяло, и к ливнестокам он теперь и близко подойти боялся.
В зоомагазине он выбрал двух расписных черепах - где-то с крышку от майонезной банки. Еще он купил им большую тарелку в форме почки, где имелись собственный островок, пластмассовая пальма, какая-то водяная поросль и улитка. Последняя, надо полагать, - для поддержания черепашьей самооценки: "Это мы, что ли, медленные? Вы на этого парня гляньте".
А для поддержания улиточьего духа имелся камень. Все счастливы, если есть возможность поглядывать на кого-то сверху вниз. А также и снизу вверх, особенно если ни тех, кто внизу, ни тех, кто сверху, терпеть не можешь. Такова не только стратегия выживания бета-самцов, но и основа капитализма, демократии и большинства религий.
Четверть часа промурыжив торговца живностью на предмет жизнестойкости черепах и получив заверения, что они, вероятно, выдержат ядерную атаку, если после нее останутся какие-нибудь жучки на съедение, Чарли выписал чек и едва не расплакался над черепашками.
- У вас все хорошо, мистер Ашер? - спросил продавец.
- Простите, - ответил Чарли.
- Но у меня это последняя графа в чековом регистре.
- И банк не выдал вам новую книжку?
- Нет, у меня есть новая, но в этой писала моя жена. А теперь книжка закончилась, и я больше не увижу этого почерка.
- Извините, - сказал зоопродавец; до сего момента он опасался, что в довершение нелегкого дня ему еще придется утешать любителя живности из-за пары дохлых морских свинок.
- Вы тут ни при чем, - сказал Чарли.
- Я сейчас заберу черепашек и уйду.
Он так и сделал, а по дороге домой сжимал использованную чековую книжку в кулаке. Рэчел ускользала от него - все дальше и дальше с каждым днем.
Неделей ранее Джейн спустилась занять меду и нашла в глубине холодильника сливовое желе, которое нравилось Рэчел. Желе покрывал зеленый пушок.
- Братец, этому здесь не место. - Джейн скорчила рожу.
- Место. Оно - Рэчел.
- Я знаю, братишка, но она за ним не вернется. Что еще у тебя… о боже мой! - Ее отнесло от холодильника.
- Что это такое?
- Лазанья. Рэчел делала.
- И это простояло здесь больше года?
- Не смог выбросить.
- Так. Я прихожу в субботу и чищу тут всю квартиру. Избавлюсь от всего, что осталось после Рэчел, а тебе не нужно.
- Мне все нужно.
Джейн помолчала, перемещая зелено-лиловую лазанью вместе с противнем из холодильника в мусорное ведро.
- Нет, не нужно, Чарли. Это барахло не поможет тебе помнить Рэчел, тебе от этого только больно. Ты должен сосредоточиться на Софи и дальше жить с ней. Ты молодой еще мужик, тебе нельзя сдаваться. Мы все любили Рэчел, но тебе нужно двигаться дальше - подумай об этом. Может, стоит чаще выходить?
- Я не готов. И в субботу ничего не получится, это мой день в лавке.
- Я знаю, - ответила Джейн.
- Лучше, если тебя не будет дома.
- Но тебе же нельзя доверять, Джейн, - сказал Чарли, словно этот факт был столь же очевиден, как и то, что сестра ужасно его раздражала.
- Ты выбросишь все кусочки Рэчел и сопрешь мою одежду. - Джейн и впрямь довольно регулярно тырила костюмы Чарли - с тех пор, как он стал одеваться приличнее.
Теперь на ней был заказной двубортный костюм, который Чарли всего пару дней как забрал у Трехпалого Ху. Чарли его еще даже не надевал.
- Джейн, зачем ты вообще носишь костюмы? Твоя новая подружка разве не учит йоге? Тебе же полагается носить такие мешковатые штаны из конопли и тофу, как она, нет? Ты похожа на Дэвида Боуи, Джейн. Ну вот, я это сказал. Прости, но это надо было сделать.
Джейн обхватила его рукой за плечи и поцеловала в щеку.
- Ты такой милый. Боуи - единственный мужчина, которого я считаю привлекательным. Давай я уберу у тебя в квартире. И присмотрю за Софи - пусть уж вдовы порубятся денек в магазине "Все по доллару".
- Ладно, только одежду и всякое такое. Фотографии не бери. И сложи все в подвал в коробки, ничего не выбрасывай.
- Даже еду? Чак, эта лазанья - ну…
- Хорошо, еду можно. Только не рассказывай Софи, чем ты занимаешься. И оставь духи Рэчел - и щетку для волос. Я хочу, чтобы Софи знала, как пахла ее мама.
В тот вечер, закрыв лавку, Чарли спустился в подвал, в загончик склада, отведенный его квартире, где навестил все коробки, сложенные Джейн. Когда это ему не помогло, он все их открыл и попрощался с каждой, даже самой крохотной частицей Рэчел. Похоже, он вечно прощался с частицами Рэчел.
По пути домой из зоомагазина он остановился "Там, где светло, чисто и книги", потому что книжный был частицей Рэчел, а Чарли требовалось прикоснуться к ней еще раз, - но помимо этого ему необходим был теоретический базис для того, что он делал. Он прочесал весь Интернет в поисках информации о смерти, но обнаружил только, что есть множество людей, стремящихся одеваться, как сама смерть, обнажаться с мертвыми, смотреть на картинки с нагими и мертвыми или продавать пилюли, от которых встает даже у мертвых. Нигде ничего не было про то, как, собственно, быть мертвым. Или Смертью. О Торговцах Смертью никто никогда не слыхал, о сточных гарпиях или о чем-либо подобном - тоже.
Чарли вышел из магазина с двухфутовой стопкой книг о Смерти и Умирании, прикидывая, как это обычно свойственно бета-самцам, что лучше бы немножко разузнать, с чем он имеет дело, а уж потом давать новый бой врагу.