Он перешел на холодное топливо. Мрачные до тех пор стены каменных колоссов заполыхали ведьмовскими желто-фиолетовыми отблесками. Стена дыма, чернеющая в каких-то нескольких десятках метров, заколыхалась, ее прошили ломаные молнии. Грохот двигателей замолк, мы его не слышали, казалось, что горы сами сдвигаются со своих мест на скорлупе планеты.
Узкая и точная, как хорошо нацеленный выстрел, струя огня ударила в самый центр скальной платформы. Расстояние быстро исчезало. Пять метров… три… два… полтора… уже видны одни лишь полыхающие клубы дыма, но это другой дым, не тот, что идет от океана, а знакомый, светлый…
Сейчас. Сквозь грохот двигателя, стократно усиленный эхом, пробился пронзительный, металлический звук. Ракета стала на амортизаторы.
Я сглотнул слюну и посмотрел на Гускина. Не удивился, заметив слезы у него на глазах. Никто во всем мире не был ему сейчас ближе, чем Сеннисон. И это не потому, что он успел. Что благодаря ему мы не останемся здесь над пропастью, в качестве предупреждения для всех последующих визитеров. В любом случае, не только потому.
Я вытянулся на дне выемки. Закинул руки под голову. Надо подождать минутку. Не так долго, как следовало бы. Это не позволит молчаливое молчание наступление дыма. Пусть только ветер унесет с площадки остатки радиоактивных газов.
Жаль, что оставшись без скафандров, мы ничего не можем сказать Сену. Только, что, собственно, мы могли бы ему сказать?
О том, что нам не удалось, он узнает в свое время. Что касается него, то поспешность, с какой он покинул побережье, говорит сама за себя.
Я услышал знакомый звук. Лифт. Я и не заметил, когда он успел выпустить направляющие.
Отлично. Не будем терять время.
Я сделал знак Гусу, сорвался с места и, ни о чем не думая, не оглядываясь, бросился в направлении опустившейся на скалу металлической плиты. Задействовал автомат еще до того, как Гус успел оказаться возле меня. Я подхватил его под руку и поддержал.
Поднимаясь вверх, я невольно присматривался к покрытию корпуса. Оно было светлым, неповрежденным. Никаких полос, борозд, следов взрыва. Если они даже там сражались, то их не удалось прихватить как следует.
В шлюзе автоматы невыносимо долго крутились вокруг нас, пока мы не получили возможность облачиться в новые скафандры. Кислород, очищающий газ, снова кислород, какие-то химикалии. Их со всей тщательностью запрограммировали на сохранение здоровья человеческого. Хорошо, что нас самих не запрограммировали так же. Например, Сена.
Наконец, они закончили. Над дверью загорелся зеленый огонек, бесшумно отскочил люк. По коридору мы уже шли спокойно, как и пристало пилотам, которые через пару секунд усядутся за своими контрольными пультами.
Правда, там уже сидел кто-то другой. Я понял, почему Сену удалось так гладко опустить корабль на каменный пятачок. Он был не один.
В кабине царила толкотня. Стоя в проходе, словно окаменев, я возил глазами по лицам по меньшей мере десятка человек. Женщина. Ее я знал. Иба. Вторая женщина. Третья… нет, это опять Иба. Ту, другую, зовут Нися. Вон еще одна. Може, один из самых молодых специалистов на базе. Муспарт. Опять Може. И еще один Муспарт. Реусс. "Наш Реусс". Или не - "наш" - это тот другой, рядом?
Я почувствовал, что замерзаю. По моей спине пробежали холодные мурашки.
- Внимание, Реусс, главная тяга, - бросил Сеннисон. Он даже не смотрел в нашу сторону. Его взгляд был прикован к показаниям приборов.
- Есть, главная тяга, - отозвался Реусс.
4
Два коротких, приглушенных звука. Два часа.
Записывающая аппаратура работает бесшумно. Только лента, наползая на барабан, издает тихий, свистящий звук, словно где-то под полом выходит газ из прорвавшегося газопровода.
Под полом этим ничего нет.
Я поднялся. Последний, перед отходом ко дну, взгляд на ферму.
Экран выглядит словно картина, ночной деревенский пейзаж. На дворе никого не видно. В глубине, за главными постройками, невысокая башня химической лаборатории. Возле нее, на забетонированном полу, машинный парк. Небольшие садовые комбайны, агрегаты, копалки. Несколько механических лопат.
Вот вам изображение животворных сил, таящихся в человеке.
Человеке?
Утром я войду в эти ворота, напоминающие въезд в американские форты времен войн с индейцами. Остановлюсь возле массивного, широкого стола и, не присаживаясь, спрошу, что слышно. Не буду избегать их взглядов. И равнодушно восприму все, что прочитаю в их глазах. То, о чем они никогда не говорят.
Нет, утро уже настало.
Они сделают вид, будто не заметили, что я явился вооруженным до зубов. Так и должно быть. Они молча согласятся, когда я намекну, что мне приходится хуже, чем им. И никто из них ни разу не сказал, что у меня не было причин оставаться здесь. И не скажет.
На принципах молчаливого взаимопонимания, они принимают участие в игре, придерживаясь отведенных им ролей. Хотя, нет. Не знаю, что это такое, но уж наверняка не взаимопонимание.
Их не будет. Для них отыщется множество работы за пределами фермы. Интересно, они установили очередность раз и навсегда, или каждый месяц путем голосования выбирают новую жертву?
Если выпадает на Ибу, она примется мне улыбаться. Нися скажет, что я должен больше следить за собой. А я буду считать секунды, оставшиеся до старта. И потом, уже в ракете, спрошу у себя, удалось ли мне сохранить лицо? Не прочитали ли они по нему то, что я чувствую?
Они, разумеется, знали, из-за чего я остался. Чтобы проследить с соседней планеты, с ближайшего спутника, как они будут себя вести. Позаботиться об их судьбе.
Они не знали, что все это - камуфляж. Иллюзия. Они не могли об этом знать. И только благодаря этому я был в силах вынести эти посещения в их селение.
Самое время идти спать. Утром я снова усядусь перед приставкой светового карандаша. Нет, уже сегодня. День пройдет быстро. А следующий?
Хорошо бы, и он быстро кончился. Как можно быстрее.
* * *
- Что это с изображением? - спросил Реусс.
Никто не ответил. Я отвел взгляд от экрана и поискал глазами другого Реусса. Сидел возле стены. При звуке голоса своего двойника поднял голову.
Возле него белело в полумраке кабины лицо Муспарта. Он принял ту же позу, что и Реусс. В противоположном углу виднелось то же самое лицо. Третий Муспарт был не виден. Сидел за пультом связи. Они разместились в кабине так, чтобы оказаться подальше друг от друга. И не удивительно.
Може. Еще один Може. Иба устроилась на пенолитовом матрасике. Закинула руки за голову и смотрела на верхний экран. Но ее не интересовало, что на нем происходит. С тем же безразличием она воспринимала наличие своей копии. Или, может быть, наоборот.
Только Нися была одинокой. То есть - в единственном числе. На нее я смотрел с удовольствием. По крайней мере, хоть на нее. У нее было личико с мелкими чертами, лицо девчушки, которая не способна усидеть на месте. Немного косоватые глаза. Коротко подстриженные волосы, черные как галактическая пустота. С виду ей казалось лет двадцать. И на базе она появилась недавно. Но, в качестве геофизика, в ее послушном списке значились серьезные работы в поясе астероидов.
Я снова повернулся в направлении экранов. Действительно, с изображением становилось все хуже. Это все из-за облаков. Но не думаю, чтобы было из-за чего жалеть. Поскольку то, что там происходило, не относилось к зрелищам, которые стоит увидеть и можно умирать. Даже если сдобрить его мстительным удовольствием, в котором никто из присутствующих здесь не признался бы. За исключением меня.
Планета пылала. В любом случае - океан. Десять минут назад "Идиома" вышла на стационарную орбиту вокруг Третьей. Все эти десять минут наружно прослушивание приносило звуки, ни на что не похожие, даже на взрывы. Нескончаемый грохот, словно пролетает ракета, в которой один за другим взрываются топливные баки. И бульканье, словно от лопающихся гигантских лавовых пузырей. Время от времени - низкий свист, напоминающий вой.
Одно сделалось несомненным. Искать там больше было нечего. Ни людей, ни кого-либо другого. По крайней мере, так я тогда думал.
То, что сейчас переживала планета, свершится и без нашего участия. Мы можем возвращаться. Сделаем пару оборотов, выверим коридор и траектория, после чего возьмем курс на базу. Горючего хватит на десяток рейсов. Автоматы за несколько часов сконструируют недостающие гибернаторы.
Прилетим, сядем на нулевом уровне, выбросим переходные лифты. Откинется люк шлюза. Сперва на поверхность спустятся они. Реусс, Реусс, Муспарт, Муспарт, Муспарт…
И что дальше?
Сеннисон и Гускин, может, и не были бы против этого. Я это чувствовал. Но и они должны были отдавать себе отчет в ситуации. И потому мы все еще торчим здесь, над этим разваливающимся шаром. Словно нас и в самом деле интересует, что же с ним произойдет.
Я покосился на Сена. Он ни на мгновение не отводил глаз от экрана. Лицо его выражало глубочайшее раскаяние. Оно было сморщившимся и суровым, как замороженный овощ.
Что он сказал такое, когда мы, поглядев на экраны, впервые с Гускиным поняли, в чем же заключалась их "работенка"?
Уже вспомнили. "Я этого не хотел…"
Ему следовало бы добавить: прошу прощения. Я на его месте извинился бы. Слетал бы на ближайшую планетенку, нарвал бы цветочков и вернулся с подготовленной речугой.
"Я этого не хотел". Всего-навсего. Он лишь хотел выцарапать их океана людей. Не снимая белых перчаток. Чтобы, ненароком, воды не замутить. Рыбешек не спугнуть. Особенно, тех, что копировали людей и высылали их, дабы они убивали не своих врагов. Не хотел.
Тут бы лошадь усмехнулась.
Может, он давил на спуск дольше, чем требовалось. Но какое это имеет значение для вот этих, в кабине? Для того, что они именно здесь находятся, а не в прозрачных коконах под водой?
Это пришло ему в голову вскоре после нашего отъезда. Что все члены экипажа "Анимы" одеты в антирадиационные скафандры. Они нацепили их, когда твердь взрывалась под дюзами их корабля. И когда решили садиться на воду, на небольшом расстоянии от берега.
Он обговорил свою мыслишку с Реуссом. Сразу же после этого они выслали автоматы. Их поглотила пыль, поднявшаяся после серии взрывов, или же их утянуло в сторону гор блуждающими склонами. Два даже успели открыть огонь. Бессмысленно и вслепую. Ни одна из целей, с которыми следовало считаться, не была предусмотрена в их программе.
Тогда Сен привел в действие излучатель антиматерии. Дал короткую очередь. Коротенькую. Без поправок. Он целился в океан, в точку, лежащую на продолжении линии, соединяющей корабль с местом, в котором появился первый Реусс.
Результат последовал немедленно. И превзошел все ожидания.
В долю секунды океан вспучился, его поверхность вздулось пузырем с невероятно эластичной оболочкой. Они еще успели разглядеть огромные, плоские конструкции, сметаемые подводными сотрясениями, а после этого пространство прошила вспышка настолько мощная, что на добрых две минуты, как они потом установили, они утратили способность видеть.
Когда размазанные линии на экране сложились хоть в какое-то логически целое изображение, они увидели людей. Те не шли. И даже не плыли. Они летели над взбаламученной поверхностью океана словно бы на воздушной подушке. Море расступалось перед ними, пустоты, однако, не имели формы треугольников, и вообще не отличались никакой регулярностью. Водяные стены ломались, море пробивалось сквозь них, уступало, отбрасываемое невидимыми преградами, которые через мгновение лопались снова. Казалось, океан в панике спешит избавиться от "гостей", побратимы которых принесли этот катаклизм. Однако, его обитатели уже не были властны над обстановкой.
И не смогли ею овладеть. Заново высланные автоматы на этот раз без помех добрались до пляжа. Видимо, эти, сухопутные, были тоже ошеломлены устроенным Сеном адом. Или же пришли к выводу, что им остается только спокойно наблюдать за происходящим и ждать.
Так или иначе, автоматы возвратились с людьми. Имеется в виду, такими же, как Реусс. Сразу же после этого вспышка в океане повторилась. Образовалась стена дыма и двинулась в направлении берега. Не могло быть и речи, чтобы летун со мной и Гускиным успеет вернуться до того, как дым затянет всю приморскую равнину. Сен принял решение стартовать.
Облако, которое заволокло горные хребты, то облако, которое чуть было не приковало нас с Гускиным навсегда к каменной платформе над пропастью, не было, как мы тогда решили, вестником еще одного, похожего на предыдущие, взрыва на склонах дюн. Нет. Она предвещало последний акт представления, разыгрываемого двумя расами, населяющими Третью планету системы звезды Фери. Акт, не имеющий ничего общего с естественным распределением сил. Ни одна из сторон не победила потому, что была лучше другой. Существа, которые развились в океанской среде, смогли подчинить ее себе, а кому с течением лет среды этой стало недоставать, пришлось погибнуть, поскольку на их планету ступила нога человека.
Это не было ничьей победой. И уж, наверняка, не нашей. Чтобы убедиться в этом, достаточно было посмотреть на лица "спасенных". Не говоря уже о Сене и Гускине.
Я поднялся из кресла и подошел к пульту управления. Остановился у Сена за спиной и начал считывать показания приборов.
Температура океана превысила сто семьдесят градусов. Всего океана. Некоторые его слои, особенно в прибрежной полосе, горели. Что же касается суши…
Она была точно так же затянута дымом, что и море. Временно у нас не было над ней зондов, которые могли бы передать более точные данные.
Позади меня что-то шевельнулось. Я вздрогнул и резко повернулся, инстинктивно уклонившись в сторону. Все спокойно. Просто кто-то поудобнее устроился в кресле.
Сумасшедший дом. Если так пойдет и дальше, мы просто перестреляем друг друга.
- А как быть с обедом? - неожиданно очнулся от своего оцепенения Гускин. Словно служил кухаркой на пригородной вилле, на которую нагрянула целая куча нежданных гостей.
- Все знают, где раздатчик… - буркнул Сен.
К счастью, нам можно не устраивать "общий стол". По той простой причине, что его здесь нет.
В беспрестанный грохот разрывов вклинился усталый женский голос.
- Что… что же будет?
Иба. Та, которая у стены.
В кабине неожиданно воцарилась тишина. Сен вырубил прослушивание. Он еще некоторое время проверял параметры орбиты, потом заблокировал управление, перевел цепи пилотажа на компьютер и развернулся в кресле. Обвел взглядом кабину, освещенную лишь приглушенными светляками индикаторов и молочной подсветкой, идущей от экранов, потом уперся глазами мне в ноги. Я отшатнулся, отступил на несколько шагов и уселся, сперва проверив, нет ли кого-нибудь у меня за спиной.
Теперь и Гускин смог отвести глаза от экрана. Орбита была высокой. Нам ничто не грозило. Мы могли смело полагаться на акустическую сигнализацию. До сих пор из-за пронзительного грохота, творящегося на планете, это было невозможно.
Нам ничто не грозит. Тут все верно. Снаружи, в любом случае. За исключением того груза, который оказался у нас на борту.
- Поздно теперь, - раздался тот же самый голос.
Но не из того же места. Его произнесли такие же губы. Но не те же самые.
"Не любят они друг друга", подумал я. Но это не вызвало у меня неудовольствия.
- Поздно, - согласился Мусперт. - Я думаю…
- Разговаривать будем? - перебил его Реусс. "Наш" Реусс. - Или спать отправимся?
Голос его прозвучал резковато. Все правильно. На "Аниме" он был шефом. Теперь у нас на борту оказалось три шефа. Слишком много счастья для одного раза.
- Как вам угодно, - произнес Гускин.
Тактичный наш Гус. Он всегда умел приспосабливаться.
- Что касается меня, - заявил я, неожиданно для себя самого, - то не думаю, чтобы у нас ушло на это слишком много времени. Если вы считаете, что что-то требуется выяснить, давайте выясним это сразу.
- А ты так не считаешь? - спросил Сеннисон.
Я пожал плечами. Буркнул:
- Не исключено. Но не в такой толкучке.
- Хочешь сказать, что мы должны вас оставить одних. Втроем. Так?
Это были первые слова, которые я услышал в своей жизни от Петра. Петра Може.
- Нет, - тут же вмешался другой Петр. - Он не это хотел. Он подразумевал…
- Минуточку, - заявила Нися. У нее был высокий, ровный голос, напоминающий звук деревянного инструмента. Очень приятный голос.
- Вы думаете о том, что с нами делать, ведь правда? - спросила она. - Вам кажется, что мы не способны быть… объективными?
- Именно тебя-то это не касается? - проворчал Сен.
Вот именно. Он уже знал.
- Почему? - тут же спросила она. - Потому что я одна?
"Славно, - подумал я, - что не мне это пришлось говорить."
На какое-то время стало тихо. Ласково перемигивались индикаторы, их неяркий свет вырывал из темноты очертания лиц. Теперь кабина напоминала боковой зал в клубе, во время приема по случаю смены экипажа. Такого, от которого всеми способами открещиваются "Технарь" и ему подобные.
Но это не было приемом. Хотя экипажу и предстояло смениться.
- Кто прилетел с Земли? - спросил я.
Несколько голов тревожно шевельнулись.
- Не таким способом, Жиль, - произнес Сен без особой уверенности. - Так нельзя…
- Нельзя? - подхватил я. - Так каким же способом, черт побери, мы можем это сделать?
- Почему ты, - теперь я обращался к первому из Реуссов, - не отвечал Сену на его вопросsы? Или уже позабыл? Или ты, на месте кого-либо из нас, смог бы понять, почему человек, многие месяцы находившийся на дне океана в плену у чужой расы, мог не обрадоваться при виде спасательной экспедиции? Чего же вы ожидаете от нас? - я выпрямился и скользнул взглядом по маячащим в темноте лицам, после чего снова вернулся к Реуссу:
- Ну и как? Побывал ты на его могиле?
- Не успел… - буркнул он после некоторой паузы.
- И это все? Ты бы принял такой ответ?
Тишина. Из узла кабины послышался чей-то тяжелый вздох.
- Согласен, - произнес через какое-то время Може, тот, что сидел ближе ко мне. - Вы представляете здесь базу. И даже, - он развел руками, - землю. Решайте. Нам останется просто вас выслушать.
- Не о том речь, - Сеннисон поспешил сгладить впечатление. - Решать будем мы все. Впрочем, пока не стоит об этом, - тут же поправился он, словно и сам в конце концов почувствовал фальшь в том, что сказал. - Жиль прав в одном, - продолжал он, - мы обязаны знать. Знать, - повторил он с нажимом. - Все. И безразлично, что потом будет. Но цель эту мы можем достичь только совместно. Думаю, что нет необходимости еще больше затягивать это дело…
- А раз так, - подхватил я, - то повторяю вопрос. Кто прилетел с Земли?
На этот раз никто не стал возражать.
- Я, например, - отозвался Муспарт.
Второй или третий, в любом случае, один из тех, что до сих пор молчали.
- Я тоже, - сказал кто-то справа.
- И я.
- Любой из нас, - прозвучал серьезный голос Може. - Не понимаете? Вы в самом деле не понимаете? Или вам удобнее не понимать?
Жаль, что я не повстречался с этим парнем при других обстоятельствах. Кто знает, может, тогда я предпочел беседовать бы с ним, а не с автоматами?