- Понятно. Когда вы лучше ознакомитесь с вашей работой, то увидите, какая она захватывающая. Никто, конечно, здесь не перегрызает друг другу горло, но почти девяносто пять процентов из нас охотно бы наполнили спасательные пояса других камнями, или продали бы своих собственных бабушек в Южную Америку, если бы это принесло, прибыль. И теперь если вы не захотите поговорить с мистером Марлином, то у бедняги будет много хлопот, чтобы наладить контакт с кем-то другим из нашего персонала. Поэтому лучше знать, что именно ему скажут. Кроме того, если он осторожен, то будет искать связи не только с вами. Он захочет перепроверить. Поэтому надо позаботиться, чтобы наши сведения выглядели достоверными. Интересно, как нам вывести его, не вызывая ни малейших подозрений, на еще один контакт?
Во время обсуждения вопросов тактики напряженность мисс Брендон исчезла. Под конец разговора она даже развеселилась.
- Все хорошо, - подвела итог Диана. - Желаю вам хорошо провести время. Помните, что наша профессия требует максимального использования существующих возможностей; мы никогда не выбираем дешевых снадобий - это было бы подозрительно и ниже нашего уровня; кроме того, чем экзотичнее будут эти снадобья; тем скорее он поймет, что информация обойдется ему недешево, и, если он все же ее заполучит, она будет казаться ему более правдоподобной. Когда же он предложит вам деньги, удвойте сумму, а потом согласитесь на сумму пятьдесят процентов выше предложенной вам. Это своего рода условность, которая еще больше удержит его.
- Поняла, - сказала мисс Брендон, - но что я должна делать с деньгами, мисс Брекли?
- Дай тебе бог счастья, девочка! Делайте с ними все, что вам захочется, мисс Брендон. Вы их заработали. В общем, с вами все выяснено. Обратитесь к мисс Толвин после закрытия салона, и она проинструктирует вас. Потом дайте мне знать, как идут дела.
Как только она вышла, Диана нажала клавишу коммутатора.
- Сара, принесите мне, пожалуйста личное дело мисс Брендон.
Сара Толвин зашла тут же, держа в руках тонкую папку.
- Красивая девочка… Перемена в лучшую сторону, - заметила Диана.
- Способная, - согласилась мисс Толвин. - Одна из тех, что со временем становятся настоящими матронами. Плохо, если и с ней такое случится.
- Дорогая Сара, у нее есть чувство меры, - сказала Диана, перелистывая находящиеся в папке бумаги.
* * *
- Это все? - спросил Ричард.
Он посмотрел на повязку на левой руке, потом осторожно коснулся ее пальцем.
- Ничего драматичного, само собой. В фильмах такие вещи изображены куда лучше, - сказал Френсис. Потом продолжил: - Капсула постепенно будет рассасываться и усваиваться организмом. Можно, конечно, делать инъекции, но это куда неприятнее и менее удобно. Они вызывают озноб, а при подсадках весь процесс проходит спокойно и равномерно.
Ричард еще раз посмотрел на повязку.
- Тяжело поверить. Я даже и не знаю, что сказать, сэр.
- Не нужно. Смотрите на это с практической точки зрения: как только я узнал, что вы обо всем проинформированы, то нашел необходимым предложить и вам это благо. Кроме того, Зефани уже давно на этом настаивала. Единственное условие - вы должны сохранять все это в строгой тайне.
- Обещаю. Однако, - он немного заколебался и продолжил - вы не рискуете, сэр? Я хочу сказать, что мы встречались с вами всего три-четыре раза и вы обо мне почти ничего не знаете.
- Вы будете удивлены, дружище. В Дарре, - пояснил он, - всегда работают над рядом проектов большого потенциального значения. Естественно, что наши конкуренты заинтересованы в том, чтобы выведать о них все, что только удастся. Некоторые из них не очень разборчивы в средствах. Не колеблясь, они использовали бы любое из них, лишь бы достичь своей цели. А когда вы имеете привлекательную дочку, то вашей - правда, не очень приятной, - обязанностью становится сбор информации обо всех ее друзьях, их окружении и связях. И если выясняется, что они на службе у тех, кто субсидирует большие химические предприятия или имеет родственников в правлениях промышленных концернов, то этого вполне достаточно, чтобы их спровадить. Кстати, мне придется прибегнуть ко всем возможным приемам, чтобы мистер Фериер ничего не заподозрил.
Ричард удивился.
- Тот Фериер работает где-то в рекламном бюро. Я знаю его еще со школы.
- Возможно, однако совсем недавно вы встретились с ним снова и познакомили его с Зефани, не правда ли? А знали ли вы, что его мать вышла во второй раз замуж три или четыре года назад, и ее муж - главный редактор исследовательского центра какого-то химического концерна? Нет, я вижу, что вы об этом не знали. О, этот мир очень запутанный, парень. Пойдем вниз. Не думаю, что о Фериере следует говорить Зефани. Это, как я уже сказал, неприятная но очень необходимая мера предосторожности.
- Ну как, Ричард? - сказала Зефани, когда они вошли в гостиную. - Немного пощипывает, да? Но это скоро пройдет, и ты даже перестанешь чувствовать, что там что-то было.
- Буду надеяться, - ответил Ричард с некоторой иронией. - Однако меня несколько волнует такая штука: один день моей жизни будет равняться сейчас трем дням, так что и питание свое я должен довести до одного раза в день. Не понимаю, почему на деле это не так?
- Потому, что пока твой организм не в состоянии спячки или оцепенения, он Для поддержания физиологических процессов потребует и в дальнейшем такого же количества калорий, как и раньше, - ответила Зефани как будто о чем-то вполне очевидном.
- Хорошо, я поверю тебе на слово, - согласился Ричард. - Фактически, если бы не имя Саксовер… - Он передернул плечами, нахмурился и продолжил. - Извините меня, доктор Саксовер, но трудней всего понять, зачем такая… секретность. Вы оба уже чрезвычайно терпеливо объясняли мне, я знаю. Возможно, пройдет какое-то время и я свыкнусь с этим, но сейчас не могу избавиться от ощущения, словно я вдруг очутился среди алхимиков. Надеюсь, что это не звучит обидно, я не хотел бы этого. Но ведь это же двадцатый век, и наука не ведёт себя так - собственно, мне казалось, что не ведет, - словно она боится, что ее осудят за жульничество, - закончил он и неуверенно посмотрел на них.
- Да, наука не любит вести себя подобным образом, я вас уверяю, - ответил Френсис. - И, если бы мы имели достаточно источников сырья, или нам удалось бы синтезировать это вещество, она бы поступала иначе. Вот в чем точка преткновения. Ну, а сейчас извините, но у меня еще кой-какие дела до обеда, - сказал он и вышел.
- Надеюсь, - сказал Ричард, когда за Френсисом закрылась дверь, - надеюсь, что когда-то я, может, и на самом деле поверю в это, но сейчас я застрял на стадии чисто интеллектуального восприятия.
- Надеюсь, что так будет, но это не легко. На самом деле, это куда тяжелее, чем я думала. Это означает полный крах всей основной модели семьи, к которой мы привыкли еще с детства. Ее схема - дети, родители среднего возраста, старики и старухи - и чересчур фундаментальным нам кажется представление о том, что смена поколений происходит именно таким образом. А сколько еще других понятий нам нужно будет просто откинуть. Большинство существующих эталонов и критериев окажутся непригодными в новых условиях.
Ее лицо стало серьезным.
- Десять дней назад я была бы на седьмом небе от одной только мысли прожить с тобою пятьдесят лет, Ричард, правда, при условии, что мы были бы счастливы. Может, я так себе и не говорила, а просто думала о нашей, совместной жизни. А сейчас я не знаю… Разве можно прожить с кем-то сто пятьдесят-двести лет? Смогут ли двое любить друг друга так долго? Что будет? Насколько каждый из них изменится за столь длительный промежуток времени? Мы не знаем. И никто не сможет нам этого сказать.
Ричард сел рядом с ней и обнял ее.
- Милая, за пятьдесят лет всего не узнаешь. И не потому ли остается так много неизведанного, что нет следующих пятидесяти лет?
- Этого мы также не знаем. Нам, конечно, придется иначе планировать свою жизнь, однако - зачем волноваться на сто лет вперед? А что касается всего прочего, то разве оно так уж плохо? Мы не могли знать нашего будущего десять дней назад, но мы все еще не можем знать его и теперь - разве лишь то, что оно, возможно, станет значительно дольше, нежели мы надеялись. Так почему же не начать с того, с чего мы и начали бы - с хорошего или с плохого? Именно так я хочу поступить, а ты?
- О, конечно, Ричард, конечно, только… - Только что?
- Я не совсем уверена… Крах схемы, модели… Скажем стать бабушкой, когда тебе двадцать семь лет, или прабабушкой в тридцать пять… Все еще иметь возможность родить ребенка после девяноста лет, и так далее. И это только при коэффициенте три. Тут возникнет такая удивительная путаница. Я на думаю, что я хочу этого, однако и не уверена, что не хочу.
- Милая, ты говоришь так, словно у всех людей с нормальным периодом жизни - эта жизнь спланированная. Это не так, я знаю. Люди сначала должны научиться, как прожить жизнь, а к тому времени, как они чего-то достигнут, жизнь уже проходит. Нет времени, чтобы исправлять ошибки. У нас будет время, чтобы научиться жить, а затем и наслаждаться самой жизнью. Хоть это все еще не представляется мне реальным, но должен признать, что твоя Диана оказалась права. Людям нужно больше времени. Если мы будем жить дольше, мы лучше научимся искусству жить, и сможем понимать гораздо больше. Жизнь станет полнее, богаче; словом такою, какою и должна быть. Невозможно заполнить все двести лет той рутиной, которая была хороша для тех, кто жил пятьдесят лет…
Вступим в новую жизнь, милая. Не стоит так волноваться. Ее нужно прожить. Это будет своеобразный подвиг. Мы будем наслаждаться, познавать эту жизнь вдвоем. Вперед, будем…
Зефани повернула лицо к нему. Выражение взволнованности исчезло, она улыбнулась.
- Конечно, Ричард, любимый. Мы будем, будем…
5
Из всей утренней почты, беспорядочно разбросанной по всему журнальному столику Френсиса Саксовера, выделялся пухлый конверт, наспех надписанный незнакомой ему рукой. Френсис разорвал его и увидел помимо основного содержания - газет - еще и короткое сопроводительное письмо:
"Дорогой Френсис! Вспомнив, что в Дарре читают только прилизанные странички "Обсервера" или "Таймса", я подозреваю, что высылаемые мною материалы могли пройти мимо вашего внимания, в то время, как я думаю, Вам надо было бы с ними ознакомиться.
Дело в том что определенные хитрости моей защитной системы заслуживают наивысшей похвалы. А задание облегчается еще тем очевидным фактом, что левая рука на Флит-стрит не знает, что делает правая, и "А" явно разошлось с "Б".
Извините за поспешность.
Ваша Диана Брекли".
Удивленный, Френсис развернул лист. Как оказалось, это была страничка из газеты "Санди радар", отдельные места ее были отмечены красными крестиками, а наверху помещены четыре пары фотографий и заголовок:
"Секрет красоты открыт читателям "Радара".
Под этим Френсис прочитал:
"Неслыханная новость для всех, всех, всех. Подтверждается истина, что за деньги не купишь всего. Существуют вещи, как, например, улыбка любимой, утренняя или вечерняя заря, да еще много-много чего, на чем нет ярлыка с ценой, и именно в этом их ценность. Но всем известно, что в нашем современном мире деньги намного облегчают жизнь…
Взгляните-ка только на фотографии красавиц, помещенные вверху, и вы поймете, что я имею в виду. Каждое верхнее фото показывает, как она выглядела десять лет назад, а соответствующее нижнее - как выглядит сейчас. А теперь сравните свое фото десятилетней давности со своим отражением в зеркале. Ну и как? Куда большая разница, нежели при сравнении фотографий на этой странице?
А разве трудно высокопоставленной особе добиться того, чтобы и десяток лет не оставил на ее внешности никакого следа? Наши леди считают, что заплатить за это в салоне красоты на Мейфере триста-четыреста, а то и больше фунтов в год нисколько не повредит.
Однако большинство наших читателей задумается и скажет, что надо иметь большое счастье, чтобы позволить себе подобное. Но на этот раз они не правы. Благодаря "Радару" каждый - да, каждый - может достичь этого"!
Дальше статья объясняла, что специалисты "Радара" открыли секрет сохранения красоты, который используют в этом салоне, и это стоит совсем не триста фунтов в год, а легко может уложиться в триста пенсов. И теперь они хотят рассказать об этом своим читателям.
"Серия специальных статей, которую "Санди радар" начнет публиковать со следующей недели, откроет все секреты и расскажет каждой читательнице о том. что ей нужно знать, чтобы сберечь свою молодость.
Итак, следите за газетой на протяжении следующей недели - и мы откроем вам, то, что вы хотите знать!"
Френсис с чувством обманутого человека, отложил газету в сторону: интересно, сколько еще статей выпустит "Радар", прежде чем дойдет до сути?
Он развернул другую статью - немного скромнее, всего на две колонки. Она тоже открывалась контрастными фото, но тут были лишь две пары лиц меньшего формата. И это были не те леди, что в предыдущем квартете из "Радара"…
На этот раз заголовок был такой:
"Старости не будет!.."
А ниже, сбоку - подпись: "Джеральд Марлин". Статья начиналась:
"Нет никакой тайны, что некий салон красоты на Мейфере скорее согласится щедро заплатить компенсацию за принесенный ущерб, чем раскрыть свою деятельность перед судом. Итак, честь высших сфер и на этот раз спасена.
Аллергия - неприятная вещь - возникает внезапно, иногда она очень болезненна. Поэтому наши симпатии должны быть на стороне леди, которой пришлось страдать физически, к тому же - в одиночестве, без поддержки мужа, ибо неотложные дела еще год назад отозвали его в Южную Америку и лишили возможность находиться в критический момент возле постели жены, не говоря уж о том, чтобы вернуться навсегда. Однако она заслуживает не только наших симпатий, но и поздравлений: ведь все это пошло ей на пользу.
Но аллергия поражает не только того, кто имеет к ней склонность: виновник ее возникновения тоже чувствует себя плохо, особенно, если им является фирма со стойкой и солидной репутацией, помогающая знатным дамам скрывать их возраст, и, как об этом красноречиво свидетельствуют помещенные вверху фотографии, весьма успешно. От несчастных случаев, конечно, никто не застрахован, но в элегантных салонах стремятся, чтобы все, что там происходит, становилось известным как можно меньшему количеству людей. С одной стороны, лучше не волновать щедрых клиентов, а с другой - все профессии имеют свои секреты, и было бы безумством публично признать, что источником немалых прибылей является не экзотичный продукт из Аравии или какое-то другое редкостное вещество, а что-то совеем обычное, что растет буквально возле вашего дома".
Френсис Саксовер, устав немного от высокопарного стиля мистера Марлина, пропустил часть текста й остановился на последнем абзаце.
"Причина аллергии осталась неизвестной для клиентки. Кажется несправедливым, что женщину оставили в состоянии постоянного беспокойства, ведь в любой момент она может снова натолкнуться на вещество, которое вызовет аллергию, причем на этот раз болезнь окажется не такой уж легкой. И вот из сочувствия к страданиям этой женщины мы можем посоветовать ей: если придется бывать в бухте Голвей, пусть избегает купания там, или, вернее, - остерегается одного вида растущих там морских водорослей. Эти простые приемы полностью оправдают себя - если, конечно не случится так, что другие косметологи не поддадутся искушению добывать свои богатства из какой-нибудь другой магической водоросли…"
После завтрака Френсис не пошел, как обычно, в свою лабораторию, а направился в кабинет. Положив руку на телефон, он минуту раздумывал и, предположив, что Диана, очевидно, уже на работе, набрал номер. Он не ошибся.
- Спасибо за газетные вырезки, Диана, - сказал Френсис. - Если принять во внимание, что никто до сих пор еще не поинтересовался, почему у миссис Уилбери аллергия на грибы в результате лечения водорослями, то, по-видимому, все сделано чисто.
- А никто и не собирался интересоваться - ответила Диана. - Аллергия - слишком удивительное и загадочное явление, чтобы наш случай вызвал какое-нибудь подозрение. Но я не согласна со словом "по-видимому". Это прозвучало, как бомба. Все мои ненавистные конкуренты провели вчера целый день у телефонов, пытаясь разузнать как можно больше. Мистеру Марлину предлагают, конечно, целые состояния за подробности. Меня в приемной ждут представительницы почти всех женских газет, а девушка на коммутаторе говорит, что нам следовало бы купить попугая, который отвечал бы "никаких комментариев" на все звонки. Мне известно, что есть запрос из министерства сельского хозяйства и рыболовства - имею ли я разрешение от министерства торговли на импорт водорослей из Ирландской республики.
- Интересно, - проговорил Френсис. - Вряд ли они имели время развернуть такую деятельность, исходя только из сообщений воскресных газет. Должно быть, об этом еще откуда-то узнали.
- Конечно, - согласилась Диана. - Еще неделю назад я постаралась, чтобы соответствующая информация под величайшим секретом дошла до ушей трех моих самых болтливых девушек. К этому времени слухи могли уже разойтись. Кажется, все обстоит весьма забавно.
- Послушайте, Диана, - сказал Френсис, - боюсь, что здесь я с вами не согласен. Но думаю, что лучше по телефону об этом не говорить, ибо я собираюсь сегодня в Лондон и считаю, что нам нужно было бы встретиться. Вы согласны пообедать со мной? В 8.30 у Клериджа вам подойдет?
- Время - да, место - нет. Сейчас очень важно, чтобы ваше имя не связывали с моим. Я становлюсь заметной женщиной из-за поднявшейся шумихи, поэтому вам лучше не появляться в таком бойком месте со мной. Я предлагаю встретиться в небольшом ресторане "Антониум" на Шарлотте-стрит. Вряд ли нас там кто-нибудь увидит.
- Вы правы, - согласился Френсис. - Итак, "Антониум", 8.30.
- Хорошо, - сказала Диана, - с нетерпением жду встречи. Ведь прошло столько лет. Мне так хочется поговорить с вами и многое объяснить. - Она помолчала и затем добавила. - Ваш голос… Это очень серьезно, Френсис?
- Да. Боюсь, что так, - ответил он.