* * *
Комната была просторная, со старомодной, удобной, но уже изрядно потертой мебелью. Человек, который сидел за столом, оббитым кожей, повернул лампу так, что она светила прямо в глаза Зефани, в то время как его собственное лицо, находившееся в тени, казалось бледным, размазанным пятном. Рядом стоял Ричард, его руки были связаны за спиной, рот заклеен пластырем. Второй человек внимательно следил за ним.
- У нас нет никакого злого намерения, мисс Саксовер, - сказал человек за столом. Я просто хочу получить от вас некоторые сведения и думаю, что добьюсь этого. Для всех нас будет лучше, если вы, не теряя зря времени, правдиво ответите на мои вопросы. - Он замолчал, давая Зефани возможность обдумать сказанное. - Итак, - продолжил он, - ваш отец сделал выдающееся открытие. Я уверен, что вы знаете, какое именно я имею в виду.
- Мой отец сделал много важных открытий, - сказала Зефани.
Сидящий - левой рукой постучал по столу… Тот, что стоял, сжал кулак и нанес Ричарду короткий сильный удар в живот. От неожиданности тот согнулся, хватая ртом воздух.
- Не будем терять времени, - сказал тот, что за столом. - Вы сами скажете какое открытие я имею в виду.
Зефани безнадежно оглянулась вокруг и вскочила, но едва она сделала шаг, как две сильные руки сжали ее, как тисками. Она попыталась вырваться и ударила мучителя каблуком. Тот вмиг наступил ей на другую ногу. Не успела она прийти в себя, как он сорвал с ее ног туфли и отбросил их прочь.
Тот, что за столом, снова постучал левой рукой. Тяжелый кулак обрушился на голову Ричарда…
- Мы нежелаем причинить вам зло, и попытаемся избегнуть этого, мисс Саксовер, - проговорил тот, что сидел, - но мы не даем никаких гарантий в отношении вашего друга. И если вас не тревожит его судьба, то можете продолжать молчать, но в таком случае ему придется тяжело, а потом мы вынуждены будем применить эти методы влияния и к вам лично. А если вы будете продолжать упираться, нам придется убедить вашего отца помочь нам. Как вы думаете, не станет ли он сговорчивее, когда получит этот перстень, конечно, вместе с вашим пальцем. - Он немного помолчал. Ну, а теперь, мисс Саксовер, вы уже готовы рассказать мне об открытии, которое я имею в виду?
Зефани сцепила губы и помотала головой. Сперва послышался удар, а потом крик. Зефани задрожала. Еще удар.
- О господи! Прекратите это! - закричала она.
- Это в ваших руках, - сказал тот, что сидел за столом.
- Вы имеете в виду удлинение жизни, - проговорила она жалобным голосом.
- Это уже лучше, - ответил он. - А препарат, который он использует, это экстракт из… чего? Пожалуйста, не говорите, что это водоросль. Вы лишь повредите вашему другу.
Зефани заколебалась, но тут же увидела, что левая рука снова готова подать знак.
- Лишайник… Это лишайник, - с трудом произнесла она.
- Очень хорошо, мисс Саксовер. Как видимо, вы все-таки в курсе дела. А теперь - как называется этот лишайник?
- Я не могу вам сказать, - ответила она. - Нет, нет, не бейте его. Я не могу вам сказать. Он не имеет точного названия. Он еще не классифицирован!
Человек за столом подумал и решил поверить в это.
- Как он выглядит? Опишите его.
- Я не могу, - сказала Она. - Я его никогда не видела. - Она содрогнулась от звука еще одного удара. - О, не нужно, не нужно… Я не могу сказать вам. О, прекратите это. Вы должны мне поверить. Я не знаю!
Человек поднял левую руку. Удары прекратились, и стали слышны только стон и прерывистое дыхание Ричарда. Зефани боялась посмотреть на него. Она стояла лицом к столу, и слезы бежали по ее щекам. Человек выдвинул ящик стола и вынул из него грубый листок. На нем были наклеены образцы более чем десятка разных лишайников.
- На какой из этих классов он более всего похож? - спросил он.
Зефани безнадежно помотала головой.
- Я не знаю. Я же сказала вам, что никогда его не видела… не видела. О, Ричард! Боже мой! Прекратите! Прекратите это! Он сказал, что это один из "имперфекти". Это все, что я могу сказать вам.
- Есть сотни видов "имперфекти".
- Я знаю. Но это все, что я могу сказать. Клянусь!
- Хорошо. Тогда оставим это на какое-то время и перейдем к другому вопросу. Мне бы хотелось, чтобы вы, помня тот факт, что вам неизвестно, насколько я уже проинформирован в этом вопросе, и какие последствия ваша ложь может иметь для вашего друга, сказали бы, откуда ваш отец получает лишайник?
* * *
- Нет, с физической стороны с ней все хорошо. Они ничего ей не сделали, - послышался голос Френсиса. - Но, конечно, у нее сильный нервный стресс.
- Бедная Зефани, - сказала Диана в трубку. - А как тот молодой человек - Ричард?
- Боюсь, что очень избит. Зефани говорит, что когда она пришла в себя, они лежали на краю клумбы, рядом с машиной, которая так и стояла там, где они остановились. Уже светало. Бедняга Ричард очень плохо выглядел. Подошел какой-то фермерский работник, и они вместе с Зефани посадили Ричарда в машину. Зефани сама отвезла его в больницу. Там сказали, что все это не так уж страшно, как выглядит. У него выбито несколько зубов, но серьезных повреждений нет, насколько они смогли установить без рентгена. Зефани вернулась в Дарр одна. Вся беда в том, что она чересчур близко приняла к сердцу все происшедшее. Но что она могла сделать? Каждый раз, когда она говорила неправду, Ричарда били. Я не сомневаюсь, что если бы она держалась до конца, ее ожидала бы та же участь.
- Бедное дитя. А как много она им сказала? - спросила Диана.
- Все, что знала, я думаю, за исключением того, что о вашем участии в открытии разговора не было.
- Знают ли они теперь, откуда мы получаем…
- Да, боюсь, что знают.
- О дорогой Френсис! Это моя вина. Я не должна была рассказывать ей. Надеюсь, что это не станет началом серьезных неприятностей. Ничего не поделаешь теперь. Постарайтесь успокоить ее, насколько это возможно. Думаю, что вы не имеете представления, что за компания это была?
- Не знаю, что и подумать, - ответил Френсис.
- Вряд ли это друзья вашей невестки? Если бы это были они, мое имя всплыло бы непременно. Это мог быть кто угодно. Кажется, уже с полдесятка различных искателей идет по следу, не считая газет и полиции. Я буду выступать перед клиентурой и прессою в среду. Но мне кажется, что это задержит развитие событий не больше, чем на несколько дней.
На другом конце провода наступило молчание.
- Вы еще возле телефона? - спросила Диана.
- Да, - послышался голос Френсиса.
- Послушайте, Френсис, я не хочу присваивать все себе. Вы об этом знаете. Мы оба открыли антигерон. Так не разрешили бы вы мне сказать им это?
- Я все-таки думаю, что лучше не надо, не сразу…
- Но…
- Моя милая, теперь это вопрос тактики. Честно говоря, то, что вы сейчас делаете, умные люди воспримут как рекламу вашей фирмы, этакий рекламный трюк.
- Возможно - сначала, но ненадолго.
- Я все-таки думаю, что лучше оставить меня в резерве.
Диана немного помолчала.
- Хорошо, Френсис. Но я бы хотела… Ну, хорошо.
- Диана, будьте осторожны… я имею в Виду вас лично. Многие будут возбуждены этим.
- Не волнуйтесь за меня, Френсис. Я знаю, что делаю.
- Я не совсем уверен, что знаете, моя дорогая.
- Френсис, это то, к чему я так стремилась все время. Идея антигерона должна захватить людей. Они должны потребовать, чтобы…
- Хорошо. Теперь уже поздно, нельзя остановить рухнувшую лавину. Но я повторяю, будьте осторожны, Диана…
3
В четверг утром Диана накинулась на кипу газет с жадностью новоявленной звезды после премьеры. Но ее запал угасал по мере того, как она их просматривала.
В "Таймс" не было ничего - вряд ли можно было ожидать каких-нибудь необычных высказываний от пожилых, респектабельных людей. Не было ничего ни в "Гардиане", ни в "Телеграфе". Это казалось немного странным: почему тогда, черт возьми, так много представителей этих газет пришло на встречу в среду? Небольшая заметка на странице для женщин в "Ньюз-Кроникл" сообщала, что известный специалист косметического салона на Мейфере объявил о новом, необычайно эффективном способе омоложения.
Газета "Мейл" сообщала такое:
"Если все последуют примеру одного известного уестендского косметического салона, который оповестил о своем новом способе сохранения красоты и юности со всем блеском художника-модельера, рекламирующего моды сезона, то недалек тот день, когда наши косметологи будут выставлять напоказ будущие моды на весенние и летние лица".
Газета "Экспресс" заметила:
"Скромность никогда не была характерной чертой косметического бизнеса, поэтому естественно, что нельзя было и пытаться прервать заявление, сделанное вчера известным экспертом на встрече женской элиты в Мейфере. Конечно, многое из того, что сделано и делается для сохранения женской красоты, украшает землю, однако многообещающие заявления могут вызвать лишь волну разочарования, которая обернется против тех, кто их делает."
Абзац из статьи в "Миррор", озаглавленной "После водорослей" комментировал:
"Те, из наших читателей, которые разочаровались в чудодейственной силе, которую приписывали водорослям и которая пока еще себя не проявила, не должны терять надежду. Вчера получена ещё одна, самая свежая информация (из того же салона красоты) о несомненном эффекте лечения водорослями. Но еще большего ожидают от нового метода, но это уже будут не водоросли, правда, чтобы испытать его действие на себе, нужно заплатить двести - триста фунтов."
Газета "Геральд" проявила свое беспокойство в следующих строчках:
"Подросток в сорок лет? Женщины, которым посчастливилось выйти замуж за людей с большим состоянием, будут необычайно довольны. С ароматной Мейфер приходят приятные новости, что двери в вечную молодость будут открыты всего за триста - четыреста фунтов в год. Безусловно, при современном распределении богатств в нашей стране капиталисты, которые запустили это предприятие, тоже будут радоваться. Но многие подумают, что существует возможность принести за восемь фунтов в неделю больше пользы обществу, чем эта. Но пока нынешнее правительство тори…"
И "Скетч":
"Говорят, что мы бываем молодыми лишь раз. Но, согласно с заявлением эксперта в делах красоты, это утверждение устарело. Современная мисс может быть молода два, три раза, если пожелает. Единственное, что она должна сделать - призвать на помощь науку, конечно, заплатив при этом солидный гонорар. Что касается нас, то мы считаем, что подобное уже делали задолго до того, как начали думать о науке и, наверное, на тех же самых условиях".
- Не очень утешительно, - сочувственно сказала мисс Толвин, - жаль, что вам не удалось придать этому сообщению ранг сенсации, - добавила она.
Диана внимательно посмотрела на нее. - О боже, Сара! О чем вы говорите? Это же самая большая новость со времен… Адама! Мисс Толвин покачала головой.
- Новость и сенсация не одно и тоже, сказала она. - Боюсь, что они восприняли это как рекламный трюк. А ничто так не пугает британскую прессу, как риск выступить с нечаянной рекламой.
- Они намеренно прикидываются, будто ничего не поняли. Ведь клиенты, по крайней мере большинство из них, поняли прекрасно. И, слово чести, я объясняла все достаточно доходчиво, - запротестовала Диана.
- Вы уже свыклись с тем, что это реально. А они - нет. Что касается клиентов, то да, многие из них, должно быть, уже давно хотели об этом узнать; так или иначе, но они были готовы услышать ваши объяснения, фактически желали их. А журналисты? Поставьте себя на их место, мисс Беркли. Их послали написать обзор о том, что на первый взгляд казалось лишь рекламной лекцией на тему, как сохранить красоту, лекцией, пригодной только для одного - пары заметок на странице для женщин. Я не хочу сказать, что вы не заставили некоторых из них задуматься, и, возможно, подготовили почву для этого. Но как вы думаете, каким образом корреспонденты должны были выложить все то, что вы сказали, перед твердолобым редактором? Мне это знакомо. Было, время, когда я сталкивалась с этим. Сейчас нам нужно только что-то сенсационное…
- Ради бога, Сара. Если то, что я сказала, не есть…
- Сенсационное в газетном понимании слова, я имею в виду. Надо ударить с чувствительной силой на внешние эмоции. А то, о чем вы сообщили, содержало много подтекста, для восприятия которого требовалось время.
Диана ответила более уверенно.
- Возможно, и наивно было ожидать немедленного взрыва. Но впереди еще много воскресений. У них будет еще достаточно времени, чтобы все понять, - это уже находится в их руках. Для меня не имеет большого значения, как они трактуют этот факт, главное состоит в том, что пока они его не игнорируют. А кроме того, есть еще еженедельные и ежемесячные журналы для женщин… Некоторые из них кое-что выудят из этого…
Но события развернулись таким образом, что Диане не пришлось ожидать ни воскресных, ни еженедельных изданий, ибо в тот же день, в четверг, после закрытия биржи, страховая компания "Треднидл и Уэстерн" объявила об отсрочке, до специального уведомления, оплаты ежегодной ренты и гарантированных прибылей. Они объяснили этот шаг как "чисто временное средство, примененное, к сожалению, в ожидании узаконенного решения относительно обязанностей компании в том случае, если деньги были использованы для удлинения нормальной продолжительности жизни".
По мнению многих, особенно акционеров этой и других страховых компаний, прибегать к таким средствам, пусть и временно, было весьма неразумно. "Зачем, - слышались возмущенные голоса, - зачем нужно было этим дуракам в правлении распускать публично свой языки. Если даже в этом и есть нечто такое, этим идиотам надо было молчать до тех пор, пока не станет известным мнение Совета".
В пятницу акции компании упали на пять шиллингов. На Биржах прошел слух, что какой-то королевский адвокат твердил накануне вечером в национальном клубе либералов, что, поскольку поддержание угасающей жизни есть одна из самых важнейших и повседневных обязанностей врачей, то он не усматривает в этом проблемы.
Курс страховых акций падал все ниже.
Споры о том, есть ли и в самом деле какой-то смысл в этом "бизнесе удлинения жизни", то разгорались, то угасали. И в результате у многих начало появляться чувство, что вся эта возня вокруг так званного "элексира молодости" значительно преувеличена.
Курс страховых акций уравновесился.
Три менее известные компании по примеру "Треднидл и Уэстерн" тоже огласили мораторий. Очевидно, во всем этом было нечто большее, чем казалось на первый взгляд.
Курс страховых акций снова начал падать.
Где-то около двух часов дня вышла вечерняя газета, поместившая на страницах городских новостей такое сообщение:
"Вчерашнее заявление о временном моратории на определенные платежи компании "Треднидл и Уэстерн" обусловило сегодня неуверенность на Лондонской бирже. Курс страховых акций какое-то время держался на одном уровне, но вскоре начал падать. Затем наступило некоторое оживление, и появилась слабая надежда на какое-то повышение. Но она не оправдалась. Вскоре он начал падать снова.
Необычный шаг, сделанный компанией "Треднидл и Уэстерн", приписывают заявлению мисс Дианы Брекли, руководящей известным салоном красоты "Нефертити" в Уест-Энде, в котором говорится о достижении определенных успехов в замедлении природного процесса органического старения, что приведет к значительному повышению показателя возможной продолжительности жизни.
Тот факт, что это заявление привлекло к себе более серьезное внимание в кругах страховых статистов, нежели можно было ожидать от сообщения, исходящего из подобного источника, нужно, очевидно, объяснить тем, что мисс Брекли получила диплом с отличием по биохимии в Кембриджском университете; несколько лет занималась научно-исследовательской работой в области биохимии, - до того как направила свой талант на развитие отрасли, в которой наблюдается чрезвычайно высокая конкуренция, клиентура очень непостоянна.."
Какой-то молодой человек указал на эту статью своему коллеге:
- Иначе говоря, она на что-то наткнулась. Фраза "значительное повышение продолжительности" - не говорит слишком много, но оказалась достаточною, чтобы напугать "Треднидл" и ей подобных. Я считаю, что нужно продать эти акции до того, как начнутся трудности.
Такое решение не было единственным.
Трудности начались.
* * *
Газета "Таймс" ограничила свои комментарии финансовой стороной и тем, что произошло со страховыми акциями. Не называя причин, она укоряла тех, кто позволил непроверенным слухам повлиять на страховые компании и тем самым поддержать панику в самой стойкой до сего времени отрасли.
Газета "Файненшл таймс" оперировала большим количеством фактов, но была также осторожна. Она не только осуждала результаты, возможно, безответственного заявления, но и обращала внимание на заметное повышение курса акций химических компаний, которое началось приблизительно в то же время, когда акции страховых компаний начали падать во второй раз. Газеты "Экспресс", "Мейл", "Ньюс-Кроникл" все упоминали о заявлении мисс Брекли, однако не вдаваясь в подробности. Например, не сообщалась возможная цифра продолжительности жизни, а делалось только незначительное предположение, что люди смогут жить немного дольше, и в каждом случае это сообщение помещалось не на видном месте, а рядом с второразрядными заметками на странице для женщин.
Газета "Миррор" пошла немного дальше. Она выяснила, что миссис Джозеф Мак-Мартин (или фамильярнее - миссис Маргарет Мак-Мартин, как газета считала лучшим называть ее), супруга председателя правления "Треднидл и Уэстерн", уже на протяжении восьми лет является постоянной клиенткой "Нефертити". Газета поместила фотографию миссис Мак-Мартин рядом с другой, которая была сделана около десяти лет назад. Отсутствие разницы было удивительным. Процитировали и ее слова: "Я ни на минуту не сомневаюсь в честности заявления мисс Брекли. И не я одна придерживаюсь такой мысли. Сотни женщин, жизнь которых коренным образом изменилась, благодарны ей так же, как и я". Но даже и здесь заметно было нежелание вдаваться в подробности такого заявления.
Газета "Телеграф" взяла интервью у леди Тьюли, которая, кроме всего прочего, сказала и такое: "Природа не справедлива к женщинам. Период нашего цветения трагически короткий. До сих пор наука пренебрегала нами. Но вот появилась мисс Брекли, словно посланница с Олимпа, и предложила нам то, о чем мечтает каждая женщина, - долгое, полное цветов лето. Вполне возможно, что это приведет к уменьшению количества разводов".
Диана начала субботу с того, что давала свое согласие на многочисленные интервью. Но желающих было так много, что ей пришлось отказаться от индивидуальных бесед и организовать грандиозную пресс-конференцию, к сожалению начавшуюся с циничных замечаний и злословья. Что ужасно рассердило Диану, и она, прервав свое вступительное слово, сказала:
- Послушайте, не я добивалась организации этой встречи. Вы сами изъявили желание побеседовать со мной. Я не собираюсь ничего вам продавать. Мне абсолютно все равно, верите ли вы в то, что я говорю, или нет. Это не изменит создавшегося положения. Если вы хотите уйти - пожалуйста, хоть краснеть придется вам, а не мне. А сейчас продолжим нашу встречу. Вы задавайте вопросы, на некоторые из них я отвечу.