Это был панический, преисполненный боли и ужаса крик, не затихавший долгое время. Когда мое зрение восстановилось, я увидел, что от включенных вертолетных прожекторов в парке Долорес стало светло, как днем, а копы подняли на шлемы свои инфракрасные приборы. На наше счастье, их взоры были устремлены в парк, иначе при таком ярком освещении нас с Энджи обязательно заметили бы.
- Что будем делать? - произнесла Энджи тусклым голосом; у нее на лице застыло испуганное, загнанное выражение. Я сглотнул несколько раз, собираясь с силами, чтобы заговорить.
- Ничего. Надо линять отсюда. Что еще мы можем сделать? Прикинемся, что просто гуляем. Значит, так, сейчас спокойно идем мимо Долорес, потом налево к Шестнадцатой. Мы просто гуляем. Мы к ним не имеем никакого отношения.
- Ничего не получится, - сказала Энджи.
- У нас нет выбора.
- А может, попробовать бегом?
- Нет, - твердо ответил я. - Побежим - нас стразу кинутся догонять. А если пойдем спокойно, тогда не тронут, решат, что мы тут ни при чем. У них и без того работы много. Целую толпу надо упаковать.
Весь парк был усеян телами; задыхаясь и прижимая пальцы к слезящимся глазам, по траве катались люди. Копы заковывали их в пластиковые наручники, подхватывали под мышки, волокли, как мешки, и заталкивали в грузовики.
- Ну что, пошли?
- Пошли!
Так мы и сделали - быстро зашагали, держась за руки, показывая всем своим видом, что не желаем чужих приключений на свою голову. Точно так же проходят, отворачиваясь, мимо нищего на тротуаре или уличной драки, по принципу "мое бунгало с краю".
Наш маневр удался.
На перекрестке мы свернули за угол и поплелись дальше. Еще пару кварталов молчали, боясь поверить, что оторвались. Потом я с шумом выпустил из груди воздух и только тогда понял, что шел затаив дыхание.
Дойдя до Шестнадцатой, мы повернули к Мишн-стрит. Вообще-то в два часа субботней ночи в этом районе довольно стремно, но только не сегодня. Вокруг все те же, теперь чуть ли не родные нарки, алкаши, проститутки и пушеры. Нет ни копов с дубинками, ни слезоточивого газа.
- Фу-у! - выдохнул я, наслаждаясь прохладным ночным воздухом. - По кофе?
- Нет, - ответила Энджи. - Ничего не хочу, только домой. Кофе потом.
- Угу, - согласился я. Энджи жила в Хейес-Вэлли. Я проголосовал проезжающему мимо такси (свершилось маленькое чудо: поймать такси в Сан-Франциско почти невозможно, особенно когда нужно позарез).
- У тебя денег до дома хватит? - спросил я Энджи.
- Да, - ответила она. Водитель недовольно покосился на нас, и я открыл заднюю дверь, чтобы он не укатил прочь.
- Спокойной ночи, - сказал я.
Энджи обхватила меня руками за шею, притянула к себе и крепко поцеловала в губы - не эротично, но как-то по-особенному интимно.
- Спокойной ночи, - шепнула она мне на ухо и легко запорхнула в такси.
Я тоже отправился домой. У меня кружилась голова, слезились глаза, а душу мою терзала совесть за то, что я бросил братьев-икснетовцев на произвол судьбы, ДНБ и полиции Сан-Франциско.
В понедельник утром вместо мисс Галвез за ее столом сидел Фред Бенсон.
- Мисс Галвез больше не будет преподавать у вас, - объявил он, когда мы расселись по местам. В его голосе звучала хорошо знакомая мне самодовольная нотка. По наитию я обернулся к Чарльзу. Тот сиял, как надраенный медный таз
Я поднял руку.
- Почему?
- Правила учебной части запрещают обсуждать персональные дела школьных работников со всеми, кроме них самих и дисциплинарного комитета, - ответил Бенсон с видимым злорадством.
- Сегодня мы начинаем изучать новый раздел о национальной безопасности. В ваших компьютерах уже есть новые тексты. Пожалуйста, откройте их на первой странице.
На заглавной странице красовался логотип ДНБ, а под ним значилась тема нового урока: "ЧТО ДОЛЖЕН ЗНАТЬ КАЖДЫЙ АМЕРИКАНЕЦ О НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ".
Мне захотелось грохнуть свой ноут об пол.
Я договорился с Энджи встретиться после уроков в кафешке неподалеку от ее дома. В вагоне метро мне выпало сидеть между двумя мужиками в галстуках, и оба держали перед собой номера "Сан-Франциско кроникл", раскрытые на странице, посвященной подведению "печальных итогов" ночных "бесчинств юнцов" в Мишн-Долорес парке. Мужики сокрушенно цокали языками и удивленно покачивали головами. Потом один сказал другому через меня:
- Мозги у них прополосканы, что ли? По-моему, мы в их возрасте не были такими отморозками!
Я встал и пересел на другое место.
Глава 13
- Они настоящие шлюхи! - возмущенно выпалила Энджи. - Да нет, такое сравнение оскорбительно для всех честных, трудящихся шлюх. Они… они подстилки!
Мы оба посмотрели на стопку газет, которые купили по пути в кафе. Все они напечатали "репортажи" о тусовке в парке Долорес, и все как одна изобразили ее оргией, устроенной пьяной, обкурившейся молодежью, которая в наркотическом умопомрачении потом напала на блюстителей порядка. "Ю-Эс-Эй Тудей" даже подсчитала убытки, нанесенные "бесчинствами" городскому бюджету, включив в них стоимость очистки парка от осадков слезоточивого газа, потерянные рабочие часы в результате резкого обострения и увеличения случаев астматических заболеваний, отчего в больничных приемных отделениях выстроились многодневные очереди; а также издержки, связанные с арестом и содержанием восьмисот "правонарушителей".
Ни одна из газет не опубликовала оценку событий прошедшей ночи с нашей стороны.
- Зато в икснете правда восторжествовала, - сказал я и стал показывать Энджи скопированные мной на мобильник блоги, видео и фото. Они представляли собой прямые свидетельства из первых рук тех, кто подвергся обработке газом и избиению полицейскими дубинками. На видео мы все танцевали, веселились, мирно произносили политические речи, скандировали "Свободу!", а Труди Ду со сцены называла нас единственным поколением, способным на борьбу за свои права.
- Надо, чтобы все люди знали об этом, - сказала Энджи.
- Угу, - безнадежно промычал я. - Держи карман шире.
- Ты думаешь, газеты никогда не напишут правду?
- Ты же сама говорила, что они шлюхи.
- Да, но шлюхи продают себя за деньги. Газеты тоже продавались бы лучше, если бы в них развернулась полемика. Сейчас они только обвиняют, а полемика заинтересует гораздо больше читателей.
- Хорошо, согласен. Тогда почему же они этого не делают? Пойми, репортеров не заставишь залезть в интернетовские блоги, и где уж им регулярно отслеживать икснет! Это вообще, надо сказать, сеть не для взрослых.
- Согласна, - кивнула Энджи. - Но мы ведь можем исправить это положение, верно?
- Чего?
- Напиши правду и размести ее в одном месте. Это должен быть отдельный сайт, предназначенный специально для прессы, который можно открыть и сразу получить общую картину. Дай инструкции пользования икснетом. Тогда пользователи Интернета смогут зайти в икснет, при условии, что им наплевать, если об этом будет знать ДНБ.
- Думаешь, это сработает?
- Почему бы и нет? Это лучше, чем сидеть сложа руки.
- С какой стати им прислушиваться к моему мнению?
- Кто же пропустит мимо ушей мнение М1кЗу?
Я опустил на стол чашку с кофе. Взял свой мобильник и сунул в карман. Встал, развернулся на каблуках и зашагал прочь из кафе. Я шел по улице куда глаза глядят, с одеревеневшим лицом, с тяжестью на сердце.
"Всем известно, кто я, - вертелось у меня в голове. - Всем известно, что я М1кЗу! Все кончено. Если Энджи сумела меня вычислить, то ДНБ и подавно. Я обречен. С момента, когда меня выпустили из дээнбистского грузовика, я ждал, что за мной придут, арестуют и сошлют навсегда в какую-нибудь Тмутаракань вслед за Даррелом. Все кончено".
Возле самой Маркет-стрит на меня налетела Энджи, чуть не повалив на тротуар. Она запыхалась, а ее глаза горели яростью.
- Какого черта вы себе позволяете, мистер?!
Я молча отстранился и зашагал дальше своим путем. Между нами тоже все кончено. Энджи вцепилась в меня.
- Перестань, Маркус, я ничего не понимаю! Объясни мне, наконец!
Я остановился и посмотрел на Энджи, но черты ее лица будто расплывались. Да и все предметы вокруг потеряли отчетливость. У меня вдруг возникло дикое желание броситься под проезжающий мимо троллейбус. Лучше так, чем возвращаться в дээнбистские застенки.
- Маркус! - Тут Энджи сделала то, что я не раз видел в кино. Она с размаху треснула меня по физиономии раскрытой ладонью. - Не молчи, черт тебя подери!
Я мгновенно прозрел и ошеломленно посмотрел на нее, держась рукой за пылающую щеку.
- Обо мне никто не знал и не должен был знать, - пробормотал я. - Чего еще тебе объяснять? Раз ты знаешь, все кончено. Знает один человек - знают все. Все кончено.
- О господи, ну прости. Послушай, я знаю только потому, что… ну, в общем, я заставила Джолу рассказать мне. После нашей тусовки в Сутро-Батс я за тобой чуть-чуть проследила - ну знаешь, убедиться, что ты действительно хороший парень, а не тайный серийный убийца. Мы с Джолу знакомы с незапамятных времен, и когда я попросила его рассказать о тебе, он рассыпался в таких комплиментах в твой адрес, будто настало второе пришествие. Однако мне было ясно, что он о чем-то недоговаривает. Я слишком давно знаю Джолу. Он и моя старшая сестра еще совсем маленькими были вместе в компьютерном лагере, и там между ними возникла совсем не детская дружба. Я знаю о Джолу такое, о чем он предпочел бы молчать. Короче, я его шантажировала, чтобы расколоть.
- И он раскололся.
- Нет. Он послал меня к черту. Тогда я рассказала ему о себе то, чего никому никогда не рассказывала.
- И что же это?
Энджи пристально посмотрела на меня, потом огляделась вокруг. Снова перевела взгляд на меня.
- Ладно. Не буду брать с тебя клятву молчания, потому что какой смысл? Либо тебе можно верить, либо нет.
- В прошлом году я… - Энджи запнулась. - В прошлом году я выкрала типовые контрольные и опубликовала их в Интернете. Просто ради прикола. Проходила мимо директорского кабинета и через раскрытую дверь увидела их в сейфе, у которого дверь тоже была нараспашку. Я прошмыгнула в кабинет, взяла один комплект - всего их было шесть - запихнула в сумку и деру. Пришла домой, отсканировала и разместила в сети через сервер Партии Пиратов в Дании.
- Так это сделала ты?! Энджи покраснела.
- Н-ну… я.
- Черт возьми! - вырвалось у меня. Вот это новость! Нам в школе сказали, что на подготовку типовых контрольных "Ни один ребенок без внимания" потрачены десятки миллионов долларов, а из-за утечки расходы удвоились, поскольку пришлось все делать заново. Кражу контрольных назвали тогда "терактом на ниве просвещения". В прессе очень долго строились всякие предположения по поводу личности похитителя и его мотивации; среди них были такие версии, как учительский протест, ученический саботаж, неудачная попытка вымогательства, месть недовольного подрядчика.
- Так, значит, это была ТЫ?
- Это была я, - смиренно подтвердила Энджи.
- И ты призналась Джолу…
- Чтобы развеять у него сомнения в моей способности сохранить его тайну. Чтобы он знал, что я знаю, что он знает обо мне такое, из-за чего меня запросто упекут за решетку. Ты мне, я тебе - quid pro quo, как в "Молчании ягнят".
- И вот тогда он раскололся.
- Нет. Не тогда.
- А когда же?
- Когда я сказала ему, что тащусь от тебя. Что из-за тебя у меня напрочь съехала крыша, и я, как дура, готова тебе отдаться. Вот тогда он раскололся.
Я стоял, глядя на носки своих кроссовок, и не находил слов. Энджи взяла меня за руки и крепко сжала сильными пальцами.
- Прости, я заставила Джолу сказать мне. Только ты можешь решать, посвящать меня в свои дела или нет, а до тех пор я не должна…
- Погоди, - перебил я Энджи. После ее объяснения у меня на душе здорово полегчало. - Может, даже хорошо, что ты знаешь. Именно ты.
- Я, - подхватила Энджи. - Именно я.
- Ладно, это не самое страшное. Хуже другое.
- Что еще?
- Пусть это будет звучать по-дурацки, но я все равно скажу, потому что это важно. Люди, которые встречаются - ну, то есть между которыми складываются близкие отношения, как у нас с тобой, - вот, они иногда перестают встречаться. А когда они перестают встречаться, то начинают злиться друг на друга. И даже ненавидеть. Сейчас просто страшно подумать, что такое может случиться с нами, но в нашей ситуации думать надо.
- Я торжественно клянусь, что никогда не выдам твоей тайны, какую бы гадость ты мне ни подложил, - сказала Энджи. - Никогда. Даже если оттрахаешь с десяток девок у меня в постели на глазах моей матери. Даже если принудишь меня слушать Бритни Спирс. Даже если раздолбаешь мой ноутбук здоровенной кувалдой и утопишь его в море. Клянусь - ни за что и никогда.
У меня вырвался вздох облегчения.
- Хм, - произнес я с посветлевшей душой.
- А теперь тебе самое время поцеловать меня, - сказала Энджи и, запрокинув голову, подставила мне губы.
* * *
Итак, М1кЗу задумал очередной грандиозный икснетовский проект - обобщить и опубликовать всю правдивую информацию о том, что произошло в парке Долорес во время тусовки "НЕ ВЕРЬ НИКОМУ СТАРШЕ 25". Я сварганил величайший, потряснейший сайт, вложив в него все мое старание и умение, с разделами, воспроизводящими поэтапную хронологию событий в разбивке по местоположению и категории действий - выступление, танцы, полицейское насилие и его последствия. Я слил на сайт полностью весь концерт.
На эту работу у меня ушел остаток вечера. И завтрашний вечер. И послезавтрашний.
На почтовый адрес М1кЗу хлынул поток предложений и идей. Зрители концерта в парке Долорес слали мне снимки со своих телефонов и фотоаппаратов. Я также получил электронное письмо, подписанное знакомым мне именем - Доктор Злооо (с тремя "о"), принадлежащим одному из главных специалистов по операционной системе "параноид-линукс".
> М1кЗу
> С большим интересом наблюдаю за ходом вашего эксперимента с икснетом. Здесь, в Германии, мы научены горьким опытом относительно того, что происходит, когда правительство выходит из-под контроля.
> Вам следует учитывать одну важную особенность - у каждой фотокамеры есть свой уникальный "шумовой почерк", который в принципе может быть использован для идентификации камеры по сделанному ею снимку. То есть фотографии, воспроизводимые на вашем сайте, потенциально послужат вещественными доказательствами, уличающими их авторов, если полиция каким-то образом до них доберется.
> К счастью, подчистить шумовой почерк достаточно просто, стоит только захотеть. Это делается с помощью утилиты из дистрибутива "параноид-линукс", которым вы пользуетесь. Она называется "фотоним" и находится в директории /usr/bin. Почитайте страницы инструкции, касающиеся работы с документацией, и поймете, что процедура не слишком сложная.
> Желаю удачи во всех ваших начинаниях. Не попадайтесь. Оставайтесь свободным. Оставайтесь с "параноид".
> Доктор Злооо.
Я стер "отпечатки пальцев" с фотографий, размещенных на сайте, вернул их на место и добавил примечание с рекомендацией Доктора Злооо, посоветовав икснетовцам поступать таким образом. Мы все пользовались примерно одинаковой базовой системой "параноид-иксбокс", поэтому каждый мог сам сделать свои снимки анонимными. Конечно, в отношений тех фото, что успели скачать с моего сайта дээнбисты, уже ничего не поделаешь, но отныне мы будем умнее.
Вот и все, чем были заняты мои голова и руки вечером Накануне следующего утра, когда я спустился К завтраку, и мама включила радио к началу новостей на Эн-пи-ар:
"Арабское информационное агентство Аль-Джазира передает фото- и видеоматериалы, а также цитирует свидетельства очевидцев беспорядков, устроенных молодежью в минувшие выходные в парке Мишн-Долорес", - объявил диктор в тот момент, когда я приложился к стакану апельсинового сока. Мне удалось не распрыскать сок изо рта по всей комнате, хоть я и поперхнулся.
"Корреспонденты Аль-Джазиры утверждают, что эти свидетельства опубликованы в так называемом икснете, подпольной коммуникационной сети, используемой студентами и подростками, проживающими в зоне залива и симпатизирующими "Аль-Каиде". До сих пор сведения о существовании этой сети ограничивались слухами, и сегодня они впервые подтверждаются средствами массовой информации…"
Мама сокрушенно покачала головой.
- Только этого нам не хватало. Полиция и так зверствует, а если теперь еще эти подростки затеют игры в партизан, у властей появится предлог накрепко затянуть все гайки.
"На икснетовских блогах размещены сотни голосовых и мультимедийных файлов со свидетельствами молодых людей, участвовавших в беспорядках и утверждающих, что их собрание носило мирный характер до тех пор, пока полиция сама не напала на них. Вот одно из таких свидетельств:
- Мы танцевали, вот и все. Я привел с собой младшего брата. Играла музыка, мы говорили о свободе, о том, что мы теряем ее, потому что эти придурки на словах борются против террористов, а нападают на нас, хотя мы не террористы, мы американцы. Я считаю, что они ненавидят свободу, а не террористов… Ну вот, мы танцевали, играла музыка, тихо-мирно, все путем, а копы начали орать, чтобы мы разошлись. Мы тоже завопили: "Свободу!" В смысле, мы должны вернуть Америке свободу. Копы стали распылять слезоточивый газ. Моему брату только двенадцать лет. Он пропустил три дня школы. Родители говорят, что это я виноват, ну не бараны ли? Я, что ли, его газом травил? Мы платим налоги, чтоб полиция нас защищала, а она травит нас газом ни за что ни про что. Как будто они на войне, а мы - вражеские солдаты!
- Подобные свидетельства, включая аудио- и видеоматериалы, приводятся на веб-сайте Аль-Джазиры и в икснете. Адрес соединения с этим икснетом вы можете узнать, заглянув на собственную страницу Эн-пи-ар в Интернете".
Из спальни спустился папа.
- Ты пользуешься икснетом? - спросил он, пристально глядя мне в лицо. Я невольно съежился.
- Да, видеоиграми. Икснет по жизни - бескабельная игровая сеть. Помнишь, в прошлом году бесплатно раздавали иксбоксы? Ну вот, специально для икснетовских игр!
Отец посмотрел на меня испепеляющим взглядом.
- Игр? Маркус, до тебя даже не доходит, что ты участвуешь в создании прикрытия для злодеев, которые хотят напасть на нас и уничтожить нашу страну! С сегодняшнего дня ты перестанешь пользоваться икснетом. На-всег-да! Ты меня понял?
Мне хотелось возразить. Да что там, меня так и подмывало тряхнуть отца за плечи, чтоб очнулся. Но я не сделал ни того ни другого. Отвернулся и сказал:
- Конечно, папа. - И пошел в школу.