Мало-помалу мы обследовали все коридоры. Мы прочесали все подвалы и чердаки. Мы устроили наблюдательный пост на крыше. Мы освоили кухню, гараж и мастерские. Мы прятались друг от друга в стиральных машинах и жарочных шкафах. Мы устраивали гонки по вентиляционным коробам. Мы собрали на себя всю пыль и паутину тайных лазов и внутристенных коридоров…
Вначале я хотел притащить в "Горное озеро" нашу большую гимназическую компанию и превратить здешнюю тоскливую жизнь в сплошную военную игру, но доктор Мор категорически заорал: "Только в качестве подопытных крыс! Ни на что другое нынешняя молодёжь не годится!"
И Князь его поддержал: "Сыночек, ну зачем всё стадо-то сюда гнать? Мы же тогда будем как все!"
Насчёт подопытных крыс - может, шутка, а может, и не шутка вовсе. Если бы мы в тот раз не приглянулись доктору… И не сказали ведь никому, куда отправились! А на лесных дорогах люди иногда исчезают бесследно, Рыба подтвердит!
Но господин Мор Моорс, помню, хмыкнул и сказал:
- Удивительно развитые по нынешним временам подростки! Ладно, Айго, можешь их не усыплять…
Вот и думай - шутил, не шутил…
Ну, по совести-то, я тут за компанию с Князем просквозил. Дину Лобату прочитал столько книг, сколько мне, пожалуй, и за всю жизнь не осилить, а живёт солекоп долго - если, конечно, в шахте убережётся.
Но ведь и образование в наших гимназиях и даже училищах дают основательное! Любой преподаватель рад-радёшенек будет переехать из полуразрушенной и вечно голодной столицы в благодатный Горный край, где учитель не рискует получить от ученика ножик в печень за плохую оценку!
Наши гимназические директора гордо и придирчиво копаются в соискателях, требуют солидных рекомендаций, поэтому и учат нас люди приличные и образованные, кроме господина Казыдлу - ну, его-то сверху назначили!
Другое дело, зачем это образование будущим солекопам? Ведь накопить на дальнейшую учёбу для детей могут лишь такие упёртые чудаки, как Мойстарик, да и один я у него, а у людей-то?
(Ужасно мне перед ним стыдно, что не хочу я никуда уезжать. Но я и раньше знал, что я тупой и студента из меня не выйдет, а уж после того, как у нас благородный квартирант поселился…)
Хорошо, страшный доктор дал нам "добро" бывать в санатории. Но Мойстарик! Но господин полковник! Им-то как объяснишь?
И тут помог случай - хотя Рыба утверждает, что ничего случайного в жизни нет и быть не может.
Мойстарик пришёл со смены весь скрюченный и бледный. Я побежал в поселковую больничку за помощью, хоть родитель и возражал, потому что за массаж нужно платить.
Ха! Массаж! Всё оказалось гораздо хуже. Такой джакч случился у Мойстарика в позвоночнике, что повезли его из больнички в госпиталь - традиционно считается, что военврачи круче штатских клистирных трубок. Но крутые тоже развели руками - и обратились к доктору Мору.
Сомневаетесь, чтобы с простым солекопом было столько возни? Зря сомневаетесь. У нас, конечно, не кидонские законы об охране труда, а просто хозяин почесал репу и прикинул, что платить сразу двум Яррикам пенсию по инвалидности выйдет накладней, чем капитально подлатать надёжного и малопьющего работника. Опять же напомню про долгий век везучего солекопа…
И ведь подлатал Мойстарика доктор! Да так подлатал, что он снова, как в молодые годы, стал по выходным борьбу во дворе устраивать с дядей Ори!
Я этим воспользовался и подкатил к господину Моорсу, чтобы, значит, потолковал с нашими родителями. Доктор потолковал. Сказал, что ему в научных исследованиях постоянно требуются помощники, вот и будут мальчики в свободное время при деле. А иначе станут они в Старой казарме водку квасить и девкам юбки задирать…
Мойстарик совершенно с этим согласился, полковник тоже. К тому же полковник надеялся, что доктор Мор, подлинный патриот, благотворно повлияет на поэтическое вольнодумие отпрыска…
А ещё в "Горном озере" была огромная библиотека. Доктор Моорс морщился: "Чтиво для слабоумных, а ни классики, ни справочников, ни энциклопедий…". Хотя было и то, и другое, и третье, пусть и не в нужных доктору количествах.
А для нас - в самый раз. Путешествия. Преступления. Сказки для взрослых. Любовь. Стрельба. Враги и дикари. Бандиты и пришельцы из других измерений. Комплекты "Альбома приключений" за много лет…
И мы действительно могли бы считать себя самыми счастливыми семиклассниками в Саракше, если бы не одно обстоятельство.
Сорок восемь банок
Толе Казыдлу по прозвищу Гондон появился в нашей гимназии примерно в одно время с Князем. И тоже приехал с папой - господином главным гимназическим воспитателем, которого прислали из столицы. А до того ведь даже должности такой не было, и как-то обходились без неё обе гимназии!
Но Князь до приезда ходил в кадетах, а Толе Казыдлу, по его словам, - в одной очень серьёзной взрослой банде. Если и ходил, то, надо думать, на побегушках да на атасе, зато нахватался всякого. Утверждал, что загреметь бы ему в каталажку, но тут папу командировали к нам, наставлять провинциальное юношество в деле Отцов.
И "серая" гимназия взвыла на голос от этой парочки, причём взвыли и учителя, и ученики.
Казыдлу-старший ввёл в обиход ежедневные утренние построения с пением и восторгом. Казыдлу-младший собрал вокруг себя всех гимназических джакчеедов - и джакчееды начали потихоньку брать верх среди "сизарей".
Тогдашних старшеклассников они тронуть не смели, а тем плевать было на мелочь пузатую. Они решали проблемы полового созревания. Мы для них были колонией простейших, где выживают самые сильные. Да и жаловаться старшим в наших краях как-то не принято…
А потом уроды сами стали старшеклассниками. И развернулись вовсю. Отнимали карманные деньги. Вытряхивали ранцы и брали себе всё, что понравится. Малышей зашпыняли вконец. Курили чуть ли не на уроках.
Хуже всех приходилось тем, у кого отец или мать официально считались выродками…
Народ в нашей "серой" гимназии вообще-то ничего, только недружный какой-то. У "воронов" эту шайку живо бы окоротили…
А что мы с Князем могли сделать? Их вон сколько. Одна радость, что у нас к тому времени уже было наше любимое "Горное озеро". Настоящая жизнь проходила там, а гимназия… Так, необходимое зло.
Учителя тоже были не в восторге, а словесника нашего отец и сын Казыдлу вообще выжили из гимназии: чему выродок может научить детей? Старший писал кляузы куда следует, а младший кривлялся на уроках словесности - изображал, что у него голова болит. И директор гимназии, Людоедище наше, ничего не смог сделать.
Нет, кое-что всё-таки смог. Благодаря ему Толе Казыдлу и получил своё нынешнее прозвище.
Людоедище наше преподавал историю Саракша как раз в старших классах. И, в очередной раз проверяя состояние казённых учебников (новые-то пришлют ли?), обнаружил, что закладкой в книжке столичного джакчееда служит упаковка контрабандных презервативов. Они вообще бывают только контрабандные.
Напрасно орал Толе Казыдлу, что директор сам ему подкинул "неуместный аксессуар". Торжествующий Людоедище немедленно объявил общее построение в рекреации, ухватил главного джакчееда за ухо, принудил взять красно-белую пачку в зубы и в таком виде протащил перед строем. Старшие шёпотом объясняли младшим, в чём тут штука. Девчонки хихикали - зачем этому прыщу ходячему презик? Кто ж ему даст?
Жаль только, что в другой руке у Людоедища не было уха господина главного воспитателя!
Казыдлу-старший злобно смолчал. Казыдлу-младший навеки стал Гондоном.
Но ни эта, ни другие позорные кликухи не мешали Гондону и его шайке держать шишку в гимназии.
Недолго пришлось нам с Князем хвастаться санаторными зажигалками да часиками. Уроды налетали обычно впятером-вшестером, держали за руки-за ноги, а Гондон шмонал. Жаловаться стыдно, отбиться невозможно. Мы же не в столице живём, где в гимназию без ножа или кастета лучше не соваться.
Как-то возвращались мы из своего царства-государства. Не с пустыми руками шли, несли хонтийское плетёное кресло для дяди Ори - чтобы ему удобнее было читать свою перевёрнутую газету. И у Старой казармы увидели, что "вороны" метелят Чувырлу и Кишечника, и наверняка за дело метелят.
Что делать? Серая гимнастёрка обязывает - наших бьют на нашей территории! Поставили мы добычу да ринулись в бой. И огребли по полной всё, что полагается честным дуракам. Кишечник и Чувырла тут же предательски слиняли, а мы остались с битыми мордами и без кресла: победитель получает всё.
Потом Гондон с компанией частенько поджидали нас у Старой казармы - никак её не минуешь, когда возвращаешься из "Горного гнезда". Но мы были уже учёные. Мы дожидались, когда доктор поедет в город, падали ему на хвост и вывозили всё необходимое в багажнике "магистра". Мерзавцам у Старой казармы оставалось только пыль глотать.
Но всё равно это было унизительно.
Так-то у нас в гимназии ребята, повторю, неплохие, а вот поди ж ты - один поганец всех по-своему построил.
- Князь, - говорил я. - А не можешь ты написать такой стишок, чтобы, значит, объединить народ на борьбу? Как в том фильме "Аркеран Ремис - принц-поэт"? Ты же сам у нас вроде того что поэт!
- Не в эпоху Регентства живём, - вздыхал Дину. - Бессильно поэтическое слово там, где… в общем, не прокатит.
Как-то я не выдержал и поведал наше горе не кому-нибудь, а самому Айго-Пауку. Это всё равно, что каменному идолу в горах пожаловаться. Чисто символическое действие. Камень-камень, забери мою беду…
Паук - существо немногословное, расколоть на беседу его может только Рыба.
Он и в этот раз ничего не сказал, а взял меня за рукав и повёл в свою кладовку. Там он поставил стремянку и достал откуда-то с антресолей две пластиковые упаковки. Сорок восемь банок пива "Золотое наслаждение".
Довоенного пива, джакч. То есть баночки-то - мои ровесницы.
Вот чего-чего, а пива в Верхнем Бештоуне и сейчас навалом. Наше пиво славилось ещё до войны. В каждой пивной варили фирменное, а ещё ведь и фермеры привозили - на травах, на ягодах… Туристы балдели от местного обычая - хлебать пивко с бруском соли. Вначале брусок прозрачный, как горный хрусталь, потом, по мере лизания, он мутнеет… Увлечёшься - язык до крови стешешь!
Ну так и на что нам этот баночный джакч?
Я сперва не понял, а Князь-то живо сообразил. Недаром Рыба злоязыкая говорит, что у Дину мозги, а у Чаки солевые отложения в голове.
Мы отнесли упаковки в свой штабной номер, где у каждого была своя комната.
- Что делать-то будем с этой гадостью? - спрашиваю.
- Пусть дожидается своего часа… - загадочно отвечает Князь.
Час пробил, когда в нашей гимназии велено было создать отделение молодёжной патриотической организации "Отчичи". Вся Гондонова компания, ясен день, туда сразу же записалась, чтобы творить свои джакчеедные дела не просто так, а из усиленной любви к Отечеству.
Намечена была и торжественная вечеринка по этому поводу. И не в пивнухе простой, но в ресторане "Трактир Отцов" (бывшая рюмочная "Солёные яйца"), где обычно веселится городская знать.
- Начинаем операцию "Возмездие Империи", - объявил Князь.
Все банки мы очень аккуратно вытащили из упаковок. Сами упаковки проварили в воде, и пластик снова стал мягким и прозрачным, как в день изготовления. Потом каждую банку очистили от многолетней пыли и жира, да ещё протёрли особым составом, чтобы название и логотип давно сгинувшей фирмы засияли. И очень аккуратно вернули в упаковки.
Ага, тут я начал кое-что понимать и сомневаться.
- Не полные же они идиоты, - говорю.
- Мы будем максимально убедительны, - отвечает Князь.
Тащить упаковки в руках (эра велосипедов ещё не настала) и неудобно и тяжело; так мы сделали из широкой киперной ленты что-то вроде рюкзачных лямок, чтобы нести их за спиной. Да, ещё навертели сверху старых газет, чтобы пёстрый груз не привлекал внимания.
Пошли в город обычной дорогой. Только у брошенной бензоколонки свернули на железнодорожную станцию. Как раз когда погранцы разгружали состав. Покрутились там какое-то время и продолжили путь.
- Доставай одну банку, - командует Князь, заводит руку за спину и показывает, как именно.
- Зачем?
- Надо, - говорит. Открывает банку и выливает "Золотое наслаждение" на траву.
- Делай как я!
Я боялся, что древнее пиво разом вылетит из банки мне в морду; ничего, только дымок пошёл.
- Теперь идём и делаем вид, что пьём!
Ага, значит, мы уже в поле зрения "Отчичей"…
Да и мы их увидели.
- Драться будем всерьёз и насмерть, - сказал Дину. - Как будто мы несём бурдюки с водой умирающему от жажды гарнизону Старой крепости, а нас перехватил горский разъезд…
Примерно так и получилось. Правый глаз у меня потом три дня не открывался. У Князя треснули зуб и нос поломали. Их было в четыре раза больше.
Нам даже руки назад скрутили, как захваченным в плен "неустрашимым" Старого Енота.
Но мы предупредили их по-честному:
- Пиво это пить нельзя. Оно ещё из санаторских запасов. Мы несём банки в "Солёную штучку" - Сани Копчушка заказал. Он хочет обновить интерьер, чтобы стойка выглядела как в довоенные времена…
- Ага! - говорит Гондон. - Так мы и поверили! Тогда бы вы пустые банки принесли - зачем лишнюю тяжесть таскать?
- Копчушка просил, чтобы не выливали. Потому что пустые-то банки от любого толчка с полок полетят!
- Ага! - говорит Гондон. - Почему же вы тогда по дороге от станции пришли? Да ещё как раз после поезда!
- Да мы по пути зашли, чтобы через проводника посылочку от доктора передать. Пробирки какие-то…
- Ага! - говорит Гондон. - Пробирки! А почему у вас в руках были пустые банки? Сами-то пили, а нам тут заправляете про довоенное пиво!
Тут мы отвечать ничего не стали, а только потупились виновато - твоя правда, презервативчик, лажанулись… Ничего не скроешь от твоего зоркого взгляда, о вождь!
- Баночки-то новенькие, - говорит Гондон. - И купили вы их у проводника Гери Очану. Или сменяли на часы какие-нибудь… Похоже, в столице старый пивзавод реконструировали… Кишка! Не смей открывать! На банкете раздадим всему активу и гостям! Счастливо оставаться, сопляки!
И оставили нас, побитых и ограбленных, рыдать на развалинах Старой казармы.
Но рыдали мы от хохота.
О банкете "отчичей" доныне ходят легенды. А ресторан "Трактир Отцов" с тех пор прозвали "Сортир Отцов". Хозяин его, старый Фаржи, потом просил нас поискать в санатории какой-нибудь дезодорант.
- Нету, - говорим. - Весь извели: трупный запах на этажах - страшное дело…
Казыдлу-старший начал нам лепить политическую статейку - бактериологическая диверсия против патриотической молодёжной организации. Накатал бумагу господину Рашку, как представителю Департамента общественного здоровья. Дозер наш городской продрал шары, снял со всех показания. Проверил. И все подтвердили нашу святую правду: и Копчушка, и доктор, и даже проводник Гери Очану. Потому что мы сильно постарались быть максимально убедительными.
Производство же "Золотого наслаждения" в столице никто и не думал возобновлять!
А ещё надо вам знать, что господин Рашку - выродок. Это, конечно, звучит дико, но вот получилось. Сам дозер говорит так:
- Господин начальник департамента торжественно заявил: у меня в органах я сам определяю, кто выродок, а кто нет…
И наш доктор Мор постоянно снабжает его какими-то собственноручно сотворёнными болеутолителями. Иногда сам привозит, иногда через нас передаёт. Так что мы вызываем у дозера самые положительные ассоциации, а Гондон даже у родного отца таковых не вызывает.
Самое главное - отвязались от нас "отчичи". Убедились, что существует проклятье "Горного озера"…
Да, капрал Паликарлик тоже был на том банкете, паскудина злопамятная…
Чужой сон и его последствия
Снилась мне в эту ночь всякая дрянь.
Когда я был маленький, то по утрам плакался отцу: "Опять всякую дрянь всю ночь показывали!"
Вот именно она и пожаловала.
Снилось мне, что Мойстарик всё-таки выпихал меня после гимназии учиться в университет. И что я вернулся в родной город не то знаменитым журналистом, не то популярным певцом. Но поселился с какой-то радости не в родном доме, а как раз в санатории. И кроме меня там живёт ещё куча незнакомых подвыпивших людей. Среди них почему-то шарашится директор гимназии, пьяный в хлам - чего в жизни за Людоедищем нашим не водится. Я встаю и подхожу к окну - за окном дождь. Тут в комнату входит моя девушка. Она вроде бы Лайта, но в то же время и не совсем Лайта. Я говорю ей - вот кончится дождь, и мы пойдём гулять вдоль берега, я тебе покажу одно странное место… А не совсем Лайта отвечает: значит, никуда мы не пойдём, потому что этот дождь не кончится никогда…
- Типичный чужой сон, - определил Князь. - Плохая примета, вот хоть у Рыбы спроси, она растолкует…
Рыба, когда оставалась в санатории на ночь, выгоняла Князя ко мне спать на диване, а сама занимала его комнату. Хоть и отчаянная она была девка, но не до такой степени, чтобы дрыхнуть в отдельном номере. А так она вроде находилась под нашей защитой: призраки замученных психиатров сперва нас передушат, и только потом…
Нет, Рыбы уже и след простыл - и постель заправлена, как в казарме, кирпичиком. И стол накрыт на две персоны.
- Чаки, - сказал Князь. - Ты не забыл, кому мы задолжали?
- Так что капралу Паликару и корнету Воскру, ваше сиятельство! - отрапортовал я.
- Что мы им должны, Сыночек?
- Мерзкую мучительную смерть!
- Именно, - сказал Князь. - Мы похитим их из казармы и привезём сюда как раз перед самым грибным икромётом. Мы накормим их грибами до отвала. А потом выметанная прямо в гвардейских организмах икра начнёт распирать желудки, потечёт из ушей и глаз…
- Дай нормально пожрать, поэт хренов! - заорал я.
…То, что увидели мы у причала, нас даже не удивило.
Палуба "Адмирала Чапки" снова сияла белизной. Снова ждали нас и столик, и шезлонг, и свежий халат - этого добра в каптёрках ещё хватало. И спирт - правда, в ма-ахонькой бутылочке. И соль. И сачки. И костюм пугалы. Только бак был другого цвета - а так совсем как вчера.
- И когда она успела? - говорю.
- И вышла в полночь на берег она, - распевно сказал Князь. - И сбросила одежды и воззвала к озёрным, горным и лесным стихиям. И все они немедленно явились на зов неотразимой девы Нолу. И молвила она…
- …вставляй свой ключик, - тоненько пропел я.
- Вы, Чаки Яррик, долбанный пошляк, - вздохнул Князь. - Поэтому вас ждёт костюм ныряльный…
- Вот мой костюм, - сказал я и достал из кармана очки для бассейна. Я давно их нашёл в каком-то номере и заначил - авось пригодятся…
Как в воду глядел…
- А как же хвостики и маска? - обиделся Князь.
- Нарушать ритуальные правила так нарушать, - сказал я. - Правда, человечины я ещё не пробовал. Давай-ка я тебе на всякий случай палец откушу!
- Откусить-то откусишь, - сказал Князь. - А вот разжевать и проглотить будет тебе слабо!
Я поглядел на воду и весь заранее покрылся пупырышками.
Потом с надеждой посмотрел вверх - ну хоть чуть-чуть побольше жару!
Потом придумал, как отсрочить казнь: