Мы дошли до стадиона - овала длиной примерно в милю. Лошади были слишком ценны, чтобы выпускать их на поле, и Коллективу приходилось искать им замену для традиционных выступлений на ярмарках увеселений. Одно время в моде были скачки на страусах, потом - на антилопах и больших собаках, которыми правили дети. Когда-то популярностью пользовались велосипеды, но после скачка назад, запретившего цепную передачу, велогонки потеряли всю свою прелесть. Чтобы обойти запрет, в чьей-то светлой голове родилась идея воскресить доявленческий разноколесный велосипед. Прямой педальный привод на громадном переднем колесе давал довольно высокую скорость, но он же опасным образом повышал центр тяжести механизма. Поскольку почти все умирали от плесени, гибель на велогонках вносила некоторое разнообразие, и многие приветствовали новшество.
Но один из видов спорта преобладал на ярмарках увеселений с незапамятных времен - и, несмотря на неодобрение префектов, несмотря на несколько скачков назад, которые потребовали большой изобретательности для обхода новых правил, запретить его так и не удалось. Это были гонки инерционных экипажей. Восточнокарминский назывался "Красный экспресс".
Как и большинство этих машин, он напоминал двухколесный велосипед, но выглядел не таким хрупким. Экипаж двигался благодаря гиромоторам и балансировал подобно поезду. "Красный экспресс" был прикрыт элегантным кожухом и из-за этого походил на лосося. Пока я смотрел на экипаж, он слега вздрогнул, затем дрожание перешло в мощную вибрацию, которая вскоре затихла.
- Гировелосипеды входят в фазу и противофазу, - объяснил Карлос, когда Циан спросил, что случилось, - и когда это происходит одновременно, машина трясется. Привет, Эдди. Получил данные на Имогену?
Я сказал, что да. Фанданго удовлетворенно кивнул и приставил к кожуху машин камертон, желая выяснить, что не так.
- Слушайте, - сказал Циан, садясь на корточки, чтобы видеть механизмы гировелосипеда. Правда, на лице его отображалось такое изумление, будто он рассматривал внутренности козы. - Просто скажите мне, что эта штуковина не противоречит изданным распоряжениям.
- Абсолютно не противоречит, - заверил его Фанданго. - Электромоторы нужны, только чтобы завести гиродвигатели, во время гонки они отключены. На одном заряде можно проехать до четырех миль.
- Ничего не понял, - признался префект, - но если вы так говорите, я подпишу.
И он поставил свою подпись под формуляром, который протянул Фанданго.
- Как хорошо, - сказал Циан, направляясь к теплицам; я следовал за ним, полагая, что наш разговор не закончен. - Раз ты проходишь у нас тест Исихары, я открою твое личное дело. Есть ли у тебя какие-нибудь предпочтения?
- Изготовление скрипок, - выдал я первое, что пришло в голову.
- Это только для нас, синих, приятель.
- А как насчет веревок?
- Тогда надо жениться на ком-нибудь из семейства Марена, - рассмеялся он. - Будем серьезнее. Есть еще идеи?
Рассказывать о Констанс явно не имело смысла. Я вспомнил о цветчике.
- Мне хотелось бы работать в Национальной службе цвета.
- Хмм. - Циан погрузился в список профессий, разрешенных красным. - Как насчет того, чтобы стать водопроводчиком? Они всегда нужны Коллективу. Уверен, что водоснабжение - это динамичная и интересная отрасль, которая тебе подойдет.
- Я бы все-таки попытался сдать вступительный экзамен в НСЦ.
И я поведал о своем призовом горчичном оттенке, но Циан не стал слушать.
- Отопление или водоснабжение? - бормотал он, делая какую-то отметку и протягивая мне список. - Я поговорю с водопроводчиком, и мы назначим тебе встречу с ним.
Мы поравнялись с теплицей на окраине города. Циан толкнул тяжелую дверь, и мы вошли. Снаружи было жарко, но внутри - еще жарче и к тому же влажно; пахло водяными лилиями. Как и все подобные здания, она была очень большой, вдвое больше ратуши, высотой футов в сто, с крышей в форме половины дыни. Изначально она состояла сплошь из одинаковых стеклянных панелей десять футов на четыре, но со временем панели утрачивались, а замены не находилось. Поэтому сейчас крыша состояла из кусков стекла разного размера, качества и прозрачности - своего рода мозаика, и, как я подозревал, разноцветная: я заметил несколько красных стекляшек, а красный, видимо, был не единственным цветом.
- Как ананасы, господин Лайм?
Главный садовник работал без рубашки, но в воротничке и галстуке, как требовали правила. Он был весь перепачкан землей и носил свой кружок на широкой шляпе с обвисшими полями, почерневшей от пота.
- Просто превосходно, господин Циан, - учтиво отозвался тот. - Излишек будет окрашен и отправлен в Северный Синий сектор - вы же знаете, там за ананас два банана дают.
Циан кратко осмотрел ход работ. Я по-прежнему плелся следом. Мы шагали мимо бесчисленных рядов фруктов и овощей. Везде работали серые, блестящие от пота. Повсюду разрослись кусты ежевики, борьба с которой требовала разрешения префекта - все растения, способные к хватанию, считались "частично животными" и подпадали под действие директивы о сохранении биологического разнообразия из "Бестиария" Манселла.
- Просто напасть какая-то, - пожаловался главный садовник. - Им можно поручить что-нибудь простое, но вытереть стекло или прополоть сорняки - это выше их возможностей.
Циан подписал распоряжение о вырубке и протянул его Лайму. Тот поблагодарил и сообщил, что хочет показать префекту кое-что еще. Мы пошли по центральному проходу в неиспользуемую часть теплицы. Здесь буйно разрослись финиковые пальмы и образовалась небольшая бамбуковая рощица, откуда на нас, жуя фрукты, нахально взирали мартышки.
- У нас тут проблемы с ними, - сказал садовник, открывая банку для варенья; внутри сидела большая белая сороконожка, дюймов пяти в длину и толще человеческого пальца, - а мы понятия не имеем, кто это такие.
Я нашел таксономический штрихкод на спине многоножки.
- Тип членистоногие. Класс губоногие, - сказал я. Префект с садовником уставились на меня. - Я умею читать штрихкоды. Это многоножка, самка, и этот штрихкод был присвоен примерно шесть тысяч поколений назад. Больше сказать ничего не могу.
- Полезное умение, - одобрил Лайм, весьма впечатленный. - Так вы утверждаете, что вид неизвестен?
- Да.
Садовник вытер лоб грязным платком.
- Смородини говорит то же самое. Но если ее нет в "Бестиарии" Манселла, тогда это апокрифическое животное. Однако мы не можем игнорировать его, потому что оно пожирает все вокруг. Есть предложения, господин Циан?
Синий префект внимательно оглядел "напасть". Извиваясь на ладони Лайма, та несколько раз издала высокий писк на ноте "фа".
- А вы можете их есть?
- Мы не пробовали.
- Найдите серого-добровольца. Если они окажутся несъедобными, мы классифицируем их как "специально обработанную пищу", согласно правилу 2.3.23.12.220. Можно будет их наловить, изжарить и выбросить. Если же съедобными, скармливайте их серым - нам достанется больше бекона.
Лайм, услышав столь мудрое решение, довольно кивнул. Мы распрощались с ним и двинулись в южную часть теплицы, откуда тропа шла к фабрике по переработке отходов.
- А теперь, - сказал Циан, вытирая лоб платком, - досуг. Спорт и танцы, само собой, обязательны. Что ты предпочитаешь - крикет или футбол?
Я выбрал крикет, но предупредил, что играю плохо. Способность видеть мяч натурального красного цвета сильно возбуждала альфа-красных. Если вы хотели ее скрыть, было разумно пропускать мячи время от времени.
- А что с танцами?
- В Нефрите мы часто танцевали ламбаду.
Префект, видимо, был шокирован. Правда, я соврал ему, так как никогда не танцевал ламбаду, даже в одиночестве.
- Это неподходящий танец, мастер Бурый. У нас тут популярны фокстрот и румба. Иногда разрешается танго, но только для зарегистрированных пар и не на глазах подростков. Как насчет хобби? Пчеловодство, фотографирование, реконструкция? Слизневые бега?
- У вас есть подготовленные слизни?
- Да, у нас в Красных краях это распространенное развлечение. Существуют жесткие территориальные ограничения - слизни опасны для садов. Поэтому все, что надо сделать, - это поместить штрихкод на слизня и выпустить его за пределами Граната. Чей слизень придет первым, тот и победил.
- Это может занять немало времени.
- Порой приходится ждать десятилетиями. Слизень-победитель, которого выпустил мой отец восемнадцать лет назад, выйдет на финишную прямую в течение примерно двух лет.
- Не думал, что слизни живут так долго.
- Ну, это не тот, первоначальный, экземпляр. Это командные состязания, эстафета переходит к потомству. Поэтому нам надо лишь узнать таксономические номера прибывающих в город слизней - выяснить, от кого они происходят, очень легко. За одну милю сменяются примерно четыре поколения - я узнал это от госпожи Ляпис-Лазурь. В принципе, дистанцию можно пройти и быстрее, но слизни зачастую сбиваются с пути. Так куда же мне тебя записать?
- Меня как-то ничто особенно не привлекает.
- Послушай, Бурый, я должен записать тебя куда-нибудь.
- Тогда в Фотографическое общество. Но в соответствии с правилом 1.1.01.23.555 я предпочел бы создать собственную ассоциацию ради социального прогресса внутри Коллектива.
- Понимаю, - подозрительно сказал Циан. Он хорошо знал правило 1.1.01.23.555. Его использование было одной из уловок, к которой массово прибегали в течение многих лет. - И чем же займется эта ассоциация?
Я вспомнил, что должен проявлять любопытство, чтобы Джейн могла свободно действовать под этим прикрытием.
- Это будет… Клуб вопрошающих.
- Как? Клуб бодро шагающих? Отлично. Ходьба - это очень полезно. Для всех полезно. Ходьба, ходьба и еще раз ходьба.
- Нет-нет. Клуб вопрошающих.
- У нас уже есть Клуб вопрошающих. Он называется Дискуссионный клуб. Сегодня вечером заседание?
- Да, господин префект.
- Пустая трата времени. Лучше уж употребить его на складывание пазла. Если не заниматься этим регулярно, мы не успеем сложить его до конца жизни. А я хочу посмотреть, что там за картинка, прежде чем меня отвезут в Зеленую комнату.
Мы добрались до фабрики по переработке отходов: для отвода стоков она, как и все такие сооружения, располагалась ниже города. Руководитель работ стоял возле отстойного бака, который рабочие выскребали дочиста. То был приземистый человек средних лет с обветренным лицом; во время разговора он присвистывал - у него выпал один зуб, а новый почему-то не вырос. Как и все, посвященные в тайны переработки отходов, он выглядел чудаковато: котелок и костюм-тройка с гарденией в петлице. Я не заметил на нем ни кружка, ни другого признака принадлежности к хроматической иерархии, а потому не знал, как говорить с ним - свысока или почтительно.
- Привет! Я Найджел. - Больше ничего о себе он не сообщил. - Слышал, у вас были проблемы с деревом сегодня утром.
- Можно сказать и так.
- Не расстраивайтесь из-за того, что вас провело растение. Вот вы идете по лесу, насвистывая веселую песенку, и вдруг вас хватают за ногу и кидают в какое-то месиво - девяносто галлонов полупереваренной антилопы. Такое надо пережить - без этого человек ничего не стоит. Со мной один раз было.
Я посмотрел вокруг.
- Здесь пахнет не так ужасно, как я думал.
- Как можно! - воскликнул Найджел. - Все ямы плотно закрыты. Если вы чувствуете запах, значит, мы плохо работаем. Но если хотите понять, как ужасно оно может пахнуть, суньте нос в цех переработки.
Циан остался в офисе - следить за тем, чтобы процент переработки не спускался ниже установленных 87,2 %, а мы с Найджелом пошли мимо установок для сжижения метана в кирпичное здание. Тут было жарко и резко пахло нагретыми отбросами. Несмотря на невзрачный внешний вид, внутри цех оказался очень чистым, прямо вылизанным, а стальное оборудование - начищенным до блеска. Бетонный пол, видимо, часто поливали из шланга. Двое рабочих закидывали останки животных в дезинтегратор, который питался от электромотора. С одной стороны располагались котел и пресс. Вязкая субстанция - вероятно, желтого цвета - медленно капала в бадью, по мере того как машина нагревала и мяла отбросы, извлекая жир. Я прикрыл рот и нос платком.
- На самом деле это требует большего умения, чем кажется, - смеясь, заметил Найджел. - Переработчики получают дополнительную оплату за человеческие останки - что, в сущности, глупо, ведь это всего лишь наша телесная оболочка. Между прочим, я не такой уж бесчувственный: я не даю им друзей или родственников.
Меня чуть не стошнило от мерзкого запаха, и я поспешил наружу.
- Не для слабонервных работка, - сказал Найджел, выходя из цеха следом за мной. - У нас сегодня выгодное дельце: перерабатываем слона, который, к счастью, пал по эту сторону Внешних пределов.
- Слона? Я слышал, из них получают только низкокачественный жир и прочую чепуху.
Найджел наклонился поближе.
- Все дело в количественных показателях, - ухмыльнулся он. - Слон повышает их до невероятных размеров.
Циан подписал документы на переработку слона и подсчитал размер месячной премии. Мы вышли в открытое поле, где под ветерком слегка колыхалась пшеница. Она занимала большую площадь.
- Так о чем мы говорили? - спросил префект.
- Я предложил создать Клуб вопрошающих.
- Ах да. Я же говорю, у нас уже есть Дискуссионный клуб.
- Да, но он только для хромогенции. А я хочу создать клуб, в котором вопросы сможет задавать каждый.
Циан подозрительно посмотрел на меня.
- Что за вопросы?
- Те, на которые пока нет ответа.
- Эдвард, Эдвард, - покровительственно улыбнулся он, - это нестоящие вопросы. Там, где нужно, давно получены исчерпывающие ответы. А если ты не можешь найти нужный ответ, значит, ты задал неверный вопрос.
Интересный ход мысли! Поначалу мне нечего было возразить. Дорога шла под уклон, и вскоре все городские здания, кроме зенитной башни с молниеотводом, скрылись из виду. Я подумал, что это повод для неплохого вопроса.
- Для чего строились зенитные башни?
- Абсурдный вопрос. Непостижимые пути Прежних давно преданы забвению. Это не наши пути. То были времена материального дисбаланса и разрушительного эгоизма. А теперь у нас - лишь простая чистота хроматической иерархии.
- А почему запрещено изготавливать новые ложки?
Циан изменился в лице. Этот каверзный вопрос обсуждался уже не первый год. Ложки, по всей видимости, не вошли в перечень разрешенных к выпуску товаров, помещенный в Приложении VI к правилам. Самые смелые утверждали, что в Слове Манселла могла содержаться неточность, а значит, Манселл не был непогрешим.
- Вы, псевдорационалисты, все время поднимаете вопрос о ложках. Слово Манселла действует таинственным, непостижимым образом. Ведущие хроматикологи долго и упорно размышляли на эту тему и пришли к выводу, что, поскольку Манселл непогрешим, мы пока просто не можем постичь всей глубины его замысла.
- Какому же замыслу может служить нехватка ложек?
- Вот поэтому Дискуссионный клуб открыт только для хромогенции. - Префект начал закипать. - Свободная дискуссия ведет к ошибочному мнению, будто любопытство - это нечто желательное. Манселл же повторяет много раз, что пытливость - лишь первый шаг на тернистом пути, который ведет к дисгармонии и гибели. Кроме того, задать плохо продуманный вопрос - значит придать ему незаслуженную важность, а пытаться отвечать на него - значит впустую тратить умственные усилия. Лучше задай себе вопрос: как я могу наилучшим образом выполнить свой гражданский долг, чтобы способствовать беспроблемному существованию Коллектива? И вот тебе ответ: не тратить драгоценное время префекта, предлагая создавать бесполезные ассоциации.
Он посмотрел на меня, но не злобно - думаю, в душе ему нравился наш спор. Меж тем мы дошли до кирпичного зданьица в три фута высотой, выстроенного над ямой, откуда извлекали цветной мусор. Деревянная крыша была снята. Внутри копошились двое серых: один стоял у стационарного бронзового зеркала, посылавшего свет добытчикам внизу, другой держал канат - вероятно, он вытаскивал на поверхность бадьи с грязью и цветным хламом. Позади них стояла тележка, наполовину заполненная черноземом. Рядом стояли столы на деревянных козлах, чтобы складывать малоценные предметы.
- Добрый день, Терри, - поздоровался Циан.
- Да, господин префект?
- Есть что-нибудь интересное?
- Сегодня - немного, господин префект. Джимми нашел что-то в направлении 65–32–420, думал, это машина. Но оказалось, только переднее крыло.
- Печально. - Циан скосил глаза на находки. Я заметил, что красных вещей немного, а судя по выражению лица префекта, синего тоже было мало. - Отнесите их в павильон как можно быстрее - цветчик завтра придет с осмотром.
Серый кивнул, и мы пошли дальше.
- На прошлой неделе было обрушение выработки. Это чуть не стоило нам первоклассного добытчика, - сказал Циан. - Мы все едва не лишились цвета. Вот еще одна причина, по которой стоит отправиться в Верхний Шафран. Как насчет двухсот пятидесяти баллов?
- Я подумаю. - На самом деле я, конечно, не собирался в этом участвовать. - А как насчет моего Клуба вопрошающих?
- Хорошо, - ответил он сквозь зубы, так как, согласно правилам, не мог мне отказать. - Считай, что он создан. Мы сделаем для него окно в твоем расписании. - Префект поглядел на меня. - Ты умеешь втирать очки, Бурый, но именно поэтому не должен этого делать. Руководство ассоциацией влечет за собой ответственность. Надеюсь, ты не злоупотребишь ею.
Я заверил его, что нет, не злоупотреблю, и попросил разрешения откланяться, если мы все обсудили. Циан разрешил. Где-то в полях виднелась фигура человека с камерой на треноге. Это явно был Северус, который хотел взять у меня интервью для "Меркурия".
Северус и Имогена
1.1.6.23.102: Повышать голос разрешается только на спортивных соревнованиях и только зрителям. В остальное время следует удерживать его громкость в рамках приличия.
Северус снимал урожай парящих предметов. Я зашагал по полю. Рядом несколько лошадей подбирали то, что оставалось на уже убранном участке. Небольшие предметы вырывались из земли и планировали в низину, где их улавливали длинные куски кисеи, натянутые в ярде над землей.
- Привет! - сказал Северус, наводя свой аппарат на кисейные волны с деревом на заднем плане. - Посмотри сюда.
Он указал на крайне занятную штуку величиной с куриное яйцо - у нее на боку все еще был номер компонента какого-то устройства и несколько проводов. Она оказалась уловлена вместе с другими частями помельче - некоторые чуть ли не с пылинку. Я постучал пальцем по ее вершине. Обычной ценой были десять баллов за минус-унцию. Все эти части тянули на двадцать - тридцать баллов.
- Мы пришли слишком поздно, кое-чего уже не хватает, - сказал Северус, показывая вниз по склону. - В Красном Устье сеть натянута поперек реки, но всего лишь десять лет и улавливает далеко не все.