- Даже если определённую! - сказал он. - На кой ему чёрт такие траты?
- Не поминай нечистого! - немедленно одёрнула набожная Раиса Леонидовна, и лик её стал светел.
- Всуе, - мрачно добавил Мурыгин. Оглянулся на пустырь. - Хотя понятно… Говоришь, незаконное изменение земельного статуса?.. Да-а, везёт Обрыщенке… Только-только выпутался с разводным мостом, а тут новый скандальчик… Условия ставил?
- Конечно! Никому ни звука, особенно журналистам, и на территорию больше - ни ногой! Заявления мы забрали, газетчиков гоним…
Сергей Арсентьевич заворожённо оглядывал безлюдную местность. Вот, значит, в чём дело… Крыльцо под стрельчатой аркой, что за штакетником, было вновь оккупировано пёстрой кошачьей бандой. Пятеро дрыхли, шестая наводила марафет. На верхнем щупальце голого спрутообразного виноградника сидела синичка и грязно оскорбляла чистюлю:
- Ети-етить!.. Ети-етить!..
Та не обращала внимания и продолжала вылизываться.
- Так что от меня требуется? - спросил Мурыгин.
- То есть как что требуется?.. Забирай своего Стоеростина, и чтобы духу вашего здесь не было!
- Прости, не понимаю… Ну, завелись на чьей-то территории два бомжа… Тебе-то что за печаль? Мы в разводе…
- Ты - бывший владелец! И фамилию я не меняла! А Обрыщенко уже тени своей боится… Спугнёшь - Мурочку без гроша оставишь!
- Очень мило… - озадаченно вымолвил Мурыгин. - И куда же нам теперь с Костиком?
- А вот это, прости, не моё дело! Раньше надо было думать - когда пьянствовал и прелюбодействовал…
Последнее слово она выговорила старательно, как первоклассница.
- А если не уберусь?
Выпрямилась, вскинула подбородочек, став при этом удивительно похожей на кого-то.
- Тебе не дорога твоя дочь?..
И закатила паузу.
Ах, чёрт возьми! Ну, конечно же, на кошечку щучьей расцветки с двумя рыжими подпалинами, когда та сидела поодаль, безмолвно вопрошая, есть ли у них с Костиком совесть, - вот на кого… Да, один в один. Сопротивляться бессмысленно. Всё из души вынет!
- Н-ну… разве что ради дочери… - хладнокровно молвил Сергей Арсентьевич, повернулся и, ничего больше не прибавив, пошёл обратно.
- Постой… - ошеломлённо окликнула она.
Мурыгин обернулся. У Раисы Леонидовны было такое глупое лицо, что при других обстоятельствах её бы даже захотелось соблазнить. Повторив тем самым ошибку двадцатилетней давности.
- Я… могу вас отвезти в город…
- Нет, - сказал Мурыгин. - В городе нам делать нечего. Ты же нас не приютишь?
- Естественно!
- Стало быть, заночуем в Пузырьках…
* * *
Костик Стоеростин по-прежнему парил в эмпиреях. В полуметре над драным пледом.
- Я уж думал, ты не вернёшься, - приветствовал он Мурыгина.
- Куда бы я делся? - буркнул тот.
- Как куда? Подхватила бы - и в загс… Долгонько вы что-то. Чего приезжала-то?
Мурыгин потрогал ладонью воздух, пытаясь нащупать незримую субстанцию, на коей возлежал Стоеростин. Нащупал. Бережно был подсажен и обласкан. Разулся, скинул куртку.
- Ты не поверишь, - сдавленно сказал он.
- Поверю, - успокоил Костик. - Всему поверю… Рассказывай давай.
Их отвлекло появление всё той же кошечки - не иначе, увязавшейся за Мурыгиным от самого овражка. Покрутилась возле палатки, потом, к изумлению обоих, зашла под него и там разлеглась.
- Ты, дура! - вымолвил Стоеростин. - А если умб? Как раз на тебя и грохнемся…
Ухом не повела. Костик потыкал кулаком в упругое ничто.
- М-да… - разочарованно молвил он и вновь повернулся к Мурыгину. - Ну так что у тебя?
Тот принялся рассказать. Стоеростин внимал, не перебивая, и лишь лицо его становилось всё задумчивей и задумчивей. Мурыгин уже умолк давно, а Костик вроде бы продолжал слушать, изредка даже кивая. Потом очнулся.
- Допустим, скупит, - сказал он. - Этот ваш… как его?..
- Обрыщенко.
- Да, Обрыщенко… А дальше что? Поставит таблички "Частная собственность"? Грибники такие таблички в гробу видали… Значит, всё-таки забор, может быть, даже колючая проволока… внешняя охрана… потому что внутреннюю хрен поставишь… Так?
- Н-ну…
- То есть окажемся мы с тобой перед выбором… Куда податься? Либо мы по ту сторону забора, либо по эту…
- Они ещё только договариваются, - напомнил Сергей Арсентьевич. - Не удивлюсь, если Обрыщенко в итоге всех обует. Но, знаешь, ты прав. От вылазок в город мне пока стоит воздержаться…
- А твои прожекты? - подначил Костик. - Не ждать милостей от природы, подняться со дна, вернуться в общество…
- Прожекты? - с горечью переспросил Мурыгин. - Те, которые ты в прошлый раз оборжал?
- И что?.. Я рушил твои мечты, но я их, чёрт возьми, не запрещал хотя бы! Так что, имей в виду, сейчас я полностью на твоей стороне…
Мурыгин вздохнул.
- Ты - жертвенная натура, - с уважением сказал Стоеростин, так ничего, кроме вздоха, и не дождавшись. - Таким не место в бизнесе… Раиска у тебя в руках. Причём сама виновата, никто её за язык не тянул! Определённая сумма? Вот пусть платит за молчание определённый процент с определённой суммы… Не дёргайся - шучу!.. Нет, но какая наглость! Собирайте манатки и уматывайте… Что ты ей ответил? Послал, надеюсь?
Мурыгин ожил. Даже ухмыльнулся.
- Ничего подобного… Сказал, что ради дочери готов на всё. Заночуем в Пузырьках…
Стоеростин обомлел.
- Позволь… У тебя там кто-то знакомый?
- В Пузырьках? Нет.
- А как же мы тогда…
- А так…
- Это в смысле… никуда не идём?
- Ну, ты сам подумай! Куда мы отсюда попрёмся?
Костик моргал.
- Да… - вымолвил он наконец. - Давненько я не был женат…
Глава 8
Внезапно лица тронуло холодком. Вскинув глаза, увидели, что с востока прёт огромная мутная туча. Спустя пару минут она сглотнула солнце и погрузила округу в зябкий сумрак. Кошечки с подпалинами нигде не наблюдалось. Чуткие твари, на всё реагируют заранее…
- Чуть не забыл спросить, - несколько замороженным голосом промолвил Сергей Арсентьевич. - А от дождя ты здесь где укрываться намерен? Подстилка-то снизу, а не сверху…
Оба с сомнением посмотрели на дырявую палатку.
- Колодец! - Костика осенило. - Он же у вас крытый! Под крышей и переждём… Давай хватай шмутки - и вперёд!
- А добежим?.. - усомнился Мурыгин.
* * *
Не добежали - накрыло на полпути, причём не дождём, а снегом. Рванул ветер, закрутило, замело. Остановились, переглянулись. Ну, снег - не ливень, снег можно и в палатке переждать.
Пошли было обратно - и остановились вновь. Впереди шагах в тридцати от них круглилось нечто вроде осевшего на траву гигантского мыльного пузыря, внутри которого смутно различались пень и палатка. Одно из двух: или полушарие это возникло минуту назад, или в ясную погоду оно просто не было заметно и проявлялось только во время дождя, снегопада и прочих стихийных бедствий.
- Заботливый… - вымолвил Костик, заворожённо глядя на новое диво. - Навесик соорудил… над мисочкой…
Приблизились вплотную, дотронулись - неуверенно, словно бы опасаясь, что пузырь лопнет. Никаких ощущений. Изогнутая поверхность, противостоящая мартовскому ненастью, осязательно не воспринималась. Зачем-то пригнувшись, прошли внутрь и очутились в незримой полусфере, по своду которой метался снег.
Кабы не пень и не палатка - простор, господа, простор! Прозрачная юрта достигала метров двух в высоту, а в диаметре, пожалуй, что и четырёх. Было в ней заметно теплее, а главное, тише, чем снаружи. Ветер сюда тоже не проникал.
Обмели плечи, ударили головными уборами о колено. Внезапно Стоеростин замер, словно бы о чём-то вспомнив, и снова покинул укрытие. Видно было, как он, одолевая мартовскую метель, отбежал шагов на десять, во что-то там всмотрелся, после чего, вполне удовлетворённый, вернулся.
- Порядок! - известил он, повторно снимая и выколачивая вязаную шапочку. - Над горшочком - тоже навесик…
Мурыгин, явно размышляя над чем-то куда более важным, машинально очистил бежевую куртку от влаги, сложил, пристроил на драный клетчатый плед. Поглядел на палатку.
- Как же так? - спросил он в недоумении. - Дачи рушит, а убоище это твоё под крылышко берёт…
Костик поскрёб за ухом.
- Н-ну… она и сама вот-вот в клочья разлезется… Лет-то уже ей - сколько?.. А может, наша - потому и не трогает…
- Интересно… - продолжил свою мысль Мурыгин. - Если, скажем, попробовать отстроиться…
- А смысл? Участок не сегодня-завтра Обрыщенке отойдёт.
- Какая разница: Раиса, Обрыщенко… Хрен редьки не слаще.
- Да нет, Раиса, пожалуй, слаще, - подумав, заметил Костик. - Ты пойми, я, конечно, желаю твоей дочери всяческого благополучия и счастья в личной жизни, но, знаешь… я бы предпочёл, чтобы всё оставалось как есть…
- Да я так, теоретически… Позволит, не позволит?
- Кто? Он или Обрыщенко?
- Разумеется, он.
- Вряд ли, - сказал Костик. - Даже стройматериалы не даст завезти. Ни нам, никому. Ещё и за шкирку оттреплет… А чем тебе здесь плохо?
- Воды нет. Что же, каждый раз к колодцу бегать?
- Да, воды нет, - печально признал Костик. - Это он зря… Порядочные хозяева так не делают, две миски ставят. Жратва жратвой, а приютил - так пои…
Окинул критическим оком тихий приют. Темновато. Вечереет, а тут ещё снегопад…
- А вот мы сейчас свечечку запалим, - пообещал Костик и полез в палатку. Та рухнула. Чертыхаясь, выбрался из-под драного брезента, но восстанавливать ничего не стал. Действительно, какой смысл?
* * *
Вскоре стало совсем уютно. Ветер снаружи, надо полагать, утих, и снег, чуть позолоченный огоньком свечи, теперь скорее лился, чем скользил по гладкому нематериальному куполу, слагаясь понизу в этакий кольцевой внешний плинтус. Колечко - четырёх метров в диаметре. Забавно, однако сам огонёк ни в чём не отражался.
- По-моему, всё складывается неплохо, - молвил Костик. - Дня два нас точно никто не потревожит…
Стоеростин был доволен. А вот Сергей Арсентьевич хмурился. Закурил, протянул пачку приятелю.
- Не хочется что-то, - сказал тот.
- Окончательно расторгаешь связь с цивилизацией?
- Угу…
Мурыгин спрятал сигареты и принялся изучать Костика. Честно сказать, самому курить не хотелось - из принципа закурил.
- Неужто и бутылка цела?
- Даже не притронулся…
- Плохо дело… - Сергей Арсентьевич затянулся, дунул в незримую стену - посмотреть, что получится. Дым подхватило и вынесло наружу. - Этак он, я гляжу, тебя от всех дурных привычек отучит. И будешь ты у нас кот учёный…
- И днём, и ночью, - торжественно подтвердил Стоеростин.
- А ты обратил внимание, что все твои будущие достоинства начинаются с частицы "не"? Не курить, не пить…
- Как и большинство заповедей, - ответил Костик, позабавленный серьёзностью мурыгинской физиономии. - Не убий, не укради… не прелюбодействуй…
Будто нарочно выводил Сергея Арсентьевича из себя.
- Я не о том, - еле сдерживаясь, проклокотал он. - Я примерно знаю, что ты будешь здесь не делать… Что ты здесь делать будешь, вот вопрос!
Костик скорчил унылую гримасу, прилёг на плед.
- Делать! - с отвращением выговорил он. - Созидать!.. Ну вот строили мы при Советской власти коммунизм… Согласен, наивность полная… Но я хотя бы мог эту наивность понять! Светлое будущее, венец всему, ля-ля тополя… А что мы строим сейчас?..
- Только без политики, пожалуйста, - попросил Мурыгин.
- Никакой политики! - заверил Костик. - Одна философия. Церковь учит: впереди конец света. И, насколько я понимаю, каждый сознательный православный должен всячески его приближать. Ибо конец света - это ещё и Суд Божий. Так или нет?.. То есть мы сейчас строим конец света. И очень неплохо строим, обрати внимание! Страна рушится, зато каждому отдельно взятому мерзавцу живётся всё лучше и лучше…
- Почему обязательно мерзавцу?
- Потому что остальным живётся всё хуже и хуже… Неужели это так сложно, Серый?.. Ну не хочу я участвовать в ударном строительстве Апокалипсиса!
В тягостном молчании Мурыгин выщелкнул доцеженный до фильтра окурок во внешнюю тьму.
- Повезло тебе… - съязвил он. - Явилось нечто инопланетное и приютило… Так сказать, отмазало от необходимости бороться за свое благополучие… за жизнь…
- За существование, - поправил Стоеростин. - У Дарвина: борьба за существование.
- Знаешь что? - выдавил Мурыгин. От злобы сводило челюсти. - Ты даже не кот. Ты - хомячок.
Словно клеймо на лбу выжег. Костик моргнул.
- Хомячок? Почему хомячок?
- Потому что жвачное!
- Жвачное?.. Хм… Ты уверен? По-моему, они грызуны…
- Значит, грызун!!!
Озадаченный яростью, прозвучавшей в голосе приятеля, Костик недоверчиво взглянул, ещё раз хмыкнул, потом дотянулся до миски, отломил мясистый побег алого цвета, повертел, как бы забыв, что с ним делать дальше.
- Жвачное… - с интересом повторил он и вдруг признался: - Ты не поверишь, но я всю жизнь мечтал стать вегетарианцем…
От неожиданности у Мурыгина даже судорога в челюстных узлах прошла.
- Ты? Вот бы не подумал… А причины?
- Зверушек жалко. Помогал однажды барана резать… за ноги держал… С тех пор и жалко.
- И что помешало? Я имею в виду, стать вегетарианцем…
- Дорого… - вздохнул Костик. - Зверушки дешевле…
Отправил сорванное в рот, прожевал. Затем отломил ещё.
- А ты уверен, что это именно растения? - спросил Мурыгин.
- Ну, если на пеньке… И кошка тогда есть не стала…
- Ничего не доказывает! - мстительно объявил тот. - Может, у них как раз зверушки такие… вроде наших губок. А ты их - живьём…
- Мне главное, чтобы оно не вопило, когда я его срываю, - жуя, объяснил Костик. - Ногами не дёргало…
Кажется, обстановка под незримым куполом накалялась вновь. Слишком уж неистово смотрел Сергей Арсентьевич на Стоеростина.
- Чав-чав… - произнёс он наконец еле слышно.
- Что?
- Чав-чав… - всё так же негромко, но внятно повторил Мурыгин, не отводя казнящего взгляда. - Поспали - поели. Поели - поспали. Чав-чав…
- Ты о смысле жизни?
- Примерно так…
Вызов был принят. Теперь уже Костик неистово смотрел на Мурыгина. Потом встал. Мурыгин тоже встал. Сошлись нос к носу.
- Чав-чав… - отчётливо произнёс Костик. - Скушал конкурента… Чав-чав… Тебя скушали… Это и есть смысл?
У Сергея Арсентьевича потемнело в глазах. Надо полагать, у Стоеростина - тоже.
- Как же вы не любите травоядных… - скривясь, выговорил Костик. - Хищниками быть предпочитаете? Тебя давно съели, а ты всё волчару корчишь! Тобой отобедали давно…
Медленно сгребли друг друга за грудки и совсем уже вознамерились с наслаждением встряхнуть для начала, как вдруг некая сила взяла каждого поперёк тулова, подняла, отдёрнула от противника - и швырнула…
* * *
Мурыгин очутился рядом с осиновой рощей. Вечерние сумерки намеревались с минуты на минуту обратиться в ночную тьму. Из мутных небес на непокрытую голову, на твид пиджака и на всю округу ниспадал тихо шепчущий снег. Сквозь зыбкую пелену проступали белые, словно бы цветущие, вишни, яблони, сливы. А в полусотне шагов призрачно мерцал золотистый пузырь, из чего следовало, что свечку драчуны не затоптали и не опрокинули.
Зябко, однако. Хорошо хоть, разуться не додумался.
И Сергей Арсентьевич, вжав голову в плечи, неровной оступающейся трусцой устремился на свет. Укрытия он достиг почти одновременно со Стоеростиным, которого, как вскоре выяснилось, запульнуло чуть ли не за овражек.
Глава 9
Так просыпаются только в детстве: почувствовал солнечный зайчик, открыл глаза, а вокруг белым-бело. Хотя, наверное, нет: в детстве надо было ещё вскочить с кровати, подбежать к окну… А тут сразу: приподнял голову - и вот он, сверкающий снежный сад.
От вчерашней хмари не осталось и следа. Последняя мутная туча тяжко уползала за рощу. Остатки белого воинства прорывались к своим, на север.
- Доброе утро, - сказал Мурыгин. - Костик, ты на меня не сердишься?
- Нет, - сказал Костик. - Ты уже об этом спрашивал вчера. Доброе утро…
Следует заметить, что спали они на сей раз прямо на земле, бросив всё имевшееся барахло на травку. Должно быть, в наказание за драку. Однако в любом случае прогонять их никто не собирался - иначе бы и навесик исчез, и миска. Мурыгин потрогал почву ладонью. Тёплая, как в мае. Подогрел, что ли?
- Обрати внимание, - молвил он. - Не просто отшвырнул, а аккуратненько на ноги поставил… Тебя - тоже?
- Угу…
- М-да… Я бы на его месте с нами так не чикался.
- Чикался бы, - проворчал Костик. - По себе знаю…
Солнце стояло уже довольно высоко. Всё кругом блистало, таяло, всхлипывало. Чувствовалось, что до полудня это великолепие вряд ли доживёт.
- Только имей в виду, - враждебно добавил Мурыгин, доставая несессер. - Я вчера был неправ в своём поведении. А по сути я был прав. Эти твои наезды на род людской…
Стоеростин иронически промолчал. Сергей Арсентьевич насупился.
- Ну, Наполеон, Тамерлан… - нехотя признал он. - Здесь я с тобой, пожалуй, согласен. Кровь и грязь… Хотя Наполеона уважаю… Но ведь были и Пушкин, и Достоевский…
- Ага, - сказал Костик. - Гордость человечества! Одного - в ссылку, другого - на каторгу… Ты ещё Галилея вспомни.
- Хорошо, а Гомер?
- Гомеру повезло… - вздохнул Стоеростин. - О Гомере нам вообще ничего не известно. Хотя… Раз слепой - значит, наверняка глаза выкололи. Человечество…
Мурыгин без нужды открыл и закрыл несессер. Повторять вчерашний опыт не хотелось.
- Плащ надень, - посоветовал он. - Холодно снаружи…
Купол при солнечном свете был неразличим, зато нежно зеленело его основание. Как будто кто-то взял огромный гладкостенный стакан и вынул из снежного покрова четырёхметровый круг.
Мурыгин не ошибся: снаружи было заметно холоднее. Под ногами захлюпало. Стоеростин не без зависти покосился на добротную обувь друга.
- Понимаешь, - сосредоточенно заговорил тот, не заметив завистливого взгляда. - Бог с ним, с человечеством. Давай о насущном. Без курева, без выпивки - ладно… А как насчёт прекрасного пола? Или тебе уже это по фигу?
- Ну, почему же… - солидно возразил Костик. - Глядишь, какая-нибудь кошечка в гости заглянет… Помурлычем, попрелюбодействуем…
В памяти немедленно всплыла Раиса Леонидовна, и сверкающий пейзаж несколько померк.
- Хорошо, кошечка… А без книг как? Только не говори мне, что сейчас никто ничего не читает, все сидят в Интернете… Я не о них. Я о тебе…
Стоеростин приуныл и какое-то время шёл молча. Друзья направлялись к колодцу.
- Хм… - сказал вдруг Костик и воспрял. Не к добру.
- Да, - огласил он чуть погодя. - Если речь идёт обо мне лично, то крыть нечем. Библиотека - не миска…
Мурыгин собрался возрадоваться, что хоть в чём-то переубедил упрямца, однако не тут-то было.