* * *
Следующим они должны были подхватить отца Антония, а майор собирался присоединиться к "охотникам" в самом конце. Алексей сказал, что хочет помолиться, и они всю дорогу молчали.
Как только микроавтобус покинул штаб-квартиру, Иваненко осознал, что, возможно, все они едут на смерть. Кто знает, какое оружие есть в запасе у пришельцев помимо когтей?
Пётр тоже попытался молиться и вошёл в какой-то необычный успокаивающий транс, коего раньше не ведал. Может, кто-то хотел показать ему, что такое "молитвенное ви́дение мира"?
Он стал как бы частью сознания такого чужого и такого близкого Алексея, своего "кровного брата". Почему "кровного брата"?
"Потому что ты своею пулей вылил ему примерно литр крови, - сказал голос, который разговаривал с Петром в электричке. - Какие узы могут быть теснее уз, связывающих убийцу и убиенного им?"
Пётр не хотел спорить с голосом, ему было спокойно и легко. Он даже порадовался, что снова услышал этот голос.
"Кровный брат" в очередной раз готовился к смерти. Он жил со смертью бок о бок, не только последние месяцы, но уже несколько лет. С тех пор, как Господь научил его иметь "память смертную". В самом деле, ни у одного человека нет гарантии, что он проживёт ещё хотя бы минуту. Сколько считающихся здоровыми людей гибнет прямо посреди улицы от неожиданных обширных инфарктов или инсультов! Всегда помнить смерть - разумно и мудро. Вытеснять память о ней - глупо и малодушно. Рационализировать, как философы-материалисты, ещё глупее. "Когда я есть, смерти нет, а когда смерть вступит в свои права, не будет меня". А точно ли не будет?
Готовясь к смерти, "кровный брат" вспоминал, что с ним в жизни было хорошего, какие милости явил ему Господь. Вспоминал ту резкую, но быстро затухающую боль, которую он чувствовал, когда пуля прошила сердце, вспоминал, как проснулся в морге. Пытался вспомнить, что видел, когда спал смертным сном, но не мог: сон тот был без сновидений. Вспоминал людей, перед которыми провинился на деле и которых осуждал в мыслях, просил у них прощения. И сильнее всего просил прощения у одного человека - у Того, который был распят из-за него на кресте. Потом "кровный брат" вспоминал и прощал тех, кто сделал ему какое-либо зло.
На сиденье рядом с Алексеем материализовалась Ольга. Его свет и радость, его солнце и любовь, его вторая, нет, первая и главная половинка.
"Не завидуй, брат. Если ты не растеряешь вверенное тебе богатство, через несколько лет, а может, и раньше, ты так же будешь смотреть на Светлану. Ты поймёшь, что означает "вместе навеки", и не сможешь измыслить для себя большее счастье".
Ольга исчезла, но сияние её глаз, любовно смотрящих на мужа, осталось и согревало всех троих теплом. Как часто главное в человеке ускользает от нас, так и Оля ускользала от взглядов, пряталась в тени, но была самой сутью Алексея. Когда ты был с Алексеем, ты был и с ней.
Затем "кровный брат" стал вспоминать, как пробивался к отцу Кириллу, последнему оставшемуся в живых старцу всея Руси, как неделями торчал в Троице-Сергиевой лавре, дневал и ночевал там. Как в итоге отчаялся пробиться и разговорился в автобусе с эксцентричным подмосковным священником. Как они с Оленькой заявились в его непопулярный храм и в тот же день узнали, что отец Кирилл - не последний старец. И всего через месяц их новый духовник открыл им страшную правду о пришельцах…
В какой-то момент Пётр отключился от Алексея и подключился к сознанию профессора Мыслетворцева. Они подъезжали к Москве.
Пётр как будто попал в бокал с шампанским. Мир заискрился и заиграл солнечными зайчиками. Как может философ видеть действительность в таких радужных красках? Так вот какую заповедь профессор выбрал для себя главной - быть, как дитя! Отсюда и его жизнерадостный смех, и вечная ирония. Встреча со смертью для него, как и для автора "Шерлока Холмса", - забавнейшее из всех приключений, которые ожидают впереди. Зачем профессору просить у кого-то прощения - какой может быть спрос с ребёнка? Да он, похоже, и не может обидеть никого. Но профессор тоже повинился в своей душе перед образом Распятого. Господи, да он - девственник…
Отъехала дверца, и в салоне запахло ладаном: сердечный целитель в священническом облачении забрался в салон. Пётр потянулся щупальцами своего сознания к душе отца Антония, но наткнулся на непробиваемую стену.
- Да вы, милый мой, оказывается, медиум! - сказал священник, смахивая своим благословением остатки транса. - А всё-таки лучше это делать с разрешения субъекта: не дай Бог, рубчики на сердце появятся!
Глава 4
Старший посол
Четверо мужчин в хороших тёмных костюмах и священник в рясе вошли в ограду особняка. В карманах костюмов у них топорщились водяные пистолеты. Охрана, ожидавшая этот визит, встретила "людей в чёрном" с трепетом, но начальник охраны, увидев отца Антония, всё-таки спросил майора:
- А этот представитель с вами зачем?
- Капитан Голобородько только что со спецзадания, - не глядя на охранника, сказал Степанов и широким шагом направился вглубь особняка. Отец Антоний как мог насупился и значительно кивнул.
- Если понадобится ваша помощь, мы вам сообщим, - сказал Мыслетворцев начальнику охраны, строго приподнимая бровь.
Они шли по комнатам плотной группой, с пистолетами наготове, готовые в любой момент рассредоточиться и окружить свою жертву. Алексей высматривал Посла. Конечно, пришелец умел проходить сквозь стены, но "охотники" надеялись, что тому всё-таки не удастся сбежать.
Поднялись на второй этаж, вошли в каминный зал.
- Вот он, в кресле! - крикнул Алексей, и четыре струи освящённой воды ударили одновременно.
Раздался звон разбиваемой китайской вазы, хрустнул дорогой журнальный столик с драконьими ножками.
- К дальней двери бежит! - закричал Алексей.
Но у дальней двери уже стоял проявивший какую-то невиданную для себя прыткость отец Антоний, зажав в левой руке дымящееся кадило, а в правой - распятие.
Невидимка заметался по комнате, залез в камин, взметнул пепел, вылез, попытался пробиться к двери на лестницу, но в конце концов затих. Наверное, устройство, позволяющее проходить сквозь стены, не сработало или Посол не желал сверзиться со второго этажа.
Потом из центра зала раздались какие-то булькающие хриплые звуки, похожие на стоны. Алексей сел прямо на пол и тоже застонал. Во все стороны полетели брызги святой воды, и тут пришелец явил себя всем. Он стоял на четвереньках и отряхивался по-собачьи.
- Что происходит? - железным голосом спросил майор.
- Он смеётся, - обречённо сказал Алексей. - Очень весёлый, любит поиграть…
Отец Антоний стал приближаться к Послу, отчаянно размахивая кадилом и шепча слова молитвы, заученные наизусть. И это была не молитва на освящение овчих стад.
- Отставить, Антон Алексеевич! - приказал майор.
- Слушай, ты! Раб Божий! Ты кончай кадилом-то махать! - стал кривляться пришелец, захлёбываясь от смеха. - Экзорцизмом он вздумал заниматься! Оставь это дело католикам! Напряги ум! Я в чьём теле нахожусь? Раба Божьего такого-то? Нет! Я в своём теле нахожусь! В материальном! С таким же успехом можешь гнать душу раба Божьего имярек из его тела прямо в свой рай!
- Какая небывалая возможность нам представилась, - вдруг сказал профессор, усаживаясь в одно из кресел. - Побеседовать с духом! Присаживайтесь, гражданин Посол, присаживайтесь! На отчитке-то ваш брат всё больше гавкает да хрюкает. А тут - такая невиданная возможность!
Старший Посол послушался и плюхнулся в кресло. "Неужели Мыслетворцев и этого может уболтать?" - мелькнуло в голове у Петра.
- А не расскажете ли вы нам, батенька, как погиб ваш собрат? - продолжал профессор. - Думаю, что нам с вами теперь можно говорить без обиняков.
- Охотно, охотно, человече! Шпшловчеку перерезали горло. Тебя интересует, кто и зачем это сделал? Как ни прискорбно, но это пришлось сделать мне. Эти тела очень неприятны, как и любые тела. Получше, конечно, чем свиные. Шпшловчек был очень рад, когда я отпустил его на свободу.
- Значит, вы хотели подставить Алексея, чтобы он не лез в ваши дела?
- Ох, учёный муж! Зачем выражаться так примитивно? Можно ведь сказать духовно: на раба Божьего имярек был возложен крест незаслуженной скорби для укрепления его в брани против духов поднебесных.
- Книжка "Сатанизм для избранных", я полагаю, была ваша? - вмешался в разговор Пётр, но Мыслетворцев сделал знак, чтобы он замолчал.
Посол повернулся к Петру и осклабился. Его отрешённый, расфокусированный взгляд проникал куда-то в центр души. Иваненко вспомнил, как видел свет в глубине сущности пришельца, и ему стало жаль это кривляющееся неказистое существо. Нет, всё-таки это не бес, а какая-то испорченная тварь. Её надо исправить, вразумить, объяснить ей, что такое нравственность. Если отнестись к разумному существу по-доброму, объяснить ему ущербность принципа "цель оправдывает средства", возлюбить его, как брата…
- Батенька! - рявкнул Мыслетворцев Послу. - Хватит манипулировать сознанием не укреплённого в духовной брани человека! Ответьте, ваша была книга или не ваша?
Старший Посол снова повернулся к профессору. Выглядел он так, как будто только что сытно пообедал. Нет, как робот, хорошенько подзарядивший свой аккумулятор.
- Авторство - моё! - с вызовом заявил он профессору. - Копия - чужая. Позаимствовал у верного… Нам с вами бы обговорить условия дальнейшего сосуществования. Что сотрудничества не получится, я вижу. Нас бы устроило, чтобы вы предались сугубой молитве и не устраивали более шоу, вроде вот этого. А какие у вас пожелания?
- Вы готовы их учесть, душе несвятый? - иронично спросил Мыслетворцев.
- Не думаю. Спрашиваю для проформы. Этикет, дипломатия - особенности службы. А теперь я желал бы, чтобы вы покинули этот дом и не мешали моей встрече с подопечным. Господин Корезадзе должен в скором времени появиться. Если, конечно, не хотите продолжать играть в детскую игру "войнушка".
- Позвольте последний вопрос, - сказал профессор. - Что вы будете предпринимать, если мы не будем выполнять ваши требования?
- Откровенность с клиентами - один из главных принципов нашей работы. Следовательно, должен вам откровенно заявить: в ответ мы будем усиливать давление на известные структуры, для вас небезразличные. Все вопросы исчерпаны? Тогда ещё раз попрошу вас очистить помещение.
Майор вопросительно посмотрел на Мыслетворцева, тот кивнул.
- Уходим! - отдал распоряжение Степанов.
* * *
Майор решил лично доложить отцу Илариону о провале операции. Он хотел в точности описать начальнику штаба всё, что делал и говорил пришелец, не полагаясь на память других членов команды.
Они высадили отца Антония и отправились назад в штаб-квартиру.
По дороге Пётр решился спросить Степанова, как он объяснил своему начальству исчезновение тела Алексея.
- У нас есть процедура на этот счёт, - улыбнулся майор. - Ошибка врачей, зафиксировавших смерть, выход из летаргического сна. В данном случае человек после допроса может гулять на все четыре стороны, а протокол допроса я оформил.
- Значит, и с меня снято обвинение в убийстве?
- Да. Формально вы отбывали предварительное заключение за покушение на убийство, пока не совершили побег. Но я надеюсь, что со временем мне удастся убедить начальство закрыть ваше дело.
* * *
Новое экстренное совещание штаба было решено устроить на следующий день ближе к вечеру. Пётр решил остаться ночевать у отца Илариона.
В его мозгу весь вечер вертелась фраза пришельца: "как ни прискорбно, перерезать горло пришлось мне". Уже лёжа в постели, он вспомнил слова Алексея: "я взял нож и напал на пришельца, но вреда причинить не смог, он оказался ужасно вёртким". "Завтра обмозгую", - решил Иваненко и выключился.
* * *
За завтраком Пётр набросился на Алексея с вопросами.
- Почему тебе не удалось причинить младшему пришельцу вреда посредством ножа? У него было защитное поле? Они неуязвимы для людей?
- Да он прыгал, как обезьяна! Попробуй, достань ножом испуганную мартышку!
- Кто-нибудь может знать, может ли покалечить пришельца не другой пришелец, а человек?
- Ты что, предлагаешь их всех поубивать? - засмеялся Лёша. - Мы даже не знаем, где у пришельца сердце, и есть ли оно вообще. Куда нам целиться?
- Но мы знаем, что если отделить голову от туловища, жизнь тела прекращается! (У убитого пришельца голова висела на лоскуте кожи, я сам наблюдал.) Это уже очень много!
- Вряд ли удастся их выловить с их способностями - феноменальной прыгучестью, умением проходить сквозь стены и прочим, - засомневался Алексей.
Ольга поставила перед мужем и Петром тарелки с геркулесовой кашей. Отец Иларион не завтракал со всеми - он молился у себя в комнате, собирался служить праздничную Литургию в честь Казанской иконы Богоматери.
- Вероятно, и они уверены, что мы не сможем их поймать или вообще не догадаемся попытаться уничтожить физически, - сказал Пётр. - Иначе они не были бы так спокойны.
- Бесы часто ошибаются, Камешек, - вдруг сказала Оля, ясно глядя Иваненко в глаза. - Они даже в Спасителе не смогли разглядеть Бога, искушали Его в пустыне как обычного пророка. Не потерял телефон Гаврилы?
Тут Петра и продрало. Неужели она всё знала заранее? Зачем тогда предложила использовать святую воду? Наверно, надеялась, что удастся обойтись без гранатомёта. В самом деле, при разрыве кумулятивной гранаты голову должно оторвать. Только надо обязательно попасть в пришельца или в объект, за которым он будет прятаться, а то граната улетит хрен знает куда. То есть стрелять должен человек с крепкими нервами. А можно жахнуть и пробить стену, когда он будет находиться в помещении. А ещё лучше применить термобарическую гранату для борьбы с живой силой: при её взрыве не только без головы останешься, а кремируешься за несколько секунд. Только как всё это сделать в густонаселённом городе, не покалечив людей?
- А кто такой Гаврила? - спросил Алексей, уплетая овсянку.
* * *
На экстренное совещание собрались все члены Общества по борьбе с пришельцами. Как и в прошлый раз, расселись вокруг обеденного стола, и отец Иларион кивнул Петру.
- Я предлагаю - убить! - начал Иваненко словами Джона Сильвера, вставая. - Эти твари смущают русский народ, хозяйничают на нашей земле. Они - истинные завоеватели, а на уничтожение интервентов Церковь всегда давала благословение.
- Она и сейчас даёт, - сказал отец Иларион. - В моём лице.
- Кто-то вспомнит заповедь: "не убий", - продолжил Пётр. - Эта заповедь касается только людей. Она не распространяется на злобных животных, поэтому надо воспринимать наше предприятие как обычную охоту. Интервенты хотят, чтобы мы сугубо молились. Тем самым они доказывают, что молитва им не вредит. Вчера мы убедились, что освящённая вода и ладан тоже не могут помочь в борьбе с ними. По-моему, у нас не остаётся другого выхода, кроме как предпринять физическое устранение.
- В романе Льюиса "Переландра" главный герой голыми руками уничтожал человека, в которого вселился сатана, - сказал Алексей. - Он спасал цивилизацию на Венере от грехопадения. У нас тоже благородная цель - спасти православие на Руси. Я поддерживаю.
- Я тоже читала этот роман, когда воцерковлялась! - оживилась Света. - Рэнсом долго не мог поверить, что Бог хочет, чтобы он убил того растлителя. Но Господь повелел ему именно это - уничтожить одержимого. Я поддерживаю!
- Я могу автомат достать, - задумчиво сказала Людмила Петровна. - "Калашников", кажется. У моей сестры Веры муж - чеченец. Ещё в конце девяностых объявился у него племянник, просил спрятать ствол "до лучших времён". Они его смазали как следует, в тряпицу завернули и в тайник убрали в туалете, где трубы проходят. А племянник как в воду канул. Зачем оружию без дела пропадать, когда эти когтистые под носом расплодились? Вера даст без вопросов.
- Моя мама - за, - резюмировал Пётр.
Степанов, Мыслетворцев, Вадик, Ибрагим и Ольга согласились, что другого выхода нет.
- Принято единогласно, - констатировал отец Иларион. - Давайте обсуждать организационные вопросы, рабы Божьи. Что у нас с оружием?
- Мой "Макарыч" конфискован, - напомнил Пётр. - Да и вряд ли их можно убить из пистолета. Ольга предлагает обратиться к торговцу гранатомётами.
- Надёжен этот человек? - спросил отец Иларион Олю.
- Надёжнее не бывает, - хихикнула Ольга. - Глубоко верующий, благоговейный, при духовнике. В крещении носит архангельское имя - Гавриил. РПГ ему один генерал сливает, окопавшийся в оборонке. Десять процентов от продажи Гаврила жертвует на храмы. Покупатели - в основном бизнесмены, показывают друзьям, в ход не пускают. Всё чисто…
- У меня есть "Магнум" сорок пятого калибра, - проговорил майор. - Друзья подарили. Для наших целей должен хорошо подойти. Может, и ещё что-нибудь достану.
- А лук не подойдёт? - вдруг спросила Светлана. - Одно время я ходила в секцию по стрельбе. Глаз у меня хороший. Можно утыкать пришельца стрелами, как ежа (это затруднит его передвижение), а потом чем-нибудь добить.
- Хорошо, будем собирать арсенал, - сказал священник. - Принцип тот же: в каждом отряде должен быть один "видящий". Напомните-ка мне, кто у нас видит пришельцев.
Алексей, Ольга и Людмила Петровна подняли руки.
- Я вижу не всегда, - сказал Пётр, - но очень хорошо чувствую.
- Нет, нам нужен стопроцентный результат.
- И ещё мне кажется, что есть ещё один человек, который их видит, - продолжил Пётр. - Он должен вот-вот приехать из Израиля.
- Будем иметь в виду. Что ж, назначаю первую группу. - Отец Иларион оглядел всех "молитвенным взором". - Рабы Божьи Вадим, Пётр, Алексей. Благословение Господне на вас. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. С оружием позже разберёмся.
- Если мы уничтожим этих тварей, не зашлют ли они новых? - спросил Вадим.
- Сие мне неведомо, - сказал отец Иларион. - Но сидеть сложа руки дальше нельзя.
Глава 5
Костя Каничев
Вадик колесил по городу на своём такси и ждал сигнала к началу операции от начальника штаба. Отец Иларион следил за перемещениями пришельцев из штаб-квартиры ведомым только ему способом и ждал, когда кто-нибудь из них окажется в одиночестве, и притом чтобы в радиусе сотни метров не было людей, которые могут пострадать. Пока удобный случай не представлялся.
В бардачке у Вадима лежали заряженный "Магнум" майора и "Макарыч", выданный всё тем же майором. Там же находились подсумок с патронами для револьвера и запасной магазин для пистолета. Степанову пришлось оформить Вадика сотрудником ФСБ на случай, если его автомобиль вздумает обыскать дорожно-патрульная служба или если его попытаются арестовать в процессе самой операции. Под сиденьем лежал острый тесак для отсечения головы. Другого оружия, если не считать Светин лук, в арсенале "охотников" пока не было, телефон Гаврилы не отвечал.