- То же, что и всех - поиск смысла. Ну, ещё жена любимая умерла. Ну, ещё благодатный огонь мою одежду воспламенил и целые сутки не гас. Ну, ещё кое-что было. А недавно школьный друг, как живой, нарисовался рядом с Голгофой, а потом исчез… Да, русский бы уже давно монахом заделался, а нас, иудеев, тяжело пронять. Вот и тебя до конца не проняло, хотя ты вчера собственноручно чертягу пришил и с воскрешённым тусуешься. Так или нет?
- Мне бы побольше доказательств. Факты можно истолковывать по-разному.
- Да толкуй, как хочешь, только веруй! Соплеменничек-то наш, Мень, такого натолковал, от кого только можно было по шее получил, а мученического венца сподобился! Будь хоть агностиком, хоть атеистом, лишь бы православным!
- А тебе-то, Вов, за такие слова шею ещё не мылили?
- Да я по жизни юморист, мне всё спускается. А вот если мы сейчас в тепло не попадём, я дуба дам, и ваша община в этом будет повинна!
* * *
Когда они подходили к штаб-квартире, им навстречу выскочил Кукушкин. Вовино лицо приобрело озабоченное и сострадательное выражение, рука запустилась в густые кудрявые волосы своего хозяина.
Дело в том, что Семён Израилевич смеялся! Как потом выяснилось, смеялся впервые за несколько лет.
- Исполнилось мужества сердце моё, и не преткнётся нога моя! - кричал Кукушкин между приступами смеха. - Велия брань нас ожидает, да не смущаются души наши! Мнози восставали на меня, и именем Господним противляхся им!
Кукушкин принялся исполнять дикий аборигенский танец под холодным дождём.
- Вся работа моя насмарку! - заявил Вова, посмотрев на своего пациента, и шваркнул перчатками о доски крыльца. - Повышали самооценку, учились самогипнозу, рефреймингу… Зачем его псалтирью-то было накачивать?
Отец Иларион вышел из избушки, улыбаясь в бороду, положил свою тяжёлую руку на плечо Курляндского и сказал:
- Радуйтесь, рабы Божьи-иудеи! Вам выпала великая миссия - уничтожить третьего гуманоида! Господь хочет, чтобы в ликвидации интервентов поучаствовало как можно больше людей. Зачем - не знаю, но благословляю!
* * *
Никто так и не узнал, что произошло тем днём в избушке отца Илариона, но на Семёна Израилевича оно подействовало очень сильно.
Следующей ночью "команда иудейских охотников" отправилась на задание. Учитывая обстоятельства, начальник штаба отпустил-таки Иваненко на вторую облаву, хотя и нехотя. Пётр вёл автомобиль Вадима, отрабатывающего свою епитимью известным только ему и отцу Илариону способом. Вова сидел рядом и отмалчивался, сжимая под полой плаща выданный майором "Узи" (и где только Степанов исхитрился его достать?). Кукушкин устроился сзади и что-то напевал - он по-прежнему пребывал в приподнятом настроении духа.
- А зачем Александр Мень, будучи православным, столько бредятины пантеистической написал? - спросил у Владимира Пётр.
- Миссионерствовал. Или думал, что миссионерствовал. Нашему народу надо говорить о Сыне Человеческом, а не о Сыне Божьем. - Вова опять замолчал. Пётр решил его больше не теребить и сам попытался творить молитву.
Они уже почти приехали на место, указанное отцом Иларионом, когда Кукушкин сказал:
- Братцы, оно идёт справа по тротуару нам навстречу.
Пётр замедлил скорость, а Вова спросил:
- Поточнее, пожалуйста, где?
- Проходит вон тот столб.
Иваненко с Курляндским увидели на асфальте какую-то смутную тень, колышущуюся в свете фонаря. Пётр ударил по тормозам. Вова выскочил, откинул приклад "Узи" и прошил обладателя тени длинной очередью, израсходовав весь магазин. На перезарядку Вове потребовалось несколько секунд, но вторая очередь не понадобилась. Гуманоид лежал видимый и бездыханный.
Стараясь не перепачкать во второй раз вадиковскую тачку, Пётр с Вовой аккуратно погрузили пришельца в мешок (предварительно удостоверившись в его смерти) и убрали мешок в багажник. Голову решили не отреза́ть.
По пути в штаб-квартиру Иваненко думал: почему гуманоиды продолжают шляться по улицам в одиночку? Казалось бы, после прошлой ликвидации надо было бы усилить меры безопасности: не разделяться, появляться только в людных местах. Неужели они до сих пор не могут поверить, что их хотят банально уничтожить?.. Даже не верилось, что всё опять прошло без сучка, без задоринки. Долго ли "охотникам" будет так везти? Или это не везение, а Промысел Божий?
В этот раз на штаб-квартире их поджидал майор. Он тщательно осмотрел труп пришельца в свете уличного фонаря, пришёл к выводу, что тот не оживёт, и сказал похоронить его рядом с первым, не снимая браслета.
* * *
- Что со мной было? - жалобно спрашивал Кукушкин за обедом. После "охоты" его уложили в постель, и он хорошо выспался. Во сне в его сознании сработала кнопка "Reset".
- Всё в порядке, Семён Израилевич, всё в порядке. Мы применили новую психотерапевтическую методику, направленную на борьбу с депрессией, - говорил Вова. Он был чрезвычайно доволен, что собственноручно "укокошил чертягу" и что Кукушкин вернулся в то "условно нормальное" состояние, в котором был до беседы с отцом Иларионом.
- Но я всё помню! Мы охотились на зелёного когтистого зверя. Постойте, я видел этих зверей раньше…
- Конечно, видели, Семён Израилевич. Но мы с вами как раз работаем в том направлении, чтобы вы перестали их видеть.
- А что мы делаем в доме священника?
- Это часть методики. Собственно, она не в полной мере оправдала себя, и мы с вами завтра же вылетаем в Израиль.
- Мне так тяжело, - запричитал Кукушкин. - Я никому не доверяю. Все хотят меня использовать…
- Это не так, Семён Израилевич. Вы доверяете мне. Директор вашей фирмы - хороший и порядочный человек. Он мог бы воспользоваться тем, что после переезда в Израиль вы не можете в должной мере контролировать свой бизнес, но не воспользовался…
Когда Вова работал с пациентом, он преображался в абсолютно иного человека. В скором времени Кукушкин немного успокоился, и они с Курляндским засобирались в гостиницу.
* * *
Пётр понял, что настало время прощаться.
- До свидания, Вова. Не знаю, увидимся ли ещё…
- Таки увидимся, Петя, - сказал Курляндский с одесским акцентом. - В будущем году в Иерусалиме!
- Что, серьёзно?
- Поговорка такая. Ты никогда не был на Святой Земле? Приезжай, друг, узнаешь, что такое "мало избранных". Прикоснёшься к камням, по которым ступала нога Спасителя мира.
- Я ещё не разобрался со своими сомнениями…
- Плюнь и разотри! Все мы сомневаемся, Петь, на всех накатывают приступы маловерия. Используй свою память. Будь верным лучшему в себе, будь верным тем минутам, когда всей душой чувствовал благость и присутствие Христа, всем разумом видел истину, всем сердцем стремился к свету. Борись за свободу от себя-циничного, от себя-разочаровавшегося, от себя-не верящего в людей. Можно только так. Напрягай волю в нужном направлении, иначе станешь, как мои пациенты.
- Спасибо за совет…
- И тебе спасибо за всё! - Вова крепко сжал в объятьях своего школьного друга, а разжав объятья, отвесил ему крепкую оплеуху.
- А это за что?
- Детство вспомнил! - засмеялся Курляндский.
Глава 7
Старая гвардия
На следующую "охоту" отец Иларион отправил Мыслетворцева, Ибрагима и Людмилу Петровну в качестве "видящей". "Господь хочет, чтобы женщины тоже участвовали", - заявил начальник штаба тоном, не терпящим возражений.
После второй ликвидации пришельцы и впрямь стали поосторожнее. Ночью они больше не выползали из своего убежища, а днём держались людных мест.
Но вот один из трёх оставшихся в живых младших гуманоидов вынужден был выбраться по важному делу в спальный район. Дело было днём, и пришелец надеялся в случае нападения "охотников" спрятаться за коляску с ребёнком или прикрыться каким-нибудь дошкольником. Время-то самое "гулячее" для мамаш с детишками.
Команда выехала на микроавтобусе. Мыслетворцев вёл, Ибрагим вспоминал навыки стрельбы, полученные вчера на полигоне в лесу, Людмила Петровна высматривала в окне демона.
Пётр молился перед иконой Александра Невского о своей матери.
* * *
В полпятого "Фольксваген" затормозил у ворот. Алексей, Ольга и Пётр бросились встречать "охотников".
Все были живы и невредимы. В багажном отделении лежал пакет с мёртвым пришельцем. Но кузов микроавтобуса в нескольких местах был прострелен, а заднее стекло разбито.
- Мирное население не пострадало? - спросил отец Иларион, быстрым шагом выходя из избушки.
- Скорее всего, нет, но с полной уверенностью сказать нельзя, - ответил Мыслетворцев. - Вечером узнаем в новостях.
- Откуда дырки в кузове?
- Милицейский патруль. Провозились, много шума наделали. Не знаю, как удастся майору всё это замять. Простите нас за некачественную работу.
- Бог простит. Хороните зверя и за стол, рабы Божьи!
* * *
Во время обеда-ужина священник напомнил известную поговорку относительно немоты и глухоты при приёме пищи и лишь за чаем разрешил рассказать о ходе операции. Описывать события взялась Людмила Петровна.
- Увидели мы демона этого посреди улицы, решили взять в окружение. Я, конечно, увидела. Толя высадил нас с Ибрагимом и "Калашниковым", а сам заехал вперёд, перегородил ему дорогу машиной и выскочил с пистолетом. Демон побежал вбок, просёк, что по его душу. Толя его не видел, а Ибрагим… не решился выстрелить, куда я ему сказала.
- Не смог, - понурив голову, сказал Ибрагим. - Все думают, что кавказцу из автомата… А у меня руки давай дрожать, и поплыло всё. Вот так…
- Автомат-то сестрин, мелькнуло у меня, - продолжала Людмила Петровна. - Я подумала, Бог хочет, чтобы я сама стреляла, раз через сестру послал. И вижу демона только я. "Давай сюда", - говорю Ибрагиму. Снимаю с предохранителя, упираю приклад в плечо - до сих пор болит, - нажимаю курок. Не стреляет! Вспомнила, что надо затвор передёрнуть - в кино видела по телевизору. А демон улепётывает! Передёрнула затвор - тут у меня очередь пошла, да по земле прошлась. Демон - за угол. Мы опять в машину и догонять. В общем, весь микрорайон на уши подняли, два раза рожок с патронами меняли. А когда дело сделали, уже патруль нарисовался. Пришлось выбить заднее стекло и стрелять им по колёсам. А они нам в кузов несколько раз попали, но мы оторвались. Толя - молодец!
- Вот вам, рабы Божьи, старая гвардия! - сказал отец Иларион одобрительно. - Никогда не держала автомат в руках, Людмила?
- Нет, батюшка.
- Учитесь, чада! Иногда и телевизор смотреть полезно, если с должным вниманием. Кстати, у меня-то телевизора, как вы знаете, нет. Как нам новости узнать?
- Схожу в машину, послушаю, - вызвался Мыслетворцев.
* * *
Оказалось, что на северо-западе Москвы была разборка между двумя преступными группировками. Серьёзно пострадавших нет, двое подозреваемых уже задержаны. Вот такие пирожки! Служба Безопасности знает своё дело!
Но Иваненко вновь засомневался в майоре. Больно легко всё ему удаётся - и оружие доставать, и стрельбу СМИ объяснять. Сколько, наверное, журналюг туда набежало, куча свидетелей была! С другой стороны, возможно, информационные агентства, газетёнки и журнальчики контролируются в большей степени, чем это принято считать, не говоря уже о телеканалах. Только в интернете пока осталась информационная свобода. Но надолго ли это?
Что может быть хуже, когда в твоих рядах двойной агент? Был бы Степанов хоть подполковником, а то всего лишь майор. Что он пишет в отчётах для своего начальства? "Внедрение прошло успешно, операция близится к завершению"? Да уж, завершение обязательно будет, только вот какое?
Почему отец Иларион так ему доверяет? Нет другого выхода? Не будет "крыши", нашу лавочку быстренько прикроют бывшие мои коллеги?
Что-то слабо верится, что майор так вдруг взял и изменился - "броня пробита, старое мировоззрение рухнуло". Увидел воскресшего мертвеца, поговорил со священником - и готово! Вот меня-то как колбасит, хотя я тоже общаюсь с Алексеем и не раз беседовал с отцом Иларионом. С другой стороны, кто её разберёт, эту тайную жизнь души? Вдруг это была последняя капля?
А может, интересы ФСБ совпали с интересами Общества по борьбе с пришельцами, и федералы решили действовать их руками? Тогда что они сделают, когда все гуманоиды будут уничтожены? Если будут…
Почему бы майору самому не съездить на ликвидацию очередного пришельца? Этим бы он доказал, что действительно заодно с нами, а не с ними. Было бы что-то вроде инициации - раз вместе убивали гуманоидов, значит теперь все в одной лодке. Конечно, и это нельзя бы было считать стопроцентным доказательством…
Пока Пётр ходил по тёмному двору, терзаемый сомнениями относительно Степанова, появился и сам Степанов, да не один - со Светланой, Вадиком и отцом Антонием. Они приехали на здоровой чёрной иномарке майора. Всё Общество собралось на очередное совещание. Отец Антоний, хоть и не признавал себя членом Общества, согласился участвовать в совещании по просьбе начальника штаба.
* * *
- Дальше действовать в том же ключе нельзя, - озабоченно сказал майор. - Меня могут отстранить. У наших высших чинов установка на контакт и исследование, а не на ликвидацию. Сегодняшнее происшествие мне пришлось выставить как несчастный случай. Как будто имела место непредвиденная агрессия со стороны представителя внеземной расы. Кстати, труп придётся выкопать и сдать. Простите, что вовремя не проинформировал.
- Остаётся ещё Старший Посол и два младших пришельца, - напомнил Мыслетворцев. - Скорее всего, теперь они максимально усилят меры безопасности. Ситуация тупиковая.
- Я хочу гранатомёт, - стала просить Оля с интонацией дошкольницы. - Ну пожалуйста, достаньте мне гранатомёт!
- Хорошо, я ещё раз позвоню рабу Божьему Гавриилу, - сказал начальник штаба.
- Нет, он не подойдёт! - взвизгнула юродивая. - Пусть батюшка Антоний позвонит со своего мобильника! Его номер есть в базе Гаврилиного телефона, а к незнакомому номеру Гаврила не подойдёт!
- Откуда у него мой номер? - растерялся Антон Алексеевич.
- Его мама в вашей больнице оперировалась! Ну пожалуйста, встретьтесь с ним, батюшка Антоний! Иначе бесики никогда не улетят!
- Боюсь, что от гранатомёта будет много шума, дорогая Ольга, - попытался разубедить её Степанов. - Нужен какой-то иной план.
- Не будет шума, не будет! Батюшка Иларион помолится, чтобы время остановилось, и шума никакого не будет! - торжествующе выкрикнула Оля.
Тут всё общество выпало в осадок.
- А ведь это мысль! - обрадовался начальник штаба. - Молодец, раба Божья! Не знаю, послушают ли меня, грешного, Пресвятая Богородица и преподобный отец наш Сергий, но другого выхода нет. По молитве Иисуса Навина Господь солнце и луну остановил, чтобы враг не сбежал. А в нашей ситуации, действительно, надо просить об остановке времени.
Когда все поняли, что отец Иларион не шутит, за столом воцарилось гробовое молчание, которое нарушила Людмила Петровна.
- Надо нам всем сейчас же к сугубой молитве приступать! - радостно сказала мать Петра. - Поможем батюшке!
"Это правильно, - подумал Иваненко, - если свихиваться, то всем вместе, а не поодиночке!"
* * *
Простояв ночь на сугубой молитве, с утра все разъехались по своим делам. Майор увёз эксгумированный труп пришельца, избавив его предварительно от браслета, а у Петра и отца Антония появилось особое дело: как и пророчествовала Ольга, Гаврила принял вызов, увидев телефон главврача, и согласился с ним встретиться по поводу "приобретения необходимого оборудования". Иваненко отец Иларион послал на всякий пожарный в качестве сопровождающего.
Они встретились с Гаврилой на улице. Раб Божий Гавриил оказался маленьким и щуплым мужичишкой средних лет с несколько развязными манерами. Увидев главврача в рясе и с крестом на груди, он не удивился (видимо, был наслышан) и взял благословение. Затем, петляя, повёл их по улицам, проверяя, нет ли хвоста, и юркнул в какой-то малоприметный подвал. Там он усадил гостей на лавку, достал раскладной столик и организовал чаепитие.
Быстренько умяв полпачки печенья и выхлебав свою чашку, Гаврила сказал:
- Благодарен за свою мать, доктор, и всё такое. Выкладывайте, что требуется.
- Милый мой, нам бы гранатомётик ручной! - жалобным тоном попросил отец Антоний.
- Понятненько. "Вампир" устроит - двадцать девятая эрпэгэшка с тандемным боеприпасом?
- Вообще-то, нам бы гранатки против живой силы, термобарические…
- Термобарические? Вам? Не, не продам. Я хоть всякими штуками торгую, а против этики не попру. По глазам вижу, что кого-то жмурить намылились, а не на стенку вешать. Я слышал, что священникам это запрещено?
- Да.
- Я не услышал, кого жмурить собираетесь? - прищурился Гаврила, выдержав паузу.
- Скотину всякую.
- Скотину и противотанковой гранатой в ошмётки порвёт. А термобарические сотни человек могут положить, если в жилом секторе. Короче, могу скинуть к "Вампиру" шесть тандемных гранат, и точка. Берёте?
- Берём.
Гаврила назвал цену. Отец Антоний торговаться не стал - начальник штаба обещал обеспечить финансирование.
- Ну что ж, - цокнул языком Гаврила. - Утром деньги - вечером стулья. Вечером деньги - утром стулья. Такой у меня принцип. Самовывоз отсюда же.