После они сидели в переговорной, попивая ароматный чай. "Шангрилу всё же хорош. И в приготовлении чая тоже", - Бобров любил травяные настои, которыми потчевал желающих их индийский врач. А вот Реброву, похоже, напиток был не очень-то по вкусу. Он поморщился и отставил чашку.
- Лучше бы пивка?
- Ну, что вы, Юрий Владимирович, мы уже с детства приученные есть только ПОЛЕЗНУЮ еду! - Алексей был недружелюбен и того и гляди мог нахамить.
- Ладно, Лёш, ты колючки-то свои не выпускай. Я ж с тобой о серьёзном.
Ребров насторожился. Его можно было понять. Он, несмотря на свой юный возраст, знал себе цену. Но также он видел совершенную бесперспективность развития в "Московии", где шанса ему никакого не предоставлялось.
- То есть как запахло жаренным, только тогда и вспомнить решили про молодёжь?
- Ты правильно понимаешь, что дыра у нас теперь, ввиду моего хулиганства. Кстати, вас несильно помяли на трибунах? - вдруг Бобров вспомнил, что "молодёжка" тоже была на стадионе.
- Да нет, успели нас эвакуировать, а то порвали бы на кусочки, да. Так что вы там говорите про дыру-то?
- Короче говоря, пусть в таких вроде экстренных обстоятельствах, но хотели бы посмотреть, как ты справишься уже с мужиками. Сможешь ли все свои трюки вытворять, что называется, по-взрослому. Когда, если не сейчас? Разве это обидно?
На самом деле, в этот момент у Реброва и дыхание сдавило, и сердце застучало побыстрее, но мину он сохранил высокомерную всё равно:
- Ну… как-то всё равно получается, что не будь дисквалификации, так шанса и нет никакого?
- Лёш, брось ты, - улыбнулся Бобров. - Понимаю я, что в тебе творится. Я ж только на вид такой старый, а в душе ещё пацан. - Он совсем рассмеялся, и увидел, что кривая ухмылка тронула и лицо Алексея. - Просто не так уж всё просто сейчас. Не просто вышел, и играй. Теперь нужно этими "друзьями" руководить. И руководить не абы как. И зови меня уже просто Юрой, ну и "тыкать" тоже можешь, если хочешь.
- В общем, я согласен. Конечно, а как может быть иначе. Только вот не совсем я понял про управление. Но ведь у нас же ещё есть время? И, так я понимаю, всё же Валентин Анатольевич рулит процессом?
- Отлично! Я очень рад, - Юра крепко пожал руку парню. - Конечно, он рулит. Чуть позже мы подготовим для тебя план, о котором и поведаем. И будет у нас ещё пять дней, чтобы всё наладить. Честно, он у нас под тебя ещё и не сложился. Поэтому, голову тебе нужно будет включить уже сейчас.
Ближе к вечеру собрались уже втроём. Проскурин даже приготовил некоторую презентацию. Точнее, визуализировал свои предложения на планшетниках и экране в кабинете.
- Значит, Алексей, гляди. Да и ты, Юра, тоже, - он запустил видео, в котором нашинковал подборку домашних матчей "Реала". - Вот смотрите, они своих четверых люденов используют в атаке. То есть те ломят вчетвером единым фронтом или ромбом. Здесь, кстати, их изюминка и зарыта - они тоже подстраиваются под соперника, под его игру. Причём иногда это бывает и в процессе игры, - он включил видео - "Реал" врезался в, казалось, непроходимую защиту "Османии". - А вот, когда гости почти всем составом в своей штрафной, - в следующем ролике, "Реал" с флангов накидывал бесконечные навесы на двух высоченных люденов. Оба приведённых примера фиксировали победы мадридцев.
- Так здесь же легко раскусываются их замыслы, и можно как раз под них адаптироваться, и жалить, жалить! - разгорячился Лёша, который уже рвался в бой.
- Вот! Здесь собака и порылась. Нужно будет не одному тебе их жалить, а вся команда наша полумеханическая должна в унисон работать. Под твоим как раз дирижёрством. И вот здесь, как нам видится, твоя основная проблема может быть. То, что ты сам прекрасно играть сможешь, отдавать передачи, защищаться, и прочее, прочее - мы прекрасно видим. Но вот здесь новая задача для тебя будет - нужно руководить этим стадом. В их мозгах и прошивка будет специальная, ориентированная на тебя. То есть если ты заиграешься, будешь просто играть в свой любимый футбол, то всё, хана. Они истуканами будут стоять и на тебя глазеть. Ну, или бежать тупо вперёд. А там уж как Бог на душу положит.
- Понял. Понял… - Ребров застыл в нервном порыве, остекленев куда-то взором.
- Слушай, Валентин, а вообще, какой ты придумал план-алгоритм?
- В целом соригинальничать особо не получилось. Главная особенность, что будем атаковать сразу. Без разведок всяких. Я так понял, что на этот случай они, если и готовы перестроиться, то далеко не сразу. Но, главное, Лёша, внимание! Какие ты там грёзы уже видишь? Слушай внимательно, пожалуйста. Главное, что если забьём мяч, два, даже три! Нельзя отходить и играть на контратаках. Вот это будет забито в люденов намертво. Потому что "Реал" при домашних трибунах (а это сто тысяч беснующихся людей), чувствуя раненых, добивает кровожадно и беспощадно. Пожалуй, я не видел ещё такую жалкую "Османию", как в этом единственном ничейном домашнем матче мадридцев. И то туркам сказочно повезло, да и фора была всё же приличная - четыре мяча. Но вот откатились назад, начали играть на удержание, вальяжно. А потом, когда их рвали в клочья, они в панике швыряли мяч в стороны и чуть ли не лбами друг с другом сталкивались.
- Не, ну почему же - довольно оригинально. Не бояться разъярённых тореадоров, которые в тебе видят лишь быка. Всего и делов-то. Может, и славно, что я пропускаю, - Юре план понравился, и он слегка посветлел лицом. - Кстати, Анатолич, меня на лавку-то пустят?
- Да вряд ли, Юр. Но там, если ты помнишь (я-то не был, но план стадиона посмотрел), прямо за скамейками гостевыми такой небольшой секторок, отделённый от трибун. Типа, для "своих". Там и сядешь. Теперь, Лёш, ты. Завтра начнёшь тренировки с основой. Сначала наладим твои с Васильевым взаимодействия. Тут, думаю, всё быстро будет…
- Да, в общем, с Ромкой мы много поиграли, хоть он и старше почти на два года.
- Вот и славно. Потом уже сложнее будет - попробуешь руководить нашими киборгами. Здесь тебе Юра будет помогать.
- Понял.
- Ну, всё, тогда свободен.
- Что-то есть в нём необычное всё же, - сказал Бобров после того, как дверь за Лёшей закрылась. - Есть то, что мне, например, недоступно.
- Вопрос в том, поможет ли нам в игре ЭТО. Да и вообще, пойдёт ли на пользу "Московии", - добавил Проскурин.
Следующий день был привычно сер и угрюм. Побеливший было поверхности свежий снег скукожился и хлипкими кучами оседал под туманом и моросью. Лера появилась накануне вечером, красивая и соскучившаяся. Они долго болтали, Юра рассказывал про план, она сокрушалась, что дисквалификация всё же случилась. О своих делах "научных" она опять упомянула лишь вскользь.
- Юрч, ты же не думаешь меня ревновать?
- Да, вообще, думаю, что ты непотребными вещами занимаешься, лишь бы от меня смыться.
- Дурачок, - она обняла его. Он знал, что она его вся и без остатка. Поэтому был спокоен, как танк. - Но мог бы поревновать, а то я подумаю вдруг, что ты меня разлюбил, - её глаза привычно озорно хихикали.
Бобров приехал на базу чуть раньше остальных и заметил на поле щуплую фигуру. То разминался Ребров.
- Лёша! - Бобров окликнул его. - Ты чего ни свет, ни заря?
- Повышаю мастерство, Юрий Владимирович, - от парня разило энтузиазмом.
- Тренируется тот, кто не умеет играть. Учись, студент, - Бобров пошёл в раздевалку, и уже вскоре они вдвоём стали разминаться, а потом и играть в одно касание. Обычная разогревающая забава вдруг превратилась в азартное соревнование. Юра вдруг осознал, что каждый раз на пути мяча вырастает нога Реброва, как бы изощрённо он не бил. И, если бы не огрехи техники Алексея, Бобров проигрывал бы с разгромным счётом. Однако вскоре Юра нашёл противоядие и, по существу, разгадал секрет молодого таланта. Он направлял свои мысли совсем в другую от действий реальных сторону, и всё, Ребров сразу мыкался, будто слепой котёнок, раз за разом пропуская и прямые сильные удары, и "черпаки" за шиворот. "Значит, чтец ты мыслей. Ну что же - неплохой талант. Им бы ещё распорядиться".
- Да, мастерство не пропьёшь, - Ребров признал свой проигрыш и перестал петушиться. Сдался.
Тут и остальные игроки стали подтягиваться на поле. Появился Проскурин. И тренировочный процесс закрутился, завертелся. Открытие своё Юра решил пока приберечь. "К тому же проницательный Анатолич и сам, думаю, догадается…"
Несколько часов отрабатывали взаимодействие Васильев - Ребров. Проскурин на пару с Бобровым оказались изобретательными на выдумки, и молодые парни были так увлечены тренировочным процессом, что сделались немного огорчёнными, когда занятие окончилось.
- Ну, как и предполагалось, этот компонент отработали безболезненно, - поделился Валентин со своим подопечным-коллегой.
- Да, они как будто рождены, чтобы работать в связке. Чего мы раньше его из "молодёжки" не вытянули?
- А вот почему не делали это раньше, и что не всё так гладко, ты увидишь, думаю, завтра, когда вожаком его поставим, - предостерёг Проскурин от преждевременных восторгов.
И он оказался абсолютно прав. Проскурин был не только талантливым технарём и программистом, но и неплохим психологом. Кроме того, любовь к футболу и неплохая теоретическая подготовка в физической культуре делали его неплохим "чисто" футбольным тренером. На следующий день восемь люденов поделили поровну и соорудили две укороченные команды, чтобы играть на полполя. По шесть человек плюс вратари. В одной верховодил Бобров, в другой Ребров. Ему, конечно, в напарники дали Васильева. Команду Боброва "закодировали" на постоянную атаку. А вот Реброву повезло меньше - не раскрывая ему всех планов, запрограммировали его "подопечных" на полное ему послушание. И по свистку поехали.
Начало игры подтверждали радостные ожидания относительно связки Ребров - Васильев. Также подтверждались мысли Боброва о том, что "Лёшка всё читает". Ребров легко раскусывал нехитрые комбинации (Юра умышленно действовал примитивно, заманивая соперника), а в атаке кружил головы малоповоротливым защитникам, к тому же не заточенным на оборону. Минут за десять они накидали четыре мяча, взамен не пропустив ничего. Вот тут-то Юра и врубил заковыристое исполнение. Он прикрывал свои мысли банальщиной, кинжальными выпадами начиная неожиданные для Реброва комбинации. Тот, подрастерявшись, мигом выпусти вожжи управления, и команда его посыпалась. К перерыву, который венчал тридцать минут игры, Бобров с компанией вели уже с разницей в три мяча. Ребров же с товарищами уныло отбивались, судорожно пытаясь проткнуться через волны атак соперника. Алексей сбился на индивидуальный героизм и, если отдельных люденов он ещё переигрывал, то против командной игры, ведомой Бобровым, он был бессилен.
- Лёш, ты прости, что пришлось так жестоко тыкнуть тебя, но это метода такая. Анатолич придумал, - слегка оправдываясь, говорил в перерыве запыхавшийся Бобров. Его юный коллега сидел хмурый и злой. - Так, Алексей, ты не пыхти. Постарайся сейчас внимательно послушать. Во втором тайме сосредоточься не на своей игре против конкретных футболистов, а управляй игроками. Думай за них, кричи на них, подсказывай. Веди их вперёд, не кидайся кругом на амбразуры, пытаясь заткнуть многочисленные течи. Слышишь меня?
- Слышу, - буркнул Ребров. И непонятно было, внял он советам старшего товарища или раздумывает над собственным планом разгромить соперника.
И второй тайм стал неспешным уже продолжением первого. Ребровская команда тыкалась и мыкалась, регулярно пропуская наскоки Боброва. Тот уже лично не стеснялся забивать красивые голы, однажды даже положив мяч боковыми "ножницами". Правда, рухнул после этого и со скрежетом поднимался уже с помощью партнёров.
- Ну куда ты, старый? - крикнул с бровки Проскурин, переживая за то, что ветеран сломается на ровном месте.
Позволив молодёжи всё же соорудить два голика, Бобров так же легко довёл до разгромной победы и весь тренировочный матч. Сам он бы несколько уставшим и держался за ушибленный бок - приземление ему не очень удалось.
- Лёшка, как остынешь, приходи, поговорим, - кинул Реброву Главный, заглянув в раздевалку.
- Да чего уж тут разговаривать-то, итак всё понятно…
- Чего тебе там понятно, юнец удалой? - Юра видел, что парень был удручён. - Думаешь в минорах, коришь себя и накрываешь свои надежды медным тазиком? - По тому, что Алексей сдвинул брови ещё плотнее, Юра понял, что бил по больному. - А ты брось. Ты лучше сейчас послушай опять более опытных людей. И поверь мне, всё идёт как надо. Если вот просто вдруг всё получается, это должно настораживать. А если со скрипом, да блины комом выходят - это как раз неплохой признак.
Ребров только сильнее нахмурился и принялся стаскивать обмундирование.
Когда он, распаренный после душа, с пушистой головой вошёл в кабинет Главного, Бобров и Проскурин уже что-то оживлённо обсуждали.
- Я просто к тому, Валентин, что если они разгадают наш план, то запасных козырей у нас нет. Всё уже будет выложено.
- И что ты предлагаешь?
- Я предлагаю замены подготовить на сей счёт. Люденов по максимуму заменить. Одного в защиту, одно в полузащиту, одного в нападение. И такая ось будет. И всё - пусть не эти уставшие уже лавку протирать наши латанные-перелатанные ветераны, а дружбаны и партнёры Лёшки. Вот и он, кстати. Заходи, заходи. Тут мы с Анатоличем несколько вперёд забежали, так что об этом потом.
- Да, Лёш, садись. Я тут отчётик уже накропал с фишками, - Валентин так называл визуализацию игры на специальной доске. Игроки были точками, и все их перемещения записывались. - Просто ты сейчас увидишь то, что, как мне кажется, ты и сам понял, но чуть с другой стороны. Временами забавно даже смотрится, - он запустил "шарманку". - Вот видишь, первые десять минут, вы "рвёте" "бобровцев". Но смотри, видишь, они практически стоячие и вы, по существу, развлекаетесь, возите их, как хотите. Юра делает пас, ты прерываешь, первый его номер идёт в обыгрыш, натыкается на твою ногу. Всё ты благополучно разгадываешь, а Рома подыгрывает. Но! Заметь, что твоя четвёрка люденов такая же массовка, как и людены противника.
- Хм… Правда, - Лёша удивился. На поле ему было не до этого. Там он играл и ничего вокруг не видел.
- Вот в этом и состоит твоя работа над ошибками. Учиться видеть обстановку глазами тренера. Не забывать играть, но и командовать своими игроками тоже нужно. Так сказать, многозадачность от тебя требуется.
- Так я этого совсем не умею, - Лёша расстроился. И сразу он стал совсем ещё мальчишкой, который мало что умеет, и которого легко сбить с панталыку.
- Ну, ты не грусти, мой юный друг! - Бобров потрепал поникшего партнёра по плечу. - Как раз у нас есть время, чтобы научиться. В конце концов, я-то на кой? Я стар, но опытен, не забывай.
Алексей посмотрел на него с надеждой. "И сразу нет спеси и юношеской вздорности. Нет, всё-таки из него выйдет толк. Не только, как футболиста, а как человека".
Втроём они до позднего вечера "гоняли" фишки по полю, Юрий вспоминал многочисленные ситуации из своего огромного игрового прошлого. Проскурин сажал Реброва за самодельный тренажёр, который позволял распылять внимание на несколько объектов за раз. Сам Алексей с огнём в глазах вкушал многочисленную информацию. Он уже позабыл свои личные амбиции, а вовсю старался приспособить свои таланты общим интересам. Разошлись они, полные надежд и удовлетворённые занятием.
В оставшиеся дни практически все тренировки были заточены под налаживания взаимодействия Реброва с люденами. И прогресс наблюдался неслабый. Однако вплоть до субботы Бобров легко обыгрывал команды молодого коллеги. Бобров с Проскуриным хмурились, Ребров ругался себя и пылил, хлопая дверьми. Тем не менее, от плана на игру решили не отступать, ибо выхода другого не было.
- Мучаете мальчика, у него ж другие таланты, - как-то заметила заехавшая на тренировку Лера. У них там вроде ситуация стабилизировалась, и она стала больше времени проводить с Бобровым. Ганжа же всю неделю безвылазно просидел в своей лаборатории. "Добивает баги", - сказала Лера. "Но помочь в этот раз мы вам точно ещё не сможем, уж простите. Надеюсь, ваш план выполнится".
* * *
После турнира наступила какая-то всеобщая пустота. Ещё недели две тянулся затухающий шлейф бесконечных интервью, передач, обсуждений и награждений по следам последнего чемпионата и "Турнира трёх", но потом и эта "движуха" затихла. Медным тазом стал нависать вопрос "Что делать?" и в первую очередь до сих пор было непонятно, кто составит первую двадцатку участников мирового Чемпионата. ФИФА и региональные федерации (УЕФА, в том числе) заканчивали свою работу и "сдавали дела" новому образованию "Мировой Чемпионат". Однако новые чиновники (большинство из них были как раз бывший футбольные функционеры из ФИФА и местных федераций) не торопились обнародовать итоги конкурса.
- Думаю, до осени можно отдыхать, - завершил Тимур заседание клуба по итогам сезона. Конечно, львиную долю времени обсуждали будущее. Присутствовала и команда в полном составе.
Собственно, обсуждение сезона было коротким. Тут и так было всё понятно, сплошные награды и благодарности. И ложки дёгтя даже не было. А вот будущее штриховалось неясным туманом. В целом, конечно, руководство разделяло надежды ребят на то, что "Московия" войдёт в нестройные ряды участников Чемпионата. Многое было за благоприятный исход: сумасшедшая популярность, удачное выступление, самобытность. Но, конечно, "русскость" команды была вызывающей, поэтому этот факт мог сыграть как за "Московию", так и против. И самым главным минусом клуба была абсолютная аморфность в подковёрных играх, что при совсем юном возрасте команды выравнивало все их достоинства в борьбе за путёвку.
Два летних месяца для Бобровых прошли в кипучей путешествующей деятельности. Целый июль, они наслаждались постепенно сереющими ночами на Онежском озере, рыская по шхерам и заливам на небольшой яхточке, что сняли в Губе. Поскольку управлять они особо ей не умели, то целую неделю обучались у местного яхтсмена, колоритного бородатого дядьки. За следующие три недели они попадали в шторма, ночевали на необитаемых крохотных островках, ели уху, чернику, грибы. Медведь, мало смущаясь, ел свою малину, когда они прошуршали на своём кораблике рядом с берегом. Дикость природы была жиденько разбавлена редкими туристами и вымирающими местными жителями ветхих деревень.
В который уже раз они оба подмечали, что, оставаясь длительное время вдвоём, они не только не устают, а, наоборот, непрерывно наслаждаются обществом друг друга, как и природой вокруг. Они улыбались друг другу и позднему закату, они брызгались водой и ныряли, играя в салки. Готовили еду, сменяя один другого возле котла. Их совместимость была подобна искусно собранному пазлу, вековой брусчатке, что не поддавалась времени, стихии и людским порокам.
Но вот ночи стали всё больше темнеть, небо бледно высыпало звёздами - надвигался август. Ребята сдали кораблик и в раздумьях, куда бы податься ещё на месяц, разбили лагерь под невысокой скалой на берегу озера.
- Всегда можно укатить к родителям, - вынес предложение Юра.
- Они же в этом году в Западный Саян подались?
- Ну а какая разница? Даже лучше. Там и народа поменьше, и горы другие чуть.
- Юр, а на Камчатку? Она сейчас чья?
- Камчатка - это класс, мечта… - мечтательно протянул Бобров, - а давай и глянем сейчас.