- Ещё раз припомнишь, что я старше тебя, укушу, - Лера больно ткнула мужа в бок, на что тот ойкнул, но продолжал довольно улыбаться.
В этот день они ещё не тронулись - обсыхали под долгожданным солнцем. Но на следующее утро рванули с утра пораньше. С первых же километров стали видны следы стихии - бурые потоки бушевали в каждом овражке. Речные долины были наполнены ревущей водой, несущей деревья с корнями. Ближе к Улан-Удэ количество машин на дороге умножилось и плотность транспортных средств выдавила путешественников на грязную обочину. И без того они были облеплены разного грязевыми ошмётками с ног до головы.
Уже в городе стало ясно - катаклизм всё же приключился. Селенга, выскочив из берегов, подмыла и обрушила два моста, размыла городскую канализацию и смыла с набережной несколько зданий.
Въехав в город, ребята издалека увидели сливающиеся в безумном танце Селенгу и Уду, которые совместно залили прибрежный стадион и, мечась пенистыми валами, гнали в Байкал мутные воды, наполненные земными предметами. Жители были всклокочены и хмуры. Грозила инфекционная катастрофа. Виднелись многочисленные военные и полисмены, пресекающие многочисленные мародёрства.
- Вот тебе и опасность от бурят, - подметил Юра, - стихия всё равно сильнее. - Он, будто не понимая, сложностей, которые касаются их непосредственно, с наслаждением впитывал буйство природы.
- Людям несчастье, а он радуется, - последовал укор от Леры.
- Лер, ну ты чего? Это ж, всего лишь навсего, укор от небесных сил (если угодно кому - Бога) за беспечное разбазаривание. Природа всегда права, я так считаю. Люди пешки. Не живут по законам, прут против воли чрезмерно, нарушают гармонию - будьте добры, принимайте наказание.
- Сейчас примем мы наказание - как на тот берег-то будем попадать?
- Сдаётся мне, нужно пилить до Байкала, а там по воде, куда получится.
Казалось, что таких "умных", как они, навалом, однако альтернативная дорога, шедшая на север, к озеру, прыгала через хлипкий теперь мостик и по правому берегу сочилась просёлочной и разбитой дорожкой. Основная масса "беженцев" закупорилась в тупике, а вместе с велосипедистами еле крались лишь джипы и матёрые грузовики. Поздно вечером, уже в темноте выползли к деревушке Оймур. Потыкались, потыкались гулко в тёмные дома и, уже отчаявшись, на краю деревни увидали светлое окно. В дом пустила пожилая пара бурят. Отвели, правда, место лишь в хозяйственной пристройке.
С утра, отблагодарив хмурых хозяев, поспешили ретироваться. На берегу стали мыкаться в поисках возможно переправщика. Байкал после паводка на Селенге был далеко не прозрачен, вода была мутна и замусорена. На траверзе маячил какой-то баркас. Появился шанс, который нужно было использовать.
* * *
Юра летел по прямой через степь, мучая экранолёт форсажными бросками через овраги, дороги и другие неровности рельефа, вплоть да Барнаула. Он стремительно навёрстывал упущенное во время утреннего сна время, но тут всё пошло наперекосяк. На границе он уткнулся в боевые машины, которые заполонили трассу и прилежащие к посту окрестности. Граждане толпились кучками возле служивых, осаждая вопросами. Всяческий проход был перекрыт. Встреча Леры в Новосибирске теперь совсем не выглядела свершившимся фактом.
Тут Бобров совершил необдуманный поступок (не первый в его жизни) - в объезд толпы он рванул на Восток, в направлении Камня, надеясь проскочить границу по Новосибирскому водохранилищу. За Крутихой, где Обь уже расплёскивалась морем, виднелся патрульный "Тигр", сгонявший нерадивых перебежчиков к берегам - там расположились многочисленные бригады пограничников. Бобров предвидел эту ситуацию и уже полчаса, как готовил машину к мощнейшему форсажу. Когда ему сигнализацией указали: "Причаливай!", он врубил газ и попёр на "Тигр". Время растянулось, в окне мелькали осколки льда и белые пятна снега, а дуло патруля медленно поворачивалось в лоб Юре. Когда экранолёт достиг скорости в четыреста километров в час, пора было жать рычаг для прыжка. Но то ли подготовка была неполной во времени, то ли машина была измучена безумной гонкой, но прыжок сорвался и экранолёт сумел прыгнуть лишь метров на пятьдесят, пробив при приземлении полынью. Потеряв при этом ровную опору, машина чахоточно подёргалась и забурилась в неконтролируемый вираж. Тут её и настиг снаряд энергетической ловушки. Но Юрий это не почувствовал, так как во время приземления его тряхнуло головой о торпеду и он, выключившись, поник головой.
Очнулся он уже в блокировочной сетке. Шевеления членов были ограничены, он затёк. В голове стучала тупая боль. Юра окинул мутным взором помещение - подслеповатая лампа слабо освещала полукруглый ангар, где поместился и его аппарат. Температура была положительной, и снег на его агрегате ртутными пятнышками поблёскивал в полутьме. "Я идиот!" - Бобров ругал себя, задаваясь вопросом: "Сколько уже времени, и как там Лера?". Тут дверь отворилась, пустив холодный воздух. Мелькнул яркий полуденный свет. "Значит, ещё недолго здесь".
- Допрыгался, герой? - в ангар вошли двое. Тот, что повыше и постройнее, подал голос. - Сейчас мы тебя слегка освободим, и можешь позвонить своим, узнай, как ты нам можешь объяснить, кто ты и что ты? Как ты выбился из алгоритма и порушил нам весь процесс.
- Грохнуть бы тебя, да сценарий не переписан пока, - забурлил вялым голосом второй. Он был рыхл и потен. - Вот есть же козлы, которые мешают жить нормальным людям. И что вот тебе не сиделось спокойно, куда летел, зачем?
"Ганжа, Ганжа… что же они там творят уже… Сам я тоже, конечно, хорош. Но главное, Лера!" - мысли хаотично разваливалась болью в раненной голове.
- На, звони, - Длинный сунул ему видофон.
Не думая, Бобров вызвал Леру, попутно посмотрев на часы - она как раз должна была приземлиться.
- Ты опаздываешь? - в голосе послышалась ироничная грусть. - Или передумал вообще?
- Лер, тут знатный косяк вышел. Идиот я полный, - Бобров, будто прячась от ясных глаз Леры, опустил свой взор в пол. - Тут какая-то заварушка и я… в общем, в кутузке я какой-то. И мне намекают, что дела мои не фонтан.
- Юрка! Чёрт побери, во что ты опять вляпался?! - она возмущалась и паниковала одновременно. - А где ты? Как найти?
- Где мы находимся? - кинул вопрос надзирателям Бобров.
- А это тебе знать вредно будет, - Рыхлый ухмыльнулся.
- В общем, дали позвонить, а зачем я так и не понял. Сообщи Ганже, пожалуйста. Ну, для родителей что-нибудь придумай.
- Какой ты вот болтун! Хватит разговаривать, раз по делу не можешь. Толку от тебя, - Длинный отнял видофон. - Чего будем с ним делать? Он ведь ещё и россиянский к тому же.
- Больше того - он звезда футбольная у нас! Сдадим в изолятор, как границенарушителя из неприлегающей страны. Пусть в отдельной только камере, а то вдруг за ним кто-то есть. Давай, поднимайся, футболист хренов! - Рыхлый ткнул Боброва пушистым унтом.
Вывели под белы рученьки на свет, где погрузили в сине-белый летающий рыдван с вертушкой. Через полчаса, приземлились и, толкнув, выпихнули наружу. Бобров оказался перед белым зданием, смурным видом своим кидая тень на зимнее полуденное сверкание. Вели его всё те же двое, ещё в машине проведя малопонятные Юре переговоры. Он осознал лишь, что без лишней шумихи сдают его в какую-то секретную темницу.
На этаже под крышей его запихнули в тесную комнатушку с маленьким оконцем под потолком. Саднило плечо и по-прежнему стучало в голове. Освободившимися руками он нащупал здоровенную шишку на виске, которая запеклась кровью. "Болтали про какой-то алгоритм. И Ганжа тогда тоже про него толковал. А я, выходит, не вписался. Да что я мог там нарушить им?" Юрий маялся в комнате неясностью ситуации и тяготой ожидания.
Свет в окне стал меркнуть, вечерело. В коридоре послышались шаги, и дверь распахнулась. Человек в военной форме неуклюжей фигурой на миг закрыл проём, но затем посторонился и в комнату ворвалась Лера.
- Юрка! - она уронила себя в его объятия, пушистой шапкой защекотав лицо. - Вечно ты с приключениями. - Лера напустила в голос суровости, но глаза блестели радостью встречи.
- Я тоже соскучился, - Бобров погрузился в любимые глаза. Перевёл взгляд на охранника. Тот оказался чутким и вышел, захлопнув дверь. - Я тут подумал, что, может, сделаем эту игру и уедем к родителям и, наконец, уже угомонимся. Бросай свои показы или чем ты сейчас там занимаешься.
- Юра, вот что за ерунду опять ты городишь? Ну какие показы, ну что мне нужно бросать?! Я не с тобой, потому что мешаю тебе, я же знаю. Я же готова за тобой на край света, быть женой декабриста, сидеть в плену у чурок, мёрзнуть в Антарктиде! - Лера то ли возмущалась, то ли признавалась в любви.
Бобров смотрел на спровоцированную бурю и наслаждался. Он улыбался и не думал об опостылевшем футболе, о постоянной борьбе и хмурых мыслях, о раздербаненной стране и вечной несправедливости. Невесёлую завесу в который уже раз снимала любимая женщина. Она продолжала что-то говорить. Она стукала миниатюрными кулачками в его грудь и изрекала упрёки. Потом она внезапно замолчала и вместе с ним утонула в поцелуе.
Их разрыв не первый раз оказался хилым и невзрачным ростком на поле большой любви. Мужественный в кривом современном мире, Бобров припадал на колени перед Лерой, вновь отдаваясь ей без остатка. Он знал, что она всегда поддерживала и будет поддерживать его. И ему вновь не хватило воли перестать мучить её вечно неустроенной жизнью, зыбкими целями и малоперспективным бытом. А Лере не хватило бы никакой гордости, чтобы обижаться на то, что её любимый отказывает ей в роли верной попутчицы на этом кривом и липком пути.
- Ганже я позвонила. И родителям твоим. Сказала, что ты заглох, и скоро я тебя найду. А Серёжа переполошился, ласково назвал тебе "хренов романтик" и "сказочный раздолбай". Сказал, что уладит и подтвердил, что ты здорово нарушил местный Алгоритм. Тот самый, что с большой буквы "А".
- Тьфу на них с высокой колокольни. Сейчас выпустят, поедем на хутор. Мама борщ сварит. Сбегаем на сопку. Ты свою аристократическую бледность сгонишь румянцем…
- Получишь у меня за "аристократку", - Лера вновь ткнула его кулачком. - Гражданин, выпускайте уже нас, - она постучала в дверь.
Дверь открыл всё тот же добродушный парень.
- Куда же я его выпущу? Вы вот, пожалуйста, выходите. А по поводу нарушителя никаких распоряжений не поступало.
- Как не поступало? Вызовите начальника! - Лера была решительна и напориста. Парень опешил, сконфузился и прикрыл дверь. Побежал за начальством. Лера была довольна. - А ты вот вечно о себе не можешь позаботиться.
- Для этого у меня есть ты. - Бобров улыбался. - Ты не запарилась в своих мехах?
- У меня ж чёрт-те что на голове! Перестань! - Лера пресекла попытки снять с ней шапку.
- Лерка! Ты что, меня стесняешься? - Юра захохотал.
- Ой, Бобрик! Как был ты в женщинах несведущ, так и остался. И мои попытки воспитать - как об стенку горох.
Они наслаждались, вновь обретшие друг друга, забывшие о решётке на окнах и запертой двери. Был только момент, тот драгоценный момент, которым они дышали, и который должен был ускользнуть как облачко дыхания на морозе.
Дверь вновь отворилась, и ввалился тот хамоватый толстяк, что пинал Юру, когда его только "приняли". Губы его были презрительно слюнявы.
- Можете сваливать. И, если ещё хоть раз… прямой наводкой! - Он был зол. - Мне всегда не нравилось, как ты играешь. - Толстому явно очень хотелось пнуть Юру ещё раз.
На выходе стоял Юрин экранолёт, помятый, но, по всей видимости, способный к передвижению. Вдвоём впихнувшись в не самую просторную кабину, они неспешно тронулись на юг. Отъехав немного, остановились. Их просто отпустили, не сказав, куда можно, куда нельзя, где граница и какая обстановка. Юра заподозрил неладное в эдаком спокойствии, но задвинул предчувствия, произвёл рекогносцировку. Тут видофон разразился звонком и нарисовался Ганжа.
- Ты беспросветный олух! - Сергей был, как всегда, приветлив.
- И тебе здравствуй, мой сердечный друг.
- Куда вы там намылились? Быстро ныкайтесь на Обь и гоните в Новосибирск! Там дружественные должны быть граждане. Сейчас там как раз будет заварушка на границе, вы проскочите. Иначе изымут вас из Алгоритма, как "дары природы". К родителям не вздумайте соваться пока. Как-нибудь в другой раз. Валите всё на меня, они меня любят. - Только в конце эмоционального спича, Ганжа улыбнулся и выскочил из эфира.
- Заботливый он у нас. Хоть и ругачий, - Юрий грустно покрутил головой. - Родители расстроятся. Да, понятно, что лепоты ждать не приходиться. Как только счастье помашет хвостом, жди пакостей и неприятностей. И, главное, что ты отхватываешь этого по полной…
- Ты опять?! - Лера взвилась.
- Молчу, молчу! Не хватало мне ещё очаровательной фурии в кабине.
- То-то. Лучше жми, давай на газ. - Лера раскомандовалась.
* * *
Баркас вскоре приблизился к берегу, и ребята замахали оранжевым манишкам, используемым обычно для проездов по оживлённым дорогам. На приближающийся корабль из деревни вырулил замызганный джип. Вылез из него крепкий парень лет тридцати пяти.
- Привет, ребят! Куда везут? - Улыбкой он сразу расположил к себе.
- Здравствуйте, - Юра пожал протянутую руку. - Да кто ж знает? Надеемся поближе к Иркутску переехать, а то везде, наверное, размыто.
- Мне бы тоже в ту сторону.
Пока к ним навстречу отчалил небольшой шлюп, разговорились. Водителя джипа звали Тимур. Он путешествовал тоже. Но на четырёхколёсном транспорте. Москвич, он хотел "глянуть на страну, пока ещё не растащили совсем" - и вот уже два месяца колесил по Сибири.
- А как вы хотите с машиной-то на это корапь забраться? - Лера озвучила проблему.
- Да придумаем чего-нибудь. И давайте уже на "ты" перейдём - несильно я вас старше всё ж таки, - улыбнулся явно татарским лицом Тимур.
В лодке было двое. Бородатые и закопчённые. Им описали ситуацию. На удивление, они согласились и денег затребовали не сильно много. Осталось решить про погрузку автомобиля Тимура. На баркасе был небольшой кран - когда-то это бы транспорт для небольших грузов между Иркутском и посёлками на берегах.
Миновав прибрежное грязное пятно от Селенги, выбрались на просторы. Озеро свинцово волновалось, мутным отражая блёклое солнце в облаках. Капитан ощущал неустойчивость погоды, поэтому взял не прямой курс на Листвянку (сторговались на это пункте назначения), а прямиком пошёл к другому берегу. Вся команда включала в себя пятерых человек вместе с капитаном. Все они были давно немолоды, покорябаны нелёгкой судьбой и обветрены суровыми ветрами непрерывных перемен. Однако все остались при совести и даже не очень спились. Было время обеда, и общими усилиями сварганили нехитрый, но чрезвычайно аппетитный стол.
Юра, выяснив у капитана, что прибыть должны затемно, расположился на носу, расстелив коврик. Лера прилегла рядом, положив голову ему на живот. Кораблик рассекал спокойную воду с мерным журчанием, тарахтел движок, а ветер был приветливым и ласковым.
Вскоре к ним подсел Тимур.
- Ребята, а чем вы занимаетесь, - в первую очередь он обратился к Юре. - Ну, помимо покатушек велосипедных?
- Да вот Лера у нас науки всякие изучает. Правда, ради меня бросила академическую учёбу - теперь всё больше самостоятельно. Домохозяюшка, - Юрина ирония получила ответ от Леры - легонько боднула его затылком. Она была умиротворена ситуацией, да и не до конца ещё оправилась от болезни, поэтому помалкивала, как примерная жена, когда разговаривают двое мужчин и постепенно впадала в дрёму, укачиваемся неспешным ходом баркаса.
- Такой девушке достаточно услаждать взор любимого, - Тимур был галантен и допускал лёгкий флирт, несмотря на наличие обручальных колец у всех троих. - Ну а ты сам-то? Спортсмен?
- Ага, считай бездельник и иждивенец. - Юра не сильно гордился текущим своим положением. - Мяч гоняю. Обстоятельства так сложились. Футбол люблю, но не соревнования. Будь они неладны.
- О! Футболист! Погоди грустить! За километр от вас веет интеллектом и неординарностью - зарабатывают все по-разному, футбол - не худшая область профессиональная.
- Ну, может, и не худшая, только настоящим делом от него тоже не пахнет.
- А чего ж тогда играешь? Ну, профессионально. Ведь не во дворе же, как я понял? - Тимур не унимался и всё жал на футбольную тему.
- Да… долгая история, - Боброву совершенно не хотелось лезть в дебри того, в чём он сам ещё не разобрался. - Лучше сам про себя расскажи, - перевёл он стрелки.
- А как это говорится… "Бизнес и ничего личного", - Тимур довольно засмеялся своей шутке. - Производство небольшое у меня под Москвой.
- Вот те раз! В нашей стране ещё кто-то производством занимается! - удивился Юра. Лера была по-прежнему расслаблена, но ушки всё же навострила. Сколько об этом говорили они стылыми вечерами в Череповце…
- Ну, как-то так. Не нужную всем туалетную бумагу, но тоже не зря хлеб едим и путешествуем. Тут просто в связи с этим раскардашем приостановилось дело, я работников распустил. Жену на море, а сам тут контакты налаживал. Байкал нам очень нужен. Жалко, - Тимур был расстроен.
- Как?! Засорять будете? - вскинулся Юра.
- Ты, наверное, и на поле такой же задиристый, - улыбнулся Тимур. - Успокойся, мы о чистоте планеты тоже думаем. Экранолёты пытаемся делать, а тут испытательный полигон бы заделали. Да теперь усложнилось всё… Эх, ладно! Я вот лучше вам вот про какую идею расскажу. Совпадение, видимо, не случайное - если, конечно, ты связи какие-то хоть имеешь футбольные.
- То есть от разговора про футбол этот разнесчастный всё же не уйти? - Юра лукавил, он уже соскучился по Игре. И даже просто поговорить был рад.
- Погоди канючить. Выслушай. В футбол я выше дворовых любительских соревнований никогда не играл, да это и не суть. А вот игру люблю. Но вот играть люблю, а смотреть люблю всё меньше. То одно раздражает, то другое. То скучно, то грустно, то плеваться охота. Ну, пусть шоу делается - но почему такое оно непривлекательное? Ладно, дальше. Дальше стала моя компания денег приносить - не думай, в карман себе не складывал, яхты не покупал. Поднимал и зарплаты, и расширялись мы. Но всё равно остаток. Вот мне и захотелось командочку сколотить.
- О! Очередной олигарх заводит себе футбольную игрушку? - Юра не удержался от колкости.
- Ага, только Абрамович из меня не очень. Только мне не играться. Мне глубже интересно - чтобы команда из одних москвичей состояла (на крайний случай, русских - даром, что сам татарин) и футбол исповедовала такой… что ли, русский: добрый и сильный, красивый и мощный.
Тут Лера подала голос:
- Как всё романтично и утопично. У нас вот была… даже где-то ещё, можно сказать, теплится идея бороться с пороками как раз через эту уже развратившуюся и развратившую игру. Вот Юра даже жертвует собой ради этого, - она хитро улыбнулась.
- Девочка шутит. Учился я на технаря - а потом там всё развалилось, а предложение от футбольных дядек было из разряда "от которого нельзя отказаться". Вот и возникло желание, не отходя от кассы, подложить им свинью.
- Вот и давай положим им свинью вместе! Найдём стадион, соберём ребят таких, как ты… и мечта у меня - через три года попасть в Мировой Чемпионат стартующий.