После полудня искусственный интеллект быстро отыскал для полковника пару-тройку фактов особой важности, касающихся Чингизских гор. Во-первых, там уже давно действовала одна из ветвей казахской мафии. Во-вторых, именно эта ветвь поставляла оружие Акмаду и СОУН. В-третьих, выяснилось, что казахский клан был связан с сибирской мафией, особенно с новосибирскими бандитами, к которым принадлежал Антон Горский.
Ну и наконец, инвестиционная компания, зарегистрированная на Барбадосе и, как подозревал Романенко, входившая в сеть подставных фирм Горского, только что осуществила серию денежных переводов на счет одного швейцарского холдинга. А этот холдинг владел лабораторией медицинских исследований в Казахстане.
Лабораторией медицинских исследований. Откуда и явилась Мари Зорн.
Инстинкт подсказывал Романенко: он только что передвинул пешку на стратегически важную клетку шахматной доски. И если он хочет усилить свое преимущество, остается только одно: отправиться непосредственно в лабораторию и выкрутить руки Горскому. Как можно быстрее дать ему понять, что бесполезно скрывать от Романенко эту часть правды.
Вот почему этим вечером он остался один в своем офисе перед включенным компьютером, целиком погрузившись в сложные стратегические замыслы.
Полковник ввел данные в свою любимую компьютерную стратегию "Кригшпиль", симулятор военно-штабных игр. Эта экспериментальная программа была создана в Ванкувере канадскими, китайскими и французскими изобретателями. Для ее работы требовалось использование соответствующего искусственного интеллекта.
В базе данных компьютерной стратегии находились века военной истории. Версия программы называлась "МАРС", что, очевидно, представляло собой аббревиатуру от "Усовершенствованного анализатора для моделирования исследований в области стратегии". Сейчас Романенко попросил программу восстановить ход гражданской войны в том виде, в каком она разворачивалась в Китае. "МАРС" был программой, способной самостоятельно искать сведения в информационных сетях и составлять интерактивную карту конфликтов, предварительно отобранных пользователем.
В Китае были сконцентрированы копии всех войн XX столетия в натуральную величину. Здесь встречались почти все типы ландшафтов: горы, степи, пустыни, обширные равнины, заросшие травой, поля, засеянные сельскохозяйственными культурами, болота, реки, истоки которых находятся недалеко от берега моря, джунгли и огромные мегаполисы. На территории этой страны остались следы всех возможных видов боевых столкновений: масштабных танковых сражений, наступательных операций с применением наземных войск и авиации, партизанских войн и контрдиверсионных действий, морских битв, терроризма и контртерроризма, кибератак, массовых убийств гражданских лиц и, с недавних пор, столкновений между нерегулярными вооруженными формированиями.
"МАРС" представил карту линии фронта и расположение отрядов, участвующих в противостоянии, фактически в режиме реального времени. Демаркационная линия между силами сепаратистов из южных провинций и армиями Севера в общих чертах повторяла длинную извилистую линию реки Янцзы.
Южанам, после молниеносных побед прошлого года и особенно взятия Шанхая, удалось форсировать реку лишь в нескольких местах, однако отряды, закрепившиеся на захваченных плацдармах, были вдребезги разгромлены пекинской армией. Тем не менее сепаратисты удерживали все большие города, расположенные к югу от устья Янцзы: Шанхай, Нанкин, Сучжоу, Чжаньцзян, Уху, а также Наньтун, окруженный северянами.
К востоку от центра страны южане должны были вот-вот оставить Ухань, но атакующие заплатили за это чрезвычайно тяжелыми потерями. Кое-кто уже называл эту кампанию "китайским Верденом". Не уточняя, к какой из противоборствующих сторон относилось это сравнение.
А в западной части континентального Китая ожесточенные бои шли на юге провинции Сычуань - за контроль над речными портами Чунцином и Лучжоу. Южане не сумели закрепиться в этих городах, захваченных в прошлом году, и теперь несколько миллионов солдат из армии северян сконцентрировались в Чэнду, Наньчуне и Вутонцяо на другом берегу реки, перегородив им пути отхода и беспрестанно обстреливая их позиции из тяжелых орудий.
Кроме того, было очевидно, что НОА затевает что-то в Юньнане - на границах с Вьетнамом и Мьянмой.
Романенко наблюдал за реализацией стратегического плана северян с самых первых их шагов. Впрочем, путем размышлений он сумел заранее предугадать именно такую схему действий.
Он готов был поспорить на все содержимое своего счета в швейцарском банке, что до конца лета северяне начнут атаку на западе Сычуани - вдоль индийско-китайской границы, там, где никто этого не ждет.
Он отдал "МАРС" команду привести в действие процессор виртуальной реальности и смоделировать ход наступления в том виде, как он сам его планировал и как, что было очень вероятно, предполагали провести его генералы НОА.
Согласно собственным источникам информации Романенко, оружие, боеприпасы и люди в течение месяцев непрерывным потоком направлялись из Вутонцяо в Паньчжихуа - город, отбитый северянами в конце зимы. Он находился в верховьях реки, примерно в трехстах километрах от границы с Мьянмой. Романенко знал, что китайские военачальники и с одной, и с другой стороны были наследниками тысячелетней традиции высочайшего искусства ведения войны.
Северяне могли взять Куньмин в клещи: основные силы подойдут со стороны Паньчжихуа, а специально подготовленная пехота перевалит через горы в окрестностях Дончуаня. Взяв Куньмин, они отправят одну армию на север и северо-восток через Гуйян с целью ударить в тыл южан, скованных в Сычуани, а другую армию бросят на юго-восток через Гуанси, чтобы захватить Наньнин, Чжаньцзян, отрезать полуостров Лэйчжоубаньдао и продвинуться в сторону Кантона и Гонконга.
Северо-восточная армия, соединившись с силами, сражающимися за Сычуань, создаст возможность для маневра нескольких вспомогательных армий. Одна из них снова спустится к Гуйлиню, взяв Лючжоу в двойное кольцо при содействии юго-восточной армии из Гуанси. Затем сообща они окружат Кантон и Гонконг.
Остальные подразделения разгромят силы сепаратистов к югу от Ухани.
Это будет означать почти полный конец продемократической армии и гражданской войны в Китае. После того как дивизии НОА форсируют Янцзы, их уже никто не остановит.
В верхней части экрана появилось окно программы "Кригшпиль". Текст информационной сводки гласил:
НАСТУПЛЕНИЕ НОА НА КУНЬМИН
ВРЕМЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ОПЕРАЦИИ
АРТПОДГОТОВКА И БОМБАРДИРОВКА ТАКТИЧЕСКИХ ЦЕЛЕЙ - РЕАЛЬНОЕ ВРЕМЯ: 2 ДНЯ; ВРЕМЯ, ЗАТРАЧЕННОЕ "КРИГШПИЛЬ": 2 ЧАСА
ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ:
- 17-я АРМИЯ, ГЕНЕРАЛ ЛИ ФЕНЬ - РАЙОН ПАНЬЧЖИХУА, ДВИЖЕНИЕ В НАПРАВЛЕНИИ ЧУСЮН
- 21-я АРМИЯ, ГЕНЕРАЛ СОНГ - РАЙОН ДОНЧУАНЬ И УМЕНЬ-ШАН, ДВИЖЕНИЕ В НАПРАВЛЕНИИ КУЦЗИНА
- 55-я И 80-я ДИВИЗИИ ВДВ - ДЕСАНТ В РАЙОНЕ ОЗЕР ДЯНЬЧИ И ФУЦЯНЬ-ХУ
Пока компьютер играл за пекинские армии, Романенко попытался выработать тактику обороны, которая могла бы спасти сепаратистов.
Он вспомнил, как однажды вечером обсуждал этот вопрос с западным наемником, который был советником у Шаббаза и торговал "дурью". У Романенко мелькнула мысль: интересно, что стало с этим парнем после нападения СОУН? "Сейчас он наверняка уже мертв", - подумал полковник.
В тот вечер они обменялись несколькими резкими фразами о характере ведения войны "национальной конференцией", на которую собрались представители уйгурского движения. Единственно верное решение для армии южан - скоординировать действия с повстанцами, боровшимися за независимость в Восточном Туркестане, а также с тибетцами, поскольку они могут создать угрозу для западного фланга подразделений, сосредоточенных Пекином в Паньчжихуа.
Однако для этого нужно сперва добиться, чтобы люди Акмада заключили мир с боевиками Шаббаза и потребовали от Пекина восстановить демократические свободы.
Альтернативы просто не существовало: следовало отступить - с одной стороны, чтобы защитить Гонконг и Кантон от атаки войск, которые электронный мозг "Кригшпиль" бросил на Куньмин, а с другой - чтобы сохранить сычуаньскую армию, а затем все поставить на кон и контратаковать на другом конце линии фронта, прорвав оборону НОА и двигаясь в направлении столицы северян.
Романенко отдал команду своему виртуальному генштабу к завтрашнему дню, к пяти часам утра, подготовить план подобной контратаки от Нанкина и Уху на Крайнем Востоке, чтобы загнать в котел армию противника под Цзянсу, в северном течении реки.
Потом он отправился спать.
4
На экране телевизора "Кенгуру-Валлаби" теснили "Антилоп", и Мари Зорн ничего не могла с этим поделать. То, что показывали по другим каналам, интересовало ее еще меньше, поэтому она вернулась на "Стар ТВ".
Движущиеся изображения, будь то игроки в регби из Южного полушария или накачанные силиконом девицы из Калифорнии, помогали ей забыться. "Атака легкой кавалерии" или "Три берлинские сосуньи" - все в итоге сводилось к одному и тому же.
Она должна забыть.
Забыть, кто она такая, где находится, как и почему попала сюда, каким образом и по какой причине вскоре отсюда уедет. Забыть то, о чем она до сих пор помнила, как будто находясь под воздействием злых чар. Полная потеря памяти была бы в сто раз лучше.
Трансляция матча прервалась рекламной паузой. Заняться Мари Зорн было совершенно нечем, поэтому она встала и направилась в санузел.
Июль только начался, было исключительно жарко, а она день напролет умирала от тоски в четырех стенах своей комнаты, литрами пила газировку, колу или минеральную воду.
Затем Мари решила принять душ. С начала лета потребление воды было ограничено. Продолжительные засухи - последствие парникового эффекта - сделали эту простейшую жидкость товаром, обладавшим почти таким же стратегическим значением, как уран, нефть или хорошо развитые мозги. Некоторые аналитики уже заявляли о том, что основные конфликты нынешней эпохи на самом деле были войнами за контроль над запасами питьевой воды. Другие утверждали, что страны мира вскоре передерутся за обладание несколькими редкими биотопами. Недавно Мари посмотрела документальный фильм, посвященный проблемам экологии. Его создатели предрекали неминуемую климатическую катастрофу не позднее чем через десять лет. После того как среднегодовая температура на планете за пятнадцать лет увеличилась на целый градус по Цельсию, тысячи квадратных километров суши на побережье Бангладеш или в Тихом океане ушли под воду, а в Нидерландах и Северной Германии спешно возводили новые дамбы - впрочем, как и почти повсеместно на берегах океанов или в устьях крупных рек. Озоновая дыра простиралась теперь над всей Антарктикой, а также над половиной Австралии и южной частью Патагонии, приближаясь к южной оконечности Африки - континента, население которого уже и так значительно сократилось из-за процесса опустынивания. Прореха в озоновом слое над Северным полюсом была немногим меньше. Мари легко соглашалась с тем, что представленные факты не давали ни малейшего повода для веселья, однако ее разум упорно отказывался постичь и признать драматический смысл этой информации, которая оставалась висеть в виде пузырька где-то на краю ее сознания - простой набор данных, вроде температуры или показаний счетчика потребленной воды в душе. Кстати, если верить этому устройству, то на ближайшие двадцать четыре часа девушке осталось меньше тридцати литров.
Пока струйки теплой воды ласкали ее тело, Мари почувствовала, как руки сами собой опустились к низу живота. И нежно приникли к коже, как будто пытаясь исследовать еле заметную округлость чрева.
Она подняла голову к лейке душа из белого пластика и закрыла глаза под напором воды, положив ладони крест-накрест над самым лобком.
Воспоминание пронзило ее разум насквозь, подобно полосам электронных помех на экране телевизора.
И она завопила от боли.
Оно было синим.
Оно было синим и, тем не менее, сияло невыносимо белым светом - незамутненным, величественным и… смертоносным.
Казалось, что у него было две формы, нет, вернее, два источника энергии.
Оно двигалось, сверкая ослепительными бело-синими всполохами; инфразвуки грохотали внутри ее мозга. Мари оказалась распростертой на кафельном полу душевой кабинки, а струи воды продолжали литься сверху, как ни в чем не бывало.
Два источника энергии были одновременно похожими и разными.
Информация обрела постижимую форму где-то на глубоко запрятанном уровне ее сознания, но отзвук этого понимания сумел добраться до ее "я" - до маленького мыслящего существа, лежащего навзничь в душе, - и вызвал доселе неведомое свечение.
Она почувствовала тошноту, но в желудке у нее уже ничего не осталось.
Сознание попыталось сформулировать объяснение, перечислить обычные для такого случая причины, но два источника энергии вгрызались в процесс мыслительной деятельности, заполняя мысли образом бело-синего космического механизма.
Поэтому она скрючилась как зародыш, связанный плацентой с материнской утробой, - древний, первобытный рефлекс. Она смотрела в сливное отверстие, находившееся в нескольких сантиметрах от ее лица, наблюдала за вращением водяной воронки - за движением, напоминавшим прощальный жест танцора, покидающего сцену, последний всплеск жизни перед приходом смерти.
Космический механизм заговорил с ней - на языке, слова которого были непонятны, но общий смысл удавалось уловить.
Она не заметила, как поток воды прекратился, а на счетчике появилась красная полоска с надписью "НОЛЬ".
Когда Мари Зорн пришла в себя, то одновременно ухитрилась понять множество вещей: она больше не находилась в душевой, космический механизм исчез из ее сознания, кто-то насухо вытер ее и слегка приодел, а над ней склонился Солохов, молодой унтер-офицер из русского посольства. Он несколько раз ударил ее по щекам и немного смутился, когда она открыла глаза:
- Miss Zorn? Miss Zorn? Do you feel allrrite?
"Он обращается ко мне по-английски", - подумала Мари и удивилась. Она же бегло говорит по-русски.
- Я себя хорошо чувствую, вы не дадите мне немного воды? - ответила она на чуть корявом русском.
- Конечно.
Мужчина бегом бросился к небольшому холодильнику, вытащил бутылку сибирской минералки, налил большой стакан воды и вернулся к девушке. Выглядел он встревоженным.
Мари жадно выпила воду. Наступила ночь, но жара правила городом весь день. И теперь казалось, что находишься внутри накрытого крышкой котелка, под которым развели огонь.
Солохов присел на край постели.
- Я позвонил Романенко. Он скоро приедет сюда с врачом, - тихо проговорил он по-русски.
Мари почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Горский настоятельно просил позаботиться о том, чтобы ее как можно реже осматривали медики. Это означало - никаких медицинских освидетельствований.
- Зачем вы это сделали?! - завопила она по-французски, прежде чем до нее дошло, как забавно выглядит подобное поведение.
Молодой русский резко выпрямился, явно озадаченный.
Мари не имела ни малейшего желания извиняться, потому встала и молча заперлась в ванной.
Она оставалась там вплоть до появления врача и русского полковника.
- Уверяю вас, я прекрасно себя чувствую. Я просто не удосужилась выпить достаточное количество жидкости, а на улице сегодня стоит исключительная жара.
Романенко пристально смотрел в лицо Мари.
Она была бледновата, а под запавшими, лихорадочно блестевшими глазами набрякли синевой тяжелые полукружия мешков. Она явно не высыпалась.
С другой стороны, мусорное ведро в ее комнате было битком набито стеклянными и пластиковыми бутылками.
Она лгала ему.
Казахский доктор был агентом русской разведки, он не проболтается. Врач уже прослушал стетоскопом дыхание девушки, измерил кровяное давление, проверил глазное дно с помощью маленького карманного фонарика, постучал молоточком по коленным чашечкам, убедился, что на языке нет сыпи, а носоглотка и уши не поражены инфекцией, затем равнодушно взглянул на цифру, высветившуюся красным на светодиодном экране его портативной аптечки.
- Я обнаружил тахикардию в легкой форме. Вы принимаете какие-либо препараты? - спросил он, выписывая анальгетики, содержащие аспирин, и слабые анксиолитические средства.
- Не беспокойтесь, - ответила девушка. - Это правда, что путешествие заставляет меня немного нервничать. Но дело только в этом. Я в порядке. Я не заболею.
"Эта фраза, - подумал Романенко сощурившись, - предназначалась мне".
Он решил, несмотря ни на что, внести описание происшедшего инцидента в секретное досье - сразу же по возвращении в офис. Без сомнения, не стоит предавать этому событию чрезмерного значения: сегодня действительно чертовски жарко, к тому же вполне понятно, что девчонка имеет основания слегка беспокоиться.
Но Солохов обнаружил ее в ванной, без сознания.
Безусловно, этот факт обязательно следовало внести в список наряду с соответствующей информацией о времени и дате события, а также показаниями доктора Уйсурова.
После того как Романенко и врач ушли, Мари попросила Солохова оставить ее одну. Спасибо, она чувствует себя прекрасно и в самом деле не понимает, зачем было поднимать столько шума из-за легкого приступа головокружения.
Она постаралась снова натянуть личину хрупкой честной девушки - маску, которая так хорошо защищала ее вначале. Искренность и немного робости - теперь она хорошо умела притворяться в сложных ситуациях.
Она провалила задание.
К восходу солнца Горский узнает, что не все в порядке.