- Сначала в бараки, - скомандовал Камов. - Посмотрим, как там и что, а уж потом и к вам заглянем, чайку попьем и с Хабаровском свяжемся… Так?
Он глянул на китайцев, которым что-то быстро-быстро и еле внятно, на грани слышимости, наговаривал переводчик. По какому-то молчаливому, но единодушному согласию остальных Чан Кай Ши кивнул, соглашаясь с предложенной Камовым программой, и переводчик уточнил этот, и без того понятный, кивок китайского маршала:
- Мы не возражаем. Сначала надо смотреть…
В длинном, плохо освещенном бараке, построенном из такого количества древесины, что бедные китайцы едва ли не зубами заскрежетали от зависти, было холодно. Если на улице к вечеру температура опустилась чуть ниже двадцати градусов, но это не очень-то чувствовалось одетыми в добротные армейские полушубки гостями, то внутри барака градусник, если бы он там был, едва ли показал бы ноль. В самом помещении запрещено было разводить огонь, и заключенные грелись только тем теплом, что выделяла маленькая жестяная "буржуйка", расположившаяся при входе, но отделенная от общего помещения мощной стальной решеткой, затянутой к тому же еще и частой металлической сеткой.
Заключенные черной, неровной шеренгой построились под окрики "кума" в узком импровизированном коридорчике между двухъярусными нарами и глухой стеной, исчерканной какими-то затертыми надписями. Прибывшие вместе с гостями охранники под командой старшего сержанта мгновенно достали откуда-то из-под полушубков громоздкие, похожие на революционные маузеры, пистолеты. Это была новейшая разработка советских оружейников: специальные миниатюрные пистолеты-пулеметы скрытого ношения, этакие маленькие карманные пулеметики, убойные на небольших расстояниях.
Умело рассредоточившись вокруг гостей, бойцы охраны перекрыли все возможные подступы к китайцам и Камову, в тоже время не перекрывая друг другу линии огня.
И гости не спеша двинули вдоль неровной шеренги: черные бушлаты, потрепанные, потертые ватные штаны, разбитые сапоги, редко у кого в строю мелькают валенки, стриженные "под ноль" головы, уставшие, почерневшие лица, опущенные плечи…
- Назовите свое имя? - прозвучала китайская речь.
"Кум", как охотничья собака, сделал "стойку", готовый порвать того, кто отзовется на вопрос, но Камов, насупив брови, махнул рукой.
Маршал Чан Кай Ши остановился возле одного из зеков, явного китайца. Тот вскинул голову и, старательно не глядя в глаза, проговорил в ответ по-русски:
- Сонги Ли, статьи пятьдесят девять-три, сто пятьдесят три, десять лет без права переписки.
Маршал вопросительно глянул на Камова, тот пожал плечами, мол, откуда ж простой инструктор ЦК ВКП(б) знает статьи уголовного кодекса, но жестом подозвал "кума", продолжавшего волком смотреть на китайца, заговорившего в строю без разрешения лагерной администрации.
- Товарищ капитан, - попросил Камов, - переведите на человеческий язык. И еще, не стоит после нашего отъезда этого человека наказывать, понимаете?
- Так точно, - кивнул капитан. - Сидит за бандитизм и изнасилование. Задержан в Манчжурии в составе банды мародеров. Поведение нормальное. К бунту, побегу не склонен. Норму выполняет почти всегда.
Переводчик уже что-то шептал на ухо маршалу, а Камов кивнул капитану:
- Спасибо, а вы что ж - всех своих подопечных так знаете?
- Служба такая, - чуть расслабился капитан. - Да и немного их тут. Всего две с половиной тысячи. На прошлом месте гораздо больше было.
- Молодец, - похвалил Камов. - С китайцами-то проблем нет? Ведь по-русски они не очень говорят…
- Жрать захотят - живо выучатся, - капитан сначала сказал, а потом сообразил, с кем разговаривает и спохватился: - Извините, товарищ Камов. Осваиваются быстро, мы им не даем вместе кучковаться, разбиваем по разным бригадам и баракам, так легче и с языком, и с обычаями нашими пообвыкнуться…
Гости двинулись дальше вдоль мрачной шеренги…
Еще несколько раз то один, то другой из китайцев останавливались возле заключенных, спрашивали их имена, за что сидят, какие претензии к содержанию… По бесстрастным азиатским лицам трудно было судить о произведенном впечатлении, но Камов был удовлетворен. Нужное впечатление на гостей произвести удалось. И впечатление это было даже не от того, в каких тяжелых условиях отбывают наказание теплолюбивые южане, а скорее от того, что дело каждого из них рассматривал суд, чего в континентальном Китае не случалось уже несколько десятилетий. Впрочем, совсем неласковые "объятия зоны" тоже не были восприняты гостями равнодушно.
А при выходе из барака на делегацию обрушился дежурный по лагерю, молодой лейтенантик. Подбежав к выходящим, он некоторое время метался между своим начальством, отмеченным погонами на полушубках, и гостями, никак не отмеченными, но принимаемыми начальством с должным почетом и уважением. Наконец, Камов не выдержал и резким кивком головы послал лейтенантика к подполковнику Морозову:
- Докладывайте, товарищ лейтенант, по команде…
- Товарищ подполковник! - лейтенант, обрадованный определенностью, даже не стал думать, стоит ли при гостях распространять такую информацию: - Драка в пятом бараке! Уголовные с китайцами сцепились…
Если бы взглядом можно было убивать, то несчастный лейтенантик давным-давно лежал бы у ног подполковника Морозова бездыханным. Но - к великому сожалению начальника лагеря - поделать уже было ничего нельзя.
- И как? Справитесь, товарищ Морозов? - чуть иронично спросил Камов.
- Как два пальца… - бодро ответил подполковник, моментально сообразив, что и такое вот неожиданное происшествие можно обратить к своей пользе.
- Похвастаетесь, как это делаете?
- Ну, если так надо…
Начальник лагеря все-таки не мог успокоиться из-за присутствия китайцев, какие-никакие, а иностранцы, но если уж сам Камов считает нужным показать гостям усмирение беспорядков…
- Лейтенант! Тревожная группа уже там? - прикрикнул подполковник.
- Так точно! Барак блокирован, ждем указаний, - бодро отрапортовал "черный вестник", тоже сообразивший, что лично к нему никаких санкций, во всяком случае немедленно, применено не будет.
…А в предбаннике барака, называемом местными "сенями", охранники, прибывшие вместе с гостями, оттеснили высокопоставленных китайцев в угол, умело прикрыв их от возможных посягательств на жизнь и здоровье, но при этом практически не мешая следить за происходящим. За стальной решеткой простиралось такое же, как в предыдущем бараке, пространство загроможденное нарами. И там, в дальнем, темном углу возились маленькие, невзрачные фигурки в черном, глухо хекали, взвизгивали, падали, вставали…
Кто-то из бойцов "тревожной группы" по знаку начавшего распоряжаться "кума" вставил в ячейку металлической сетки толстый ствол ракетницы, и через секунду барак озарился мертвенно-бледным, синеватым беспощадным светом. Выпущенная бойцом ракета каким-то чудом прилипла к невысокому потолку и освещала помещение с силой кинематографических софитов.
- Спецразработка, - чуть хвастливо сказал капитан специально для гостей. - Липнет к любой поверхности и хрен сбросишь…
В ту же секунду на дерущихся обрушились струи воды…
"Тревожная группа", в ожидании распоряжений и действуя строго по инструкции, размотала и подтащила в сени барака два брандспойта, запитанных из артезианской скважины, снабжающей лагерь водой. И сейчас эта самая ледяная вода хлестала по дерущимся и по всем, кто не успел спрятаться под нары, с беспощадностью, достойной лучшего применения. Впрочем, и под нарами спасения от воды не было, пол в бараке был настелен добротно и воду так сразу не пропускал.
Даже привычный ко многому Камов непроизвольно передернул плечами, представив, как ледяная вода насквозь прошивает бушлаты и ватные штаны, обжигая тела заключенных, мгновенно прекративших драку и пытающихся заползти поглубже под нары. Так ведь это только начало. При нулевой температуре в бараке через несколько минут вся одежда превратится в ледяной панцирь. И спастись после такого душа человек может лишь возле огня, да еще приняв внутрь стакан-другой спирта.
- Зачинщики - на выход! - громко скомандовал капитан, едва только подача воды прекратилась. - Пока не выйдут зачинщики, никого сушиться не выпустим!!!
Сказать, что зачинщики охотно появились перед строгим взором начальства, значит не сказать ничего. Пятерых, из них двоих китайцев, выпихнули из-под нар в доли секунды. Мокрые, жалкие, они стояли у глухой стены, заложив руки за головы, в ожидании кары.
- Ладно, этих - в санчасть, пусть обработают, как положено и - ко мне! - скомандовал "кум" и тут же пояснил Камов: - "Фунты" это, подсадные, за паханов отдуваться будут. Но я тоже не дурак, знаю, кто тут верховодит, пусть только чуток обсохнут бродяги…
Не сдержавшийся Пу И, кажется впервые за время визита, спросил:
- Вы позволите этим людям обсушиться?
- Ну, а как же, - ответил начальник лагеря, дождавшись перевода, а главное - молчаливого разрешения от Камова: - Мы же не садисты, не для собственного удовольствия весь этот цирк устраиваем, да и людей беречь надо, пусть они и преступники, но должны не просто так подохнуть от воспаления легких, а вину свою трудом искупить…
Сказано было не очень политически грамотно, но от души.
Мимо по-прежнему зажатых охраной в уголке гостей-китайцев бойцы "тревожной группы" провели пятерых псевдозачинщиков, мокрых, изрядно избитых, с кровоточащими ссадинами на лицах.
- Что ж, друзья, теперь, я думаю, можно и перекусить перед обратной дорогой? - предложил Камов, обращаясь к гостям. - Времени у нас немного есть, посмотрели, кажется, всё, что хотелось, даже вот такое незапланированное мероприятие… Думаю, что лагерный карцер, столовая и сортиры вас не так уж и заинтересуют?
Инструктор ЦК был прав, китайцам хватило и без того невеселого зрелища лагерного быта и строгой четкости в работе "тревожной группы"…
5
… - Так что же тут такого? - осторожно спросил генерал Агеев, отодвигая от себя рукопись и наполняя бокал коньяком. - Кажется, во время Хабаровской конференции китайские руководители бывали в лагере с экскурсией…
- Бывали, - важно кивнул дед. - Вот только во всех мемуарах, справочниках и учебниках сказано, что бывали они в Хабаровском, образцово-показательном лагере, ну, который фактически в черте города был, и в который возили всех желающих - от Красного Креста до консулов Японии и Кореи…
Генерал глотнул коньяк и выжидательно уставился на Андрея Семеновича, а тот, хитря и наслаждаясь ситуацией, не спеша, закурил вторую уже папироску и, выдохнув ароматный дым, сказал:
- И нигде не сказано, как они ездили еще в один лагерь, километрах в двухстах от города…
- Ну, я, конечно, не такой уж знаток того периода, - почесал в затылке Агеев, - но дам задание, проверят ребята…
- Пусть проверят, - согласно кивнул дед. - Пусть и в мемуарах китайцев, да наших пошарят, только - вряд ли что найдут.
- Погодите, Андрей Семеныч, но вот же ведь написано… - генерал осекся. - То есть, вы хотите сказать…
- Чего хотел, то уже сказал, - важно ответил дед. - Откуда в Австралии появилась такая информация?
- Ну, так ведь она же не закрытая. Верно? - попробовал разобраться в ситуации Агеев.
- Информация не закрытая потому… - Андрей Семенович сделал паузу, явно наслаждаясь растерянностью генерала. - Потому что её нет, Валера… х-м, Иваныч. И никогда не было.
- Ну, как же нет? Пусть китайцы в мемуарах ничего об этом не писали, но ведь еще и наши были, кто готовил поездку, кто сопровождал… Да, в конце концов, те же лагерные… комендант, кум, охранники…
- Комендант и прочая братия в лагере опознала в лицо только Камова, когда он "аусвайс" предъявил, - терпеливо пояснил дед. - Каких-таких китайцев он с собой привез - им и дела никакого не было. Да и вряд ли подполковник конвойной службы издавал собственные мемуары "Как я охранял зеков"…
- Озадачили вы меня, Андрей Семеныч, - откровенно сказал генерал. - Совсем ничего не понимаю. Информация старая, секретов в ней никаких нет… И в тоже время - с душком… нехорошим… откуда же этот, прости господи, автор её взял?
- Вот и я этот душок уловил, Валера, свет Иваныч, - кивнул старик. - Иначе б к тебе не пришел. Автор взял информацию не из архивов, и даже не из воспоминаний одного какого-то человека…
Андрей Семенович вновь взял паузу, потом вдруг перегнулся через столешницу к генералу и шепнул:
- Он - очевидец…
Несколько секунд генерал переваривал информацию, потом глаза у него округлились, и он тоже шепотом переспросил:
- Это - как?
- Эх, Валера… х-м, Иваныч, - дед откинулся на спинку стула, чрезвычайно довольный произведенным эффектом. - Это - очень просто. Все, что здесь написано, было на самом деле. И, мало того, даже разговоры в лагере именно такие разговаривали. Ну, не дословно, конечно…
Окончательно обалдевший от понедельничных новостей генерал Агеев все-таки уточнил:
- А вы-то, Андрей Семеныч, откуда это все знаете?
- Сразу видно, что ты по диагонали текст пробежал, - усмехнулся старик. - Там еще старший сержант из сопровождающей китайцев охраны фигурирует… Так вот - это я. Мне, правда, как раз аккурат перед конференцией старшину присвоили, но там такая суета и морока была, что погоны я только потом поменял, так и ходил с поперечной лычкой до отъезда всех этих гостей из Хабаровска…
- Но… Андрей Семеныч, вдруг этот автор всё нафантазировал? - вернулся к реальности генерал. - Просто так ловко придумал, что совпало с происходившим…
- Может быть, можно и придумать так, что броня фантастического танка будет соответствовать реальной, - согласился дед. - И принцип устройства атомной бомбы нафантазировать можно. Но вот то, что с китайским зеком разговаривал Чан Кай Ши, а никто другой - не придумать. И эту нелепую драку в пятом бараке… Кстати, а тот барак, куда заходили китайцы первым делом - без номера в книжке-то… он и в жизни был без номера. Вернее, нас просто туда отвели, а вот про пятый дежурный по лагерю кричал во всю глотку…
- Чертовщиной какой-то попахивает, - откровенно признался генерал. - Если кто из очевидцев рассказал своим детям-внукам, то вряд ли такие детали упомянул. А если сам очевидец писал… Тут не клеится, Андрей Семеныч. Книжка в Австралии издана, вроде бы, автор наш, но тоже не факт, а из наших очевидцев вряд ли кто такое писать будет, не такие вы, старшие, люди…
- Значит, проверить надо, Валера, свет Иваныч, - мягко сказал, почти посоветовал дед. - Проверить всех, кто к этой истории отношение имел. Как после Хабаровской конференции жили-служили, кто, может, и сейчас жив… ну, и остальное, как положено. Не забыл еще оперативную науку?
- Вашу науку разве можно забыть? - заулыбался генерал.
И дед в тон ему тоже невольно улыбнулся. Да уж, молодых он учил от души, вкладывая в них не только опыт и знания, но и собственное отношение к работе, как единственно стоящему занятию на этом свете.
6
…- Так вот оно как… если бы не крепкая память старика этого, Малышева, да не его же любопытство и внимательность, то сидели бы мы без этой работенки счастливые и довольные, - с иронией констатировал капитан Дудинцев, дождавшись перерыва в рассказе начальника. - А что ж так долго с делом-то тянули? С весны…
- А никто не тянул, - ответил подполковник, горделиво расправляя плечи. - Дело нам передали почти сразу же, только взял я его на себя. Там же для начала шли запросы всякие, в архивы, в соседние службы. Мне, как начальнику, на них оперативнее отвечали, да и личные связи тоже кое-что значат. Просто так ведь никто не хочет своих ребят от текучки отвлекать, ну, а по старой дружбе - оно как-то легче и быстрее выходит иной раз, чем по приказу даже и самого Председателя…
"Архивариусы наши, да работники на местах такой объем провернули, что страшно и подумать, но! выяснили. Ни в каких архивах об этой поездке китайцев в лагерь под Хабаровском упоминания нет, всё, что смогли найти - старые накладные на горючее и списание истраченного, точь-в-точь подходящее по километражу.
Прошерстили и людей, к этому делу причастных. В живых всего-то несколько человек осталось, они толком и не помнили про этот эпизод, не то, что бы рассказать кому-то подробно, да в деталях. На всякий случай поговорили с их родственниками, близкими знакомыми. Вывод однозначный получился, что от наших людей такой утечки быть не могло, как изначально и думал дед Малышев".
- А кто он такой-то, этот дед? - тихонько, но все-таки понимая, что подполковник услышит, спросил Всеволод у Дудинцева.
- Легенда наша, - также шепотком ответил тот. - Из старой гвардии, фронтовик еще… я тебе потом расскажу…
Подполковник недовольно покосился на подчиненных, но делать им замечание не стал, а продолжил:
- Далее пришлось разведку тревожить. Тут уж без санкции Председателя не обошлось, сами понимаете, там ведь и нелегалы, и прочие наши ребята по лезвию каждый день ходят, а тут - с такими вот глупостями, про которые и говорить-то серьезно было тогда трудновато.
"По линии разведки установили, что автор книжки в Австралии никогда не был, да и вообще, вряд ли из страны выезжал. А рукопись доставил в издательство австралийский атташе по культуре, он частенько мотается туда-сюда, да и у нас водит дружбу со многими художниками, писателями… А тем, как шлея под хвост попала, непременно в последние годы надо во фронду поиграть, губки надуть и глазки обиженные сделать…
Ладно, про творческую нашу интеллигенцию - это я так, к слову, не все среди них фрондеры, большинство, конечно, нормальные, порядочные люди.
Но вот самое ценное, что смогли для нас раскопать разведчики, это несколько листов той самой рукописи романа, которая осела в австралийском издательстве. Я даже думать боюсь, чего им эта операция стоила, ведь непросто так в чужой стране, в издательстве, которое наверняка под присмотром полиции, а то и контрразведки, добыть листочки романа, которым Госдеп американский заинтересовался.
Листочки эти эксперты едва ли не на молекулы разложили, что бы хоть какую-то пищу нам дать для розыска, но - увы - мало что смогли. Бумага наша, стандартная, отпечатков пальцев на ней, как у дурака махорки, ну, сами понимаете, тут и редакторы, и корректоры, и переводчики, и курьеры… да мало ли еще кто листочки эти трогал. И повезло нам только с чернилами для ЦПУ. Ну, как повезло - выяснилось, что чернила не стандартные, какими кассеты заправляют, а - смесь разных, близких по составу, но все равно различимых при анализе.
Вот тогда я и пошел на поклон к "контрикам" нашим, ведь все знакомые-друзья-приятели того самого австралийского атташе у них давно на карандаш взяты. Вот этим они и занимались последние три месяца…"
- Проверяли чернила в ЦПУ художников? - предположил Всеволод, памятуя разговоры в отделе о том, что начальник их любит молодежную инициативу и самостоятельность.
- Это так просто не проверишь, - покачал головой Дудинцев, давая возможность подполковнику передохнуть.
Да и то, право слово, рассказ длился уже больше получаса, а Свиридов к таким длинным речам не привык, это вам не парторг, чтоб на отчетно-выборном собрании о текущем положении по два часа без перерыва разговаривать.