Болт Бух Грей по-родственному ласково разулыбался. Еле удержался Курнопай, чтобы не спросить: "А как зовут ваших детей от Каски?" - но сдержался. Могло получиться опрометчиво: Болт Бух Грей изволит посвящать в женщины и жрицы красивых, знатных, экзотических девушек. Без того смерть гуляет над ним, Курнопаем, да еще бы ущемился Болт Бух Грей - неотвратима казнь.
И опять загоревал Курнопай из-за своих бедных знаний, малого разумения, отсутствия державной прозорливости. За время без антисониновой блокады мозга он почти что докатывался до отрицания священных идей САМОГО, социального устройства Самии, способности Болт Бух Грея возглавлять руководство страной.
Оказывается, он, Курнопай, воспринимает поступки, обряды, обычаи, а также учения, которые люди исповедуют, по их конкретности. На самом-то деле внешнее не есть действительное. Нет, оно действительное, но оболочечное. В мире плодов по оболочке узнаешь безошибочно, что перед тобой. Оболочка папайи не заставит подумать, будто под нею мякоть батата, а тем более манго. Оболочечное в мире поведения и сознания человека - всего лишь упаковка, зачастую непрозрачная, вскрыть которую мудрено, да и запретно - до наказания, даже гибельного возмездия. Под оболочкой "Болт Бух Грей", какой-то легкомысленной, ну, прямо беспутной, кроме того, плотски призывной до гвардейского энтузиазма, скрывается многомерная душа и духовность, находящая выходы из самых тупиковых усложнений личности, семьи, общества.
- Прояснело? - спросил Болт Бух Грей.
- Малость.
- Эх, нет благодарности, нет справедливости.
- Вы правы, повелитель. Пайс цена времени без антисонина, если бы мне, дуроману, вы не устраивали умственных тренажей.
- Тренажи? Боже мой САМ, что он говорит? Я причащал вас, Курнопа-Курнопай, к психологической философии, к философии управления народами, к религиозно-этическим проблемам полов как сфере совершенствования духа нации и спасения золота генофонда. Вам не грех бы шевельнуть мозгой в связи с идейным наполнением нашей вчерашней беседы в гимнастическом зале. А сегодня?
- Гениальное наполнение, господин вождь!
- Вы так считаете?
- Гениальное!
- Вождь или наполнение?
- Наполнение.
- Все сильней убеждаюсь, - современники недооценивают своих гениев.
- А я все же дооцениваю вас, мой добрый повелитель.
- Почему не благородный?
- Да потому, что я крамольник, отступник, неблагодарник, антисексрелигиозник.
- Не вам судить о себе. В целях укрепления уважения к сексрелигии, к политике САМОГО, к моей персональной политике в любых сферах вас нужно казнить.
- Казните, господин вождь. Умру с вашим именем на устах.
- Прекрасно и оригинально, головорез номер один, что вы назвали меня вождем. Пошло и банально, что хотите умереть с моим именем на устах. Умирают с именем подлейших правителей на устах еще чаще и восторженней. Жутко быть правителем. От одной необходимости брать на себя ответственность хочется закопаться в землю. Думаете, легко принять решение о вашей казни?
"Оно, пожалуй, так, - сострадая, подумал Курнопай. - Тяготы, о которых не подозреваю, мудрость, которой не владею. О, чуть не упустил: а ему-то не колют антисонин".
- Зря открываюсь. Маета о преемственности.
"Хым-хым, - невольно подумалось Курнопаю. - Навряд ли автократы нуждаются в преемниках. Эх, люди-человеки, вам все мнится, что вы бессмертны. А почему? Вероятно, все мы, тем более Болт Бух Грей, потомки богов?"
23
Родниковая прозрачность глаз, как нравилась она Курнопаю в детстве. Да уж больно редко они высветлялись. Не то чтобы они постоянно были мутны у отца с матерью из-за посещений стриптизбара, нет, зачастую они глянцевито рябили, наподобие роговой обманки в полировке темного граната, а проницаемости в них никакой. Чуть подрос, стало создаваться впечатление - пересыпчивый крап в глазах родителей отражает то, что им хотелось бы высказать, но о чем они молчат. Вдруг отец и мать возникали прозрачноглазыми. Он засматривал в их лица и бросался ласкаться. Они были захвачены ясностью своего состояния, и потому, даже когда пытались приголубить сына, от прикосновений их ладоней он зябнул и поскуливал, будто кутенок, который радостно выкупался в ручье, а выскочив на берег, попал в струи холодного ветра. Неуютность, вызванная бесчувственной лаской родителей, не затмевала от Курнопая проницаемости их глаз. Хотя и украдкой, он высматривал оранжевые протуберанцы вокруг отцовских зрачков. Мамины зрачки напоминали розовые луны, роговица - звездное зерно, под которым в черно-фиолетовых глубинах лучился свет.
Зато глаза бабушки Лемурихи высветлялись чаще. В красивой коричневе как бы проявлялись колеса праздничных велосипедов: желтые, зубчатого узора покрышки, спицы, перевитые лентами разноцветного пластика, зеркально-белые шестерни, окруженные голубой цепью.
Курнопай выпытывал у бабушки, откуда у нее очень часто глаза-родники. Она догадывалась, что внук желает видеть почти всегда прозрачными не ее глаза - отца с матерью.
- Откуда? - переспрашивала Лемуриха тоном, обжигающим слух. - От верблюда.
Раздосадованная Курнопаем, она, по обыкновению, принималась за уборку квартиры. Все делала срыву: мокрой тряпкой шлепнет о керамическую плитку так, будто из высотного ресторана для богачей выбросили на мостовую залитый вином палас, рванет за угол сервант, протирая пол около стены, сервант винтом по паркету, ни дать ни взять - бешеный автомобиль на ливневом шоссе. Знаешь, что не запустит в тебя шваброй или щеткой пылесоса, но опасаешься, на всякий случай таскаешь с собой павлинье опахало - заслониться.
Едва придут с завода Ковылко и Каска и спросят, будет ли она их кормить или самим за собой ухаживать, бабушка, не отвечая, подскочит в бамбуковом кресле, на вязальную спицу наткнулась, да и только, и вызверится:
- Пооткровенничали вчера… Столик-то в баре на крючке. Мало вам, что Хоккейная Клюшка квартиру прослушивает. Теперь его холуи пленку крутят. Он щадит. Его холуи поскалят зубы над вашей откровенностью, глядь, кто-нибудь поверх головы бармена туда ваши мыслишки доставит. Загребут ведь.
Они успокаивали ее. Кабы надо было загрести, там хватило бы сведений самого бармена.
Темная вода прискорбия заполняла глаза родителей.
24
Странно явился Миляга. Опередил негритянку, в отличие от нее совсем не запыхался, с задором спросил Болт Бух Грея:
- Нужда во мне?
Вдохновенная невинность, мигом уловленная Болт Бух Греем, изумила его. Грубый властелин взвился бы. Главсержа не проведешь даже на гипнотической искренности! Утонченно умен! Не суд вершить приготовился. Поощрять Милягу, невзирая на то, что он заслуживает жесточайшей кары. Да, он, потомок и наместник САМОГО на этой земле, вызвал старательного врача Милягу, жаль, по упущению медицинской администрации пока не награжденного орденом "За возвеличивание здравоохранения". Инициатива превосходна, предложенная начальством. Однако все во вселенной тяготеет к исключениям, не отменяющим гармонии. Врач ничего не обязан выверять без благословения свыше. Но ежели он предугадывает вероятность государственного предначертания и позволит себе инициативу, здесь, хотя спрос с него будет, преступления нет. Верней, оно есть. Но поскольку он предусмотрел вероятность отмены антисонина головорезу номер один и совершил отмену, необходимо было довести до вождя народа Самии о причине содеянного. Вождем он признан любимцем САМОГО. Что характерно для Курнопая, он назвал его вождем в безантисониновые дни, что указывает на правильность инициативы: понимание Курнопая не приобрело особого криминала. Невероятный чин можно присвоить властелину, в диковинное звание возвести, но поименовать вождем властителя дано только народу. Курнопай - головорез номер один. И ежели уста Курнопая нарекли кого вождем, это - мнение народа Самии. Для чего внедрен антисонин? Дабы народ полней выявил свои известные и скрытые достоинства, осознанные и стихийные сущности. Достижения, обобщенные социологами, экологами, футурологами, психиатрами, информаторами, укрепили курс, взятый на овладение андами и гималаями трудоспособности. Трудоспособность одна создает национальный продукт, прибавочную стоимость, рыночные цены, устойчивость национальной валюты. Что духовность по сравнению с трудом, производящим бензин, сталь, хлеб, виноград, емкости для консервирования продуктов? Пустота и мрак без светил. Главврач Миляга, вы предвидели, что Курнопай будет активней мыслить ради служения державе без антисониновых уколов?
- Подыгрывать вам не буду, потому что радуюсь казни, как самоубийца смерти, - сказал Миляга с такой прозрачностью, что воображение Курнопая восприняло его слова, как разноцветные камушки на сером речном дне. Мигом позже Курнопай поразился отрадной высветленности дымчатых глаз Миляги. Задолго до водворения Курнопая в училище термитчиков, детям, отличившимся на телестудии, показывали в порядке поощрения фильмы о полярных сияниях. У еще не свергнутого Главного Правителя было мнение, что народ Самии не сможет дать правильную научно-религиозную оценку полярным сияниям, поэтому фильм следует демонстрировать лишь в порядке поощрения всем слоям, проявившим неразмышляющий патриотизм. На экране вспыхивало, возникали радужные зигзаги, аркады, торосы, присутствовал, господствуя, творя перемены, синий цвет, красный цвет, фиолетовый цвет, он взметывался, перебегал, бликовал, распылялся.
В чистоте Милягиных глаз отворилось полярное сияние. Искавший среди курсантов друга и отчаявшийся его найти - приспособленцы, чинодралы, завистники, равнодушные обормоты, предатели, - Курнопай обомлел от открытия. Вот он, друг. Не просто тот, о ком ты мечтал, а тот, кому ты тоже необходим. Не побоялся Миляга осадить всевершителя. Не заробеет, буду спасать. Жизнь отдам, только бы ему уцелеть.
Болт Бух Грей, как ни крепился, все-таки рассвирепел. Не из-за чувства чести, из-за спеси. Правда, Курнопай спесь от Болт Бух Грея сразу отгреб: выкопаю иногда, чего в человеке не замечал. Не может быть спеси у правителя. Спесив лакей. Впрочем, история не обходилась без правителей с лакейскими ухватками.
- В чем не собираетесь подыгрывать?
Под воздействием бешенства выбледнело лицо Болт Бух Грея, оквадратился подбородок, "рога" висков, заостряясь, приняли винтовую форму.
- Пресса полна словопрений обо всем, что бы ни вводилось в годы вашего правления.
- Пресса - зеркало действительности.
- Не забывайте о зеркалах комнаты смеха.
- Комический нюанс присущ прессе. Я сержусь на поросячий визг восторгов, на помпезность типа "Грандиозное новаторство эры Сержантитета", "Эпохальный препарат антисонин", "Всемирно известный реформатор социально-классовой динамики держправ Болт Бух Грей". В этом нюансе детство служителей прессы. Оно привлекает красочностью. Пойдите на выставку детских рисунков, и вы скажете: богатство цвета и фантазии. Имеете возражение?
- Я не верю в детскость прессы. Хочу сознаться, господин верхжрец, укол головорезу номер один я не сделал из сострадания.
- И это сострадание? Бодряк, военный превращается в неврастеника с вихляющим сознанием, в отступника сексрелигии. Организм Курнопая бодрствовал в заданном стальном ритме. Вы нарушили режим, ввергнули любимца САМОГО в зону гибельных нарушений, поставив державу перед невосполнимым уроном.
- Заданный режим и есть чудовищное нарушение природного человеческого ритма.
- Природные ритмы человека меняются. Они зависят от обстоятельств бытия. Многие общества были и остаются многослойными. Каждый людской слой жил и живет в своем ритме. Ритм крестьянина не совпадает с ритмом чиновника, рабочего, банкира, супруги банкира. Это - общественная несправедливость. Почему фермер должен вставать до солнца и ложиться раньше? Я поломал эту несправедливость установлением единого ритма деятельности.
- Чтобы установить, нужно проэкспериментировать. Как вы сделали? Хоп-хоп, мустанг в галоп.
25
Под вздыбленным брюхом носорога, ниже того места, где оно смыкалось с земным шаром, проюркнул монах милосердия. Когда, угнувшись и заголив сутану выше коленных белых луковиц, монах милосердия еще готовился прошмыгнуть под гранитом, он напоминал контрабандиста, наряженного в чужую одежду. Едва он упал на колени и воздел к Болт Бух Грею глаза, его облик очистился от пронырливости: прямо-таки вестник ангелов.
- Ваше секспреосвященство, прошу простить и пощадить меня, грешного.
- Про-о-ща-ю, ща-а-жу, - с церковными басовыми раскатами пропел Болт Бух Грей.
Монах милосердия вскочил, отряхнул полы сутаны.
- Дорогое секспреосвященство, я - счастливчик! Довелось слышать ваш анализ касаемо антисонина. Просвещение сексрелигии в нем нуждается. Теперь касаемо врача Миляги. Всем клиентам санатория он вкалывал антисонин по графику. Я понарошку пробовал сачковать. Находил и вкалывал.
- Похвально, - торжественно молвил Болт Бух Грей. - В чем кощунство?
- Стремился увиливать от укола. По месячному графику "Большой барьерный риф" у главного врача утром. Ходишь за ним со шприцем до позднего вечера. День каторги.
- Святой отец, вы понятия не имеете о каторге. Что вы думаете об его потворстве головорезу номер один? Вы представляете, мой персональный любимец настроен не посвящать Киву Аву Чел. Девочка рисковала навлечь мой гнев на родителей. Я желал стать ее посвятителем. Она добилась переадресовки своего посвящения Курнопе-Курнопаю.
- По канонам сексцеркви он совершил деяние, за каковое положено отлучение. Второе: проигрыш в престижности. Слов нет, престижно получить посвящение от Курнопая. Но получить престижность от вас, господин Болт Бух Грей, - несопоставимо. Кордильеры и вирус проказы.
Болт Бух Грей насупился, но под его прихмурью лицо лоснилось сознанием громадной собственной значимости.
- Монах милосердия, я отношу ваше признание моей значимости к САМОМУ. Но ваш сан и функция не дают права унижать Курнопая. Унизителям несть числа, милосердцев чересчур мало. Вы обязаны возвышать милостью. Курнопай - хребет в державной системе Самии. Милосердие мощнее всего проявляется через правду. Дайте анализ поступкам и мыслям главврача в период, означенный пребыванием Курнопая в санатории.
- Действительно, милосердие в правде. Правда мыслей и поступков главврача Миляги в намеках подкопного характера. Он обрывал вашего персонального любимца, господин вождь: "Умерьте командный рык". Ничто не молвится зря. Презрение, в частности, к воинскому воспитанию термитчиков. Патриархальному - скепсис, яд, чужестранному - объятия души. У японцев блестящее воспитание, поелику стремительное, у нас дома - тягучее, как сок гевеи, поелику слишком долгий инкубационный период. У японцев мальчик опустится на парашюте разума с попаданием на местность в три квадратных метра, у нас дома мужчина промешкает и раскроет парашют разума перед землей, расшибется или покалечится. Не патриотизм хвалить японцев за раннее развитие, на родине - не замечать Сержантитет, где сплошь заседает юность. Вашей, господин, молодости не признавать.
На пункт сексцерковного опроса, завербован ли, Миляга с апломбом распинался, что никем не завербован. Второй подкоп: глумился над тем, что кого-то куда-то завербовали. Философии экзистенциализма далеко до сексрелигии, но ей было дано свыше открыть закон: все мы в плавании на борту глобального корабля. Он, видите ли, не на борту.
Он внушал головорезу номер один кляузу об эре духовного удушья. Подкоп под свободу, каковую внедрил САМ и развивает единственный мыслитель Самии Болт Бух Грей…
По мере того как монах милосердия излагал представление о Миляге, Болт Бух Грей восторженно сучил ногами. Он поклялся клятвой верховного жреца, что полностью выслушает монаха милосердия, но так как все вокруг, едва он стал властителем, лишь того и ждали, чтобы он аттестовал их слово и дело, разумеется, аттестовал одобрительно или хотя бы поощрил намеком, то он и привык прерывать слово и дело, дабы не упустить что-нибудь существенное. Правда, ему не хотелось во мнении тех, с кем постоянно общался, девальвировать значение одобрения, поэтому поначалу он либо делал строгие оговорки, либо нагонял туману для произведения ужасти, а потом уж возливал на умы, замороченные хмелем начальстволюбия, этакие ликеры и бренди похвал.
- Ну-ну-ну, служитель секскульта, - остановил он монаха милосердия. - Послушать вас… Жаль, в Самии не карают за досужие домыслы. Прете вы, как бык на матадора. Находить, что мы в эре духовного удушья, - искажение умственного видения. Я не из тех, кто свободу рассматривает как всеразрешающее явление. Нет всеспасительных явлений ни в природе природы, ни в природе общественных формаций. Самообольщение - в природе доверчивых людей. Они составляют абсолютное большинство любого народа. Поверьте мне, Миляга, свобода - всего лишь улыбчивая зависимость. Точно я говорю, подсудимый Миляга?..
Анализ, даваемый монахом милосердия, печалил Милягу, хотя ничего другого он не ждал. Но в нем сама по себе теплилась надежда на потребность человека в благородстве. Откуда, из каких потаенностей должно было проточиться монахово благородство, этого Миляга не ведал, и все же верил, что даже психика злодеев не лишена способности отворяться солнцем. Когда прерванный Болт Бух Греем монах милосердия замолчал, Миляга ждуще уставился на него. Неужели монах милосердия не перебьет Болт Бух Грея для совестливого заявления: "Но несмотря на это, главный врач Миляга предан идеям САМОГО, держправа Болт Бух Грея, Сержантитета".
Ан никак не отворялось в монахе милосердия солнце. Миляга пригорюнился: "Значит, не все, достойно характеризующее людей, способно запрограммироваться в каждом человеке? Как тогда понимать формулу Ганса Магмейстера: "Запись генетического кода - не фиксация брака в книге венчания. Книга подвергнется архивному тлену, запись генетического кода истребится со смертью человечества"? Выходит, я люблю верить, да не всякая надежда реализуется".
В момент размышления и спросил Болт Бух Грей главного врача, точно ли он говорит, что свобода - лишь улыбчивая зависимость. К тому, что монах милосердия довел Милягу до отчаяния, прибавился обескураживший его сознание парадокс свободы, отсюда, пытаясь победить разочарование, которое обескровливало смысл и его личного, и планетарного существования, он возмутился. Почему-то новый режим не допускает по отношению к себе названия военная хунта, а на деле является хунтой, проводящей политику разрушения вечных биологических основ: здоровых ритмов человека и нормальной логики. Люди должны бодрствовать и спать. Бог установил день и ночь. Создал мужчину и женщину для постоянства супружеской жизни и неразделимого с браком рождения и воспитания детей. Хунта произвела дьявольский разрыв семьи. Все порознь - мужья, дети, жены. Разрыв такой, как если бы разорвать гравитационное взаимодействие Марса и Земли, а их детей - Луну, Фобоса и Деймоса выкинуть за пределы солнечной системы.
Недвижный слушал Милягу верховный жрец, его ступни прекратили соскальзывать с носорожьего седла, будто приклеились к камню.