- Ну почему. Можно придумывать что-то другое, - осторожно сказал Луговец полушёпотом.
- Что другое? – спросил я аккуратно.
Я догадался, что он имеет в виду.
- Новое. По-настоящему полезное и прогрессивное.
Да, непрост ты, дядька Луговец! Ой, не прост! И интонации-то как изменились. От сокамерника повеяло неприятным, сектантским. Видимо, все одержимые какой-то идеей, будь то всемирное царство божье, однополые браки или изобретательство, имеют такую манеру вкрадчиво и ненавязчиво заманивать в свои сети.
- Я понимаю, почему ты молчишь, - усмехнулся сокамерник. – Боишься, что я выманю у тебя согласие, а потом сдам с потрохами "Антиинвентору"!
И это тоже, он верно заметил. В моём положении надо держать ухо востро.
Евгений Павлович подсел ко мне, взял меня за рукав и зашептал:
- Я не могу тебе доказать, что я не "наседка". Просто верь мне. Надо же кому-нибудь в этом мире верить.
- Сектанты тоже так говорят, - холодно оборвал я его, вырывая рукав. – А потом для торжества божьего царства последние штаны выцыганят.
- Молодец! – неожиданно похвалил Евгений Павлович. – Образно мыслишь!
- На кой я вам понадобился? Обычный тупой креаторщик, представитель офисного планктона, которых вы разносите в пух и прах…
- Ты умеешь думать, вот что главное. Неважно, кем ты трудишься, хоть ассенизатором. Главное, я разглядел некоторое количество серого вещества в твоей черепной коробке. А я не люблю, когда серое вещество болтается незадействованным. Мозги надо нагружать, как и мышцы.
- И чем же вы меня хотите нагрузить?
Я и без него знал, чем. Вот я и познакомился с самым настоящим твором. Преступником, врагом современного общества, угрозой стабильности и процветания. Прямо я не стал спрашивать Луговца, и так ясно, кто он такой.
- Тебя всё равно скоро выпустят. Я тебе телефончик дам. Позвонишь, скажешь, что от меня.
Это было очень рискованно, брать телефон у твора. Видеокамеры тут кругом понатыканы, Полевому в миг донесут, и на следующей же "беседе" он выудит у меня этот телефон. А потом суд срок добавит, за участие в преступной группировке.
- Позвони, я тебе советую, - шёпотом посоветовал Луговец. - Я же вижу, что ты мучаешься, не знаешь, как дальше жить и что делать. Может, у тебя появится цель в жизни.
Никогда у меня не было цели лоб в лоб бороться с государственной системой. Что я, революционер какой! Я всегда придерживался правила: если бороться бесполезно, то нужно приспособиться. До вчерашнего дня я неплохо приспосабливался к системе. Если посмотреть с другой стороны, то лоферство – это тоже своего рода протест против системы. Своим бездельем я наношу ей урон. А поскольку нас, бездельников, тысячи, то урон весьма ощутимый. И причём без малейшего риска.
Луговец же предлагает другую борьбу. Подпольные кружки, дискуссии, изучение запрещённых книг… Возможно, придётся подбрасывать какие-нибудь брошюрки с новыми изобретениями. Может, придётся агитировать рабочих и крестьян. Ещё я слышал, что у творов есть целая сеть подпольных цехов, в которых они изготовляют образцы новой техники, что строжайше запрещено. И даже, говорят, есть подпольные магазины, где творы торгуют своими новинками, а на вырученные деньги тратят на свою борьбу с опциями и людской серостью.
Нас накормили гадким обедом. И до обеда, и во время него, и после я молчал, обдумывая предложение Луговца.
После обеда сокамерник завалился на нары, пользуясь своими правами больного человека. Немного подумав, лёг на нары и я, чтобы немного подремать, а перед этим подумать над необычным предложением Евгения Павловича.
Но ничего обдумать я не успел. Загремели ключи в дверях. Я решил, что сейчас получу взбучку от "вертухаев" за то, что среди белого дня валяюсь.
- По твою душу, - быстро прошептал мне моментально проснувшийся Луговец. – Держи! Прячь быстрее!
Я машинально взял в руку твёрдую картонку и быстро сунул её в боковой карман пиджака.
- Дёмин, с вещами на выход! – крикнул сержант.
- Я ж говорил, что тебя освободят! – обрадовался Луговец.
- А вы как же?
- За меня не беспокойся. Я тоже скоро выйду. Нет у них ничего против меня.
Мы сердечно попрощались. Вещей у меня не было, вернее, то, что было, отобрали. Поэтому я вышел из камеры налегке, но с тяжёлым сердцем. Луговец – оптимист. Я не был уверен, что меня так просто отпустят.
Ещё раз пройдя все "стоять"-"лицом к стене"-"руки за спину", я оказался в знакомом кабинете у Полевого.
Тот, как обычно, сидел, уткнувшись в бумаги. Наверное, это у него был один из методов работы с преступниками – делать вид, что чем-то сильно занят, а в это время украдкой следить за состоянием подопечного.
- Здравствуй, Дёмин, - поприветствовал он холодно. – Выспался?
- Отлично выспался, господин майор! – бодро ответил я, ломая голову над тем, куда меня судьба бросит дальше.
- Луговец не надоел в камере?
- Нет, господин майор, не успел надоесть! Да мы почти и не разговаривали.
- Конечно, конечно… - рассеянно проговорил майор. – Да ты присаживайся, в ногах правды нет.
- Ничего, я постою, - скромно ответил я.
Майор опять надолго погрузился в бумаги, и я пожалел, что отказался от предложенного стула.
- В общем, Дёмин, мы тебя отпускаем… - неохотно выдавил он из себя, не отрываясь от бумаг.
Я чуть не подпрыгнул от радости. Сердце радостно заколотилось, я даже испугался, что этот стук услышит Полевой и передумает меня отпускать.
- Сигнальчик мы проверили, ничего особенного. Дело ещё и в том, что за тебя похлопотали…
Этим он меня озадачил. Кто мог за меня поручиться? Неужели Алексеев приехал на выручку? Но он вроде птица не такого полёта, чтобы улаживать дела с силовиками.
- И это удивительно, что за тебя поручаются высокие люди. Я бы лично тебя ещё денёк-другой подержал в камере. Для профилактики. Будь на то моя воля.
"Будь твоя воля, ты бы вообще половину населения пересажал для профилактики", - подумал я, а вслух промолчал.
Полевой закурил и предложил мне сигарету. Большого удовольствия курить с майором у меня не было. Будь на то моя воля, я бы уже сломя голову летел из этого мерзкого заведения.
- Ты вроде парень неплохой, Дёмин, - обрадовал меня майор. – Поэтому я тебе один совет дать хочу. То, что тебе наплёл в камере Луговец, не бери в голову.
Он громко захлопнул папку с бумагами.
- Я специально тебя с ним посадил. Проверить тебя хотел. И мне понравилось, как ты с ним себя вёл.
Если верить фильмам, настал момент, когда мне должны предложить сотрудничество. Я должен буду следить за коллегами, подслушивать и подглядывать, а потом писать докладные в "Антиинвентор". А мне за это будут какие-то крохи перепадать. И я начал обдумывать, как бы мне повежливее отказать Полевому, чтобы он меня не запер ещё на пару суток.
- Тебе это не надо, - сказал майор, даже не подумав предложить стать агентом. – Ты парень молодой, у тебя всё впереди. Не связывайся с творами. Покатишься – назад дороги нет. Эти сволочи тебя подставят, чтобы самим выкрутиться. У интеллигентов всегда так. Шкурное, трусливое племя!
- У меня даже и мысли об этом не было! – заверил я, для убедительности удивлённо выпучивая глаза.
- Я рад за тебя, - равнодушно ответил майор.
Он вытянул из ящика стола бланк. Моё сердце опять застучало от радости – я увидел заголовок "Пропуск".
- И ещё я бы тебе посоветовал, юноша, сменить профессию, - проговорил майор, старательно заполняя бланк.
- Зачем? Креаторство ведь не запрещено, - удивился я искренне.
- Запрещено, не запрещено… Я же уже говорил, что твор – это выросший креаторщик. Занимаясь своими идейками, ты можешь придумать что-нибудь попадающее под запрет. И опять окажешься в этом кабинете.
"Вот уж не дай бог!" - подумал я.
Майор прав, в самом деле, нужно задуматься о перемене профессии. Скорее всего придётся и из "Опциона" уволиться. Потому что теперь на меня будут смотреть, как на чумного. Недруги – со злорадством, а друзья – с надоедливым сочувствием. А самые близкие друзья начнут надоедать: "Блин, Андрюха, как же ты так! Вот дела! Надо аккуратнее в наше время". Я представил себе скорбно-невозмутимую физиономию Алексеева ("вот так-то, на форумах пить и баб обжимать по углам"), злорадную Ставра ("а я предупреждал…"), любопытную Сухова ("Андрюха, как там, в тюряге? Я тут всем уже рассказал…"), и мне совершенно расхотелось появляться на работе.
- Там внизу тебя дожидается поручитель, - как бы между прочим заявил майор. – Который тебя с нар вызволил. Его поблагодарить не забудь. А то обрадуешься свободе и забудешь обо всём на свете.
Вот это новость! Кто же меня вызволил с нар? Неужели Алексеев не побоялся сюда приехать? Мне очень захотелось поторопить майора, который выводил слова каллиграфическим почерком.
Наконец он дописал и выдал мне на руки драгоценный пропуск.
- В кладовую не забудь заглянуть, - подмигнул он мне. – А то помчишься сейчас…
Это он верно напомнил.
- И последнее, Дёмин… - Он поманил меня к себе пальцем.
Я наклонился, и майор проговорил тихим голосом:
- Ту бумажонку, которую тебе дал Луговец, выкинь. Я про ту, которая у тебя в правом боковом кармане.
Я сильно покраснел, закивал и попятился. Попрощавшись с всезнающим Полевым, я почти бегом спустился в кладовую и получил назад своё барахло. Все вещи были целы, только кошелёк подозрительно опустел, но это не обидно – всё равно в нём была одна мелочь.
Перед вертушкой я протянул в окошечко пропуск. Усатый капитан изучал его очень долго. Но я уже начал привыкать к манерам антиинвенторовцев – изводить людей медлительностью и тщательностью.
По ту сторону вертушки я узрел солидных габаритов мужчину в строгом тёмном костюме. А габариты такие знакомые… Когда же он обернулся, я чуть не вскрикнул от неожиданности, но вовремя сдержался и удивлённо прошептал:
- Чемодан!
Глава 9
Мы молча вышли на крыльцо "Антиинвентора".
- Давай уйдём отсюда поскорее! – предложил я.
- Не суетись, Валежник, - солидно возразил мне Чемодан, не спеша спускаясь по ступеням, тряся своим необъятным животом.
- Тебе легко сказать "не суетись". Просиди сам тут ночку!..
Посередине тротуара перед зданием "Антиинвентора" стояла красивая "Санда Мегалайз" восьмой модели.
- Кто этого идиота так учил парковаться! – возмутился я хозяином машины.
Чемодан пискнул пультом, и "Санда" приветственно помигала фарами.
- Ого! – восхитился я. – Ты машину купил? Когда?
Чемодан досадливо поморщился:
- Не заморачивайся, Валежник. Дешёвые понты это всё. Иначе на работе не поймут.
- Ну да, - согласился я. – Работать начальником отдела в администрации и ходить пешком – это нонсенс.
Мы уселись в машину и только тут пожали друг другу руки.
- Сто лет тебя не видел, брат-бездельник, - сказал я.
В самом деле, после того, как я устроился на работу в "Опцион", мы с ним виделись всего пару раз.
- Давай рассказывай! Как ты узнал, что меня в кутузку загребли? И как смог меня выручить? На лапу кому сунул?
- Что ты всё время выскакиваешь, Валежник, - с непонятным раздражением ответил Чемодан. – Сейчас всё узнаешь.
Мы выехали из переулка и завернули на центральный проспект.
- Давай в кабак какой-нибудь зарулим? – предложил я. – Мне стресс нужно снять. Только ты машину поставь, да ко мне зайдём – я хоть переоденусь.
- К тебе мы зайдём обязательно, я вот пить не будем пока. Есть дело, - загадочно проговорил лофер.
Тут я рассердился:
- Ты что, как майор Полевой, из меня все жилы вытянуть решил?! Что ты душу мытаришь, загадочный какой! Давай уже излагай!
Возле сквера у центральной площади Чемодан остановил машину и повернулся ко мне.
- Можешь дать мне в рыло, Валежник. Это я на тебя наклепал в "Антиинвентор". И сам же тебя выручил.
Я расхохотался, может быть даже с лёгкими истерическими нотками.
- Тупые у тебя шутки, Чемоданище! И не вовремя!
- Перестань, Валежник! – скривился Чемодан. – Я серьёзно говорю.
Я замолчал, потому что до меня только сейчас стал доходить смысл сказанного.
- Ты на меня наклепал? Зачем?!
- Меньше будешь всякую хрень выдумывать! Креативщик какой нашёлся! Ты забыл, что каждый лофер должен стараться нанести максимальный вред работодателю?
Но я всё ещё не мог поверить, что брат-бездельник, упёртый лофер был способен на такое.
- И что?! – крикнул я. – Ну, ошибся пару раз! Это же не повод стучать на меня в "Антиинвентор"!
- А что тебя за это, по головке погладить?
- А тебе не говорили, что лоферы не сдают своих ни в полицию, ни в прокуратуру, ни в "Антиинвентор", - выкрикнул я в бешенстве.
До меня начал доходить весь ужас сказанного. Меня, дурака, после получения солидных премий мучила совесть, что нарушаю правила лоферов. А этот толстый хлыщ накропал на меня заявление и сидит спокойный.
- Я ж всем расскажу! – пригрозил я. – И Пургену, и ребятам. Про твою выходку сволочную! Своего же бездельника в кутузку засадил, подонок!
У меня было дикое желание врезать что есть силы по этой самодовольной толстой роже, но я сдержался. В камере я уже посидел и садиться второй раз, за драку, мне уже не хотелось. А то, что эта свинья запросто сдаст меня за побои, я не сомневался.
Я решил выскочить из машины и начал дёргать ручку двери, но она не поддавалась.
- Заблокирована, - спокойно пояснил лофер.
- Так разблокируй, гад! – приказал я.
Чемодан вздохнул.
- Успокойся. Что ты себя, как баба истеричная ведёшь! Ночку в кутузке провёл? Ах, как страшно! Тебя что, с уголовниками держали?
- Паскуда ты, Чемодан! Ну держись теперь, я на тебя такую маляву состряпаю, что ты не одну ночку просидишь. А сочинить я смогу, будь уверен, фантазия, говорят, есть, - пригрозил я. – Открывай живо! Ну?!
Не обращая внимания на мои вопли, Чемодан вынул из бумажника визитку и сунул мне под нос. "Власов Александр Петрович, компания "Мегайдиа", член совета директоров". Со злости я не сразу понял, кто такой этот Власов Александр Петрович.
- Погоди, погоди… - засуетился я. – Причём тут совет директоров какой-то… Ты же в областной администрации работаешь!
- Одно другому не мешает. Я к тому же и совладелец компании "Мегайдиа".
Эта новость меня так подкосила, что отбила всё желание дёргать ручку и выскакивать. Даже колени стали ватными. Я тут же забыл о своей обиде на Чемодана, потому что ошарашила меня свежая новость. Это равносильно тому, если бы школьная учительница географии заявила, что Земля, оказывается, не шар, а диск и стоит на трёх слонах. Человек, который для любого лофера нашего района был образцом, фанатиком нашего дела, точнее, безделья, оказывается предпринимателем!
Вот почему мне бросились в глаза странности поведения Чемодана. Он просто сбросил маску лофера и принял истинный облик – хищник, волчара, акула бизнеса.
- У тебя свой бизнес что ли? – спросил я, в тайне надеясь, что это ошибка.
Он скромно кивнул и пожал плечами, мол, так уж получилось. Втайне я надеялся, что он сейчас мне расскажет, как трудно ему бездельничать на таком посту. И даже надеялся восхититься его лоферскими качествами (это надо же, забраться в совет директоров и ни черта при этом не делать). Но здравый смысл подсказывал мне горькую правду. Наверное, я бы меньше удивился, если бы узнал о борделе при городском храме.
- Я для чего тебя на работу в "Опцион" устроил, лофер? – спросил меня Чемодан строго.
Его голос звучал с незнакомой начальственной интонацией. Таким тоном разговаривают очень-очень деловые люди.
- Для того, чтобы ты своим бездельем мешал работе "Опциона" - основного нашего конкурента на рынке айдиа-услуг. А ты что наделал? Работать вдруг начал, идеи выдавать, как пулемёт. Ты моей фирме такой ущерб нанёс, что даже не представляешь!
- Так зачем ты меня в тюрягу засадил? – спросил я, выжатый как лимон.
Ещё одно подобное событие, и мои нервы не выдержат. Начну валяться по полу и брызгать слюной.
- А чтобы мозги тебе проветрить, идиоту! И чтобы тебя из "Опциона" выгнали. Придётся одному Холину "Опцион" валить.
- Ставру?! – Вот и ещё одна долгожданная новость.
- Да. Это был твой напарник. Холин – агент службы безопасности "Мегайдиа", один из лучших сотрудников. Мы его давно внедрили в "Опцион". Слышал, что такое промышленный шпионаж?
Я уже просто не находил слов и угрюмо молчал, как Валера Рощин, когда его ругает Алексеев.
- Когда ты пришёл на собеседование, его не предупредили. Он сразу распознал в тебе угрозу и начал засыпать каверзными вопросами. Потом я, дурак, разъяснил ему, что ты наш. А ты начал... работать, чего от тебя никто не ожидал. Ты думаешь, меня совладельцы за это похвалили? Я же представил тебя, как перспективного лофера, от тебя ждали, что через годик-другой ты развратишь весь "Опцион". А ты… Трудяга!
- Так… Чего ты с нами путаешься тогда? С лоферами?
- У тебя же неплохая голова, Валежник. Любых сектантов всегда используют умные люди. Для своего блага. Пока дуроломы разбивают лбы в земных поклонах и целуют липкий крест, церковное начальство набивает свои карманы. Пока дебилы одной нации пробивают бритые черепа идиотам другой нации, их интернациональные лидеры считают денежки и посмеиваются. Это закон жизни, лофер. Фанатизм – удел быдла. А быдло тем и хорошо, что его тупость оборачивается звонкой монетой.
- Так ты нас всех за быдло держал?!
Я уже примерился, с какой лучше стороны ударить негодяя по морде, но он остановил меня словами:
- Кстати, размахивать кулаками, когда нечего возразить – тоже повадки быдла. Причём, быдла самой низкой пробы.
- Тут ты ошибаешься, бизнесменишка! – зло рассмеялся я. – Набить морду негодяю – это удел настоящего мужика. И мы сейчас посмотрим, кто из нас настоящий мужик.
Я замахнулся, и Чемодан поспешно выкрикнул:
- Ты проблем хочешь, Валежник? Они у тебя будут, и немаленькие!
- А мне терять нечего, дорогой Власов Александр Петрович, - успокоил я его. - У меня нет ни квартиры, ни машины. Жены, и той нет.
- Здоровье потеряешь. Оно у тебя есть. Пока.
- А ты меня не пугай.
- Я не пугаю, я предупреждаю.
Всё-таки Чемодан был настоящий лофер. Он меня заболтал, время ударить его по морде было упущено, поэтому я сидел, как дурак, с поднятым кулаком и пререкался.
- Да опусти ты грабли, горячий юноша! – строго прикрикнул Чемодан на меня. – Я ещё не всё сказал.
- Ещё не всё?! Чем ты ещё порадуешь? Что ты - баба? Больше ты меня уже ничем не проймёшь.
- Пройму, - заверил лофер. – Тебя касается эта новость.
- Ну, удивляй.
- Тебя на работу к нам в областную администрацию приглашают большие люди. Отказываться, сам понимаешь, не рекомендуется.
И тут на меня накатило такое равнодушие ко всему окружающему, что я стал напоминать Валеру Рощина.