- Всегда, - поправляет меня Лена.
- Конечно-конечно... Всегда-всегда...
При этом я думаю, что и сам толком-то пока не осознаю Тинкиного величия, её умения низать и нанизывать свои бусинки... Тинино коралловое монисто... Вас когда-нибудь захватывало коралловое монисто? Когда алеет мочка ушка и ты...
Нет?..
Я вам сочувствую...
Нет?!
Вы не жили...
Когда меня осенило, я просто не знал, куда девать этот миг, этот час, мгновение, куда девать самого себя с моим пониманием произошедшего. А что, собственно, произошло? Да, что случилось-то?.. Ну как бы это вам всем заяснить... Это как если бы... словно... точь-в-точь как... нууу... да-да...
Как с Иисусом на Джабель-Мусе, на Хориве или на какой-то горе, кажется, на Синае. Ну, когда Сам Бог... Известная история... Вот и мне Бог свистнул: Ти-и-и-и-нкааааааа...
Преображение!
Я не понимал, как пришло ко мне это понимание! В тот час, в ту минуту, я ел какой-то подгоревший пирог...
- Ещё? - спрашивает Лена.
- Можно...
Итак, значит, простая последовательность букв и слов... Знаки препинания, многоточия... И здесь - мой позор: трудности в отличии ямба от хорея. Нет, я, конечно, понимаю Гомера - успеть выдать, так сказать, на гора набор слов, созвучный с плеском набегающих волн... Его слепота, его пронзительная прозрачная гениальная слепота! Ритм волны - как подсказка природы, Самого Бога.
И вот Тина...
Ассмода или ассюрреали!
Я твёрдо знал, что когда-нибудь это обязательно произойдёт: попытка осознания! Нельзя же жить втёмную и пытаться с топором в руках прорубать окно в тайну Тининого дара.
Или, скажем, хайку!
Только одна мысль для меня была мучительна: верен ли мой выбор? Ти - Та?!.
Но куда ни глянь - вокруг никого не было! Пустота, понимаете, голая пустота... Аж в ушах звенит... Потому-то, вероятно, и свято... Место-то то...
Представить Тинку среди святых?..
(Ох, уж мне эти аннунаки!).
Моих знаний о стихосложении было явно недостаточно для того, чтобы квалифицированно и с полным пониманием обозначить суть её дара, его глубину и сущность. Но я вполне отдаю себе отчёт в том, что только Тина, только Тина в состоянии...
Нет-нет, я не имел никакого права вот так взять и по-мальчишески прошутить эту счастливую случайность познания Тинкиного дара.
Шутка ли!
Никто не может себе представить, насколько я был счастлив этим откровением!
И какой срам и стыд уронить себя в собственных глазах, не сделав даже попытки разобраться в Тине! Её губы, её лоб, её плечи, пальцы, пальчики... Её губы, её глаза, её запахи... Её смелые ноги, её коленки и щиколотки, её бубенчики на голеностопах... На щиколотках, на лодыжках... Её губы, губы... Её волосы... Абсолютно шикарно! Полный шик, полный, так сказать, отпад... Эти её губы...
Нет в мире ничего слаще!.. Ах, уж мне эти аннуначки!
Но ничего этого я не видел, не нюхал, не прикасался ни к этим глазам, ни к этой коже, не делал пробежек своими грубыми пальцами по её персиковым губам...
Не искал эти губы своими...
Не... не-не...
Шутка ли!..
Я только рухнул в пропасть её дара - бу-бух...
Терцет или септима? А как вам такая схемка - ababcdccd? А? Как?
Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу.
Черногривого коня.
Дайте раз по синю полю
Проскакать на том коне;
Дайте раз на жизнь и волю,
Как на чуждую мне долю,
Посмотреть поближе мне...
И как вам?..
"Отворите мне темницу..."!
Это ж про мою Тину! Отворите же мне её!
"Дайте мне сиянье дня".
Тинка - как сияние моего дня!
"Дайте раз по синю полю...".
Дайте же!..
Аabcdccd... Или, скажем, сонет:
"Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж...".
Мне и слышать-то невтерпёж, что моя Тина...
И эти губы, эти губы... Но не призывать же смерть, чтобы прикоснуться к ним и умереть! Ха! Ещё чего! Да я её... Да она у меня...
Надеюсь, своими замашками собственника я не стану посмешищем в глазах Валерочки или Ушкова, Переметчика или даже в глазах Юлии...
Или самого Жоры!
Господи, какие губы!..
Мне довелось как-то видеть, как эти губы шептали...
...этот узел волос у неё на затылке
с беспомощной прядью на шее
он её не сумеет найти.
а она найтись не сумеет...
Беспощадно-беспомощно-безнадежно...
Шептали...
О, какое это счастье найтись остроищущевыпирающими из лиц носами...
Со всею их нежностью, со всею их шелковистостью...
Сперва носами...
Найтись...
И найдясь-таки, найдясь носами, продолжать искать и искать, судорожно искать своими истрескавшимися сухими и жаркими губами её губы... Эти губы... Летающими своими губами... Эти бездонные родники утоления неизбывной жажды... Жажды желания...
Чтобы найтись, чтобы вскоре найтись всеми своими сущностями...
Всеми...
Своими na4alami na4al!
- Надо собираться, - говорит Лена.
- Надо суметь, - говорю я, - найтись...
- Надо, надо, - говорит Лена, - надеюсь, ты...
- Да, - говорю я, - вполне...
А катрен, а катрен!.. Или вот, скажем, катрен! Нострадамус? Ну, да! Этот француз что-то там предрекал... Мир прислушивался, внимал... Но теперь каждый знает, к чему это привело - ни к чему! Предсказывать - это, конечно, дар, тоже дар... Но что толку! Важно строить!
Я призываю!
Строить!
Abcabc... - Тинкины кирпичики
Накануне распятия мы с Жорой тоже пытались...
Да что уж теперь-то!..
Собственно, я и признаю себя жертвой! Моего неведения Тининого дара! Что же касается её созидательного, так сказать, нуменологического процесса со творения, то нет никаких сомнений - Тина не только записывает то, что диктует ей Небо (здесь она бы прославилась как переписчик, писец - у неё очень красивый почерк!), она и сама пишет. "Сама пишет!" - это, надо признать - призвание и, как сказано, - дар!
"Когда привратники ни при чём, когда уже ни во что не веришь -
Вдруг кто-то прошлый своим ключом Откроет (господи, Ты ли?) двери, Возьмет запястья в жестокий плен, Скользнёт ладонями как впервые
И брызнут алым на светлый пол Разбитых роз лепестки живые...".
Разбитых роз лепестки живые - это вечный и жестокий плен. Не так ли?
Должно быть, её архитектура каменщика... Но без песка, без цемента, без блоков и кирпичей, без стекла и бетона, без чугуна и стали... Без болтов и гаек, без гвоздей и заклёпок...
Без филигранных сварок...
И уж - ясное дело - никакого вам клея!
Должно...
Быть...
Гауди духа!
Тинка!..
Или сонет:
Не хвастай, время, властью надо мной,
Те пирамиды, что возведены
Тобою вновь, не блещут новизной,
Они - перелицовка старины...
И здесь пирамиды!
А если стих совершенно белый!
Давайте-ка разбираться!
Я как-то крикнул ей: "Ти, Ты Таааааа?!!!..". Три больших тэ! ТиТыТа!..
Она только засмеялась.
Вот так всё и случилось...
И другие трудности...
Да, привычно ору я, Эврика, нашёл!
Спросят: не много ли трудностей?
А как? А как вы хотели?! Труд... Без труда... Трудится Тина... ТТ... Тинин Труд... ТТ... Трудный... Как выстрел!..Сизиф отдыхает.
И... её труд - это узда! Да!..
Ёе Слово - пуля, сражающая наповал! А как вы хотели?.. И если ты способен, так уж вырос уже, что в состоянии эту её пулю поймать, ухватить, впустить в себя и прорастить в себе - значит и ты, Рест, - преображён! Вот я и пытаюсь с трудностями простучаться в этот божий дар... Перед тем, как поверить, я стараюсь просчитать... Хоть на арифмометре, хоть на плазменном компьютере - значения не имеет. Но чтобы забегали цифирки, цифирки... Чтобы затем это всё рассказать миру в цифровых технологиях. Хай-тек! Это вам язык современного мира! Так и нате вам... Тинкины ботинки...
Вот вам и квантификация дара.
Её выплеск души ("Я СВОБОДНА"!) поверг меня в унынье. А как же твои колоколь-чики бубен-чики... чики-чики... на твоих лодыжках-щиколотках?.. Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь... Динннн... Каждый твой шаг известен миру, каждое телодвижение - дииннн...
Тинннн...
Мои сердечные уговоры о том, что свобода - это...
Мои сердечные уговоры - вода сквозь пальцы...
"Разбитых роз лепестки живые...".
Да ведь - узда!..
Капкан!..
Хочешь высвободиться - отгрызи себе лапу.
"...свирепая отточенная нежность...").
Аннуначкина!..
Глава 16.
- ...а это ты читал? - спрашивает Лена.
Я не то что газет не читаю, ни газет, ни журналов... Я перестал покупать новые книги. Из гор груд того, что сегодня издаётся ничто не может меня удивить и уж тем более привлечь моё внимание, увлечь...
Пыль...
Я перестал перечитывать даже Чехова!
- Ага, - говорю я, - читал, читал...
Я это знал и без газет.
- Нет, ты представь себе, что через каких-то там пять-семь лет, вполне возможно, мы обретём бессмертие. И всё это ваши гены-гены...
Лена восхищена известием о том, что наши усилия по перепрограммированию клеток из высокоспециализированных в стволовые оценены и Нобелевским комитетом. Ха! Кто бы сомневался?! И ещё мне нравится, как она уже давно повторяет мои слова-паразиты ("каких-то там" или "вроде того", или "как-то там кое-как"). Нравится? Ну не то, чтобы... Мой птичий язык... Тина называет его филиппинским. Вроде бы как-то так! Едва терпит! Её угроза - "...и если ты ещё раз назовёшь меня словом-выродком (я назвал её "генийшей"), я тебя аннигилирую..." - заставляет меня выбирать выражения. Вот уже скоро лет эдак...
Лета как не бывало! Да-да, с самых первых дней нашего знакомства, с самых первых наших слов она установила планку. Вот я и прыгаю, пытаясь ухватиться...Зачем мне эта её планка? Чтобы допрыгнув, я смог повеситься?
- Это же вызов старению! - восклицает Лена.
Аннигилирую! Это на неё похоже!
- Хо! - восклицаю я, - старению! Самой смерти!
- Значит, всё что вы там заварили с вашими биофидбеками и квантификациями, с вашими нумено - и феноменологиями... Эта ваша каша из митохондрий и хромосом... И манифесты, и манифесты!..
- Абсолютно! - говорю я.
- Значит, не нужны никакие Пирамиды, никакие...
- Слушай, - говорю я, - пора вставать.
Лена ленится... Да и я не прочь поваляться в постели: субботу - Богу. А кто у нас сейчас бог - Елена! Я нащупываю какое-то полотенце, прикрываю глаза от слепящего солнца...
- Нет-нет, - говорит Лена, - это непостижимо!..
Или всё-таки Тинка?! Ах вы мои богини! Тинка, правда... Но где она, где?!!
- Лен, - говорю я, - помнишь, я тебе говорил...
Я ещё в начале лета рассказывал ей о наших успехах Джона. И вот она читает об этом в "Guardian". Сентябрь на дворе. Вот мы и начали считать своих цыплят. Алан Расбриджер, конечно, подлил маслица в огонь, мол, Great Britian, мол, Gurdon Institute... Это вам, знаете ли... Да, знай наших, да!..
Даже Тинка это заметила: "Время ждать холодов и считать цыплят".
John Bertran Gurdon! - имя, конечно!.. Помню, Жора так и не выиграл у него в теннис. У Джона было семь эйсов из десяти подач! Мы поражались - зачем ему заниматься какими-то там головастиками, если можно деньги грести лопатой, играючи в теннис? Играючись!..
Сэр Джон Бертран Гёрдон!
Имя! Имя, имя... Вот какими именами надо делать историю!
Тотипотентные, плюрипотентные, мультипотентные...
Клетки!..
Жора тогда ещё шутил: лови головастиков сачком и поедай пригоршнями... И не надо никаких "Виагр"! Тебя озолотят импотенты!
Олиго - и унипотентные...
Я обещал Лене с утра-пораньше продолжить рассказ.
- И что же, - словно прочитав мои мысли, спрашивает Лена, - и что же наш Жора?
Сейчас же я рассказываю ей о возможных вариантах потенции клеток, и Лена с интересом слушает. Стало быть, ей любопытно знать, что эти самые тоти-плюри-мульти-уни и олигопотентные возможности, вполне вероятно, можно обнаружить не только у клеток каких-то там головастиков, но и у человека. Поэтому я и рассказываю, удовлетворяя её любопытство, поэтому-то наш Жора и остаётся без чуткого внимания.
- Жора? - спрашиваю я.
- Да, Жора!..
А куда он денется? И что можно нового сказать о распятом - висит!.. Этот феномен уже изучен вдоль и поперёк! На то и наука! С тех пор как вдоль столбовых дорог... Да, египтяне, да, греки...Римляне?.. А то! И римляне, и римляне... Вдоль мостовых, по которым, бряцая мечами, щитами и латами, проходили легионы, не только Цезаря, но и Спартака. Я же это не уточняю специально для Лены, она это и сама прекрасно знает: Аппиева дорога (Appian Way, англ. или Via appia, - лат.) - самая значимая из античных общественных дорог Рима, начата в 312 году до н. э... Римская кладка. Иисуса тогда ещё не было и в помине.
Когда мы брели с ней по этой дороге прошлым летом, Лена удивлялась лишь тому, что между Римом и Капуей всего каких-то там 350 км. И по этой брусчатке легко могли проехать, не соприкоснувшись два воза. Мы ехали целых три дня - квадратные камни и сегодня... Памятники древнего некрополя... Остановки у каждого старого дерева, посиделки на обочине... А вот, а вот посмотри!..
Столбовая? Да уж, конечно!..
Чтобы прийти к необходимости Своим Плодоносным лучом зачать Иисуса Богу понадобилось ещё целых 312 лет! А мы сотворили своего за каких-то... Тоже, надо признать, немало... Прошла целая жизнь, надо признать.
Лена удивлялась лишь тому, что не сохранилось ни одного столба, ни одного креста, на котором мог бы быть распят сам Спартак.
- Прости, - говорю я.
Ни одного креста!
- Да, - говорю я, - даю слово!
Клясться я не собираюсь!
- Если бы Тинка была с нами, - говорю я, - ей бы тоже...
В чём, собственно, я должен поклясться?! В том, что Тина... Ещё чего!.. Тут не нужны никакие клятвы. И я же дал слово - не упоминать больше её имени до тех пор... До каких таких пор?! И почему я должен молчать?! Ещё чего!..
- Где, где была с нами, - спрашивает Лена. - В Риме?!
- С Жорой, - говорю я, - нет... тут уже... с распятым Жорой.
- Твоя вездесущая Тинка...
Я на это пристыжено молчу: Тина, и правда, всеядна и вездесуща! Камень подними - она там, дерево разруби - она там...
Так что ж!..
Богиня!
Почему же "пристыжено"?
- Скажи, - спрашиваю я, - а как тебе этот Аппий Клавдий Цекус?
Будто Лена с ним на короткой ноге.
- Гляди-ка, - говорит Лена, - ты будешь этим очарован!
Она смотрит на экран ещё какое-то время, затем выключает телевизор.
- Всё, баста! Встаём!..
" {http://www.google.com/aclk?sa=L&ai
=CzcGuuSCGUOSBAu3twQPhi4DYBMXWntMB3dqm4xCd94oGCA
AQASDijKkXULrN1L0DYKWuo4b8IsgBAakCJ3hE0YN1hT6q
BCJP0DTVbVleGiqAWPBI3HO6ScNSsX1LRsCisabsMczqwbDz&sig
=AOD64_3JZa6rxPcq4hMzaTStTq8aC9PCHg&adurl
=http://www.jichuan.sh.cn|品 级润滑脂} "
Это всё, что мне удалось рассмотреть на экране. Да, теперь об этом - на всех языках!..
- Жаль, что тебя там не было, - говорю я.
- Я же, - оправдывается Лена, - сам знаешь... Как я могла это бросить?
- Знаю-знаю...
Когда мы были у Джона в Кембридже, он рассказывал о своих последних опытах. Жора сразу сказал: "Это - Нобелевка!". Джо на это расхохотался! Конечно, и ему приходило в голову, говорил он, что этот непреклонный факт о возможности обратного превращения высокоспециализированных клеток в стволовые... В тотипотентные! Путешествие из старости в юность... В детство!.. Туда, где мир перед тобой, как на ладони... И Джону, естественно, приходило в голову, что эти опыты достойны...
- Ещё бы!..
- Вот и Жора это сказал. Мы понимали...
А мне тогда вот что пришло в голову: это и есть Тинкино Na4alo na4al! Да, это реальный путь к вечной молодости! Как это не высокопарно звучит. Эликсир бессмертия!.. Не надо никакой алхимии, никаких порошков или зелий...Никакого колдовства! Гены, гены, генчики... чики-чики... Тинка-Тиночка-Тинок... Ты булатный мой клинок! Как же ты так прозорливо?! Она ведь понятия не имеет о каких-то там триплетах и кодонах, о нуклеотидах, об азотистых основаниях, репрессорах и ДНК-полимеразах... Но как в корень-то!
Богу - богово, оказывается!
Дедифференцировка!
- Я бы с удовольствием, - говорит Лена, - посмотрела на вас - дважды нобелевских лауреатов...
- Трижды, - говорю я.
- Трижды? Разве уже трижды?..
Лена улыбается.
- Конечно, "трижды", - говорит она, - конечно-конечно. Ваша Пирамида соберет в будущем и все остальные премии, и по физиологии, и по химии, и по...
- И по миру, - говорю я, - это понятно. Премия мира у нас тоже в кармане. Вот увидишь! И даже по литературе... Мы же книжку напишем... Напишем!..
- ...на вас, чопорных, в чёрных фраках... Загляденье!..
- Еще будучи в Сан-Франциско, - говорю я, - у Яманаки в гостях...
Аннигилирую - это угроза жизни!
Клинок!
- Так вот, - продолжаю я, - ещё будучи в гостях у Синья Яманаки...
И даю Лене справку: "сотрудник Gladstone Institute of Cardiovascular Disease in San Francisco и профессор Kyoto Univercity".
- Сердечно-сосудистых заболеваний? - спрашивает Лена.
- Именно, - говорю я, - сердечно-сосудистых!..
Наши гены, считаю я, это тоже дела сердечные! И сосудистые! И Тинкины стихи тут на первейшем месте!
Ералаш полный, полнейший!.. Сам не понимаю, при чём тут Тинины стихи!
- Рест, время... Надо бежать...
Я мог бы теперь, когда Лена тянет меня за руку из постели, предупредить её об угрозе аннигиляции, полном исчезновении, если я вдруг, вдруг... Её спасительное "надо бежать" заставляет меня забыть Тинкину аннигиляцию.
- Бежать? - спрашиваю я.
Бежать, думаю я, опять бежать?.. Я много раз уже спрашивал себя: куда бежать-то?
- Да-да, - говорит Лена, - надо торопиться...