- Знаете, я не нашел упоминания о вас ни у Брокгауза с Эфроном, ни в Библейской энциклопедии, - сказал писатель.
- Наверное, составители не сочли историю моего тезки столь значительной, - усмехнулся Вечный Жид. - Может быть, оно и к лучшему так… Как знать?
- А что дальше? - показал рукою вниз Станислав Гагарин.
- Половина дела позади… Используя космическую энергию, я остановил для планеты Земля время. Потом перенес Землю на сутки назад, в прошлое. Сейчас планета пребывает в промежуточном состоянии, она как бы застыла между материальным бытием и эфирным н и ч т о. Одним словом, Земли п о к а не существует.
- А это? То, что мы видим внизу?
- Только изображение Москвы, схваченное и развернутое в зрительный ряд мгновение. За ним ничего нет… Его надо еще з а п у с т и т ь, Станислав Семенович.
- Так запускайте же, черт возьми! Чего вы медлите? - вскричал писатель.
"Я ведь так и не увидел собственный дом, - подумал Станислав Гагарин. - Мы ведь на Власиху не попали, хотя и были рядом. Как там Вера, Николай с Леной, внуки?"
- С ними все в порядке, - успокоил писателя Вечный Жид. - Власиху разрушения не постигли, сюда толчки не добрались. И потом - здешний узел внушительно укреплен… Центральный командный пункт стратегических ракетчиков - а это вам, как говорят русские, не хрен собачий!
- И этот, так сказать, хрен тоже сейчас того… В состоянии эфирного покоя, блаженного спокойствия Сфайроса? - спросил сочинитель.
- Увы, - подтвердил Агасфер. - Я же говорил вам: вся планета…
- И как же вернуть сие сферическое эфирное единообразие в грубое вещественное разнообразие? Извините, может быть, у вас другие термины и параметры, а я шпарю по варианту Эмпедокла.
- Еще один достойный провидец, с которым я вас как-нибудь познакомлю, - пообещал Вечный Жид. - Потерпите, Земля вернется в прежнее состояние… Чтобы з а п у с т и т ь время необходима бо́льшая энергия, нежели та, которую я затратил на то, чтобы о с т а н о в и т ь время, да еще пришлось сдвинуть его… Но сутки у нас с вами будут. За это время мы найдем тех, кто использовал против России сейсмическое оружие и устроил в Москве судороги планеты.
- Неужели такое оружие существует?
- К сожалению… И если мы не остановим их - ситуация повторится.
- И сестра милосердия…
- Снова погибнет… А с нею десятки и сотни тысяч погребенных обломками зданий, похороненных заживо в тоннелях метро Москвы. Можем ли мы с вами, писатель Земли Русской, допустить такое?
Ужас, охвативший Станислава Гагарина, лишил его дара речи, он сумел лишь в себе найти силы молча кивнуть.
- То, что уже произошло в столице, не поддается никакому описанию, - сказал Агасфер. - Поначалу я хотел вас разбудить, когда только о с т а н о в и л время, как бы законсервировал разрушенную Москву, хотел, чтобы увидели катастрофу собственными глазами. Но пощадил и вас, и ваших читателей. Довольно и того, что вы пережили в больнице на Каширке.
- Спасибо, - искренне поблагодарил писатель, хотя в душе его шевельнулось сомнение: не п р о с п а л ли по вине Агасфера нечто такое, что следовало бы увидеть самому и рассказать соотечественникам в романе.
- Вам еще многое предстоит пережить и перечувствовать, дорогой сочинитель, - улыбнулся Вечный Жид, тотчас же прочитавший мысли землянина. - Я попросту пощадил вашу психику. Возможности человека ограничены, увы… И того, что позволено Юпитеру…
- Не позволено быку, - закончил Станислав Гагарин. - Благодарю за опеку, и, наверное, вы правы… Но кому это было нужно?
- Врагам России. Ваша держава уникальна и неповторима. Она словно кость в горле у л о м е х у з о в, агентов Конструкторов Зла, с которыми Зодчие Мира ведут постоянную борьбу.
Силы Зла мечтают установить на планете Земля мировое господство, и мешает им в этом только Россия!
- Это мне доподлинно известно, - вздохнул Станислав Гагарин. - И как я мечтаю разоблачить заговор против Отечества!
- Землетрясение в Москве - составная часть заговора, - заметил Агасфер. - Я и прибыл сюда, чтобы помочь и вам лично, Станислав Семенович, справиться с локальным пока заговором, организованным по наущению л о м е х у з о в Федотовой и ее хищными янычарами, а также с заговором против России, всего человечества, ибо судьба России и судьба остальных землян неразделимы.
- Я готов на любые испытания, - просто сказал писатель.
- Мы в этом не сомневались… Но, кажется, надо з а п у с к а т ь время. Итак, мы встретились с вами 22 апреля 1992 года. Сейчас снова 21-е число, восемь часов утра… Поехали!
Казалось, что внизу ничего не изменилось. Но это только казалось. Станислав Гагарин будто изнутри ощутил, что б е с к а ч е с т в е н н ы й богоподобный эфир как бы сконденсировался в ощутимую организмом, рецепторами проник в физическую реальность.
Лежащая под ними Москва т в е р д е л а, превращалась в ч у в с т в е н н о воспринимаемую действительность, осязаемый континуум, где восстанавливались механические величины.
Корабль Агасфера, который Станислав Гагарин толком и не разглядел, висел над Лужниками, и с высоты трех километров столица Руси Великой, непоколебимый Третий Рим, его мощные просторы просматривались всеоглядно.
Еще мгновение, и писатель понял, что Москва обрела жизнь, время, остановленное могущественным Зодчим Мира, возродилось и потекло вновь.
- Жизнь продолжается, - сказал Вечный Жид. - Как любил выражаться ваш бывший правитель: процесс пошел…
- Тьфу! - сплюнул Станислав Гагарин. - В доме повешенного не принято говорить о веревке, а вы, партайгеноссе Агасфер, заговорили о палаче…
- Тут всё сложнее, - совсем по-человечески вздохнул пришелец. - Меченый генсек, антихрист, этот агент л о м е х у з о в скорее намыливал веревку и помогал набрасывать на шеи соотечественников удавку. А затягивали и продолжают затягивать ее другие…
- Кто они? - спросил писатель.
- Для этого я здесь и появился… Попытаемся вместе ответить на этот вопрос. Вы готовы, верный сын России?
- Служу Отечеству, - ответил Станислав Гагарин.
VI
Когда писатель вернулся в больницу, ничто не напоминало там о случившемся недавно разгуле подземной стихии.
Впрочем, никаких следов и не должно было остаться, ибо планета Земля, отброшенная в прошлое, проживала эти сутки повторно. Катастрофе предстояло еще разразиться, если Великий Жид не сумеет найти тех, кто применил сейсмические силы, и не выбьет чудовищное оружие из рук пособников галактических посланцев Зла.
И снова было двадцать первое апреля, уже исполнилось восемь часов утра, сосед Колпаков оставался Колпаковым, а не принявшим его обличье Агасфером.
Сейчас Андрей Васильевич заглянул на гагаринскую половину и спросил:
- За газетами пройтись не желаешь, Семёныч?
В невинном предложении не было ничего предосудительного, и писатель вознамерился было ответить согласием, но в сознание неожиданно проник голос Фарста Кибела, Вечного Жида:
- Откажитесь! Вам необходимо выйти из палаты одному. Сделайте это минут через пять после ухода соседа. Пройдите садом до подземного перехода и сядьте в стоящий там серый м о с к в и ч с номером 90–12 МЕН.
Станислав Гагарин с некоторой досадой поджал нижнюю губу.
"Начинается! - недовольно помыслил он. - Таинственные м о с к в и ч и, погони, перестрелки… Не дадут спокойно долечиться, небожители Вселенной. Лучше бы помогли мне артериальное давление понизить, кудесники".
Вслух писатель произнес:
- Сходи сам, Васильич… Мне позвонить необходимо к сроку. Захвати "Совроссию" для меня.
- Непременно, - отозвался сосед Колпаков и удалился.
Писатель глянул на часы. Было шесть минут девятого. В одиннадцать минут он покинет больницу.
"Надеюсь, завтраком меня накормят, - усмехнулся сочинитель, - а к врачебному обходу вернут в палату".
…В него стреляли, когда Станислав Гагарин шел по аллее сада. Стреляли, как он сообразил потом, из бесшумного с т в о л а, звука выстрела писатель не расслышал, но в этот момент нечто ударило его под коленку, сочинитель споткнулся, и пуля пролетела мимо виска, свист её, мгновенный и многозначительный, отчетливо втемяшился в сознание несостоявшейся жертвы.
"Будут стрелять еще!" - сообразил Станислав Гагарин и быстро рванулся вперед, согнув руки в локтях, вроде как срываясь в обыкновенную физкультурную пробежку, ни дать, ни взять американский президент во время популистского тренинга у Белого Дома.
Бежал сочинитель невидными со стороны зигзагами, стремясь постоянно изменять положение собственного тела в пространстве, так и не сообразив, откуда стреляли в него.
Никакого свиста пуль услышать ему более не довелось, тут и м о с к в и ч завиднелся правее подземного перехода, автомобиль, как и положено, стоял носом в сторону центра Москвы, но водителя не было видно.
Чётко выполняя указания Агасфера, Станислав Гагарин добежал до м о с к в и ч а, который имел номер его собственной машины, рванул на себя правую заднюю дверцу и плюхнулся на сиденье, он всегда ездил именно с этой стороны.
"Дудки, - сказал себе Станислав Гагарин, - в последний раз усаживаюсь здесь. Менять позицию надо, менять! Давно уже вычислили ее те силы, которые жаждут при случае ухайдакать писателя Земли Русской…"
Он принялся было размышлять о том, что теперь ранг сочинителя тесен ему, судьба довольно расширила привычный статус, повернув житие Станислава Гагарина в немыслимые фантастические приключения, подключив к решению глобальных задач, имеющих целью судьбу Отечества, а может быть, и судьбу планеты.
"Тяжела ты, шапка Мономаха!" - успел ухмыльнуться Станислав Гагарин, и тут же вздрогнул, когда "Москвич" сорвался вдруг с места и резво побежал по Каширскому шоссе.
Место водителя оставалось пустым.
- Извините, - возник в сознании голос Агасфера, и вслед за этим за штурвалом материализовался Вечный Жид.
Левую руку он вальяжно держал на рулевом колесе, а правую полуоборотясь к пассажиру, протягивал Станиславу Гагарину, не успевшему обалдеть от нового фокуса Зодчего Мира.
- Не успел, знаете ли, принять земное обличье, - несколько виноватясь, пояснил тот. - Уточнял по нашим каналам место нынешней встречи.
- А про ГАИ не подумали, - упрекнул его смягченно укоризненным тоном писатель. - Т а ч к а летит по шоссе без водителя за рулем… Потрясный кадр для ментов! Кстати, вы слишком гоните машину, Фарст Кибел.
- Резонно, - согласился Вечный Жид, сбрасывая газ и перестраиваясь правее. - Времени у нас вагон и маленькая тележка. Тише едешь - дальше будешь.
Сочинитель неопределенно хмыкнул.
- О завтраке не беспокойтесь, - добавил Вечный Жид, откликаясь на мысленный вопрос пассажира. - Ваши привычки мне известны… Скоро кофейку попьём. А для вас чай соорудим. Годится?
"Хреново, - подумал Станислав Гагарин. - Значит, мне так и оставаться г о л ы м? Без ущелины, в которую можно было уйти с сокровенными мыслями… Перспектива, я вам доложу!"
- Обижаете, Папа Стив, - вслух произнес Агасфер, снова с улыбкой отворотясь к писателю. - Отказываете мне в чувстве такта? Сокровенное мыслящего существа - для нас т а б у. Я читаю ваши мысли исключительно для ускорения контакта, не более того. Для пользы дела, так сказать.
- И на том спасибо, - отозвался Станислав Гагарин.
Остановились на Пушечной улице, аккурат у церквушки, через которую год назад проходил писатель, навещая Валерия Павловича Воротникова, который руководил ф и р м о й, занимавшей приличного размера здание, выстроенное внутри квартала.
Писатель подумал было, что чересчур многолюдно здесь, б о й к о е место, пристрелянное н а р у ж к о й, а в том, что он вовлекся в нечто такое, где без осмотрительности не обойтись, Станислав Гагарин не сомневался, но тут передняя правая дверца распахнулась, и размышления сочинителя прервались.
В салоне появилась молодая женщина, и это удивило писателя. На участие в их делах прекрасных созданий, да еще и натуральных блондинок - гагаринская слабость! - Станислав Семенович не рассчитывал.
- Меня зовут Верой…
Молодая женщина повернулась, открыто и весело улыбаясь, к писателю, протянула руку, которой Станислав Гагарин с готовностью, стараясь сделать сие поэлегантнее, коснулся губами.
- А вас я знаю, - продолжая улыбаться, заманчиво, но без кокетства, промолвила на редкость естественная блондинка да еще и с синими глазами. - Вы - Станислав Гагарин. Любимейший мой писатель…
- Станислав Семенович, - угрюмо поправил новую в сем авантюрном деле фигурантку сочинитель. В том, что оно будет-таки рискованным, герой наш не сомневался.
Поправил же он деваху вовсе не из-за того, что она назвала его по имени и фамилии, без отчества. Писателей обычно так и называют. Лев Толстой, Александр Герцен, Михаил Булгаков… Он и сам представлялся так же, вызывая тем неудовольствие Веры Васильевны, супруги, считавшей, что именование без отчества как бы м а л ь ч и́ ш и т, принижает достоинство вовсе не молодого уже спутника ее жизни.
А буркнул он из-за смущения, которое возникло в Станиславе Гагарине, когда его назвали любимейшим писателем. Так сочинителя еще не обзывали, и хотя стало ему ужас как приятно - ну кто из творцов швырнет в письме́нника булыжник или даже малую г а л ь к у! - а все-таки природная скромность в писателе неизбыла. И по правде сказать, не баловала его действительность подобными признаньями.
- Извините, Станислав Семенович, - мило повинилась молодая с синими глазами. - Но вы зовите меня без отчества… Ладно?
- Мне звать вас по имени - одно удовольствие, - подобрел, улыбаясь, писатель. - Вы тёзка моей супруги…
- Знаю, Станислав Семенович, все про вас знаю…
"Не землячка ли Агасфера часом? - с тревогой подумал Станислав Гагарин. - Еще и эта примется читать мысли…"
"Успокойтесь, - возник в сознании Фарст Кибел, и Агасфер тронул машину с места. - Вера - нормальная женщина".
Возникла пауза, автомобиль покатился по Пушечной улице, а Вечный Жид закончил мини-характеристику спутницы словами: "И ничто человеческое ей не чуждо".
- Утешили, - вслух произнес Станислав Гагарин, и Вера повернулась к нему с переднего сиденья.
- Вы что-то сказали? - спросила она.
- Утешили, говорю… Скрасили серое существование старого и больного человека, сбежавшего из писательской лечебницы в неизвестном направлении.
- Сейчас все узнаете, - вклинился Вечный Жид, по-своему понявший реплику писателя. - Едем в ЦДЛ. Там нас ждут п о м о щ н и к и, с ними и поговорим.
На Герцена, бывшей Большой Никитской, было пустынно, время-то вовсе раннее, тихо и мрачновато.
В просторном фойе, где вывешивались вернисажные полотна, их ждали двое мужчин.
Едва наша троица возникла в широком проходе, как оба неприметных на вид мужчин средней интеллектуальной наружности, чиновники не слишком высокой руки по внешнему обличью, разом поднялись и двинулись навстречу. Один из них, чернявенький такой, лицо его показалось сочинителю знакомым, широко заулыбался и загодя протянул руку для приветствия.
Второй, светловолосый и голубоглазый детина, напоминавший и Николая Юсова, и кого-то из прибалтийских друзей Станислава Гагарина, замешкался, отстал от чернявенького на шаг, а то и на два, это смотря как, понимаешь, мерить, какими шагами…
- Здравствуйте, Федор Константинович, - приветствовал первый мужик Вечного Жида, и писатель понял, что Фарста Кибела знают здесь под вполне земным именем. - Здравствуйте, товарищи…
Последнее относилось уже к ним с Верой.
Прибалтиец энергично, вовсе по-южному, закивал, что не вязалось с его внешностью архиспокойного увальня.
- Знакомьтесь, - спокойно пожимая руку мужчинам, проговорил Фарст Кибел. - Работать нам вместе… Нашу спутницу зовут Верой. А писателя Гагарина нет нужды представлять.
- Конечно, конечно! - зашустрил чернявенький к е н т, здороваясь с письме́нником, сильно стискивая при этом его ладонь. - Станислава Семеновича читали и шибко уважаем… Я и на просмотре вашего фильма "Без срока давности" в нашем клубе имел честь присутствовать… Вы мне еще и автограф на "Янусе", значит, того…
Поскольку единственный клуб, где сценарист Гагарин был с мосфильмовской картиной, назывался именем Дзержинского, Станислав Семенович сразу вычислил, какое ведомство тот представляет.
Звали брюнетистого Олегом Геннадьевичем. Фамилию новый знакомец не объявил.
Зато его спутник так прямо и брякнул:
- Подполковник Вилкс, Юозас Стефанович. Из ГРУ…
"Ни хрена себе хрена, - мысленно ухмыльнулся писатель, вспомнив любимую поговорку профессора Урнова, с которым подружился в голицынском Доме творчества. - Один с Лубянки, второй из Главного разведывательного управления Генштаба. Что, с о с е д и решили объединиться?"
- Дело серьезное, Станислав Семенович, - сказал Вечный Жид, увлекая всех ближе к окну и к низкому столику, придвинутому к огромным мягким диванам.
- Достаньте карту, Олег Геннадьевич, - попросил звездный пришелец, и товарищ с Лубянки мгновенно извлек из скромного к е й с а карту Подмосковья.
- С вашего разрешения, - почтительно обратился он к Фарсту Кибелу. - Юра доложит оперативную обстановку.
"Прибалтийский Волков - не родственник ли моего Януса?" - подумал сочинитель, откашлялся и принялся рассказывать страшные вещи.
…Довольно быстро Станислав Гагарин сообразил, что оба с о с е д а - так взаимно называют друг друга работники государственной безопасности и военной разведки - вовсе не осведомлены о внеземной ипостаси существа, которого называли Федором Константиновичем.
Они считали его полномочным представителем Совета безопасности, личным эмиссаром и доверенным лицом Президента. Убеждения их несколько разнились. Олег Геннадьевич, носивший звание полковника еще до августа прошлого года, держался демократического крыла, ничего практически не сделав для укрепления собственной карьеры, хотя и не вылетел в отставку, как многие его коллеги. "Воротников, к примеру", - усмехнулся сочинитель.
Разочаровавшись в д е р ь м о к р а т а х, Олег просто служил России поелику возможно, а привлеченный к д е л у Вечным Жидом, полагал, что исполняет служебный долг, хотя и нетрадиционно - работая через голову начальства.
Но ведь не сразу же он перескочил сюда, оказавшись в писательском г а д ю ш н и к е, пресловутом Писдоме?! Сколько раз Олег пробивался с жуткой информацией к шефу, рискуя быть отправленным в психушку!?
Да что там говорить… Хорошо хоть, что этот симпатичный, хотя и явно кавказского типа, товарищ из Совета безопасности вышел прямо на него. Видимо, кто-то из друзей-приятелей в конторе с т у к н у л Президенту, минуя традиционные каналы. И то хлеб…
И Юозас Вилкс, или Юра, как называл его с о с е д с к и й коллега, гэрэушный офицер, близкий по убеждениям полковнику Алкснису, с о ю з н и к и д е р ж а в н и к, рассказывал о сути заговора против России: