Кэрл грустно вздохнула, ей было жаль их. Она знала, как им хочется детей, но ничего пока не получается. Они просто обожают друг друга, но их родители переживают, бездетность может повлиять на будущие их отношения.
Кэрл задумалась. Практически в каждой семье есть проблемы. Ну, почему это так происходит? Не одно, так другое. Салли после работы обещала зайти к ней. Она сейчас единственная, с кем ей хочется общаться. После того, как ее брат, Рони, рассказал ей последнюю новость о Тони, что уже несколько лет он находится под программой защиты свидетеля. И только он сам может прийти к ней, если того пожелает. У нее совсем опустились руки.
Смотря на фотографии, она пыталась вспомнить образ Тони и сравнить его с кем-нибудь из похожих парней. Иногда она ясно видела его лицо, его робкий взгляд, темную шевелюру.
У него были черные блестящие волосы, зачесанные налево, по бокам на голове они почти скрывали уши, и только мочки выглядывали из-под них. Она улыбнулась, вспомнилось, как она хотела дотронуться до них пальчиком. Мочки были такими аккуратными, красивыми, розового цвета. Понятно было – Тони покраснел от волнения. У нее тогда появилось мимолетное желание, поцеловать их.
У него были лукавые выразительные глаза с длинными ресницами, почти прямой нос, едва заметно загибающийся к низу. Он не был маленьким, и большим его нельзя было назвать. Гладко выбритое, овальное лицо. Ей нравились такие лица. Но среди своих знакомых она не находила схожих.
На душе у нее стало невыносимо. Она пыталась понять себя, но не могла объяснить, почему этот парень запал в ее сердце. Разве мало у нее поклонников, что в нем такое, чего нет в других, почему она так страдает? Разумеется, Кэрл, позже разберется в своих переживаниях.
Там, в банке, Кэрл по-другому посмотрела на Тони, сделала свой выбор. Она свыклась с мыслью, что он принадлежит ей, и она ответственна за него. А когда Тони начал играть со смертью, она злилась на него и переживала. Он вел себя, как безрассудный капризный ребенок, и ее чувства к нему незаметно переросли в материнские. И, как всякая любящая мать, готовая на все, ради любимого создания, она не успокоится, пока не убедится, что с ним все в порядке, и ему ничего не угрожает. Его образ, вместе с любовью и ужасом, который она испытала, впитался в ее сознание и овладел им.
Кэрл услышала голоса в прихожей. Наконец приехала Салли. Она посмотрела на часы. Было восемь вечера. Ей стало немного неловко. Бедняжка, наверное, не успела зайти домой. Хорошо, что ее парень Джонни, сейчас на соревнованиях. Салли поднялась в ее комнату, они обнялись.
– Подружка, мне так жаль тебя, – сказала она, лаская рукой плечо Кэрл. – У меня есть для тебя хорошая новость, – сказав это, она замолчала. Мама Эмми все поняла. Она вошла в комнату с ней, и все это время молча любовалась подружками. Надо дать девочкам посекретничать.
– Я сейчас принесу ваши любимые пирожные.
Девушки рассмеялись. Салли обожала испеченные Эмми лакомства. Кэрл терпеливо ждала, стараясь скрыть свое волнение. Салли начала издалека:
– Кэрл, я знаю, что ты католичка и по воскресным дням посещаешь церковь. Тебя уважает пастор, и любят прихожане. И вообще, тебя и меня воспитали в набожности.
Кэрл внимательно, не отрывая глаз, слушала ее, стараясь понять, к чему это она.
– Салли, – прервала она ее, – говори напрямую, не тяни, не мучай меня.
– Кэрл, – неуверенным голосом сказала Салли, – нам с тобой нужно посетить ясновидящую.
От ее слов она заерзала в кресле, посмотрела виновато на стену, где висело распятие, и немного поколебавшись, спросила:
– Салли, ты во все это веришь? – ее красивые глаза прищурились.
Салли пожалела о своем предложении. Но на свое удивление, Кэрл сама спросила:
– Ты уже знаешь, где можно найти эту ясновидящую?
– Да, да, Кэрл, я знаю. Мои знакомые недавно пользовались ее услугами, и она им помогла.
Тут вошла мама Эмми, девочки оживились. Столько вкуснятины на подносе! Они были похожи на двух первоклашек. Эмми смеялась от удовольствия. Стали пить чай и угощаться. Кэрл предложила Салли переночевать у них дома, им хотелось посудачить. Салли позвонила своему парню и родителям и предупредила их, что сегодня будет ночевать у подруги. Всю ночь девочки хихикали и заговорчески шептались.
3
Дверь открыла невысокая женщина в черном одеянии, латиноамериканской внешности. Ее полное, бледное лицо было наполовину покрыто белой вуалью. Большие черные глаза смотрели глубоко, и видели насквозь. Сразу же, с порога девушкам стало ясно, что они обратились по правильному адресу.
Она слегка кивнула на приветствие, молча повернулась, всем своим видом показывая, что нужно следовать за ней.
Первой вошла Салли, за ней, Кэрл, держа ее за руку. Дверь сама захлопнулась за ними. От этого резкого хлопка им стало не по себе. Они шли по узкому коридору, где на стенах, по обе стороны их сопровождали зажженные свечи. Салли шепнула на ухо Кэрл: "Как в кино". – "Я, как раз, сейчас об этом подумала". Их руки крепко сжались. Обоих охватило какое-то мистическое волнение.
Войдя в дверь, в конце коридора, они оказались в просторной комнате, где в центре стоял круглый стол, а на нем стеклянный шар. Два светящихся окна были глухо задернуты грубыми коричневыми гардинами. Стены, вокруг, были увешаны зеркалами. От неожиданности, девушкам показалось, что в комнате присутствуют еще люди. Наконец, с трудом узнав свои отражения, они немного успокоились. Большие темные очки и шелковые платки изменили их до неузнаваемости. Кажется, они немного перестарались.
Сев за стол, ясновидящая положила руки перед собой, Кэрл и Салли последовали за ней. Она предложила им снять очки и сосредоточиться. Все втроем взялись за руки. Встретившись глазами с Кэрл, ясновидящая медленно произнесла:
– Ты хочешь узнать о своем друге, кто он, откуда пришел, и где сейчас, – задыхаясь закончила она, как будто ей не хватало воздуха.
Кэрл сильно сжала руку Салли. Салли, с испугом в глазах и удивлением, покачала головой, давая понять, что она не при чем, она сама, здесь, в первый раз.
Совсем другим голосом ясновидящая предупредила Кэрл:
– Ты должна внимательно смотреть на шар, тебе это нужно, ты там многое увидишь и узнаешь о своем прошлом. Все, что тебе необходимо, ты запомнишь, а остальное сотрется из памяти. Я начинаю, я начинаю! – она стала странно покачиваться всем туловищем, держа их за руки.
Внезапно Кэрл почувствовала, что она проваливается. Появился шум, как если бы ладонями закрыть себе уши. Постепенно он стал похож на прибой. Она стремительно неслась вниз, по крутой горе, казалось, сейчас она разобьется о проносящиеся мимо скалы. Она попыталась остановиться, но кто-то невидимой рукой толкал ее вниз. Она побежала еще быстрей. Внизу вырастает глухая стена. "Вот, теперь все, все будет кончено", – пронеслась у нее мысль. Но в самый последний момент, какая-то сила, схватив ее, с большой скоростью подняла к облакам. Она летит, ей приятно и легко. Она ничего не боится, внизу расстилаются знакомые красивые места. Она пролетает над городами, некоторые из них исчезают, другие меняют свой облик. Как птица, плавно кружа, спускается на древний город. Кругом незнакомые ликующие лица. Она понимает, что находится в Колизее, в Древнем Риме. Ее внимание привлекает молодая девушка, одетая в красную тунику. "О, Боже! Это, же я!" Рядом с ней сидят вельможи, одетые в белое. Каким-то образом, все происходящее ей становится известным. Сегодня бой гладиаторов, последний бой и ее жених, Океанус, станет свободным. Они поженятся. Глашатай объявляет:
– Для утехи публики, будут драться четыре гладиатора, двое против двоих!
Он просит публику, по возможности, быть снисходительными к ним, жизнь бойцов в их руках. Присутствующие на трибунах радостно ревут.
Выходит первая пара, приветствует публику. Клянутся драться отважно, без жалости. В одном из них она узнает своего жениха, Океануса. Он поворачивается к ней, чтобы поприветствовать свою любимую. Увидев его лицо, Кэрл вздрагивает, она хочет кричать, но не может. Холодный страх овладевает всем телом. В гладиаторе Океанусе она узнает Тони.
За ними вышла вторая пара. Она тоже проходит круг почета по арене, приветствуя всех.
Трибуны ревут, в предвкушении крови. Когда гладиаторы проходят мимо нее, в одном из них, которого все называли Палумб, она узнает своего брата Рони.
Бой начинается. Кэрл закрывает руками глаза, но успевает заметить, что Тони сражается против напарника Палумба, а он бьется с его напарником. Идет жестокая схватка, все четверо окровавлены.
Первым падает окровавленный Палумб, он тяжело ранен. За ним, как подкошенный, рухнул напарник Тони. Бой продолжают двое гладиаторов. Трибуны недовольны. На их взгляд, зрелище слишком быстро заканчивается. Кэрл с трудом заставляет себя посмотреть на жестокое побоище. На арене остался один Тони. Он подходит к раненому Палумбу, ждет решения трибун.
Опьяненные кровью, разгоряченные боем, они требуют смерти Палумба. Тони колеблется. Он сам обращается к окружающим, просит о милосердии для раненого. Взамен он согласен провести еще несколько боев. Он отходит от раненого, хочет покинуть арену.
Она замечает, как один из вельмож, подзывает к себе телохранителя, дает ему указание. Кэрл понимает, что сейчас произойдет. Она кричит ему, но не слышит собственного голоса. Пронзенный в спину, насквозь копьем, Тони закрутился на месте. Его лицо искажено от боли. Он пытался левой рукой дотянуться до древка копья и вытащить его из спины, но все попытки безуспешны. Полностью обессиленный, падает на колени. Ему удается правой рукой сломать, выходящий из груди конец копья. Из последних сил, он поворачивается и смотрит в ее сторону, и падает лицом вниз. Кэрл показалось, что он успел ей улыбнуться. Как в тумане, теряя сознание, она видит в поле одинокую девушку, оплакивающую могилу своего жениха. Кэрл пытается приблизиться к ней, разделить ее боль. Вновь какая-то сила подхватывает ее, и она стремительно удаляется от самой себя, пролетая сквозь века.
Перед ее глазами вновь проплывают кровавые события. Она видит раненых и убитых воинов в рыцарских доспехах. Себя, оплакивающую знакомое лицо. Переносясь на многие годы вперед, видит современные войны. Европу сороковых годов, молодого раненого солдата, умирающего у нее на руках. Трагедия снова повторяется, у нее сердце сжимается от горя. Она кричит от боли. Салли испугана, она успокаивает Кэрл:
– Все, все, Кэрл, успокойся.
Медиум принесла ей воды.
Кэрл, тяжело дыша, рассматривала комнату, надеясь еще кого-то увидеть. Она закрыла лицо руками, пытаясь вспомнить все, и плакала. Ясновидящая посоветовала ей не скрывать свои чувства. Лучше расслабиться, тогда душе станет легче.
Когда она пришла в себя, медиум пояснила ей. В ее парне поселился дух воина. Затем, задумавшись, добавила: "Усталый дух. Много столетий он ищет тебя, а найдя, погибает у тебя на глазах. Эта ваша встреча, последняя. Больше вы никогда не встретитесь на Земле. Если тебе удастся его найти, у вас появится возможность разорвать замкнутый кровавый круг".
***
Вернувшись домой, Кэрл, обняла родителей, попросила не беспокоить ее и поднялась к себе. Ей хотелось остаться одной, осмыслить пережитое. Перед ее глазами вновь проплывали события. Временами казалось, что она сегодня вообще из дома не выходила, все это сон. Поджав ноги, сидя в кресле, Кэрл незаметно уснула. Мама Эмми накрыла ее одеялом. Материнское сердце болело. Она не знала, чем еще может помочь дочери. Во сне Кэрл плакала, называла незнакомые имена, о чем-то просила Тони. Отец несколько раз поднимался проведать ее. Проснувшись, увидев рядом с собой маму, она упрекнула ее.
– Я только вошла, Кэрл. Ты звала кого-то. Мы с отцом забеспокоились.
Она вдруг стала вспоминать увиденное. Как они с Тони выходят из банка, вот, к ним подходит пожилая супружеская пара. Мужчина передает ей свою визитку и просит передать ее Тони, когда тот полностью придет в себя. Она стала вспоминать слова пожилой женщины.
Обняв Тони, она пригласила его в Рио. Кэрл еще раз вспомнила, как, прежде чем сунуть визитку ему в карман, она успела пробежать глазами по ней. Ее тогда удивила фамилия владельца. "Как же его звали? Вспоминай, вспоминай! – напрягала мысли она. – Есть! Вспомнила! Анасис, Дино Анасис. Это очень знаменитая фамилия известного миллиардера. Наверное, однофамилец. Если бы не эта деталь, ей, возможно, не удалось бы вспомнить".
Постепенно успокоившись, она стала трезво рассуждать. Если за столько времени, он не появился, вероятно, он уехал к ним. Звонок телефона прервал ее мысли.
– Здравствуй, Кэрл. Это Рони. У меня есть для тебя новость. Этот парень выехал в одну из латиноамериканских стран.
– Спасибо, спасибо тебе, Рони, – резко прервала она его. – Ты сегодня зайдешь вечером? Вот тогда и поговорим.
Положив трубку, она еще некоторое время, молча, смотрела на нее. "Значит, я правильно догадалась". У нее на сердце стало легко. Он не приходил, потому что его просто нет в этом городе. Ее охватила уверенность, Тони обязательно вернется, иначе не может и быть, иначе, зачем все это – твердила она себе. Сейчас просто нужно спокойно ждать. Вернуть семье утраченное спокойствие.
***
Вечером, за ужином собралась вся семья. Желание Кэрл, выйти на работу, было встречено вздохом облегчения. За столом царило праздничное настроение. Семья вновь научилась улыбаться. Рони обратил внимание, что сестра смотрит на него, каким-то странным изучающим взглядом. Словно хочет сказать: "Я знаю о тебе то, что неизвестно тебе самому, но не решаюсь сказать". После ужина, провожая брата, она спросила его:
– Тебе удалось вспомнить, где ты раньше видел Тони?
– Нет, Кэрл, – озадаченно ответил Рони. – Я много раз думал об этом случае. Иногда кажется, что вот-вот вспомню, а потом, внезапно все исчезает из памяти. У меня даже голова разболелась. Я больше даже и думать не хочу об этом.
Сказав это, он осекся:
– Извини, Кэрл. Я не хотел обидеть твоего Тони.
– А ты веришь в реинкарнацию? – осторожно спросила она.
– Ах, вот ты о чем, – усмехнувшись, Рони поцеловал сестру. – Конечно, верю.
Его реакция была такова: "Если это тебе помогает, я готов тоже поверить, ты только с ума не сходи". Попрощавшись с родителями, Рони ушел.
4
Новость о возвращении Кэрл быстро распространилась по всей редакции. Коллеги вели себя так, как будто за эти дни ничего не произошло. Хорошо поработал штатный психолог. Никто ни о чем не спрашивал ее. Просто обычный рабочий день, хотя она с беспокойством ждала другого. Кэрл поняла, окружающие люди хотят сберечь ее чувства.
Просмотрев ряд репортажей, решила зайти в дирекцию, чтобы обсудить несколько тем. Шефом редакции был мистер Коллинз, седовласый мужчина, с внешностью добряка, в нем все располагало. К нему относились с большим уважением. От его чуткого взгляда ничего не могло ускользнуть. Он был всегда в курсе всех событий. Работников в редакцию нанимал сам, лично. Ценил в них трудолюбие и профессионализм. Его девизом было: мы должны быть на месте за пять минут до события. И тут же добавлял: репортажи не должны вредить обществу. Все давно догадывались, что он готовит Кэрл себе в преемники.
Встав с места, он радостно приветствовал ее. Обняв по-отцовски, он пригласил ее сесть. Кэрл была тронута его вниманием. Наполняя ее чашку кофе, он заботливо рассказал ей, как вся редакция переживала за нее, и все рады ее возвращению. Затем, быстро перевел разговор в рабочее русло, всей интонацией подчеркивая, сейчас у него мало времени, чтобы обсудить произошедшее с ней событие. Но они обязательно к этому вернутся. Ей было приятно, что даже на таком высоком уровне, люди относятся к ней с пониманием.
– Кэрл, я хочу предложить тебе съездить в командировку. Нам нужны репортажи о парламентских выборах, которые должны состояться через месяц в Бразилии.
От неожиданности, у нее сердце замерло. "Тони!" – пронеслось у нее в голове. Беседуя до этого, она забыла о нем, просто устала думать. И вот, опять все снова. Но ее встревожило не только это. Она смотрела на шефа и не могла понять, что происходит с ней. Воспоминания накатывали волнами. Его лицо. Она смотрела в него пристально. О, Господи! Это же лицо того вельможи, приговорившего в Колизее гладиатора – Тони к смерти.
На сердце было ужасно. Ее мысли стали отягощаться тревожными воспоминаниями. Она не могла сосредоточиться. Было видно, что ее руководитель в легком смятении, старается угодить, уловить ее желание. Поспешно встав, она поблагодарила его:
– Да, я обязательно съезжу, обязательно. Извините, если Вы не против, я хотела бы уйти.
– Да-да, конечно, – встал со своего места шеф. Проводив ее до двери, напомнил еще раз:
– Кэрл, последнее слово за тобой. Если решишь не ехать, поедет кто-нибудь другой.
– Нет-нет, ни в коем случае. Я обязательно съезжу.
На душе у нее было тяжело. Размышляя о превратностях судьбы, Кэрл шла по коридору. Тогда ей удалось слишком хорошо разглядеть лицо вельможи, приказавшего убить Тони. Оказалось, в этой жизни, они работают вместе. И по иронии, теперь он сам того не подозревая, дает ей возможность, еще раз встретиться с Тони. Она стала воспринимать это, как знамение судьбы. От этого у нее дух захватывало.
5
Вот уже больше недели Тони проживает в Рио. Устроившись в гостинице, недалеко от пляжа, целыми днями плавает, и почти каждый день играет в пляжный футбол. За короткое время он подружился с местными завсегдатаями. Ему нравилась местная публика. У него было всегда хорошее настроение.
К своему удивлению Тони обнаружил, что ничем не отличается от местных. Его кожа стала смуглой. В первый же день он обратил внимание, что хотя здесь почти такой же Вавилон, как и в Нью-Йорке, но тут большинство людей похожи на него, все брюнеты и брюнетки.
Весь гостиничный персонал обожал его. Он никогда не скупился на чаевые. Через несколько дней, когда все привыкли, к нему стали относиться, как к своему. Дело доходило до смешного. Каждый считал своим долгом, бесплатно подвезти его к морю и приглашал пообедать. Ему приходилось иногда придумывать причину, чтобы вежливо отказаться от приглашения. Ведь за столом, всегда кто-нибудь да спросит о нем, о его жизни. Он не собирался ни перед кем широко раскрывать душу, а врать или сочинять ему не хотелось.
Сдав ключи от гостиничной комнаты, он собрался к морю, к своим новым знакомым, чтобы вместе со всеми прожить еще один похожий день. Ему не было скучно, вокруг было много красивых девушек.
– Сеньор Тони, сеньор Тони, задержитесь. Нам надо поговорить.
– О чем, – с удивлением спросил Тони.
Перед ним стоял знакомый служащий гостиницы. Он его знал, это был самый вежливый из всех.
– Сеньор Тони, это в Ваших же интересах.
– Да, ну говорите, я слушаю.
– Сеньор Тони, – продолжал он с волнением, – я знаю, что Вы, американский шпион!