Когда помещение банка полностью проветрилось, картина стала проясняться. Контратакующих полицию не было. Стены и потолки банка были похожи на учебное здание для подготовки антитеррористических групп. Люди валялись на полу, покрытые пятисантиметровым слоем штукатурки. Казалось, летом, внутри банка выпал снег. Никто не издавал ни единого звука, хотя от всего этого следовало бы стонать. Но заложники опасались, что узнав, что остались живые начнут стрелять и по ним. Лучше притвориться мертвыми.
Тем временем к полиции подоспело подкрепление. Был слышен гул танков, подъехавших к зданию банка и топот ног, спрыгивающих на землю. Осторожно, с опаской озираясь, в дверном проеме появились вновь прибывшие, полицейские. Удивленные и раздосадованные встретившей их обстановкой, они уставились на своих коллег, суетившихся над раненым. Было видно, что их услуги не нужны. Они, кажется, опоздали. Первых освобожденных заложников собирались выводить. Один из только что прибывших спасателей, не довольный своим безучастием, снял с головы свой герметичный шлем, он ему не пригодился.
– О, Господи! – вскрикнула Кэрл, так радостно у нее никогда не билось сердце. – Я знала, я знала, что этому абсурду, этому безумию, должен быть конец!
Полицейский без шлемофона был никто иной, как ее брат Рони.
– Рони, Рони, помоги нам!
– Кэрл, что ты здесь делаешь?
– Помоги, я тебе все объясню.
Рони подошел к сестре, все еще не веря своим глазам. Она сидела на полу, у себя на коленях держала за плечи какого-то парня с разбитой губой, собираясь встать с ним.
– Кэрл, кто это?
– Это мой парень.
Лицо этого человека показалось ему знакомым, но он не мог вспомнить его.
– А почему я его не знаю? – спросил он.
– Я тебе потом все объясню, – шепотом сказала Кэрл.
– Рони, слушай внимательно, – она схватила его рукой за воротник куртки, потянула к себе вниз.
– Вон те, двое в плащах, и есть террористы и тот, раненый, тоже. А вон та, сука сумасшедшая, которой объясняется полицейский, их сообщница. Не дай им уйти.
Прищурив глаза, он посмотрел в их сторону. Они вели себя нервозно, спешили покинуть помещение, почему-то выражая желание, забрать раненого с собой. Оценив ситуацию, Рони мгновенно все понял. Он связался с комиссаром по рации, передал, чтобы никого не выпускали из здания банка, кажется, кто-то хочет, не попрощавшись с ними, уйти. Сразу же была дана команда вновь оцепить здание банка. Поняв, что сейчас их разоблачат, террористы, оставив раненого сообщника, двинулись в сторону внутренней двери, пытаясь уйти через подземные коммуникации.
– Рони! – Кэрл теперь просто орала. – Задержи их! Там за дверью тоннель! Не дай им уйти!
Направив на них оружие, Рони ехидно спросил их:
– Куда вы собрались, господа, даже не поблагодарив нас? Поднимай руки!
– Это они, это они, – кричали со всех сторон люди, поднявшиеся с пола. С них сыпалась пыль, штукатурка. Они были все одинаковые. Камуфляж из пыли и грязи делал их похожими.
– Мы, мы, жертвы настоящие, а они – террористы! – кричали все.
Наконец–то ситуацию взяли под контроль. На террористов надели наручники и отвели в сторону. Молодой полицейский, узнав, кто была его пассия, кому он объяснялся в любви, сам был убит наповал, он просто остолбенел. Бывшие заложники покидали здание банка. Они медленно сходили по ступенькам, похожие на людей, вернувшихся живыми с поля боя.
Рони помог сестре вынести ее парня, тот с трудом передвигался, и по нему было видно, что он мало понимает, что с ним происходит.
Двое студентов отказывались покидать помещение банка, пока не найдут своего товарища, последний раз его видели с автоматом, караулившего террористов. Но им объяснили, что их товарища спасли первым и теперь его надо искать на улице, в радиусе тридцати метров.
Увидев выходящих заложников, толпа нетерпеливых журналистов, набросилась с вопросами. Никто не желал что-либо рассказывать, журналистам дали понять, что отсюда все идут прямо в суд и многих уже там ждут адвокаты.
Заинтересованные журналисты взяли в кольцо стоявшего рядом комиссара. Он выглядел раздавленным и потерянным, заикаясь, с волнением оправдывался. Приказ о штурме отдал потому что внутри банка раздалась автоматная очередь, и все решили, что убивают заложников. И этот охранник в окне, с автоматом запутал их. До последнего момента, они, со своей стороны, выполняли все договоренности с террористами. Словом, трагическое стечение обстоятельств.
Оставив Тони и Кэрл недалеко от банка, Рони вернулся назад. Свежий воздух хорошо помогал Тони. Он пришел в себя, пошатываясь, пошел, отдаляясь от Кэрл, как будто, они и незнакомы. Она в это время говорила что-то журналисту и не сразу заметила отсутствие Тони. Какие-то телевизионщики остановили его, им нужен был герой, чтобы показать его всем, сделать репортаж, но сразу же отпустили, видимо, вид Тони не располагал к этому.
Журналистом должен был быть прямой потомок великого Данте, но возможно, и ему не хватило бы слов описать: сейчас Тони был само "горе во плоти".
– Тони, Тони, подожди, я позвонила домой, сейчас мы с тобой поедем ко мне, – остановив его, поправляя пиджак и стряхивая с него пыль, назидательно говорила Кэрл. – Я тебя помою, накормлю и положу в свою кровать, тебе надо отдохнуть.
Тони замотал головой:
– Я не пойду с тобой.
– Почему?
– А ты, что не знаешь? – обиженно спросил он. – Я не удивлюсь, как только мы придем, туда прибегут твои друзья, соседи, какие-нибудь родственники и начнут бить меня. Сегодня не мой день.
Она невольно улыбнулась, жалостно, с любовью посмотрев на него.
– Ах, ты еще и смеешься надо мной?
– Нет, что ты, Тони, – опомнившись, Кэрл поняла, что действительно улыбается, и сделала трагическое лицо.
Это ему не понравилось еще больше, и он зашипел на нее:
– Теперь ты выглядишь так, как будто это тебя били, а не меня. И вообще, Кэрл, нам нужно расстаться.
– Почему, почему ты так говоришь? – удивленно возмутилась она.
Он посмотрел на нее: сказать или не сказать, и после паузы продолжил:
– Знаешь, мне мама всегда говорила: "Тони, лучше выбирать девушку, которая тебя сама выберет, и необязательно ее любить. Пусть она сама любит, и тогда она для тебя будет делать все, а это и есть рай на земле".
Затем с грустью добавил:
– А маму я не слушал. – Вздохнул. – В моей жизни было около ста женщин и всех выбирал я, искал единственную и получал одни разочарования. – Он задумчиво замолчал, как бы сожалея о бесцельно прожитых годах.
От услышанной Тониной статистики, Кэрл зашатало, ее чуть удар не хватил. Она все не могла понять, послышалось ей все это или нет.
Тони, с досадой махнул рукой, пошел, как убитый горем.
А Кэрл продолжала стоять, не моргая, смотрела в одну точку. Туда, где раньше стоял Тони, там была стена, казалось, она этого не замечает, продолжая слушать и глядя перед собой.
С трудом выйдя из оцепенения, она поняла, что он уходит. Кэрл побежала за ним, подпрыгивая и прихрамывая. Только сейчас она заметила, что у нее сломан каблук. Это случилось еще в банке, когда ее сбросил полицейский. Наверное, она не вся упала на Тони, каблуку не повезло.
– Стой Тони, стой! – схватив за грудки, она прижала его к стенке. – Ты, что хотел сказать, что я у тебя сто первая, да, Тони? – спросила она, подняв свою левую руку, выставив на ней указательный палец, не отпуская правой рукой пиджак. – Тони, скажи мне, – она с мольбою смотрела ему в глаза, переходя на шепот. – Сто первая, да? – при этом ее указательный палец настороженно замер перед его носом, для того чтобы закрыть ему губы, если он даст утвердительный ответ.
Тони, поняв, что Кэрл еще не готова к прозе жизни, решил хоть как-то ее успокоить.
– Успокойся, успокойся, Кэрл, я не пойму, что тебя так беспокоит? – глаза его стали хитрыми и он загадочно улыбался. Странно его было видеть таким, после посещения банка. – Кэрл, если подумать, сто первая, это почти, как первая. Ты первая, уже первая, разве не так, Кэрл?
– Но во второй сотне, Тони, и ты меня успокаиваешь этим? Ты издеваешься надо мной! Ты меня ставишь в один ряд со своими проститутками, да?
Лучше бы она последние слова не говорила. У Тони на лице было написано большое удовольствие. Она поняла, что он вспомнил, как она сама, ставила его в один ряд со всеми, когда он ей объяснялся.
– В общем так, дорогая, я тебе не подхожу. Мы объяснились, хотя я тебя не пытаю, сколько у тебя было женихов. Я ухожу. – Сказав все это, он сделал шаг и упал. Видимо, последнее объяснение утомило его.
Она с трудом подняла его, прислонив к стене, смотрела на него и думала: "Я себя не узнаю. Зачем мне этот кобель?"
Затем, поразмыслив еще, решила: "Ладно, отвезу его домой, помою, а там, видно будет. Все равно, родители ждут, не без жениха же приходить. Надо только такси поймать. И, в конце концов, все эти женщины у него были до меня", – продолжала она себя лечить. Тони стал похож на старый комод, без двух ножек, уберешь руку, он падает, постоянно надо чем-то подпирать.
"Куда пропали все такси? – думала она. – Когда нужно, тогда их нет". Рядом остановился черный джип. Из него вышли двое мужчин, показали ей удостоверение агентов ФБР и объяснив ей, что они должны забрать его, он им нужен. Она вцепилась в него:
– Я не отдам его вам.
Озадаченные ее поведением, они спросили:
– А кто он, Вам будет?
– Это мой жених, – сказала Кэрл, сама в это веря.
Слова Кэрл их очень удивили. Похоже, они хорошо знали Тони и были осведомлены о его личной жизни. Еще она обратила внимание, когда они подошли, их взгляды встретились с Тони, вроде поздоровались. Их каменные лица потеплели. Пожав плечами, агенты вежливо сказали:
– Мисс, мы сожалеем, но он пойдет с нами.
– Тогда и я пойду с вами, – собралась она в машину.
– Нет, мисс, ничего из этого не получится. Мы Вам все сказали. И еще, Вам нельзя находиться рядом с этим человеком, у Вас могут возникнуть большие проблемы.
– Он кто, злодей, маньяк? – спросила она.
– Нет, мисс, о чем Вы говорите? – виновато остановил ее один из агентов. – Все наоборот. Он даже больше, чем хороший парень. – И всем своим видом показывая, что больше они не намерены ей что-либо объяснять, посадили Тони в машину и увезли. Кэрл, еще долго стояла на одном месте и думала: "Да, кто он такой, этот Тони?"
***
Рони подвез Кэрл к дому:
– Ну все, Кэрл, приехали.
– Рони, я не хочу в таком виде появляться перед родителями. Сам понимаешь, их возраст… Позвони, предупреди.
– Да, разумеется, так будет лучше, – достав из куртки мобильный телефон, он набрал номер. – Здравствуйте мама… Как ваше здоровье?.. Отец дома?.. Нет, у меня все в порядке, ничего такого не случилось.
Кэрл поняла, что мама забеспокоилась.
– Мама, я привез Кэрл к дому, у нее небольшое недомогание, а так все хорошо. Бросили трубку, Кэрл, сейчас они выйдут, – тревожным голосом сказал Рони.
И действительно, парадная дверь стремительно распахнулась, мать с отцом, толкая друг друга, оказались на крыльце. Опустив дверное стекло, Кэрл наигранно улыбаясь, поздоровалась с родителями. Это их немного успокоило, но они, переминаясь с ноги на ногу, продолжали стоять на одном месте и тревожно смотреть в ее сторону.
Рони вышел из машины и открыл ей дверь.
Кэрл с трудом вылезла, держа в руках сумочку и туфли. Мать, увидев ее в таком состоянии, босиком на асфальте, в грязном, порванном костюме, с растрепанными волосами, схватилась за сердце, из ее груди вырвался стон. Ноги подкосились. Отец едва успел обхватить ее за талию. Кэрл этого боялась больше всего. Рони кинулся к матери.
– Мама, все хорошо, все в порядке, успокойся, могло быть хуже! – подхватив ее они втроем внесли ее в дом.
Немного успокоившись, мать пришла в себя. Отец не отходил от нее.
– Что произошло, Кэрл? – спросил он.
– Папа, все уже позади, Рони все объяснит. Больше всего, я сейчас хочу принять душ, – устало сказала она.
Поднявшись в ванную комнату, Кэрл сбросила одежду, успев разглядеть себя в зеркале. "Вот как я ужасно выглядела перед Тони", подумала она. Забралась в джакузи, села и направила струю теплой воды в лицо.
Мысли неслись, одна за одной. Все произошедшее казалось кошмарно. Она добавила горячей воды, как бы стараясь смыть страшные воспоминания.
Немного успокоившись, Кэрл вновь стала переживать случившееся. Она ясно видела картину этого утра. Как вышла из дома, в прекрасном настроении, как к ней подошел Тони, как он хотел удержать ее на улице, объясняясь в своих чувствах. Если бы она согласилась выслушать его там, а не потащила в банк, все это не произошло бы с ней. Она чувствовала себя виноватой: "Из-за меня, он мог погибнуть, я была с ним так невежлива", – Кэрл заплакала. "Я обязательно найду его, мне надо так много ему сказать".
Постепенно дом стал заполняться родственниками и друзьями. Новость быстро распространилась. Рони приходилось вновь и вновь пересказывать произошедшее. Кэрл закрылась в своей комнате с подругой Салли. Ей не хотелось обсуждать, произошедшее со всеми. Мама Эмми без устали курсировала из кухни в ее комнату, нося чай и разные лакомства. Кэрл вновь ощутила себя той маленькой девочкой, боявшейся даже на миг отойти от матери.
Слушая рассказ Кэрл, Салли молилась, вознося хвалу Господу, о чудесном спасении всех заложников. Она, как могла, успокаивала подружку. "Если Рони обещал найти этого Тони, то обязательно сделает. И потом, пусть этот парень подлечит свои раны, а чувства его к тебе, Кэрл, обязательно вернутся, если они были серьезными".
***
На следующий день, вечером после службы, Рони заехал к родителям, чтобы проведать Кэрл и заодно, рассказать о своих поисках. Отец открыл дверь.
Войдя в прихожую, Рони увидел сестру, сидящую у камина. И мать, поправляющую одеяло на ее коленях. Она была похожа на орлицу, готовую в любую минуту, помочь своему птенчику и защищать его. Было очень трогательно смотреть на эту картину.
Рони пошутил:
– Жаль, что это не со мной произошло.
Мать посмотрела на него с любовью и укором.
– Рони, ты знаешь, как я вас обоих люблю, – подошла и поцеловала его.
Он продолжал шутить:
– Знаю, знаю. Все равно, ты ее любишь чуточку больше.
Кэрл старалась не выдать своего любопытства и волнения, а он, как будто нарочно, и не собирался заговорить о Тони, испытывая ее терпение. Когда он съел третье подряд, испеченное мамой пирожное и выпил вторую чашечку чая, отец, видя беспокойные глаза дочери, сам спросил: "Что слышно об этом парне?"
Рони молча зевнул, видимо, ему доставляло удовольствие, томить Кэрл. И сказал совсем неожиданно:
– Слушай, Кэрл, по дороге я встретил Микки. Он переживает за тебя. Собирался зайти со мной, чтобы проведать тебя, но я ему посоветовал сделать это в следующий раз. Я правильно поступил? – спросив ее, он хитро посмотрел ей в глаза, ожидая похвалы.
Кэрл посмотрела на него зло, едва улыбнулась и буквально прошипела:
– Рони, я сейчас в тебя что-нибудь брошу. Давай, рассказывай то, что надо!
Тут Рони посерьезнел, посмотрел на нее строго, как полицейский на осужденную.
– Нет, это ты мне должна рассказать, где ты выкопала этого парня?
– А что такое? – ехидно улыбаясь, Кэрл покачала головой.
– А то, – продолжал он, – что там, в ФБР, когда я поинтересовался о нем, на меня посмотрели, как на дурака. Пытался объяснить им, что он жених моей сестры. И знаешь, куда они меня послали?
Кэрл испуганно спросила:
– Куда?
После небольшой паузы, как будто он хотел, чтобы она сама догадалась, Рони сказал:
– К тебе, Кэрл, к тебе.
– Ко мне? – она невинно удивилась.
Вид у нее был жалкий. Но тут на помощь пришел отец. Похлопав Рони по плечу, он успокоил его:
– Ничего страшного, сынок. Я-то думал тебя в другое место послали.
– Они заявили мне, – сухо продолжал Рони, – если он жених твоей сестры, она сама должна знать, где он живет и как его найти.
Видя плачевное состояние сестры, Рони подсел к ней, взял ее руку, нежно поцеловав, тихо сказал:
– Ты должна рассказать мне все, что ты о нем знаешь, – посмотрев на ее реакцию, добавил, – тогда и я скажу последнюю новость, сколько удалось о нем узнать.
Отец, старый полицейский, понял сразу, что Рони знает кое-что, но хочет поторговаться. Кэрл зарыдала. Мать набросилась на Рони с упреками, что мол, он не бережет сестру.
– Нет, мама, наоборот, это семейное дело. Мы все заинтересованы все выяснить.
Его доводы были очень убедительны. Отец предложил:
– Когда Кэрл успокоится и сама решит объяснить, тогда и выслушаем ее, а пока посмотрим новости, может покажут новую информацию об этом происшествии.
Обстановка в доме немного разрядилась. После рассказа Кэрл о той утренней встрече с Тони, все замолчали, никто не хотел говорить первым. Она ожидала, что ее высмеют. Ведь знакомство получилось трагикомическим. И решение, выйти за Тони замуж, она приняла под дулами автоматов террористов.
Однако к ее удивлению семья не только сочувствовала ей, но близко приняла переживания Тони. Было видно, что Тони запал им в душу.
Первым молчание нарушил Рони. Глядя в камин, на пламя огня, как будто пытаясь что-то вспомнить, он сказал:
– Знаешь Кэрл, когда я его увидел, он мне сразу понравился. У меня появилось такое ощущение, как будто я его давно знаю, – грустно улыбаясь, Рони продолжал, – мне кажется, что этот парень был твоей судьбой.
Отец тихо заметил:
– Я только что подумал об этом.
Мать старалась незаметно вытереть слезы. Кэрл вздохнула. У нее на сердце было тяжело, но одно успокаивало, ее все поняли.
2
Вот уже неделю Кэрл не выходила на работу. Телефон постоянно звонил. Она была в глубокой депрессии. Мама Эмми отвечала на все звонки, благодарила за сочувствие.
В редакции, где она работала, стало как-то неуютно. Первое время ее отсутствие не было очень заметно, но постепенно, всем стало видно, что каждому чего-то не хватает. От этого становилось грустно. Кэрл была в редакции самой красивой и замечательной женщиной. Коллегам было приятно, встретившись утром, где-нибудь в коридоре, поздороваться с ней, переброситься парой слов, увидеть ее знаменитую улыбку. И пусть она никогда не будет вашей, но согласитесь, приятно мечтать о такой женщине. А ведь, мечта и надежда, практически, означают одно и то же. Одним словом, она была визитной карточкой редакции.
Даже соперницы притихли. Им тоже ее не хватало. На кого теперь сердиться и кого шепотом обсуждать?
Кэрл взяла со шкафа альбом и стала разглядывать фотографии. Она в школе, с подружками. Здесь, она с очаровательной Салли, в университете. А тут, Салли со своим приятелем. Кэрл заметила, какой он хороший. Салли и ее парень были афро-американцами. Это была очень красивая пара. Просто эталон красоты. Пышно-грудая и длинноногая Салли и ее парень Джонни, спортсмен, спринтер. Даже на фотографии было видно, как его мускулы переливались на солнце.