Я и без него знала, что Юджи хотел увидеть перед смертью хотя бы открытие первого клуба. И хотя я приходилась ему только фиктивной женой, мне хотелось сделать его счастливым. Остальную часть лета мы с Юджи работали, чтобы открыть "Бары Света". Это было нелегко – культурные и языковые барьеры нельзя недооценивать. Я волновалась за здоровье Юджи. Он был неугомонный, каким только умирающий человек может быть.
Примерно через неделю после моего двадцатого дня рождения первый "Бар Света" открылся. Атмосфера того места была больше похожа на высококлассную чайхану, чем на ночной клуб. Ковер из лепестков роз на входе ведет к главной комнате. Крошечные рождественские огоньки висят повсюду в беспорядочной последовательности, прямоугольные свечи в подвешенных серебряных подсвечниках освещают кованые столы, каждый из которых покрыт скатертью из прозрачной белой ткани. Мы с Юджи создали самое романтичное место из всех возможных – как иронично, что создатели его не были влюблены.
Его сердце было невероятно слабо в тот момент и он не смог долго присутствовать на открытии.
- Ты счастлив? - спросила я по дороге в усадьбу.
- Да, - ответил он. - Завтра мы вернемся к работе. Может, я доживу до открытия в Токио.
***
В ту ночь я отправилась в комнату Юджи. Он часто не мог заснуть. Я убедилась, прежде чем постучать, что у него горел свет.
- Юджи, - сказала я. - Я собираюсь домой, чтобы помочь сестре переехать в ее комнату в общежитии, но я вернусь через две недели. Я хотела бы пригласить тебя поехать вместе со мной, но в твоем положении...
- Конечно, - кивнул Юджи.
- Пожалуйста, не умирай, пока я далеко.
- Не умру. Хочешь, расскажу тебе тайну? - спросил он.
- Всегда хочу.
- Подойти к окну и посмотри на пруд с карпами.
Я повиновалась. Серая кошка Юджи сидела на скамейке рядом с черным котом. Кошка лизнула щечку кота.
- О! Они влюблены, не так ли? Как ты думаешь, как они встретились?
- Не так далеко отсюда есть ферма. Я полагаю, что он может быть оттуда.
- Или может быть он городской кот. Приехал в деревню ради девушки своей мечты.
- Это мне нравится больше, - улыбнулся он своим мыслям.
Он похлопал по кровати, и я прилегла рядом с ним.
- Как ты себя чувствуешь? - он ненавидел этот вопрос, но я хотела знать.
- Я чувствую себя счастливым от того, что мне удалось направить "Сладости Оно" в новую эру. Сейчас 2086 год, Аня. Мы должны быть готовыми к двадцать второму веку.
- Как твое сердце? - уточнила я.
- Стучит. Сейчас оно стучит. - Я положила руку ему на грудь, и он слегка вздрогнул.
- Я делаю тебе больно?
- Все в порядке. - Он вздохнул. - Нет, все хорошо. Единственные люди, которые трогают меня, это врачи, поэтому я ощущаю разницу.
- Расскажи мне историю про твоего отца, - предложила я.
Юджи подумал некоторое время, перед тем как начал говорить.
- Я познакомился с ним спустя некоторое время после похищения. Я был недоверчив к незнакомцам. Мне кажется, я рассказывал тебе об этом раньше.
- Расскажи снова.
Он был огромным человеком, и я боялся его. Он опустился на колени и протянул ко мне ладонь, как приманивают робкого животного.
- Я слышал, у тебя интересное боевое ранение, молодой человек. Хочешь показать мне? - спросил он. Я был смущен, потеряв палец, но тем не менее протянул ему руку. Он смотрел на нее долгое время. - Этим шрамом можно гордиться, - сказал он.
Юджи протянул мне руку, и я поцеловала ее в покалеченном месте. Много лет назад отец тоже трогал эту руку.
- Я рад, что всегда буду твоим первым мужем.
- И последним, - сказала я. - Не думаю, что я создана для брака или любви.
- Я не уверен, что ты права. Ты так молода, жизнь обычно долгая.
Вскоре он заснул. Его дыхание было затрудненным, а сердцебиение под моей рукой было настолько слабым, что я едва могла его разобрать.
***
Когда я проснулась на следующий день, кровать оказалась мокрой. Чтобы не смущать Юджи, я попытался быстро уйти, чтобы он не заметил меня. Он проснулся дрожа и сел прямо.
- Sumimasen* (япон. "Мне нет прощения"), - сказал он, склоняя голову. Он редко говорил со мной по-японски.
- Все в порядке. - Я посмотрела ему в глаза, вспомнив, как бабушка ненавидела, когда люди отводили взгляд.
В моче на простынях были пятна крови.
- Аня, пожалуйста, уйди.
- Я хочу помочь тебе.
- Это ниже моего достоинства. Пожалуйста, оставь меня.
Но я не уходила.
Он запаниковал, его глаза широко распахнулись.
- Пожалуйста, оставь меня. Я не хочу тебя здесь видеть.
- Юджи, ты мой муж.
- Это только деловое соглашение.
- Ты еще и мой друг.
- Тебе не нужно ничего делать для меня. Я не ожидал такой услуги от тебя. - Он покачал головой.
Я подошла к нему.
- В этом нет ничего зазорного. Такова жизнь. - Я помогла ему выбраться из кровати и пройти в ванную комнату, где подтащила его к ванне. Вес почти не чувствовался.
- Пожалуйста, оставь меня, - пробормотал он.
- И не подумаю. Не из-за нашей договоренности, а из-за всего, что ты сделал для меня. Ты спас жизнь моего брата. Ты вытащил меня из страны. Ты сказал глупой девчонке-подростку быть к себе требовательнее. Даже сейчас ты предлагаешь мне все, что у тебя есть. Помогая тебе, когда ты болен, я едва ли сравняю счет.
Он склонил голову.
Я помогла ему выбраться из влажной одежды и залезть ванную, пустила горячую воду и жесткой, натуральной губкой начала мыть его спину. Он закрыл глаза.
- Много месяцев назад мне было еще хуже, чем сейчас. Боль была сильнее. Они продолжали попытки меня вылечить, но я знал, что это безнадежно, - сказал он. - Я попросил Кадзуо убить меня. Я вручил ему самурайский меч отца. И сказал: "Ты должен отрубить мне голову так, чтобы я мог умереть с честью". Со слезами на глазах он отказался. Он сказал: "У Вас есть время. Я не буду воровать его. Используйте свое время, Оно-сан". Он был прав. Я начал думать о том, что хочу совершить до конца дней своих. Твое лицо постоянно вставало у меня перед глазами. И поэтому, когда я почувствовал себя хорошо, я поехал в Америку увидеться с тобой и попробовать убедить выйти за меня замуж. Я не был уверен, что ты согласишься.
- Я чту свои долги.
- Но у меня был другой план, если бы ты не приехала. Запасным планом было выследить Софию и убить. Я ненавижу ее за то, что она со мной сделала.
- Я тоже ее ненавижу. - Я отжала губку.
- Обещай мне, что убьешь ее, когда увидишь в следующий раз.
Некоторое время я размышляла по поводу его просьбы.
- Я не буду этого делать, Юджи. Я не занимаюсь убийствами, да и ты тоже.
Мы с Юджи были воспитаны как волки. Он думал, что это прекрасно – попросить меня убить за него, но это слишком крутая просьба за помощь в принятии ванны.
XVII
Я СЛЕГКА ТЯГОТЕЮ ДОМАШНИМИ ДЕЛАМИ; ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ БЕЗ МЕНЯ
А потом я вернулась в Бостон. Я была рада снова оказаться рядом с Нетти, среди англоговорящих, из-за ничегонеделанья выходные казались вполне реальными. Странно было находиться среди людей моего возраста, школьников, несемейных или не занимавшихся бизнесом. Советник резидента, находящийся в ее спальне, был туповатым, симпатичным темноволосым парнем по имени Викрам. Он пожал мне руку и пообещал заботиться о моей сестре.
- Как долго ты пробудешь в Бостоне, сестра Нетти? - спросил он. - Я мог бы показать тебе интересные места.
Я показала ему свое обручальное кольцо.
- Я замужем, и уже кое-что повидала.
- Ты была так тиха в эти выходные, - сказала Нетти. Мы лежали на ее кровати, которую только что застелили свежими белыми простынями.
- Я отдыхала.
- Я бы справилась сама. Тебе не надо было приезжать.
- Нетти, я бы никогда не пропустила это. - Я перевернулась и поцеловала свою сестру в гладкую розовую щеку.
Под конец выходных я включила свой планшет. Намеревалась пообщаться с Вином, но не стала. Казалось не очень хорошим по отношению к Юджи, хотя я не знаю, с чего бы. Последние два года Вин моим парнем не был, и я сомневалась, что он когда-либо станет им снова. Хотя встретить его было приятно.
***
По пути в Японию я сделала остановки в Нью-Йорке, а затем в Сан-Франциско. В Нью-Йорке я обнаружила, что Тео съехал с квартиры. Когда я вошла в кабинет, он не спрашивал о моем браке. Он целиком и полностью погряз в делах.
- Аня, Луна говорит, что требуется больше какао для поставки в пять новых мест в Японии. Для начала я не знаю, сможем ли мы сделать это – Гранья-Манана единственная таких размеров, понимаешь? Но потом она изучила вопрос и выяснила, что мы могли бы прикупить заброшенные фермы кофе в радиусе пятнадцати миль от Гранья-Мананы. Мне нужно знать, ты серьезно говорила о необходимости этого какао?
- Я серьезно.
- Bueno.* (исп. "Хорошо") Тогда мы это сделаем. - Он улыбнулся мне, но не той теплой улыбкой. Профессиональной. И потом ушел. Словно мы никогда ничего не значили друг для друга.
Я задавалась вопросом, вернется ли он в Мексику. Он этого не сделал, и я зауважала его за это. Он снял квартиру в другой части города. Мой статус падшей женщины не достаточная причина для него, чтобы покинуть "Темную комнату". Он любил наше дело. Он любил то, что мы построили, хоть и ненавидел меня.
Когда Тео съехал, Скарлет была счастлива, что живет в моей квартире с Феликсом одна.
- Я полагаю, нам скоро придется съехать, - сказала она, когда мы сидели в гостиной.
- Зачем?
- Чтобы доказать, что я взрослая, что-то в этом роде. Не могу же я и в тридцать проживать в квартире лучшей подруги. Я провела на Верхнем Ист-сайде всю свою жизнь. Было бы неплохо увидеть другую часть города. Кроме того, я не знаю никого, кто теперь живет здесь поблизости. - Она больше занималась театром, и сообщила, что большинство ее друзей живут в центре города или рядом.
- Ты слышала что-нибудь, - я понизила голос на случай, если Феликс слушал, - о Гейбле?
- Он присылает кое-какие деньги, но не часто, а на второй день рождения Феликса прислал футбольный мяч. Большой футбольный мяч. - Она закатила глаза.
- Думаю, это на вырост. Феликс будет играть в него в десять лет.
- Он не будет играть в него никогда. - Она подняла малыша, одетого в крошечное кимоно, которое я привезла из Японии, с пола, где он играл в кубики, сказав ему:
- Мама не хочет, чтобы большой тупой футбол испортил это красивое личико. - Феликс поцеловал ее, а потом и меня.
- Он всех целует, - объяснила Скарлет. - Он очень хорош в этом.
- Как и ты.
- Заткнись, - Скарлет рассмеялась. - В любом случае, что может быть лучше поцелуев? Я до сих пор люблю целоваться. - Она вздохнула. - Боже, как я скучаю по ним.
Феликс снова поцеловал ее.
- Спасибо, Фи. Аня, моя милая лучшая подруга, должны ли мы обсудить тот факт, что ты замужем? - спросила Скарлет.
- Здесь особо нечего обсуждать.
***
Я обедала с Мышью. Когда по всей стране начали открываться новые "Темные комнаты", мы сумели легально трудоустроить почти 90 процентов Баланчиных. Мы пили за наши успехи и говорили о старых временах.
- Я столкнулась с Ринко, - сказала она. - Помнишь ее?
- Конечно, я ее помню.
- Так вот, она меня даже не узнала. Я была представлена ей как Кейт Бонэм, криминальный авторитет Баланчиных, и она даже не поняла, что я Мышь, девчонка, которую она три года изводила в "Свободе". Я думала, что она наверняка свяжется со мной, но она этого не сделала.
- Она все еще повязана с кофе? - спросила я.
- Да. Трудное время настало у кофедилеров.
- Эти законы Рембо в отношении кофе не так сглупили, как с шоколадом.
- Я знаю об этом, - сказала Мышь.
- Что еще есть обсудить?
- Ну, от русских ничего не слышно. Мне не особо это нравится или верится. Однако, я слышала, что они направляют свой излишек в другие Семьи и страны. Так что вполне может быть, они смирились с тем, что Баланчины вышли из шоколадного бизнеса. - Она взяла напиток. - Может быть знания, что разбираться с Баланчиными означает разбираться с Оно, для них оказалось достаточно, чтобы успокоиться. Кто знает? Хотя я сомневаюсь в этом. Мы определенно услышим о них снова. Поздравляю со свадьбой, кстати. Я собиралась сделать тебе подарок, но не была уверена, что ты хочешь.
- Что купить дочери мафии, вступающей в неизбежно трагический брак по расчету.
- Это трудно, я права? - Она девушка, у которой все есть.
- Мне хочется, чтобы никто в этой Семье впредь не имел дел с незаконным шоколадом.
- Я постараюсь, Аня.
- Знаю.
Мы пожали друг другу руки. Объятия мы не любили.
- Аня, подожди. Перед тем, как ты уйдешь. Спасибо тебе.
- За что, Мышь?
- За то, что рекомендовала меня Толстому. За такое огромное доверие мне, какое я никогда ни от кого не получала. За то, что никогда не расспрашивала о моем преступлении. За всю мою жизнь, на самом деле. Я не думаю, что ты понимаешь, как ты меня спасла.
- Верных друзей трудно найти, Мышь.
***
Последнего, кого я увидела прежде, чем уехала из города, был мистер Делакруа. Он пригласил меня на ужин, чтобы отпраздновать мой брак. Ресторан был открыт напротив "Темной комнаты". В этом квартале десятилетие не открывался новый ресторан.
Мистер Делакруа планировал баллотироваться на пост мэра. Он стал немного более популярен с тех пор, как помог мне открыть "Темную комнату". Если он на это решился, ему придется оставить бизнес.
- Я не уверен, что семейная жизнь согласуется с тобой, - сказал он. - Ты выглядишь очень усталой.
- Путешествия. - Моя стандартная отмазка.
- Я предполагаю, здесь нечто большее.
Я надменно взглянула на него.
- Мы не разговариваем о нашей личной жизни, коллега.
- Хорошо, Аня.
Официант предложил нам десерт. Я отказалась, но мистер Делакруа заказал пирог.
- Если бы ты была моей дочерью... - начал он.
- Я не ваша дочь.
- Но позволь нам устранить неверие и представить, что ты она и есть. Знаешь, ты слегка напоминаешь ее. Если бы ты была моей дочерью, я бы сказал тебе отпустить всякую вину, которую ты чувствуешь. Ты приняла решение. Может быть, оно было правильное, может быть, неправильное. Но решение принято. Все, что ты можешь делать, это продолжать двигаться вперед.
- Вы когда-нибудь жалели о принятом решении?
- Аня. Посмотри, с кем ты разговариваешь. Я – король сожаления. Но у меня хорошие шансы стать мэром через два года. Жизнь подверглась радикальным переменам, моя дорогая. Посмотри на нас. Не был ли я твоим страшным врагом в твои семнадцать лет? А теперь я твой друг.
- Я бы не стала преувеличивать очевидное, мистер Делакруа. Уже установлено, что мы - коллеги, не более. Кстати, я видела вашего сына на выпускном Нетти.
- Я знаю.
- Вы все всегда знаете.
- Вин сказал мне. Он сказал: "Я рад, что ты помог открыть ей свое дело, папа", - или что-то в этом роде. Он сказал – подумать только! – что ошибался. Моя челюсть почти упала на пол. Никто не подготовлен к тому, что сын скажет что-нибудь настолько же отвратительно типа: "Папа, ты был прав".
- Ну, разве хорошие новости не приходят слишком поздно? - Я повернула обручальное кольцо вокруг своего пальца.
- Моя дорогая, для них никогда не поздно. Не хочешь ли доесть мой пирог? И, пожалуйста, выспись. У тебя завтра рейс.
- Мистер Делакруа, - сказала я. - Если вы решили баллотироваться в мэры, у вас будет моя полная поддержка.
- Ты решила, что не будешь скучать по мне в "Темной комнате".
- Нет, это не так. Я буду скучать по вашим советам больше, чем могу выразить это словами. Однако я готова пожертвовать вами во благо. В эти годы мы работали вместе, вы направляли меня все это время вперед. Всякий раз я прислушивалась к вам. И увидев Берту Синклер в действии, я предпочла бы вернуть вас обратно.
- Спасибо, Аня. Поддержка и комплименты коллеги всегда приветствуется.
XVIII
Я СНОВА СКОРБЛЮ
В конце сентября в Осаке был разгар сезона тайфунов. Мой рейс задержали из-за непогоды на несколько дней. Когда я наконец-то прилетела, землю хлестали ливни, и единственным видом из моего окна был занавес дождя. Обычно такая перспектива успокаивала меня, но не сейчас. Благодаря разговорам с телохранителем Юджи и самим Юджи, а также тому, что осталось невысказанным, я начала пугаться нежелания видеть своего мужа перед смертью.
Я пошла прямо в его комнату. Он был подключен к кислородному баллону. Ему такие меры не нравились. Я понимала, что конец близок. С каждой нашей встречей его становилось меньше. У меня мелькнула странная мысль: если Юджи не умрет, то, возможно, просто исчезнет.
- Я обещал не умирать, пока тебя нет, - сказал он.
- Похоже, ты едва сдержал обещание.
- Как Америка?
Я рассказала ему о своих приключениях с большим азартом и юмором, чем оно было на самом деле. Думаю, я хотела развлечь его. Он сообщил о прогрессе, достигнутом в японских клубах. Мы поговорили о наших родителях. Ни один из них не был в живых. Недолго думая, я попросила его передать привет матери, отцу и бабушке, если ему доведется увидеть их на небесах.
Он улыбнулся мне.
- Думаю, ты знаешь, что я не собираюсь на небеса, Аня. Во-первых, я плохой человек. И, во-вторых, я не верю в такое место. Не знаю, веришь ли в него ты.
- Я слаба, Юджи. Я верю, когда мне удобно верить. Я не хочу думать, что ты можешь в конечном итоге уйти вникуда, в некую черную пустоту.
Дождь прекратился и, хотя его врач был против, он хотел прогуляться. Территория усадьбы была прекрасной, несмотря на влажность, я была рада оказаться снаружи.
Ходьба и разговоры вскоре утомили Юджи Оно, даже с кислородным баллоном в руках он скоро начал задыхаться. Мы расположились на скамейке у пруда с карпами.
- Мне не нравится умирать, - сказал он мягко после того, как его дыхание урегулировалось.
- Ты как будто говоришь о нелюбимой еде. Я вот не люблю брокколи.
- Я не помню, чтобы ты была смешной. Это мое воспитание. Нас учат держать многое внутри. Но мне не нравится умирать. Я предпочел бы быть живым, чтобы бороться, планировать, замышлять, потворствовать, побеждать, предавать, есть шоколад, пить сакэ, дразнить, любить, умирать со смеху, чтобы оставить свой след в этом мире...
- Мне жаль, Юджи.
- Нет. Я не хочу твоей жалости. Я только хочу сказать, что мне она не нравится. Мне не нравится боль. Мне не нравится, что творится с моим телом и что оно является предметом повседневных обсуждений. Мне не нравится быть похожим на зомби.
- Ты все еще красив, - сказала ему я. Так оно и было.
- Я зомби, - повторил он, криво улыбаясь. - Мы должны жить как рыбы, - сказал Юджи. - Посмотри на них. Они плавают, едят, умирают. Они не заморачиваются мелочами.
***
Юджи умер рано утром. Когда Кадзуо сказал мне об этом, я опустила голову, но не позволила себе плакать.
- Это случилось умиротворенно? - спросила я.
Кадзуо некоторое время не отвечал.
- Он был в агонии.