Уткнув в неё палец и глядя ей прямо в глаза, сержант отчеканивает:
- Пойдёшь последней. Весь отряд наверняка держит тебя на мушке, а я не собираюсь объяснять начальству, почему тебя подстрелили. Поняла?
Она кивает. Её не отправили обратно в здание приюта - это уже большое везение. Даже странно, что ей позволили закончить тесты.
Когда объявляют её имя, она задействует все известные ей техники расслабления и правильного дыхания во время стрельбы.
На первом этапе она кладёт винтовку на заграждение, делает восемь точных выстрелов из девяти, но потом винтовку заклинивает. Точно как её учили, она ударяет, тянет, осматривает, отпускает, захлопывает, стреляет ещё раз. И промахивается.
Второй этап - стрельба на весу. Винтовка снова даёт сбой на втором и шестом выстрелах. Бруклин проверяет оружие каждый раз, но теперь она окончательно выведена из равновесия. И промахивается четырежды.
Третий этап - Бруклин опускается на колени в воображаемом окопе, но сейчас у неё такое чувство, что окоп настоящий и она сражается за свою жизнь. Уже полдень, солнце с вышины наносит обжигающие удары. Винтовку заклинивает на первом же выстреле, и Бруклин борется с искушением отшвырнуть предательское оружие и растоптать. Хотя она видит только быстро мелькающие мишени, она знает, что весь отряд пристально следит за каждым её движением.
Проходит пять минут, но ей не удаётся справиться с отказавшим оружием. И она признаёт поражение.
Сдавая винтовку, она видит свои оценки. Двенадцать. Убожество! Худший результат в отряде.
Логан ждёт её у ворот, но не успевает ничего сказать - его отсылает лейтенант. Сержант везёт Бруклин к главному зданию приюта в армейском грузовике. Он сидит за рулём, она рядом, ящики с оружием громыхают сзади.
И за всю дорогу сержант не произносит ни слова.
• • •
Они возвращаются в приют. Бруклин ждёт, что сержант отведёт её прямо в кабинет директора, вместо этого он марширует в классную комнату, где отряд ждёт начала письменного теста. Под пристальными взглядами сотоварищей Бруклин проскальзывает на своё место рядом с Логаном. Тот хмурится, встревоженный и недоумевающий одновременно.
Надзиратель следит за часами, чтобы дать сигнал к началу часовой контрольной. Пять мучительных минут ожидания все слушают жужжание бьющейся о стекло мухи.
По другую сторону от Бруклин сидит Кип, положив на стул ногу с перевязанной лодыжкой. Быкс подозрительно отсутствует.
Тихо, так чтобы не услышал Логан, Кип шепчет:
- Угадай, кто из-за тебя попал в больницу?
Бруклин не реагирует, вцепившись взглядом в надзирателя.
- Кое-кто влетел по-крупному, - певуче тянет Кип.
Надзиратель раскладывает по столам бланки с тестами лицевой стороной вниз. Бруклин в последний раз оглядывается на товарищей по отряду. Может быть, хоть кто-то из ребят помладше посмотрит на неё с восхищением - она же борется за себя в одиночку. Может быть, кто-то из старших одобрительно ей кивнёт. Но в ответных взглядах она читает лишь отвращение.
По коже бегут мурашки. Во всём виновата Риса! Если бы она не припёрлась поглазеть, Бруклин не стала бы выкладываться на полную катушку, дипломатично прибежала бы третьей и не бросила бы вызов ослиной гордости Кипа. По странному совпадению, в музыкальной комнате наверху кто-то начинает играть арпеджио. Вот бы у Рисы во время выступления скрючило пальцы. И пусть её заплюют!
• • •
По окончании контрольной Бруклин хочется лишь одного - смыть с себя пот, порох и плевок. Добежав до спальни, она начинает стягивать одежду, но тут раздаётся деликатный стук в дверь. Наверное, это надзиратель пришёл её поторопить, поскольку она последняя. В таком случае, видимо, придётся тащиться на обед, воняя потом, а душ принять после.
Но нет, это всего лишь один из обитателей приюта. Человек, которого Бруклин хотела бы видеть в последнюю очередь.
- Можно войти? - спрашивает Риса.
- Как это тебя сюда занесло? - замечает Бруклин. - Разве твоя спальня не в южном крыле?
- В северном.
- Рада, что тебя занесло правильно, - подытоживает Бруклин. - А теперь уноси ноги. Проваливай!
Но Риса входит в комнату и подходит к Бруклин:
- Я заметила тебя вчера.
Та, не глядя на собеседницу, хватает мыло и полотенце:
- Не понимаю, о чём ты.
- В музыкальной комнате. Я увидела твоё отражение в зеркале. Думала, ты настучишь.
- А кто сказал, что не настучу? - Бруклин пытается протолкнуться мимо непрошеной гостьи, но это препятствие покруче, чем турникет. Когда плечо Рисы не поддаётся, Бруклин спотыкается и роняет мыло. - Какого черта тебе надо?!
Она уже готова приказать Рисе поднять мыло, но та делает это по собственной инициативе.
Бруклин неохотно принимает помощь.
- Чего тебе от меня надо?
- Просто хотела поблагодарить, - отвечает Пианистка. - Ты слушала, как я играю. Остальные ребята не слушают, им наплевать. Учителям обычно тоже наплевать.
Бруклин пожимает плечами.
- Ты кое-что умеешь, - нехотя признаёт она. - А может, и я не такая уж неотёсанная. Не такой тупоголовый бёф, как ты про меня думаешь.
- Я так не думаю, - отвечает Риса и вдруг улыбается. - Ну разве что совсем чуть-чуть.
Бруклин ловит себя на том, что с трудом сдерживает ответную улыбку.
- А может, ты совсем чуть-чуть самодовольная стерва, которая считает себя лучше других.
Приятно сказать это Рисе прямо в лицо после стольких лет.
Та кивает и говорит:
- Может быть, я и правда иногда так себя веду.
И как тут реагировать? Риса так спокойно приняла отповедь. У Бруклин ненависть к ней вошла в привычку. Теперь она на новой территории. И чувствует себя довольно неуверенно и некомфортно.
- Я видела, как ты разговариваешь с тем глухим мальчиком, - неожиданно выдаёт Риса.
Бруклин напрягается, восприняв эти слова если не как оскорбление, то по меньшей мере как насмешку.
- Не твоё дело!
- Верно, не моё… Просто я думаю, круто, что ты выучила язык жестов. Это талант.
- Бесполезный! - огрызается Бруклин. - Где его применить? В мире уже почти не осталось глухих. Слуховые тракты дёшевы.
- Но ты всё-таки выучила ради здешних ребят. Может быть, ради только этого мальчика.
Риса права. Бруклин ёжится: собеседница читает её как открытую книгу, и это очень неприятное ощущение. Человек, видящий тебя насквозь, наверняка когда-нибудь использует это знание против тебя. Бруклин задумывается, знает ли она - или может выяснить - какую-то информацию о Рисе, которую можно обратить против неё. Не то чтобы ей это было так уж нужно. Но это как в военном противостоянии прежних времён - баланс сил удержит их маленький мирок от ядерной зимы.
А потом Риса говорит:
- Вообще, это мало отличается от игры на фортепьяно. Ну то есть… ты создаёшь что-то осмысленное с помощью пальцев, точно как я.
Бруклин лишь молча таращится в ответ. Что она задумала? Чего она хочет?
- Мы закончили? Потому что мне правда очень нужно принять душ.
- Ага, - отвечает Риса. - Я просто хотела сказать спасибо за то, что тебе нравится моя музыка. И поздравить со вторым местом в сегодняшнем забеге.
- А как ты вообще там оказалась? Разве тебе не надо было готовиться к своим тестам?
- Все классы были заняты, - отвечает собеседница, пожимая плечами. - И потом… ты остановилась, чтобы послушать меня. Я подумала: услуга за услугу.
Риса поворачивается, чтобы уйти, и не желая оставлять за ней последнее слово, Бруклин бросает вслед:
- Ты сделала три ошибки.
- Что, прости? - Риса разворачивается обратно.
- Когда ты играла, я услышала три ошибки. Но если ты их исправишь, получится отлично.
Улыбка Рисы искренна. Чуть ли не ослепительна.
• • •
Тор ждёт подругу у входа в столовую.
"Ты меня испугала", - показывает он.
"Чем? Решил, что меня расплетут до обеда?"
"Всё может быть".
Бруклин надеялась, что отряд успеет отобедать до её прихода - всё-таки она задержалась с Рисой, потом принимала душ. Но очередь сегодня движется медленно, все её товарищи по отряду ещё здесь. Лишь двое парней покидают столовую - видимо, лопали со страшной скоростью. Они надвигаются на стоящую у входа Бруклин с таким видом, будто собираются смести её с дороги или того хуже. Тор меряет их холодным взглядом, и они проходят мимо, словно бы испугавшись. Забавно - в тощем глухом парнишке больше силы, чем в накачанных бёфах.
"Опять подралась?" - спрашивает Тор с видом человека, смирившегося с неизбежным.
Проигнорировав его вопрос, Бруклин задаёт свой:
"Насколько всё плохо?"
"Пока только предварительные результаты, твой рейтинг среди других бёфов и научников. Данных по классу искусств пока нет - тестирование после обеда".
Ну что же, больше она ничего не может сделать: как выступила, так выступила, результаты полевых испытаний и письменного теста уже внесены в компьютер.
"Насколько всё плохо?" - повторяет она.
Тор оглядывается по сторонам. В столовой за вращающимися дверями полно народу, подглядеть может любой. Но в коридоре пусто. Никто не подслушивает, никто не наблюдает - и даже если бы наблюдал, не прочитал бы язык жестов.
"Иди обедай, - велит Тор. - После сядем и поговорим".
Но Бруклин останавливает друга, не давая уйти, нетерпеливо жестикулирует:
"Скажи сейчас!"
И видит едва заметный тик в углу его рта и смертельный страх во взгляде. Он колеблется ещё мгновение и сообщает страшную новость.
"Блэк-джек. Сейчас ты под номером 21".
Бруклин сползает по стене, пока не приземляется на пол. Она ниже линии отреза на один пункт. Она в списке на жатву. Её расплетут.
Бруклин не замечает Тора, который опускается на колени рядом и отчаянно жестикулирует. Всё случившееся сегодня утром обрушивается на неё в одно мгновение.
Пальцы Тора пляшут прямо у её лица, словно крича:
"Мы можем это исправить!"
"Бедняга, - думает Бруклин, - он бредит. Это невозможно исправить. Только не с такими низкими баллами. Только не после очередной драки".
Всё же она заставляет себя спросить:
"Как?"
"Ребята из класса искусств после теста могут вытолкнуть тебя из списка на жатву. А если нет - мы можем перенести туда кого-то другого".
Нахмурившись, она вновь спрашивает:
"Как?"
"Предоставь это мне".
• • •
Столовая заполнена лишь наполовину. Ребята из класса искусств уже пообедали и приступили к тестовому марафону. Без них в зале какая-то совсем другая аура - преобладают басовые звуки, внезапные паузы перемежаются хриплыми звуками голосов и скрипом скамеек. Глухие дети сидят в дальнем углу, им уютно в своём царстве жестов. Тор ушёл в компьютерный класс, чтобы попытаться спасти шкуру подруги. Он, конечно, очень умный, но Бруклин сомневается, что он сможет что-то изменить в списке.
Бруклин с подносом отходит от раздачи и обнаруживает, что наступило временное затишье. За столом под часами сидят только те её сотоварищи, которые едят медленнее других. Самые агрессивные уже ушли, а оставшиеся - союзники или хотя бы нейтральные. Тем не менее, Бруклин медлит, не желая слушать, как они переливают из пустого в порожнее, обсуждая тесты или её стычку с Быксом. Ну хотя бы этого урода тут нет. Она оглядывается в надежде найти тихую гавань. Нельзя садиться к чужим отрядам, к глухим ребятам тоже нельзя, когда среди них нет Тора. В конце концов она решает сесть за пустой стол. Забавно, но если бы здесь была Риса, возможно, Бруклин обдумала бы мысль о том, стоит ли присоединиться к ней. Как бы Бруклин ни презирала Рису, невозможно отрицать, что между ними сегодня протянулась ниточка симпатии. К тому же всё это - воспоминания о старых дрязгах, раньше вызывавшие у Бруклин колючие чувства негодования и стыда - внезапно бледнеет на фоне сегодняшних свежих ран.
Но, не успев поставить на стол поднос, она слышит:
- Эй, Брукс, сюда!
Логан машет ей рукой. Он сидит за столом их отряда спиной ко входу. Видимо, кто-то сказал ему, что Бруклин здесь. Та неохотно подчиняется. Прежде чем она успевает приблизиться, несколько человек - парни и девушки - уходят, избегая встречаться с ней взглядом. Но и оставшиеся откровенно не в восторге от того, что оказались рядом с Парией дня. И, конечно же, здесь Кип во всей красе со своей забинтованной лодыжкой, которой он явно гордится, словно боевой раной. Он сидит в дальнем конце стола, окружённый троицей худосочных первогодков-плебеев. Такие пресмыкаются перед любым старшим бёфом, который снисходит до общения с ними, а Кип снисходит, потому что просто тащится, когда его боготворят. Если бы люди зализывали свои раны, без сомнения, Кип заставлял бы плебеев лизать себя.
Сбежать невозможно, как бы ни корёжило, и Бруклин устраивается рядом с Логаном.
- А я провалил письменный тест, - бодро объявляет приятель.
Спасибо ему, что начал разговор со своих неудач, чтобы как-то смягчить её проблемы. Интересно, он действительно провалил контрольную или просто так говорит, чтобы подбодрить подругу? Может, он тоже оказался в предварительном списке на расплетение? Тор ничего не сказал о рейтингах остальных ребят.
- Наверняка ты справился лучше, чем думаешь, - великодушно замечает она.
- Вряд ли. - Он ненадолго задумывается, потом пожимает плечами. - Всё равно уже ничего не поделаешь.
"Разве что Тор передвинет тебя в списке", - думает Бруклин и откусывает здоровенный кусок бургера.
- Он хотя бы не сломал нос своему боевому товарищу, - вмешивается Кип. Бургер во рту Бруклин внезапно приобретает вкус дерьма. Один из плебеев нервно хихикает.
Логан бросает на лучшего друга хмурый взгляд.
- Мужик, это не круто.
- Да ну?! То, что она сделала, ещё хуже.
Не глядя на Бруклин, Кип хватает поднос и гордо удаляется. Так увлёкся своим спектаклем, что даже похромать забыл. Плебеи уползают следом за ним, а одна девчонка, отойдя на безопасное расстояние, меряет Бруклин испепеляющим взглядом.
Логан пихает подругу плечом.
- Не беспокойся. Он просто переживает, что ты его обогнала. Ну подставила ты ему подножку, подумаешь. Кто-то должен был сбить с него спесь, а то совсем зазнался.
- Говорю же, не ставила я никаких подножек, - ощетинивается Бруклин.
- Знаешь что, забей. Это неважно.
Но это важно. Потому что Логан верит Кипу, а не ей. Считает, он весь из себя такой благородный, раз прощает её. Но ведь прощает за то, чего она не делала!
Логан продолжает болтать, не замечая, как подруга медленно закипает.
- И по поводу Быкса я бы тоже не переживал. Он вообще скоро выйдет из приюта. Ему через три месяца восемнадцать. - Потом смотрит на бургер Бруклин: - Будешь доедать?
Она обнаруживает, что аппетит пропал окончательно, и кладёт оставшуюся половину на тарелку Логана:
- Налетай.
Широко улыбнувшись, он набрасывается на еду и продолжает говорить с полным ртом. Это едва ли похоже на человеческую речь.
- Не поняла ни слова, - замечает Бруклин.
Он стирает с губ жир и майонез.
- Я говорю, - произносит он преувеличенно отчётливо, - странно, что твоя винтовка отказывала.
- Да уж. Странно.
Ей не хочется об этом говорить. От одной только мысли её прошибает пот.
- Ни у кого так не было. Ну, у Шанды пару раз заклинило, но с её винтовкой всегда так. Ты же стреляла из своей, верно?
- Да.
Бруклин задумывается. Она стреляла последней, и её трясло после столкновения с Быксом и долгой дороги в обществе сержанта. Первогодок, приставленный следить за винтовками, открыл её ящик до её прибытия. Может, он подменил винтовки? Или того хуже - что-то сломал?
Мысли мечутся в её голове, словно разъярённые шершни.